Лисьи истории. Неукротимый

      Габи открыл глаза и, чувствуя полную дезориентацию, уставился на черное небо, растянувшееся над ним плотным непроглядным полотном. Без единой звезды. Он осторожно сел, потирая виски — до нелепости странно кружилась голова, отчего красному лису никак не удавалось схватить за хвост хоть одну разумную мысль — от такой карусели они перемешались кусочками мозаики в калейдоскопе и не укладывались в целостную картинку. Пестрые обрывки: годовщина смерти Мики, Аляска, потешно вопящий Дан, бар, драка с Тео, мост, история длиною в жизнь…       Микаэль!       — Габи, — позвал его тихий, до боли в груди знакомый голос.       — Мика! — Габи огляделся.       Лунное озеро и лес — любимое место Габриэля, расположенное неподалеку от родового имения Адзумаи. Но почему-то непривычно сумрачное, окутанное беспросветной тьмой — не видно ни зги.       — Мика, это ты? — Габриэль подскочил и взволнованно всмотрелся в непроглядную глушь леса. — Где ты?       — Сердце мое, я здесь, рядом. Я вернулся, мой господин. А теперь ты… Пожалуйста, любовь моя, вернись ко мне, — прозвучал где-то рядом и одновременно нигде умоляющий голос Микаэля.       — Но я… — Габи беспомощно закрутился на месте. — Я не вижу тебя. Где ты?       — Габи, пожалуйста, — упрашивал голос.       — Я…       И в следующее же мгновение тьма исчезла, сетчатку глаз резануло электрическим светом люстры — взору Габриэля открылся знакомый интерьер спальни Тео и Дана.       — Габи, — теплое прикосновение к щеке — перед глазами появилось встревоженное, печальное лицо Микаэля. Он смотрел на него так, словно Габриэль тяжело болен. Смотрел… На него… Живой Микаэль! Всё такой же юный, как в момент их первой встречи — разве что глаза выдавали в нем возраст умудренного жизнью существа, познавшего и радости, и горести в равной мере.       — Мика! — воодушевленно воскликнул Габи. Он понятия не имел, что происходит, как это возможно — видеть и чувствовать подле себя погибшего столетия назад Истинного, но сейчас это не имело значения. — Мика… — его голос дрогнул — Микаэль продолжал сидеть неподвижно и с горечью невыносимого страдания смотреть на него. Габи потянулся к нему — обнять и прижать к себе — и с ужасом почувствовал, как его полупрозрачные руки прошли сквозь тело Мики. — Что за нахрен?.. — только и смог пробормотать красный лис, разглядывая себя. Точнее, свою бестелесную сущность — его телесная оболочка осталась лежать безвольной восковой куклой на кровати.       — Мика, это бесполезно, — вдруг раздался рядом голос Тео — Габи обернулся: брат с мрачным выражением лица стоял у подножия кровати, скрестив руки на груди. И безотрывно смотрел на Микаэля, скорбно склонившегося над телом красного лиса. — И ты сам это знаешь.       — Знаю что?! — взорвался Микаэль, подскочив с кровати, и в одно, едва уловимое глазу, движение оказался перед Тео. За его спиной взвились черные крылья, разметавшие со всех поверхностей спальни мелкие предметы. — Что я знаю, Теолин? — сочась ядом, уточнил он. И это было так похоже на двадцатилетнего Мику из прошлого, что у Габи поджало под сердцем. Точнее, поджало бы, если бы его тело не валялось сейчас на кровати бесполезным кулем. — Ну, давай же! Скажи, что я во всём виноват! Что из-за меня он страдал тысячу лет! Из-за меня боль моей пары была настолько велика, что вместо нашего счастливого воссоединения его душа не выдержала потрясения и утратила связь с телом!       «Твою мать», — подумал в этот момент Габи, наконец сообразив, что с ним произошло.       Разрыв сущностей. Та еще херня. В которую Габриэль по молодости лет, до встречи с Истинным, не особенно верил — что такое вообще может быть. Но в лисьем мире хранились легенды — сказания о несчастной любви, которые Габи считал романтическими историями, призванными вызвать сердечный трепет у юнцов. Сюжет приблизительно один: он/она любили до безумия свою пару, пара погибла, якорь не нашелся, а боль утраты оказалась невыносимой. Душа не выдерживала и, не имея возможности умереть и отправиться за своим/ей Истинным/ой, отрывалась от телесной оболочки и зависала в вечных муках между небом и землей. Только в его случае душа не выдержала радости от встречи с парой: Габи слишком долго жил в полной уверенности, что Микаэль мертв, и теперь распался на запчасти, едва осознав, что его пара — жива.       Так вот, позже Габриэль уверился, что все эти сказки — реальные истории, когда своими глазами увидел, как один из его лисов-побратимов вот так вот утратил душу. Габи тогда приложил немало усилий, чтобы найти способ его спасти. И нашел — в библиотеке имения он обнаружил свиток с ритуалом, который может восстановить связь души и тела. Правда, ритуал его побратиму не помог: у него не было первой и главной составляющей для проведения — якоря. У Габи якорь есть — Теолин. Значит, есть и надежда.       