Экстра

Собиратель цветов под кровавым дождем стоял, слегка прислонившись к шершавому стволу дерева, изъеденному временем также, как и тайные ходы испещряют дворец градоначальника. Самому Хуа Чэню порой кажется, что сейчас он и не вспомнит, какие из них куда ведут. Слишком уж редко нынче туда наведывается Князь демонов. Впрочем, как и в Призрачный город. Уже и не припомнить, когда в последний раз он проводил в своём дворце не только ночи. Дни же, все, до последнего часа в году, градоначальник отдавал Цанцюн, точно крестьянин своему господину. От столь уничижительного сравнения Собиратель цветов заметно помрачнел. И это не единственное, что испортило ему настроение. Цанцюн. Ну надо же, еще пару лет назад он называл это место не иначе как змеиное прибежище. А теперь, поглядите, Цанцюн. Воистину, человек ко всему привыкает. Какое счастье, что градоначальник человеком не был. Князь демонов с видимым нетерпением смотрел в сторону солнечного диска. Была бы его воля, так светило никогда бы не поднялось выше горизонта. Пальцы привычно постукивали по рукояти сабли. Последние пару дней ему таки пришлось провести в Призрачном городе (то-то и оно, что пришлось, ухмыльнулся градоначальник, а ведь мгновением ранее жаловался, что редко здесь бывает). Дела успели накопиться за время его отсутствия. И накопилось их более, чем достаточно, если уж даже безмолвный Инь Юй решился напомнить о них. И вот третий день на исходе, а значит, скоро вернётся Его Высочество. Как и сам градоначальник, Се Лянь проводил во дворце исключительно ночи. На Цанцюн наставнику Се выделили отдельные апартаменты, которые тот с охотой принялся обживать. Чудно’, в Призрачном городе Его Высочество казался вовсе отрешенным от всех бытовых мелочей. Но, если припомнить, в том маленьком храме гэгэ с удовольствием занимался хозяйственными делами, а скромные (по меркам градоначальника) комнаты на Цанцюн, видимо, пришлись Его Высочеству по душе ровно настолько, насколько прежде полюбился крошечный храм. Последние лучи, окрашивающие закат, скрылись, но принц все еще не пришел. Хорошо было бы самому за ним отправиться, но тогда есть риск застать проклятого змея, а градоначальник только вернул себе подобие невозмутимости. И проблема была даже не в том, что это богомерзкое создание не умело держать свой ядовитый язык за острыми зубами. Напротив, в последние несколько дней «учитель» стал подозрительно тихим. Будто недоброе что-то замыслил. Хотя, быть может, уход щенка на него так повлиял. Градоначальник вновь ухмыляется, пора бы ему отвыкать называть «мастера Ло» щенком. Ныне он более походит на волчонка. Возможно, все же из него таки вырастет не бешеный пёс, а дикий волк. Впрочем, неважно. Пусть хоть в змеёныша обратится, до него градоначальнику и дела нет. А вот до «учителя» есть. Эта мысль неприятно кольнула. Но градоначальник не мог не признать, подавленным, не в меру задумчивым, даже огрызающимся скорее по привычке, нежели из охоты, змей вызывал раздражение больше, нежели Хуа Чэн мог ему позволить. Оттого Собиратель цветов перестал его видеть вовсе. Последнюю дюжину дней в Цинцзин он не наведывался, да и сам «учитель» искал уединения. Впору радоваться. И градоначальник бы радовался, если бы не видел его просто, по собственной воле. Но это задумчивое выражение на лице аспида нервировало донельзя. С ним «учитель» походил на обычного, слабого человека, а градоначальник уже привык считать его змеем. И это был почти комплимент. Градоначальник обеспокоенно нахмурился. Что же гэгэ задерживается? В ответ на его вопрос в тени сумерек появился силуэт. Однако Хуа Чэн не дал пустым надеждам себя обмануть. Его Высочество он узнал бы и по дыханию. — Градоначальник Хуа!