Первые и последние

***

      Самаэль ввалился в Геенну, как куль с рисом. По крайне мере, для Люцифера это выглядело именно так. Взмыленный, со вставшими дыбом волосами, с разрисованными рукавами дорогущего кимоно, с кучей какого-то разнокалиберного мусора, прижимаемого к груди, как самое дорогое сокровище, и, конечно, с восторженной улыбкой абсолютно счастливого ребёнка. Или, скорее, подростка. Противного, бунтующего, постоянно вставляющего палки в колёса.       — Старший брат, — он попытался поклониться, но пирамида мусора угрожающе качнулась, и от положенного Люциферу по статусу приветствия пришлось отказаться.       Неудивительно, если Самаэль прихватил всю эту кучу безделушек как раз, чтоб не кланяться.       — Куда бы мне здесь положить новые экземпляры моей коллекции… — Самаэль помотал головой, кругом была… Геенна кругом была.       Погруженное во тьму пространство, которое и пространством-то можно назвать чисто условно, и в нём, как рыба в толще воды, дрейфовал увитый чёрным плющом стол и два стула с высокими спинками. Друг напротив друга. Брат против брата. Версус. Люцифер хотя бы озаботился соответствием общей цветовой гамме и сиял, как сверхновая. Чёрное с белым, как известно, смотрится дивно. Самаэль же со своим мусором и разрисованными рукавами выглядел, мягко говоря, неуместно. Впрочем, он вообще редко вписывался в контекст, чем безумно раздражал. Но Люцифер почему-то позволял ему это снова и снова. Как и многое другое.       — Ты опоздал.       Обвинение, брошенное в лицо вместе с пучком холодного ядерного света, было воспринято, как крутой спуск с горки. Самаэль даже не посчитал нужным скрыть это. Паршивец.       — Брось, ты действительно хочешь быть тем, кто скован рамками времени и при том в Геенне, где всё настолько относительно, насколько может быть?       И так всегда. Люцифер знал, что младший брат только делает вид, что не боится его. На самом деле боится, конечно. Отца не боится, а его — да. Проблема в том, что даже страх Самаэлю нравится. Вот такой вот у него качественный враг. Не Люцифер, не Сатана — страх.       — Оставь свою демагогию, Самаэль, меня этим не проймешь, что тебе и так хорошо известно.       — Не понимаю, о чём ты, дорогой брат. Так куда же мне пристроить мою коллекцию…       Люцифер удивился, но ему вдруг захотелось улыбнуться. Самаэль так комично оглядывался вокруг, словно и правда надеялся найти в Геенне какое-то конкретное место для своих вещей. Было что-то неуловимо ироничное в этой картине: Повелитель Пространства ищет в неподвластном ему пространстве какое-то место. Отдельное, конкретное, определённое. И это Самаэль, который мастер двойственности, амбивалентности и хаоса. Видимо, он действительно крайне неуютно чувствует себя дома и нуждается в опоре. А может просто рассчитывает расслабить Люцифера перед… беседой.       — Пожалуй, тут им самое место, — Самаэль просто разжал руки, и предметы зависли в… воздухе.       Люцифер не ответил, переместившись к столу и надеясь, что брат последует его примеру, но Самаэль лукаво подмигнул и задорно прищелкнул средним и большим пальцами.       — Ну же, Люцифер, тут, разве не смешно? — он залился коротким смехом, — Как будто здесь может быть какое-то «тут».       — Да, здесь тебе не тут, — по губам Короля Света скользнула усмешка.       Словно солнечный зайчик она появилась и исчезла, оставляя смутное чувство неудовлетворенности. То есть, могла бы оставить, если б смотрел не Самаэль. Бросив короткую реплику, Люцифер замолчал, бесстрастно сверля брата взглядом из-за непроницаемой сверкающей маски, и продолжал безжалостно сиять, пока Самаэль тратил время на ужимки, прыжки и танцы с бубнами. В мире людей происходит всё то же. Атомные бомбы сияют, люди кривляются. Исход у такого взаимодействия предсказуем, как и исход их с Самаэлем игры. Проблема только в том, что страх перед поражением Самаэля возбуждает. Но ничего, Люцифер ещё собьет спесь с хвастливого наглеца.       — Может, ты уже сядешь, и мы начнём?       — Не торопись, брат, сесть всегда успеем. Дай мне оглядеться, я так давно не был дома.       Люцифер приподнял бровь, хотя из-за маски (и не только) этого нельзя было заметить.       — Слишком давно, — довольно резко отрезал он.       Самаэль претенциозно скрестил руки на груди.       — Чья бы корова мы… кхм… И это говорит мне тот, кто скорее превратится в сгнивший труп, чем возвратится в родные застенки. То есть, в родные пенаты, конечно. Мы стоим друг друга, но надо тебе сказать, что первый приз на конкурсе красоты ты точно не взял бы.       — Самаэль, — в голосе Люцифера прозвучала двусмысленная угроза.       — Что? Тогда не взял бы, но теперь возьмёшь без труда. Вон как сияешь, хоть торшером тебя накрывай.       — Самаэль, — угроза в голосе стала гораздо менее двусмысленной.       — Что? Кто скажет правду, как не родной брат?       Нельзя сказать, чтобы подобные перепалки так уж Люциферу нравились. С другой стороны, Хомаре Тодо себе такого не позволяла. Сабурота Тодо пытался проявить что-то подобное, но только с другими иллюминатами, а Люцифера он слишком почитал. Да и до Самаэля ему было далеко. Всем далеко до Самаэля.       И всё-таки подобные пикировки раздражали куда больше, чем развлекали.       — Да ладно тебе смотреть так, будто хочешь сделать себе на голову торшер из моей кожи.       Самаэль плавно переместился за стол, сцепил пальцы в замок и поставил на них подбородок. Люцифер следил за каждым его движением и знал: это всё для него. Каждое движение, каждый взгляд младшего брата. Всё представляет из себя акт соблазнения, попытку посмотреть лукаво, снизу вверх. И, конечно же, это поиск Самаэлем слабых мест старшего брата. Конечно, это игра, иллюзия, обман. Фальшивка. В этом весь Самаэль. И даже немного жаль. Не то, чтобы Люцифер когда-то ему верил, но всё же.       — И даже не спросишь, для чего я позвал тебя?       Перекрёстный огонь взглядов. Здесь, в условном пространстве Геенны он почти ощущался, искрил на длинных пальцах Самаэля, на обнажённой полоске кожи между перчатками и манжетами у Люцифера.       — Нет, не спрошу.       И как у него это получалось — мурлыкать, не говорить. И при том звучать так непринуждённо, словно это самая естественная вещь на свете.       — Неужели неинтересно? Никогда не поверю, что есть на свете нечто, не вызывающее у тебя любопытство.       Тот наклонил голову, предоставляя Люциферу самому решать, с кем у него больше сходства: с любознательным совенком или мудрым удавом Каа.       — Если ты назовешь причину, у нас исчезнет повод к встрече, это было бы печально.       Его глаза даже повлажнели, словно пытаясь сделаться более трогательными. Лжец.       — А нам нужен повод?       Люцифер не ведётся, нет. Он знает цену и этому блеску, и мягкому тону, и Самаэль знает, что он знает. Но ведь приятно же поиграть.       — Я не посмел бы дергать Первого Сына Сатаны без повода.       Грудь Люцифера вздрогнула от сотрясшего её смешка. Теперь младший брат в лучших традициях Повелителя Времени переводит стрелки.       — Ты забыл? Я пригласил тебя.       — Брось, братец, мы в Геенне, — голос струился, как шёлк сквозь пальцы, — к чему здесь Аристотелевская логика. Давай лучше продолжим играть.       На столе между двумя демонами материализовалась шахматная доска. Некоторые фигуры на ней уже были сдвинуты с изначальных позиций.       — Продолжим?       Сияющий ровным светом глаз Люцифера в обрамлении белесых ресниц не выражал ничего конкретного, но Самаэль всё понимал.       — Продолжим. Твой ход.       — Я сегодня за чёрных? Ты же знаешь, это не мой цвет.       — Белые начинают партию, а сегодня эта честь досталась мне.       — Приглашение нельзя считать за первый ход?       — Ахахах, ну что ж, — Самаэль залихвастски крутанул доску, — обычно коней на переправе не меняют, как и сапоги во время танца, но чего не сделаешь для любимого брата да и Геенна всё же… Наша вещь — куда хотим, туда и ставим.       И Самаэль переместил на клетку вперёд одну из чёрных пешек.       — А правилам игры ты предпочитаешь следовать, — заметил Люцифер, делая ход своей пешкой, — Ходишь слоном исключительно по диагонали и всё в таком духе.       — Ассия, — с причмокиванием произнёс Самаэль, — Космос. Переводится, как порядок. С ней иначе и нельзя, она девушка деликатная. Грубости не выносит.       — То есть, если говорить прямо, хозяева Геенны — мы и потому можем ставить, куда хотим; а хозяева Ассии… Там ты в гостях и, по-моему, сильно засиделся.       В дело пошла не пешка — ладья. И она даже вывела из игры чёрную пешку.       — Ловко, чёрт возьми, — похвалил Самаэль удачный ход и подцепил длинными когтями слона, — но хозяин Ассии неизвестен, ведь не люди ввели правила, а потому мы с ними на одной волне. И даже, как посмотреть, ведь они приходят и уходят…       —… А ты пришёл и приведешь.       Люцифер отбил атаку слона и продолжил прокладывать путь ладьёй. Самаэль поморщился. В нём ощутимо убавился градус озорства игривого котёнка и даже лукавства маленького змееныша. На первый план вышла сосредоточенность хищника в засаде, и Люцифер подавил удовлетворённый вздох. Чёрт, брат был прекрасен и в этом.       — Приведу? Нет, за это бьешься ты.       Люцифер обнажил заострённые клыки.       — Ты в самом деле думаешь, что мне стоит за что-то биться?       Одна из пешек Короля Света медленно шла вперёд. Шаг за шагом, клетка за клеткой. Ладья страховала её с правого фланга, слон и ферзь — с левого. Самаэль заметил это, задержал на ней взгляд, потом поднял глаза на Люцифера. Снова взглянул на пешку, и снова на Люцифера.       — Я — Первый Сын Сатаны, верховный Король Геенны, — Люцифер чуть наклонился над доской, — Ты часто об этом забываешь, думая, что наша борьба не имитация. Я сильнее, чем всё и вся, что ты можешь вообразить.       Это было сказано без гордыни, ровным, холодным тоном. Простая констатация факта, не более.       — Ты так мил, братик, — Самаэль вытянул руки, растапырил пальцы и поскреб когтями стол в сантиметре от ладоней Люцифера, иногда даже задевая кожу, — я благодарен.       Он снова стал походить на котёнка, но Люциферу не стоит забывать, что котёнок не может не цапнуть.       — Так ты и есть эта пешка?       Люцифер едва не вспылил. Но удержался. Только свет на секунду стал ярче.       — Следи за языком, Самаэль. Пока я щажу тебя, но видит отец, тебе стоит давать мне для этого больше поводов.       Пока Люцифер говорил, Самаэль успел провернуть финт, и только своевременное вмешательство белого ферзя спасло ситуацию. Король Времени старался скрыть досаду, но от Люцифера ничего не утаишь.       — Ты ещё не проиграл, Самаэль, — до ужаса снисходительно заметил Король Света, — но дела твои не так уж хороши. Всем известно, на какую пешку ты ставишь, а мой карт-бланш для тебя тайна.       Самаэль тоже потянулся вперёд, и Люцифер поразился, сколько похоти можно было в нём заметить. Впрочем, чёрт его знает, верно же? Только дурак будет в чём-то уверен, если дело идёт в Геенне.       — Разве я для тебя не тайна, братец? Я весь, а не только какая-то вшивая пешка?       