Но тут Габи занервничал: по идее, Тео про свиток должен вспомнить… Его в то столетие не было рядом — брат служил в демоническом мире по договору обмена и проверки соблюдения законов перемирия, но Габи ему рассказывал эту грустную историю. Но может и не вспомнить — лисий мир неделю праздновал возвращение черного лиса на родину, и Тео пил все семь дней беспробудно. А из-за разрыва души и тела у Габи сейчас ни с ним, ни с Микой не было мысленной связи, чтобы подсказать.       Ладно, допустим, вспомнит, но Тео пока не может пройти в лисий мир. И, тем более, протащить туда сообразительного Дана. Может Анники, но ему поручить поиск свитка в огромной библиотеке — всё равно что требовать у ребенка решить теорему Ферма. Остается Адам, которого серебряный лис мог бы провести в лисий мир… Адам — умный парень, но не гений. А библиотека Адзумаи — тот еще ребус. В общем, слишком много «если» и «но», а правда такова, что…       Габи еще некоторое время пробудет возле своего тела, привязанный к нему остаточными связями. Но затем и они ослабнут, память красного лиса о прожитой жизни сотрется в пыль, и он застрянет навечно в Междумирье. Не помня себя. Просто тонущая в муках душа.       Ну… Такой себе хэппи-энд.       — Я не буду ни в чем тебя обвинять, брат, — хмуро и строго проговорил Теолин, в упор глядя на Микаэля. — Но если это действительно разрыв сущностей… — он поджал губы и замолчал, сдерживая бурю эмоций, ураганом отразившуюся на его обычно невыразительном лице.       Габи знал, почему Тео не договорил: если это разрыв сущностей (а это именно он — у красного лиса сомнений не было), то ситуация выглядит безнадежной. Это как смотреть на умирающего от смертельной болезни и знать, что ты ничем не можешь ему помочь. Только — быть рядом. Но в их случае ситуация — еще горестнее: Габи не умирал. Габи ждала вечность забытья в Междумирье.       «О, пресвятой Инари, Тео, умоляю тебя, вспомни о свитке! Вспомни о ритуале! Вспомни, что ты мой якорь!» — мысленно взывал Габи к брату.       — Нет! — взорвался Микаэль. — Нет!!! — проорал он, схватив Тео за грудки, и с силой встряхнул. — Я не сдамся! И ты… Ты не смей! Мы должны его вытащить! Должны!       — Должны? Должны?! Да что ты знаешь о долге?! — не выдержал и взбесился Тео. Что ожидаемо. Он оттолкнул от себя Микаэля, отчего тот отлетел к противоположной стене, сбив крыльями семейные фотографии Тео и Дана. Раздался грохот бьющегося стекла и треск дерева — это разлетелись на куски рамки фото. Теолин и Микаэль замерли, тяжело дыша — прожигая друг друга ненавидящими, гневными взглядами.       Габи вздохнул, глянул на свое дурацкое неподвижное тело и пристроился бестелесной сущностью на подоконнике. Всё-таки эти двое — парочка несносных идиотов: пока не схлестнутся — нормально не поговорят и не вспомнят, что они братья по духу и оружию. Жаль, что нельзя вмешаться и надавать им подзатыльников. Он вообще-то тут немножко не в себе. Ха-ха. Не в себе. Н-да, в такой ситуации только и оставалось, что шутить.       — О, вот и правда! Ты не хочешь меня обвинять, но уже обвинил! Как всегда! — едко и саркастично процедил Микаэль.       — Потому что тебя не было тысячу лет! — сорвался на рев раненого зверя Тео. — И тут являешься! Живой и невредимый! С блядскими ангельскими крылышками за спиной! Изображаешь из себя преданную пару! Героя, сука! А что Габи? У Габи из-за тебя — разрыв сущности! И я должен тебе поверить? Какого хрена?! Тебя не было с ним! Ты не видел, как Габриэль умирал! День за днем! Здесь! Пока ты… где-то там прохлаждался херову тысячу лет!       — Прохлаждался? — лицо Микаэля исказила чистая, ничем не прикрытая ярость. — Да что ты можешь знать о моих муках? Мне пришлось пойти на сделку! Лишь бы спасти Габи! И ваш долбанный мир! Я тысячу лет провел в Лимбо, но для меня их не было — там нет времени! Для меня было одно великое Ничто! Ты хоть представляешь, что это такое — знать, что ты есть и в то же время тебя нет!       — Вы, блять, ополоумели? — в спальню влетел взъерошенный и злющий Дан — Габи никогда его таким не видел. Он вклинился между Теолином и Микаэлем, отталкивая их друг от друга в стороны. — Я оставил вас наедине на пять гребаных минут, и что в итоге? Совсем с катушек слетели? Ты, — он ткнул пальцем в Мику, — муж Габриэля, а ты, — он перевел указующий перст обвинения на Тео, — его брат. Какого хера вы тут устроили разборки? Мы, блять, одна семья! И у нас проблема! Большая ебаная проблема! — Дан мотнул головой в сторону тела красного лиса. — Всё, о чем мы должны сейчас думать, как помочь Габи.       — Даня, если это разрыв сущностей, то мы ничем не можем помочь Габи, — тихо произнес Теолин, разом остыв. Он виновато покосился на тело брата и тяжело вздохнул.       — Можем, — упрямо мотнул головой Дан. — Я в душе не чаю, что это за хрень — разрыв сущностей, о которой вы тут орали как полоумные, но логика мне подсказывает: то, что разорвано, можно сшить. Главное — найти правильные нитки и иголки. Вопрос: где их искать.       Габи поаплодировал Дану — чудо, а не ребенок. И ведь прав: способ-то есть! И есть место, где этот способ найти. Думай, ребенок, думай! Может, и у твоего мужа мозг включится! И он вспомнит.       — Дело говоришь, — бросил так же резко успокоившийся Микаэль. — Ты явно поумнее своего муженька.       — Еще слово в таком тоне о Тео, и я тебе врежу, — тут же отреагировал Дан, зло уставившись на Мику. На что Теолин едва заметно гордо улыбнулся уголком рта. — Если что — я тебе тоже не доверяю. И для нашего недоверия есть вполне весомые основания.       — Хах. Какой бесстрашный ребенок, — фыркнул Микаэль, склонив голову набок и с интересом разглядывая Дана. Габи невольно улыбнулся — этот жест Мика перенял у него. — И какие же?       — Габи рассказывал о тебе, так что я в курсе вашей истории. Начнем с того, что сейчас ты — явно не человек, — он кивнул на черные крылья за спиной у Микаэля. — И сдается мне, что это не ангельские крылышки. Это раз. Габи сказал, что ты погиб, но твоего тела он не нашел. Как и не нашел ответа на вопрос: почему владыка демонов явился в мир живых и явился именно за тобой. Это два. На тот момент тебе было пятьдесят лет, но сейчас ты вернулся в наш мир юнцом моложе меня — занятное омоложение. Это три. Тебя ничуть не смутили реалии современного мира, хотя прошла хренова тысяча лет! Но ты донес Габи до нашей квартиры, не реагируя на проезжающие машины, пролетевший в небе самолет, электрический свет, телевизионные мониторы с рекламой… Всё это должно бы нефигово напугать человека раннего средневековья, но тебя не напугало. Более того, ты даже сообразил, как в квартире включается свет! Я всё заметил. И это четыре. Пять — я краем уха зацепил твои душу разрывающие вопли насчет сделки и заточения в Лимбо. Габи мне рассказывал про устройство мира живых и про Лимбо — оттуда нет выхода обычным смертным. Но, о чудо, ты как-то оттуда выбрался. Выполнил условия сделки? Что-то я сомневаюсь. А теперь попробуй-ка объяснить нам, да так, чтобы мы поверили: кто ты, твою мать, такой, зачем прикрываешься личиной Микаэля и что тебе нужно от Габи? — Дан замолчал, с сердитым подозрением прищурив глаза и замерев в торжествующей позе детектива, только что раскрывшего преступника.       Аха-ха-ха. Габи, несмотря на свое удручающее положение, рассмеялся — ребенку надо поменьше проводить время за просмотром сериалов. Впрочем, Габриэль и сам хотел бы услышать ответы на все эти вопросы — тут Данечка не в бровь, а в глаз попал. Ошибся только в одном — это Микаэль. Он это знал. Чувствовал. Пускай Габи и был отрезан от ментальной связи с Микой, но связь Истинных вибрировала и пела в нем. Это точно Микаэль, а не некто неведомый, использующий его облик. Иначе у Габи не случился бы разрыв сущностей.       — Дан, это Микаэль, не сомневайся, — озвучил мысли Габи Теолин, коротко глянув на Мику — тот только хмыкнул и скривил губы в усмешке.       — Откуда ты знаешь? — упрямствовал Дан.       — Узы побратима, узы союзника, родственные узы — я их чувствую, — пояснил Тео.       — Да неужели? — не удержался и съязвил Микаэль. Да, с Габи Мика был нежным, внимательным, заботливым, мягким, терпеливым — но только с ним. С остальными, даже с Теолином, он до последних дней своей жизни оставался таким: вспыльчивым, обидчивым, часто нетерпимым, жестким, резким, язвительным. Присутствие и влияние Габи сдерживало его натуру, но сейчас он не мог ее утихомирить. Да еще, похоже, юный возраст диктовал свое — Микаэль, несмотря на опыт прожитого и достигнутую самодостаточность, явно с трудом подавлял буйный нрав, который ему был присущ в двадцать лет.       Микаэлю не хватает второй половины его души — поэтому он сейчас такой… неровный. И несдержанный. Габи соскочил с подоконника и подошел к Мике, провел неосязаемой рукой по его волосам и щеке — как же Габи хотелось сейчас сжать его в своих объятиях, поцеловать, слиться с ним телом. Вернуть ему целостность и спокойствие. Вернуть их общее на двоих счастье. Их безмятежную гармонию. А потом уже разбираться в том, что же случилось тысячу лет назад и кто в этом виноват. Но Мика его прикосновения не ощутил — он выжидающе смотрел на Теолина.       Тео в ответ дернул подбородком, помолчал, покосился на тело Габи, затем тихо произнес:       — Прости меня, Микаэль.       — О, серьезно? Ты извиняешься? — с громким недовольством изумился Дан. — Он еще ничего не объяснил!       — Я объясню, — твердо произнес Микаэль. — Но сначала… — он помедлил. — Теолин из рода Адзумаи, ты доверяешь мне? Ты доверяешь своему брату и союзнику? — и протянул руку.       — Да, — чуть помедлил, но в итоге решительно кивнул Тео и крепко сжал протянутую ладонь.       — Ну наконец-то! Спасибо! — насмешливо фыркнул Мика. И это был настолько Мика, что Габи захлестнуло бурей эмоций, среди которых главной пульсировала безудержная радость: «Он вернулся! Он жив! Свет мой!»       — А я — нет! — встрял с задиристым видом Дан. — Я тебя не знаю! Уз у нас с тобой пока никаких нет! Так что…       — Пресвятой Инари, какой неугомонный и шумный ребенок! — подивился Микаэль, на секунду приложил к его губам ладонь и, сверкнув синевой сапфирных глаз, прошептал: «Тсс, тихо». Дан, выпучив глаза, беззвучно захлопал ртом, как рыба, выброшенная на берег.       — Ты по юности лет был еще хуже, — ворчливо заметил Теолин. — И что-то я не припомню, чтобы ты владел магией, — он загородил собой Дана, который из-за печати молчания не мог произнести ни слова. — Но да, мой муж бывает очень… беспокойным, — за что тут же получил возмущенный тычок в бок.       — О, я теперь владею не только магией, а еще херовой тучей возможностей, покруче ваших лисьих заморочек, — самодовольно хмыкнул Микаэль. — Жаль, что я не знал про свой настоящий, — он сделал акцент на этом слове, — потенциал раньше — тогда война с демонами закончилась бы, не начавшись.       — О чем ты? — напрягся Теолин. Из-за его плеча высунул любопытную рожицу Дан. И даже Габи замер, внимательно вглядываясь в Микаэля.       — Габи при первой же встрече увидел во мне свет и решил, что я воин света. Но он ошибся. Это был свет совсем другого рода, — Микаэль расправил крылья, засиял глазами и, достав из ножен сверкающий меч, воткнул его в пол прямо перед собой. Оперся о его рукоять ладонями и с наигранной театральностью в голосе, отражающей подчеркнутый сарказм, провозгласил:       — Позвольте представиться, Микаэль Джонатан Морган — темный ангел-полукровка, сын владыки демонов и благородной девы Софии, законный наследник демонического мира.       Немая сцена.       Хотя немой она была только для Теолина, чей шок отразился лишь на лице молчаливым изумлением. Дан же возбужденно размахивал руками, тыкал пальцем в Микаэля и что-то пытался сказать, но печать молчания ему несколько в этом мешала. Габи…       Габриэль осел на кровать возле своего же тела и сочно выругался, добавив в финале:       — Как я мог не догадаться!       Хотя мог. Предположить, что запрятанный в обычном человечке свет является отсветом крови падшего ангела — дичь несусветная. Всем известно, что ангелы не интересуются делами живых. Даже будучи падшими — владыка демонов это успешно доказал, предпочитая жить в Лимбо и явив лишь единожды свой лик миру.       Видимо, это было не единожды. Внезапный поворот — ничего не скажешь!       — Габриэль и правда Лисий принц, — Микаэль нежно усмехнулся, обратившись смягчившимся взором к телу Габи. — Только истинному принцу лисьего мира в пару мог достаться… наследный принц демонического, — договорил он, качнув головой. — Теперь я не какой-то там самозванец — король оборванцев, отброс без роду и племени. Повезло.       — Габи любил этого короля оборванцев и до сих пор любит, — заметил Тео и вперился требовательным взглядом в Мику, мол, бросил кость — дай и мясо.       — О, вижу вас интересует, как же так вышло? — уловив посыл Тео, ернически проговорил Микаэль, насмешливо рассматривая прыгающего вокруг него и беззвучно орущего Дана. — И, видимо, пока я не расскажу, мы не сдвинемся с мертвой точки…       Дан, отчаянно жестикулируя, закивал головой. Тео пожал плечами. Габи в нетерпении приготовился слушать.       — Ладно, вот вам история, достойная стать очередной легендой…       Мой отец — владыка демонов, — начал свой рассказ Микаэль, — познал все истины через любовь к смертной женщине — благородной деве Софии. Красота ее души превосходила красоту души прекраснейшего из ангелов. Он встретил ее, когда выбрался из Преисподней и собирался пожить на земле как обычный человек. Но мама умерла при родах, и отец в тот момент умом тронулся. Он и так был слегка с приветом, а тут вконец обезумел.       Не желая видеть сына, то есть меня, считая его причиной смерти любимой, падший выбросил новорожденное дитя. В буквальном смысле выбросил. На помойку. Вместе с медным колечком — тем самым, что сейчас красуется на пальце у Габи. Это, блин, необычное кольцо, оказывается. Папенька мой лично выковал его в жерле адского пламени Преисподней — отсюда и эти странные фиолетовые прожилки. Далее — мой обезумевший родитель объявил себя владыкой демонического мира, на территории которого расположен проход в Лимбо. Туда он и удалился в поисках забвения. Но горечь потери была столь велика, что отец так и не справился с ней, а через какое-то время осознал, что совершил непоправимую ошибку — избавился от сына, единственного доказательства его любви. Вовремя, однако!       