— пришедший наскоро кивнул, а после в привычной полугалантной-полунаглой манере перешёл сразу к делу:— Могу я составить вам компанию? Градоначальник понял прекрасно, о чем говорит этот человек, но все же не преминул издевательски-удивленно изогнуть бровь. — Располагайтесь, генерал, в окрестностях полно деревьев, на которые можно опереться. Или вам приглянулось именно это? Пэй Мин неловко и нарочито громко рассмеялся. — Я бы предпочёл приглядеться к деревьям на Цанцюн,— с улыбкой ответил он.— Вы разве не к главе Шэнь собирались? Издевательски-удивлённый изгиб брови сменился нервно подрагивающим уголком губ. Почему ему задают такие вопросы? Из-за ниоткуда взявшегося раздражения градоначальник даже не нашёлся с ответом, с трудом выдавив из себя: — С чего вы взяли… — Этот, по фамилии Пэй, вконец ополоумел, градоначальник,— доверительным тоном поделился Жун Гуан,— уже и разговаривать толком не может, язык для другого бережёт. Ещё бы! Встреча-то будет горячей. После месячного воздержани..я.. ай!! Пэй Мин без лишней деликатности покрепче перехватил меч за рукоять и до упора засадил его в ножны, не потрудившись даже убрать учтивую улыбку с лица, и как ни в чем не бывало продолжил смиренно ждать, когда градоначальник отправится на Цанцюн. Ещё секунду назад Хуа Чэн был уверен, что скорее переломает себе пальцы, чем после таких вопросов подбросит кости, но… Его Высочество все ещё не пришёл, а Хуа Чэн и так провёл в ожидании восемь сотен лет и более ждать не желал. Кости вновь брошены. *** Стоило только земле под ногами сменить владельца, став территорией Цанцюн, как генерал хотел было покинуть общество градоначальника, но, едва сделав шаг, замер, точно доспехи стали слишком тяжелы, чтобы двигаться дальше. Собиратель цветов, глядя на него, мог бы почти согласиться с Жун Гуаном. Доблестный генерал явно забыл для чего ему нужен язык. — Градоначальник Хуа, Шэнь Цинцю не с вами? Если бы Хуа Чэня прямо сейчас отправили в Печь, то и это вызвало бы у него меньше гнева, нежели такой вопрос. Градоначальника мало интересовали окружающие, все они на одно лицо, так зачем тратить время на их запоминание? Однако волей-неволей, а главу Байчжань он все же запомнил. Лю Цингэ редко посещал Цанцюн, но тем не менее всякое его появление сопровождалось суматохой, в которую немалую лепту вкладывал один генерал с отсутствием совести и приличного меча. Должно быть, каждому на Цанцюн, кто умел говорить или видеть, да даже слепцу и немому, было до смерти любопытно, что за история случилась между этими двумя. Один мечтает свидеться, находясь в другом мире, а второй сбежал бы от этих встреч в ад, будь на то хоть малейшая возможность. Впрочем, градоначальника это мало заботило. Гораздо больше внимания Собиратель цветов уделял неприязненным взглядам щенка Ло, который даром что не рычал при виде Лю Цингэ. Хуа Чэн никогда не признается, насколько его это забавляло. Особенно учитывая то, что сам горный лорд Байчжань был так занят, пытаясь отмахнуться от благоговейного ужаса своих учеников, что и не замечал мастера Ло. Глава Лю в принципе мало что замечал. С таким же успехом он игнорировал и присутствие самого градоначальника, чем, на удивление, вовсе не раздражал последнего. Этот в сущности своей грубый, не знающий ни вежливости, ни манер, что так невероятно разнилось с его внешностью, человек не обратил внимания даже на Его Высочество. А ведь наставник Се в какой-то мере занял место самого главы Лю. Однако этот странный лорд Байчжань при знакомстве лишь отрывисто кивнул, а после резко, без всяких переходов сказал: — Ученики Байчжань под вашим надзором, наставник Се, стали приносить меньше проблем. В устах любого другого такие слова могли прозвучать скорее насмешкой, нежели похвалой, но Лю Цингэ сказал их тоном, не выражающем ни одобрения, ни оскорбления. Он только озвучил очевидный для него факт, тем самым предлагая Се Ляню продолжить обучение заклинателей Байчжань. Это были едва ли не единственные слова, услышанные градоначальником от него за все десять лет. И за то Хуа Чэн был ему благодарен. Речи людей имеют свойство утомлять. Лю Цингэ не утомлял. Глава Байчжань раздражался от малейшего жеста, доводил своих учеников до полусмерти на тренировках и себя до границы смерти в случае настоящей опасности. Но он не утомлял. А ещё проклятый змей рядом с ним будто бы забывал, что ядовит. Напротив, только завидев Лю Цингэ, уползал в своё логово, а вид при этом имел такой, будто бы вновь позволил себя отравить. Лю Цингэ не утомлял, он интересовал. — Вам должно быть лучше известно, где может находиться ваш шисюн, глава Байчжань,— Хуа Чэн криво улыбнулся, наблюдая за тем, как лицо Лю Цингэ будто отражает его собственное парой секундами ранее. Глава Лю, видимо, тоже предпочёл бы прогулку по Печи, нежели такой ответ. Он сухо кивнул и пошёл прочь, провожаемый внимательным взглядом Собирателя цветов. — Пэй Мин, посмотри под ноги, будь добр,— вновь освободившись из ножен, ласково начал Жун Гуан.— Видишь, на земле рядом с твоей челюстью валяется чувство собственного достоинства? Так вот подбери их и пойми наконец, что тебя только что послали на ху.. Ай! Генерал весомо ударил ножнами по лезвию и почти с сожалением протянул: — Более чем уверен, что глава Лю послал меня не туда. Хотя против такого направления я бы не стал возражать. Градоначальник слушать, а тем более наблюдать за таким, отказался. Пребывая в донельзя дрянном расположении духа, он отправился на тренировочную площадку Байчжань. При виде свежих рытвин, исполосовывавших землю, точно новые раны тело, Собиратель цветов немного повеселел. Сразу видно — Лю Цингэ вернулся. А эти рытвины не более получаса назад были заботливо выкопаны хребтами учеников Байчжань. Наверняка и в этот раз никто не смог уйти с места тренировки на своих ногах. Ещё повезёт, если эти ноги глава Лю им оставил. А ведь гэгэ столько сил в несмышлёнышей вкладывает, и всё без толку. Градоначальник как-то подзабыл, что в своё время не меньшее количество сил Се Лянь вкладывал в почерк Собирателя цветов и, увы, толку тоже было немного. Однако не успел Хуа Чэн как следует успокоиться, а путь ему преградил старший ученик проклятого змея. Градоначальник досадливо поджал уголок рта. Ну вот только же прекратил о нем думать. — Этот ученик приветствует градоначальника Хуа,— парень, имя которого Князь демонов не потрудился запомнить, низко поклонился,— прошу прощения, но не встречал ли градоначальник Хуа учителя? — … Хуа Чэн почувствовал, что если сейчас скажет хоть слово в ответ, но это слово станет последним, что услышит мальчишка. А потому в мрачном молчании он двинулся вперёд, даже не стараясь обойти раздражающего юнца, впрочем, в том не было нужды. Мин Фань отшатнулся раньше, чем градоначальник сделал и шаг. Настроение вновь стало паршивым, точно шкура овцы, в которую периодически рядился щенок Ло. Даже трепыхающиеся на носилках тела, когда-то являющиеся учениками Байчжань, уже не выглядели потешно. Нужно побыстрее найти Его Высочество и убраться отсюда, пока кто-нибудь под горячую руку не попал, иначе у лекарей с Цаньцао прибавится работы. Градоначальник уж не знал, то ли боги решили сегодня позабавиться за его счёт, то ли Цанцюн, которому впору опять присвоить звание змеиного логова, и впрямь было проклято, но в ответ на его невеселые мысли из особо глубокой рытвины вылез, отряхивая одежды, лекарь Му. И всё бы ничего, но он весьма недвусмысленно направился в сторону Собирателя цветов, при этом хмуря брови так, будто увидел пациента, преждевременно вставшего с кровати. Градоначальнику вновь не понравилось сравнение, которое пришло на ум, однако решительный вид лекаря Му ему нравился и того меньше. — А вы что здесь делаете?