Люцифер вздохнул. Невольно вспомнилось, как когда-то давно, в другой жизни… В сотнях других жизней… Всё было по-другому. Когда они носили другой статус и другие имена, когда всё было проще и естественней. И ближе.       Нет, он ещё не рехнулся, чтобы доверять Самаэлю, этой его позе, этим его клыкам… Самаэль ведь не для доверия, он, как метафора в стихе. Только дурак воспримет буквально. И всё же когда-то давно с ним можно было не только драться и бегать наперегонки.       — Ты помнишь?.. — пересохшими губами начал Люцифер, и тут же всё пропало.       Самаэль откинулся на стуле, а перед ними вместо шахмат уже лежали карты. Эта игра тоже была в разгаре. Люцифер не возражал, чтобы продолжить в такой форме.       — Про карт-бланш это ты верно подметил. И я помню.       Люцифер молча смотрел в свои карты.       — Ассия, — он выкинул крестового валета, — для агента хаоса ты слишком привязан к её правилам, не находишь? Как Повелитель Времени, ты лучше всех должен знать, что всё течёт и меняется в том числе и правила Ассии. И есть люди или… не только люди, которые их меняют. Как их называют? Пассионарии, кажется. И все они так хотели быть бессмертны... Смерть — твоя служанка, Самаэль, и все бегут от неё, даже я.       Люцифер вдруг подался вперёд, его руки задрожали, а из-под маски закапала кровь.       — Эти эликсиры... Я вечен, Самаэль, я вечен, ты слышишь?! Как свет далёких звёзд, идущий миллионы лет... Ты думаешь, над ними властно время, Самаэль? Нет, ты совершенно ошалел от власти в этой Ассии. Эти эликсиры... Я вечен...       Самаэль медленно протянул руку и чуть было не коснулся ладони Люцифера, но тут рухнул обратно на свой стул, извлек белый кружевной пополам аккуратно вытер кровь. Ни одна капля не испортила его безупречного вида.       — Не люди установили правила Ассии, не им их и менять, — чуть сдвинув брови к переносице, Самаэль выкинул какую-то мелкую масть, Люцифер расплылся в улыбке, — что же до моей служанки...       Самаэль затронул болезненную тему очень осторожно.       — ... Все бегут от неё, это правда. Все бегут, и никому ещё не удалось убежать.       — Брешешь. И очень слабо. Я уже убежал, я вечен, и будь это не так, и твоей любимой Ассии пришёл бы конец. Люди играют с природой в свою игру, и они диктуют друг другу правила на равных. Отчего, Самаэль, отчего ты не хочешь ввести в уравнение новую переменную и… получить верное решение, которое всех удовлетворит? Я скучаю, Самаэль… По временам, когда мы стояли плечом к плечу.       — И я скучаю, — Самаэль вяло отбился, глядя на Люцифера, а не в свои карты, — но дело в том, что я… плохой.       — Плохой? — переспросил Люцифер.       — И ленивый, — кивнул Король Времени, — Не хочу ничего решать, а хочу игрушечку.       И Самаэль взглянул на брата глазами невинного наркомана. Люцифер вскрыл карты.       — Роял-флеш.       Самаэль виновато улыбнулся.       — Каре.       Люцифер ничем не выказал превосходства, это было бы дурным тоном, недостойным аристократа. Он только сложил руки перед собой и выпрямил спину.       — Ты так и будешь проигрывать. Плохим и ленивым другого не светит.       Самаэль приложил ладонь к груди и наклонил голову.       — Мне светишь только ты, о Король Света. Склоняюсь перед волей старшего брата.       Был ли в его тоне сарказм, не было ли… Даже, если был, разве это не жалкая попытка высмеять собственное поражение?       — Что ж, — Самаэль хлопнул себя по коленям, — благодарю за игру, но мне уже надо бежать.       — Бежишь от поражения? — подколол Люцифер.       — Разумеется, — поддержал тот.       — Приходи снова. Через неделю.       Самаэль улыбнулся открыто и даже по-доброму. Как брат брату.       — Мне нужно сделать выводы из поражения и поднатореть.       Люцифер покровительственно кивнул, не замечая джокера, спрятанного в широких рукавах кимоно.