Тогда владыка решил найти меня. Но нигде не мог отыскать — колечко я на тот момент уже отдал Габи. И папенька не мог через него почувствовать меня — оно ему больше не принадлежало. Взбесившись, он в итоге дал указание демонам пойти войной на оба мира — лисий и человеческий. И искать. Искать человека с необычными способностями. Примета — медное кольцо с фиолетовыми прожилками. Да-да, Тео, та сраная война, в которой едва не погибло всё мироздание, прихоть моего батюшки.       И хрен его знает, чем дело кончилось бы, но тут некий демон Грегорин, паскуда гнойная, да будь проклят его пепел, почуяв жопой, что ему несдобровать, если лисий и человеческий мир падут, переметнулся в стан своих. И его не тронули, потому что он рассказал моему свихнувшемуся папаше о Габриэле из рода Адзумаи и о том, какое интересное кольцо поблескивает на его безымянном пальце. На следующий же день батюшка явил свой лик этому миру! И всё, что его интересовало, забрать меня с собой.       Он хотел меня убить, то бишь лишить человеческого тела, как ограничителя, и запереть в Лимбо мою душу, где мы бы с ним навеки вечные наслаждались обществом друг друга. Великое воссоединение отца и сына. Говенная затея. И умирать я как-то вот вообще не хотел. Тем более, я обещал Габи вернуться — а я держу свое слово, особенно если это слово принадлежит моему Истинному. Мне нужна была хоть какая-то лазейка, поэтому я предложил ему сделку. Я добровольно ухожу с ним — взамен он не трогает Габи и кольцо и не вмешивается в ход войны: без его поддержки демоны рано или поздно сами себе врагами станут. А главное — время от времени отпускает меня к Габи. Так я оказался заперт в Лимбо на столетия.       Но бег времени там не ощутим: что год, что тысяча… Единственная моя радость — иногда отец разрешал мне покинуть Лимбо. И я приходил к Габи во снах бестелесным духом. Я так по нему тосковал — и всё, что мог: недолго побыть рядом с ним, посмотреть на него, поговорить с ним… Даже не имея права рассказать, где я и что я жив. Ну, относительно жив. Но я совсем не понимал, сколько прошло времени. Мне казалось, что совсем немного.       Я очень хотел сбежать, но без телесной оболочки, которой батюшка меня лишил, это невозможно. Слава пресвятому Инари, мой муж — красный лис, хитрый манипулятор и мастер уловок. Годы жизни с ним научили меня многим трюкам, поэтому в какой-то момент путем долгой словесной игры я подловил отца и вынудил его сыграть со мной в шахматы. Ставка: моя свобода. Это была долгая партия, но я… выиграл. Опять-таки потому, что мой прекрасный муж — лучший шахматист из мне известных. Пока я играл, я просто думал, как он. И папеньке пришлось сдержать слово — такова сущность данной им клятвы. О да, я всё предусмотрел.       Я знал, что делаю отцу больно. И знал, что ему придется с этой болью жить вечно. Я мог бы его простить за то, что он бросил меня. Но я никогда не смогу простить его за то, что он развязал войну и разлучил меня с Габи. Отец… Отец сказал, что… не ждет прощения. Но если мне когда-нибудь что-нибудь понадобится, я могу к нему прийти. И он мне даст. Всё, что я пожелаю. И открыл мне глаза на все мои возможности и силы.       Выбраться из Лимбо, даже получив свободу, не так просто: мне пришлось использовать немало сил, чтобы вырваться. И в этот момент я должен был думать о самом счастливом моменте моей жизни, чтобы жизнь притянула меня к себе. Я, как четки, перебирал все мои яркие мгновения с Габи, но выдернуло меня из Лимбо воспоминание о первой встрече с ним. Полагаю, именно поэтому я вернулся в теле юнца. Теперь я могу отрегулировать свой возраст, но не хочу. Я хочу еще раз, с чистого листа прожить свою жизнь с Габи здесь. В человеческом мире.       Здесь я некоторое время блуждал, выискивая Габи. Чувствовал, что он жив и где-то рядом. Но никак не мог понять, где именно его искать. Пока Габи не снял защитные чары с кольца — тогда я его сразу почуял. Вот вам вся правда. И если я всё еще в чем-то виноват в ваших глазах, то мне… плевать. Эту вину я буду искупать перед Габи.       Завершив рассказ, Микаэль вздернул подбородок, скрестив руки на груди — тем самым показывая, что горечь его сожалений не касается никого, кроме Габриэля. И перед Тео и Даном больше он оправдываться не будет.       Габи отвернулся и отошел к окну — вгляделся в рассеивающийся сумрак уходящей ночи. Ох, сколько в этой истории трагических событий, роковых совпадений и перепутанных линий судьбы, которые таким кошмарным образом отразились на судьбе трех миров. И как же тяжко пришлось Микаэлю — Габриэль мог себе представить, что значит быть отрезанным Лимбо от мира живых. Лучше уж и правда умереть! В Лимбо легко сдаться и потерять волю, забыть себя. Но Мика не утратил жажду жить, жажду сдержать слово, жажду вернуться к нему. Это ли не самое верное доказательство их связи, их любви?       