— строгим, отчитывающим тоном спросил он. — Неужели шисюн Шэнь так скоро вернулся? Ругательства, так и норовившие соскользнуть с языка Князя демонов, нашли выход лишь в привычном раздражённом постукивании пальцами по рукояти. Почему ему все задают вопросы, на который он не знает ответ? И почему эти вопросы касаются аспида?! Должно быть, скверное настроение весьма красноречиво отразились на лице Собирателя цветов, так как лекарь Му смешался и менее уверенно продолжил: — Я думал, вы пойдете с ним… потому и отпустил, — последние слова он сказал почти шёпотом, но градоначальник, тем не менее расслышал их. Но разве могли его интересовать человеческие дела? — С чего вы взяли, что я стану сопровождать главу Шэнь? — от тяжелого, будто каменные плиты склепа, голоса градоначальника лекарь Му ощутимо вздрогнул. Если у главы Цаньцао и был ответ на этот вопрос, то он предпочёл придержать его при себе. Спешно поклонившись, Му Цинфан хотел также спешно вернуться к своей работе, но голос градоначальника вновь остановил его. Плита сдавила грудную клетку так, что весь воздух вышел из легких, заставляя лекаря закашляться. — И с чего бы главе Шэнь требовалось ваше разрешение для ухода? Градоначальника не интересовали люди. Но за последние десять лет его стал интересовать богом отвергнутый змей. *** Хуа Чэн зло продолжил этот, казалось бы, такой короткий, но ставший бесконечным путь. Любопытно, почему всякая дорога, ведущая Собирателя цветов к Его Высочеству, обречена встречать препятствия, идти в обход, все дальше отдаляясь от принца, или попросту извиваться, подобно ужу на углях? Градоначальник едва не споткнулся, ещё больше злясь на себя за столь неподходящее сравнение. Впрочем, сегодня на метафоры ему чертовски не везёт. Последняя, к примеру, вновь напомнила об «учителе». Лекарь только отмахнулся какими-то общими фразами, не сказав ничего путного, и, сославшись на пациентов, сбежал. Единственное, что с него удалось выпытать, так это местонахождение змея. И чего ему взбрело в голову наведаться в мир наглого кота? Однако достаточно. Хватает того, что градоначальник позволяет себе интересоваться аспидом. Волноваться о нем? До такого Князь демонов не опустится. А если сегодня ещё хоть кто-нибудь посмеет задать ему вопрос об этом ничтожном человеке, то испытает на собственной шкуре гнев Собирателя цветов под кровавым дождем. — Сань Лан, как хорошо, что ты пришёл.— улыбка принца мягкая, но не похожая ни на снег, лежащий белым ковром на земле, ни на облака, плывущие быстрым парусником в небе. Улыбка Его Высочества точно осколок лунного света, может казаться далекой и холодной, но является единственным проблеском в глухой ночи. А что может быть мягче света, не позволяющего заблудиться в темноте? И этот свет сейчас так ясно отражается в лезвии меча, что неторопливо чистит Его Высочество. — Глава Шэнь не с тобой? Градоначальник лишь чудом не взвыл. Вместо этого, примерив на себя абсолютно несчастное выражение, он тихо, почти трагично, опустился рядом с Се Лянем и спрятал пылающее от гнева и стыда лицо на плече своего принца. Боги, даже Его Высочество связывает появление Собирателя цветов с присутствием чертового змея. Ну почему? Неужели их так часто видят вместе? Градоначальник лишь ещё более обозлился. Ну вот, теперь и он себе задаёт вопросы, на которые не сможет найти ответ. — Почему все его сегодня ищут, гэгэ?