Мика приходил к нему во снах — должно быть тяжкая пытка. Во снах, которые возвращали Габи на эти часы свиданий подзабытое счастье и дарили силы дальше жить.       «За тобой нет вины, свет мой, — мысленно обратился к Микаэлю Габриэль. — Ты всегда был рядом со мной. Если у верности есть имя, то имя это — Микаэль. Я так тебя люблю, свет мой. И так хочу прожить с тобой еще одну жизнь. Пресвятой Инари, прошу тебя, дай нам этот шанс», — и по щеке Габи прокатилась одинокая слеза.       — Если кто и достоин быть парой моему брату, то только ты, Микаэль Джонатан Морган, — наконец нарушил установившуюся тишину Теолин. — Признаю.       Дан вздернул кулак вверх, демонстрируя полное согласие с мужем. Видимо, рассказ тронул неугомонного до глубины души — его глаза растроганно блестели.       — Не то чтобы мне нужно ваше признание, но я принимаю его, — немного надменно, с королевским достоинством кивнул Микаэль. Тео никак не отреагировал на эту обманчивую холодность — он достаточно хорошо знал Мику, а вот Дан, чьи чистые и искренние чувства только что проигнорировали, возмущенно подпрыгнул на месте и толкнул Микаэля в плечо, глядя с наездом.       — Что? — нахмурился Мика.       Дан раскинул руки в стороны.       — Я не собираюсь с тобой обниматься, — насупился Микаэль. — Ты ж меня не знаешь, и родственных уз у нас с тобой пока нет, — мстительно, полным обиды голосом, напомнил он.       Дан требовательно гипнотизировал его взглядом.       — Твой муж — настоящая заноза в заднице, — пробурчал Мика — Теолин пожал плечами, мол, тоже мне новость.       Микаэль неохотно похлопал Дана по плечу — тот в ответ стиснул его в объятиях, опутав конечностями, как прилипчивый осьминог. Смотрелось потешно, особенно из-за разницы в росте — Габи не сдержал умиленной улыбки.       — Ты не мог бы снять печать молчания с Дана? — попросил Тео. — Иначе он сейчас фейерверком взорвется.       — Ладно, — Микаэль махнул рукой, и Дан затараторил с сумасшедшей скоростью:       — Чувак, ты офигенно крут! Я признаю, что был не прав насчет тебя, но никогда больше так не делай! Никогда! Никогда! Никогда! Иначе мы с тобой не подружимся! Будешь так делать — и я не смогу тебе доверять! И не буду! Понял? А ты — часть семьи, и мы должны друг друга любить, ценить и уважать! Ясно?       На что Мика хмыкнул, смерил Дана с головы до ног изучающе-оценивающим взглядом, подошел к нему вплотную, притянул к себе за шею и прошептал прямо в губы:       — Любить, ценить и уважать, говоришь? А с чего ты взял, что я хочу любить тебя, ценить и уважать? Мое доверие тоже надо заслужить, дитя. На что ты готов ради этого? — и смачно прижался к его губам.       — Ты! Да ты! — опешил Дан, отскакивая от него и вытирая губы. — Охренел! Да ты сам дитя!!!       Габи расхохотался. Пресвятой Инари! Вот поэтому они с Микой Истинные: его пара тоже не осталась равнодушной к очарованию супруга Тео. Как и Тео не остался равнодушным к выходке Микаэля — он низко зарычал, бросился рывком вперед и врезался грудью в Мику, впаивая его в стену.       — Никогда больше так не делай! — проревел Теолин, сжимая его горло.       — Ладно, — пожал плечами Микаэль и с легкостью откинул руку Тео. — Мне нравится твой муж. Я его только что прочитал. Уверен, Габи от него в восторге, — и с широкой улыбкой, впервые появившейся на его губах, подмигнул Дану. Теолин скрипнул зубами, но промолчал, сердито сопя.       — Прочитал? Это как? — тут же заинтересовался Дан, загоревшись глазами. Ну, а как иначе?       — Мне достаточно дотронуться до любого существа, чтобы мгновенно считать всю информацию, заложенную в нем. Бонус от папаши, всеведущего владыки демонов, познавшего добро и зло в абсолюте, — пояснил Микаэль. — Это тебе ответ на то, почему меня не впечатлили реалии этого нового мира. Как только я вырвался из Лимбо и отправился на поиски Габи, первым делом выборочно прочитал нескольких людишек, попавшихся мне на пути. Их знания тут же стали моими. Благодаря тебе, кстати, они значительно расширились… Чува-а-ак, — добавил он с усмешкой. — Единственный, до кого я пока не могу достучаться — Габриэль, — тяжелый вздох.       — Мы тратим драгоценное время, к слову, — хмуро вставил Тео, всё еще сердито глядя на Микаэля. — Если то, что я знаю о разрыве сущности, правда — времени у нас немного. Пара-тройка дней. И мы потеряем Габи навсегда. Что будем делать?       «Свиток! Свиток! Свиток! Бака! Ну почему ты не можешь вспомнить!» — беспомощно взвыл Габи и хлопнул себя ладонью по лбу.       — О, а как же: «Мы ничем не можем ему помочь»? — противным голосом передразнил Тео Микаэль. — Передумал? Или наконец отыскал у себя яйца между ног?       — Я вдруг вспомнил, почему вы с красным лисом — идеальная пара. Вы оба — бесите! — цокнув языком и закатив глаза, экспрессивно бросил Тео. — Познакомься, детка, — это Тео уже сказал Дану, — с мужем нашего обожаемого Габи. Вот такого мудака он привел в наш дом, и вот с таким мудаком я должен был найти общий язык.       — Сочувствую, — фыркнул Дан, уже иначе, весело и с одобрением разглядывая Мику. Габи не сомневался, что интуитивно мальчишка уловил суть характера Микаэля, и он ему пришелся по душе.       — От мудака слышу, — беззлобно отозвался Микаэль. — Между прочим, твой муж, детка, — Мика обратился к Дану, нарочито назвав его так же, как и Тео, — в нашу первую встречу скривил такую высокомерную рожу, что меня аж придавило его величием. И поклонился я не так, и правил приличия не знаю, и вообще смерд я, недостойный дышать рядом с ним одним воздухом. Так что, не я первый начал.       — Брейк! — взмахнул рукой Дан. — Предложение: сначала мы спасаем Габриэля, а потом вы двое можете от души набить друг другу морды. Классно я придумал?       — Хах. Ладно, — хмыкнул Микаэль. — Хэй, малец, так у тебя есть план? Что ты там говорил насчет иголок и ниток?       — Информация. Мне нужен доступ к библиотеке Адзумаи, — выдал Дан. — Я более чем уверен — там найдется что-то полезное. Как только я узнал, что мой муж, Габи и Анники — лисы-оборотни, я постоянно приставал к Габриэлю с расспросами. О лисьем мире. Он никогда не отказывал мне в подробных ответах. И много рассказывал. Сказки, мифы, предания и легенды… Я точно помню романтичные истории про несчастных влюбленных, оставшихся без пары и потерявших душу!       Бинго! Ну какая ж умница! Габи готов был расцеловать этого чудесного ребенка, донимавшего его своей болтовней и бесконечными вопросами! Красный лис действительно охотно отвечал, но часто делал это на автомате, даже не задумываясь о том, что рассказывает. Ему просто нравилось в эти моменты наблюдать за слушающим с открытым ртом Данечкой, наслаждаясь светом его очарования…       — Ритуал! — вырвалось у Тео. — Есть ритуал!       «Вспомнил!» — возликовал Габи и сплясал победный танец.       — И ты молчал? — Микаэль с негодованием уставился на черного лиса.       — Да подожди ты! — Теолин отмахнулся от него. — Черт! — с досадой. — Я не могу поймать воспоминание! Сейчас, сейчас… Это было давно. Я служил в демоническом мире… Потом вернулся… Был пир… И Габи… Габи делился событиями ушедшего столетия… Он что-то такое рассказывал про нашего побратима, которого пытался спасти от разрыва сущности… Но у него… У него ничего не вышло, — закончил он с расстроенным видом.       — Почему? — спросил Дан.       — Не помню! — Тео, казалось, готов сам себе руки по локоть отгрызть. — Я был во хмелю. Семь дней!       — Я тебе помогу, — Микаэль подошел к Тео и приложил ладонь к его лбу. Выдержал пару секунд и удовлетворенно кивнул. — Нашел. Твое воспоминание. У Габи ничего не вышло, потому что у того лиса не было якоря.       — У Габи есть якорь! — возбужденно воскликнул Дан. — Тео! Тео — его якорь!       — Свиток, — продолжил Микаэль, вчитываясь в воспоминания Теолина, словно в книгу. — В библиотеке Адзумаи есть свиток с описанием ритуала, — он отдернул ладонь и обернулся к Дану. — Ты прав, малец. Нам с тобой нужно в лисий мир.       — Что? — опешил Тео. — Куда это ты собрался с моим мужем? И как ты себе это представляешь?       — Ты забыл? Я теперь не обычный человек, — насмешливо оскалился Микаэль. — Для меня больше нет преград: я могу передвигаться не просто между мирами — я могу перемещаться в пяти измерениях. И мне нужен твой муж-гений, — уже сухо и строго продолжил он. — Если бы я мог считать Габи — обошелся бы и без твоей «детки», но увы. А у тебя, брат, нет сил даже для трансформации в форму зверя. Извини. Но я не пожертвую жизнью Габи ради твоего достоинства.       Тео дернулся как от пощечины и внезапно сошел с лица, побледнев. Габи его понимал: для лиса большая честь и главное событие в жизни — провести Истинного в лисий мир и показать дом, в котором он родился. А сейчас эту честь у него хотят отнять из-за его же бессилия, пускай на то и имеются серьезные причины. Стыд и позор.       — Теолин, — Мика, заметив его состояние, смягчился и сменил тон на понимающий — тут же обнаружив того повзрослевшего Микаэля, которым он был в зрелые годы рядом с Габи. — Брат, — он соединил ладони у груди и покорно опустил голову в жесте примирения. — Мы с тобой часто не ладили, но еще чаще — были друг другу верными друзьями и соратниками. Я никому не доверял в целом свете. Пока не встретил Габи. И тебя. Только вам двоим я верил больше, чем себе. Ты позволишь мне отправиться в родовое имение Адзумаи вместе с твоим мужем? Обещаю беречь его как зеницу ока и дорожить его жизнью больше, чем своей.       — Да. Я… даю свое позволение, — Тео торжественно поклонился в ответ.       — Спасибо, — Мика выпрямился и кивнул Дану. — Тогда держись за меня крепче, малец. Нас ждет небольшое путешествие.       — Эммм, нет, подожди! — стопорнул его Дан, одновременно отрицательно мотая головой и руками.       — О, теперь ты решил поиграть в верного мужа, который без своего Истинного с чужими дяденьками никуда не ходит? — с издевательскими нотками в голосе, видимо психуя, произнес Микаэль.       — Во-первых, на дяденьку ты пока не тянешь — соррян, — фыркнул Дан. — А во-вторых… Чувак, извини, конечно, но от тебя просто охренеть как воняет каким-то дерьмом! Я тебя умоляю — прими душ и переоденься, а? Твои средневековые героические шмотки — это прям за гранью добра и зла. Пятнадцать минут рояля не сыграют, а у меня тошнота к горлу подступает.       Микаэль запыхтел, как паровоз, и грозно свел брови к переносице — того и гляди рванет!       — Я не шучу, — на полном серьезе повторил свое требование Дан. — При всей моей любви к Габи.       — Ладно, — процедил сквозь зубы Мика.       — Вот и славно! — сверкнул довольной улыбкой Дан. — Я подберу тебе что-нибудь из своих вещей. Кажется, у меня осталось кое-что со времен школы. Но если будет великовато — подвернешь рукава и штанины.       — Я передумал — ты мне больше не нравишься, — бросил ему Микаэль и шумно вышел из спальни. — И там где надо — я не маленький! — крикнул он из коридора.       — Я запомнил, малыш! — кинул ему вдогонку Дан, поднял руку и дал пять Тео. — Я отомстил за нас, муж мой!       — Спасибо, детка. Ты лучший, — со смешком отозвался Теолин, притянул Дана к себе и чмокнул его в губы.       Габи с умилением обвел взглядом парочку и подумал о том, как прекрасна будет их семейная жизнь после воссоединения. Мика и Данечка точно станут лучшими друзьями! И хотел было последовать за своей парой, но через пару метров его как на аркане притянуло назад к телу. А жаль! Он бы с удовольствием полюбовался обнаженным Микой, раз большее ему пока не доступно.       Микаэль вернулся через пятнадцать минут — причесанный, выбритый, свежий, бодрый, благоухающий шампунем и гелем для душа… Злой и мрачный.       — Я тебя ненавижу, — прошипел он Дану, явно чувствуя себя максимально дискомфортно в подкинутой ему одежке. То и дело дергал плечами и без конца поправлял джинсы. Ярко-зеленые, узкие, плотно обтягивающие его аппетитную задницу и стройные ноги джинсы. Футболочка в обтяжечку с кислотным принтом, по мнению Габи, тоже смотрелась весьма соблазнительно. По правде говоря, в этой одежке Мика выглядел как очень горячая штучка. Пшшш! Обжечься можно о такую неприкрытую сексуальность!       «Мой муж — обалденный красавчик», — промелькнуло у Габи мечтательное. Да, несмотря на бедственность собственного положения, красный лис умел оставаться в такие минуты несколько… беспечным и безалаберным. Согласно своей натуре, он не считал нужным переживать и страдать раньше времени. Пока его душа здесь и есть надежда — можно и попускать слюни на свою пару.       — А ты… эммм… ничо так, — оглядев его, пробормотал задумчиво Дан. — Всё-таки правду говорят: «Мал золотник да дорог», — и растянул губы в кривоватой улыбочке от уха до уха. Тео хмыкнул и отвернулся, пряча улыбку.       — Заглядываешься, малец, на тонких да звонких? Что, хотел бы стать активом, да муж не дает? — прищурил левый глаз Микаэль и похабно подмигнул. Тео поперхнулся и закашлялся, Дан округлил глаза, несколько раз возмущенно сморгнул и заявил:       — Это война. Я серьезно.       — Хах. Тебе со мной не тягаться, де-е-етка, — протянул Мика. — Мой муж — красный лис. Мы вас уделаем. При любом раскладе.       Габи рассмеялся и послал Микаэлю воздушный поцелуй. Что верно — то верно: по части словесных баталий или умения красиво посадить врага в лужу им с Микой не было равных.       — А теперь хорош трепаться — иди-ка сюда, малец, — Микаэль щелкнул пальцами — ровно так же, как делал Габриэль — и исчез вместе с Даном.       Габи присвистнул — а Мика и правда неплохо прокачался в Лимбо. Хотя если вспомнить мощь владыки демонов, то ничего удивительного. С ума сойти! Его муж — наследный принц демонического мира… Он перевел взгляд на Теолина и стер с лица улыбку — тот сразу поник, тяжело переживая свое магическое бессилие, присел на край кровати рядом с его неподвижным телом, осторожно погладил по огненным волосам и пробормотал:       — Габи… Я так мечтал показать наш мир и имение Дану и в этом смысле облажался. Впрочем… Если это спасет тебя, то мой позор — не такая уж большая плата, — он слабо улыбнулся. — Только вернись к нам. Вернись ко мне, брат.       «Я вернусь, бака! И ты еще успеешь ввести в наш мир Истинного так, как полагается! Не смей раскисать!» — проворчал Габриэль, но не успел приблизиться к Тео, чтобы обнять его, как спальня погрузилась во тьму, и его сознание потухло.       Нехорошо.