— не отрывая лица от плеча, невнятно пробормотал Хуа Чэн. Улыбка Се Лянь, наблюдавшего за всеми душевными терзаниями Собирателя цветов, стала ещё мягче. Уж больно привык принц за эти десять лет видеть подобные сцены. Он опустил меч, пытаясь также отпустить и лёгкую дрожь, испытываемую от губ градоначальника, тепло которых он чувствовал даже сквозь ткань одежд. — К главе Шэнь сегодня явился господин Шан и слишком бурно отреагировал на его отсутствие, чем поднял суету во всем Цанцюн.— градоначальник явно не разумел, кем являлся господин Шан, но и спрашивать не посчитал нужным. — Да и ушел глава Шэнь уже более двух дней назад… Всё бы ничего, подумаешь, два дня. Вот только «учитель» в последние годы исхитрялся отсутствовать по причине странствий по всем бесовским местам трёх миров. Ему, видите ли, вздумалось трактат написать о демонах. Слабый, никчёмный змей решил рисковать своей холодной шкурой ради не пойми чего. Совсем помешался. Хотя в этих глупостях его обычно сопровождал личный демоненок, так что его сумасшествие не доставляет хлопот. Но нынче щенок Ло тешит свою гордость на войне, а человек, проклятый самими богами, лично отправился на поиски новых злоключений на свою голову. Скатертью дорожка. Едва этой мысли удалось усмирить беспокойный разум, как в личные покои принца со всей своей беспардонностью, наглостью и чувством вседозволенности ворвался бесстыдный кот. — Лао Се, ты не видел градо… а, впрочем, я уже и сам его вижу.— градоначальник часто наблюдал за улыбками, которые люди носят точно дорогие украшения и снимают стоит лишь отвести от этих драгоценностей взгляд, но человек по фамилии Вэй не умеет улыбаться. Он всегда смеётся. И этот смех никогда не покидает уголков его глаз. — Господин градоначальник, вы где Шэнь-сюна потеряли? Пальцы, ещё мгновения назад сомкнуты в кулак, нехотя разжались, стоило только Его Высочеству бросить единственный взгляд на градоначальника. На ладони тонкими, почти не различимыми линиями, проступила кровь от отметин. — Какая приятная неожиданность. Благодетель Вэй в кой-то веке решил посетить Цанцюн,— растягивая слова, начал градоначальник. Если за полгода старейшина Илин появлялся в ордене более двух раз, то это могло считаться, что он зачастил, и причиной тому всегда являлось лишь одно обстоятельство: — Неужто обожаемый племянник опять сбежал от своего дяди Вэя под крылышко главы Шэнь? На лице беспутника отразилось прямо-таки замечательное выражение. И не поймёшь сразу, то ли он сейчас жаждет задушить градоначальника, то ли не прочь удавиться сам. — Молодой господин Цзинь заходил вчера, но, не застав главы Шэнь, сразу же ушёл,— спокойно ответил на незаданный вопрос Его Высочество. — Значит, ушёл,— на секунды Вэй Ин задумался, а после по его лицу расплылась довольная улыбка. Мало того, что его племянник не застал Шэнь-сюна, так теперь Магистр дьявольского культа точно знает, куда он отправился. Пора бы навестить А-Юаня в Гусу. Вэй Ин поблагодарил, пожелал плодотворного вечера, при этом выразительно скосив взгляд на все ещё оперевшегося на плечо принца градоначальника, и хотел было уже убраться, однако голос принца заставил его остановиться. — Погодите, господин Вэй. Сань Лан, так где, ты говоришь, потерял господина Шэнь? —… *** Градоначальник решительно упустил момент, когда успел согласиться отправиться на поиски этого существа. — Градоначальник, рад видеть вас в Гусу. А дядюшка Шэнь разве не с вами? Момент, когда он успел дать принцу слово никого не убивать, градоначальник тоже упустил. А потому сейчас молча стоял, чувствуя, как гнев дурной кровью скапливается где-то в районе глотки. Не сглотнуть, не выплюнуть. И не мудрено. Только что ему в очередной раз дали понять, что его присутствие у всех ассоциируется с наличием Шэнь Цинцю где-то поблизости. А как иначе? Ведь, если быть совсем откровенным, то их видят вместе до смешного часто. Однако Хуа Чэн быть откровенным не собирался. *** — Градоначальник, ну почему вы? Почему всегда именно вы?— Шэнь Цинцю сказал, почти не думая, это было что-то вроде принятого у них двоих признанием поражения, которое мастер Сюя обрекал в слова. Ему даже не нужно было договаривать до конца «почему всегда именно вы становитесь свидетелем моего унижения?», Собиратель цветов и сам прекрасно понимал посыл сетований главы Цинцзин, и обычно ограничивался лишь победной улыбкой, отказываясь добивать своего противника окончательно. Но на сей раз, казалось, в этих традиционных, почти ритуальных словах Хуа Чэн услышал нечто другое. Откуда Шэнь Цинцю было знать, что его жалобный ропот градоначальник воспринял чуть ли ни как изощрённую насмешку? Собиратель цветов тоже хотел бы знать, почему все считают, что именно он должен быть едва ли не наперсником аспида? И этот вопрос, будто гнойный нарыв, сочащийся сукровицей, весь день нестерпимо ныл. — Вы задаёте этот вопрос уже десять лет.— колокольчики, колеблемые слабым сквознячным ветром, гуляющим между окнами опустевших домов, певуче перезванивали, точно своей трелью хотели сосчитать каждый день прошедшего десятилетия. — А вы десять лет отказываетесь мне на него отвечать. Действительно так, и изменять своим привычкам градоначальник был не намерен, а потому вновь предпочёл уйти от ненайденного им ответа. — Давненько я не имел удовольствия вас видеть. Как поживает учитель? Шэнь Цинцю едва ли не побился головой о землю, к которой секундами ранее так мирно прикладывался лбом. Градоначальник ведь не мог видеть, как он тут с невидимой барьерной стеночкой сражался? Причём поединок-то проиграл… И уж тем более не мог видеть, как мастер Сюя сползал по этой самой стеночке в позу лотоса? Не мог же, да?? — Вашими молитвами, достопочтенный, вашими молитвами,— Шэнь Цинцю не стал подниматься, надеясь, что своим спокойным, невозмутимым видом сможет создать иллюзию, будто он только что не от истерики приложился головой о землю, а лишь для успокоения души. Может, это медитация такая! Кто вообще посмеет его в чём-то обвинить? Медитирует как хочет! — Если бы боги услышали мои молитвы относительно вас… — многозначительно протянул градоначальник, с интересовали обходя печать, внутри которой был заперт мастер Сюя. Наклоняет лис голову то в одну сторону, то в другую, будто диковинным зверьком в клетке любуется. — В таком случае, этому мастеру несказанно повезло, что вы у богов не в почете. — Боюсь, это единственное, в чем уважаемому учителю повезло. Что же с вами нынче случилось? Почему вы в таком потрепанном виде? Шэнь Цинцю побледнел так, будто в одночасье всей крови лишился. Он не мог видеть! — Я упал. — Видимо, под чьи-то ноги и несколько раз. «Он видел!!» — Шэнь Цинцю хотел было привычно спрятать за веером, но руки были попросту не в состоянии его слушаться. Какой позор. — Знаете, градоначальник, с вами даже монах будет сыпать проклятиями, а демон начнёт молиться,— прошипел мастер Сюя. Хоть язык ещё слушается, в отличии от остальных мышц, невесело подумал Шэнь Цинцю. А после также невесело добавил, хотя в случае с градоначальником это скорее минус, нежели плюс. — Оставим мольбы простым людям, а проклятья богохульникам. — вечная полуулыбка, легкие, едва слышимые шаги и вот градоначальник стоит в печати, давая Шэнь Цинцю незабываемую возможность полюбоваться им снизу. Мастер Сюя в благодарность за такую честь едва ли не зашёлся в кровавом кашле. — В орден пора возвращаться, без учителя он и дня простоять не может, а тут уже два прошло, того гляди рухнет. — А вы трепетно считали дни моего отсутствия, градоначальник? Неужто истосковались по обществу этого мастера? Градоначальник в словесную баталию себя втянуть не дал, прекрасно понимая, что змей только того и добивается, лишь бы отвести его взгляд. Это слабое существо даже самостоятельно из печати выбраться не может, а все одно хорохорится почем зря. — Истосковался, — единственный глаз лиса смотрел пристально, глубоко, препарируя не хуже булавок,— даже лично решил сопроводить вас. Так что же? Окажите честь? — Этому мастеру ещё нужно уладить здесь некоторые дела, — ответил глава Цинцзин, высокомерно вздёрнув подбородок, что смотрелось довольно-таки комично в его положении. [— Я ни на что не намекаю, но если градоначальник сейчас уйдёт, Вы рискуете здесь изрядно подзадержаться.] «— Ну и черт с ним! Я лучше до конца жизни с этого места не сойду, чем позволю этому лису меня спасти!» [— Смотрите, как бы судьба не приняла Ваши слова уж слишком буквально. Там уже из-за домов другие мертвецы выглядывают. Падете тут смертью гордых и как раз с места не сдвинетесь. Всё по заказу.] — О, дела, значит,— в притворном разочаровании выдохнул градоначальник. Лис отвернулся и покинул барьер, переступая через границу печати, точно через грязную лужу под ногами. — Я так и подумал, когда увидел, как вы бьете поклоны перед мертвой девой. Дух ее собрались призвать? «— Это какая-то китайская подделка, а не печать! Гляди, он ведь давно уже труп с запоздалой стадией разложения, а спокойно бегает сквозь барьер, будто жив-живёхонек! Где жалобная книга производителя этой заклинательской ереси?!» Система в ответ мудро промолчала. То ли на лице Шэнь Цинцю с лихвой отразилось его намерение умереть прямо сейчас, не сойдя с этого самого места, то ли у демона выдался на редкость дрянной день, но, понаблюдав немного за упрямо поджавшим губы Шэнь Цинцю, он бросил ироничные, будто смеющийся над ним самим, слова: — И почему я до сих пор терплю вас? — Вы уже десять лет задаёте этот вопрос, — ехидно прошипел в ответ глава Цинцзин, радуясь возможности отыграться. И тут же пожалел о том, что открыл рот. Право же, лучше б язык отнялся. Выражения лица Собирателя цветов уж очень не понравилось мастеру Сюя. Вновь переступив границу печати, градоначальник подошёл так близко к Шэнь Цинцю, что их едва ли разделяло полшага, и слегка наклонился вперёд, то ли стараясь поймать взгляд цвета цин, то ли желая запомнить каждую деталь в позорном положении своего недруга. Однако со стороны это выглядело так, будто он собирается протянуть мастеру Сюя руку, чтобы помочь подняться. Но, разумеется, руки гордый лис не подал, а если бы и подал, то разве высокомерный змей её принял? — И уже десять лет не могу найти на него ответ. Градоначальник одним резким движением клинка разомкнул границы печати. Шэнь Цинцю с трудом сдержал злословия при виде этого картинного жеста. Хотя тихое «спесивец» он все же бросил в спину уходящему недругу. Собиратель цветов оборачиваться не стал. А за росписью веера тем временем скрылась очень странная улыбка. Впрочем, точно такая же улыбка незаметной тенью проскользнула на губах градоначальника. Ни лис, ни змей ответ искать не станут. Разве имеют смысл поиски того, что уже многие годы им известно?