На перекур?

Джорно очень пунктуальный человек. И если они назначили встречу на пять часов, то он непременно появится на месте ровно в пять. Ни минутой позже или раньше. А вот Миста в этом его полная противоположность. Начинать свидания с опоздания и тем самым выставлять себя невоспитанным придурком перед своим же парнем Гвидо не хотел, но его желания и нежелания не отменяли факт того, что приходить вовремя он не умел и зачастую это приводило только к двум вариантам развития событий. Либо он выходит из квартиры вовремя и каким-то образом все равно по итогу опаздывает, либо он появляется на месте за полчаса до встречи и просто ждет. Ну пришёл раньше и пришёл, чё бубнеть-то? Только Джорно подобное не устраивало, так что Миста неизбежно сидел у него дома и ждал уже там. Ну, всяко лучше чем на улице и уж точно намного лучше, чем если бы он на эти же полчаса опоздал. Вообще, мать Гвидо всячески давала ему нагоняев за то, что он никак не может повзрослеть и научиться появляться вовремя. То первый урок пропустит, то на стрельбу опоздает, а про то, сколько мозгов она ему выела по поводу того, что сидеть у Джорно дома и ждать, пока он собирается это вообще не культурно и фу-фу-фу так делать, он предпочитал молчать. Хотя в каком-то смысле выслушивать несерьёзную, но имеющую основание, ругань родителей по поводу того, какой он шалопай, уже стало привычным и в какой-то мере даже приятным занятием. Они вообще на удивление спокойно отреагировали на то, что избранником их сына оказался тоже чей-то сын, а никак не дочь, так что ради такого Миста готов был потерпеть полчаса причитаний. Хотя наверно чего-то подобного стоило ожидать с невероятной любвеобильностью Мисты. Увидеть милую девчонку в трамвае и думать о ней даже после того, как она вышла на нужной остановке? Могём. Краем глаза через пару часов заметить симпатичного парня и пойти его клеить? Умеем. Забить на обоих тем же вечером и смыться таскаться хуй пойми где с Леоне и Фуго? Практикуем. Могём, умеем, практикуем! По крайней мере так было раньше. Они с Джорно появились в жизнях друг друга неожиданно и стремительно. Они ворвались туда, за раз руша весь её привычный уклад и сразу с головой ныряя в настоящую подростковую любовь. Бурную, местами дикую, но такую прекрасную. Так что теперь Миста мог ясно обозначить для самого себя чем Джорно отличается от тех многочисленных девчонок и мальчишек, с которыми он перецеловался. То была симпатия, секундная заинтересованность, которая имела такой же характер и с другой стороны. И вся эта история с Джорно началась точно так же, с какой-то искры, случайно пробежавшей между ними, только вот как они сцепились друг с другом тем вечером, так они до сих пор не могут отлипнуть. Да и не то чтобы они очень уж старались. Гвидо хотелось сделать для него всё. Собрать всех лягушек и посидеть на берегу каждой речки, сходить во все ботанические сады и посмотреть там каждый цветок, просидеть в кино все сеансы и процеловаться на них, прячась на задних рядах. Джорно был восхитительным, тёплым и мягким, его хотелось никогда не выпускать из объятий и бесконечно целовать в щеки, а потом валяться на траве, уткнувшись в его живот. Иногда посреди прогулки Гвидо выпадал из реальности, просто идя рядом с ним, грея его руки в собственных карманах, наблюдая как он что-то радостно лепечет. А потом вскакивал, подрывая парня над землёй или восторженно принимался целовать чужие губы, оставляя тем самым в глазах Джорно кучу вопросов. Он отмахивался от них, отвечая очередной романтичной глупостью, ведь было легче просто отшутиться, чем на словах, на пальцах объяснить, как сильно он его любит. Забавно, что по итогу весь этот бурный спектр эмоций и огромная влюблённость приводила к тому, что Миста в очередной раз стоит у чужой квартиры, в ожидании, пока замок торопливо затрещит и его встретит Джорно, домашний и родной, с запутавшимися в волосах бигудями или плойкой в руках. Только вот после недолгого ожидания в дверях появляется не его миловидный Джорно, а человек, своей тенью полностью закрывший Гвидо. — Здрасте! А Джорно выйдет сёння погулять? — заставить Мисту растеряться было делом нелегким, так что он живо перестроился на общение с Джонатаном, мысленно благодаря всех богов за то, что дверь ему открыл не кровный отец возлюбленного. — Выйдет, — мужчина размашисто кивнул, мягко усмехаясь, после отходя в сторону, — Проходи, не стесняйся. Он ещё собирается, может хочешь чаю? — Не откажусь, — парень промаршировал внутрь, слегка щурясь от жёлтого света лампы, заливавшего всю прихожую. Тут он был не в первый раз, так что в какой стороне кухня знал. Джонатан тем временем громко оповестил сына о том, что его кавалер прибыл и уже ждёт не дождётся его. Миста подумал, что хоть и литературный язык, намертво приевшийся к учителю вместе с Толстым и Горьким, вне уроков иногда смотрелся довольно забавно, все-же приятно ласкал слух. На кухне уже хлопотали — пока парень снимал куртку, Джонатан успел поставить чайник и теперь возился с коробочками заварки. — Ты какой пьёшь? Чёрный, зеленый? Есть травяной. — Ему чёрный, — в комнату проскользнул Джорно, тут же оказываясь рядом с парнем, ласково кладя руку ему на плечо и оставляя короткий поцелуй на щеке. Гвидо лишь кивнул в подтверждение чужих слов, наблюдая за тем, как блондин неторопливо садится напротив, — без сахара. Пап, не трогай ты его чай с мелиссой. Он же неизвестно сколько пьёт его, а потом бесится, если закончился. — Да уж, Дио, он такой, — мужчина тихо вздыхает, но снисходительная улыбка на его лице говорит о том, что он все ещё готов терпеть психи мужа. — А он не дома? — Миста сглатывает, после расслабленно обмякая, стоит Джорно отрицательно покачать головой, наматывая блондинистую прядь на палец. В голове само собой звучит: «О-о-о, повезло-повезло» Не то чтобы Дио его люто ненавидел, скорее просто…недолюбливал. За что-то. И почему не ясно. Ладно, возможно Миста просто врет себе и Дио его правда ненавидит, а может он смотрит с таким глубоким презрением не только на них с Джотаро, а на весь мир в целом. Ну Куджо хоть ответить-то может, а вот Гвидо не хочет, чтобы Джорно перестали выпускать из дома в его компании, так что приходится сидеть на попе ровно. Да и не то чтобы ему было что поставить против учителя. Его родителям парень вообще очень понравится, сказали, что Джорно солнце и вообще непонятно как он обратил внимание на такого лодыря как Гвидо, но слава Богу обратил. Спасибо и на том. Дио, похоже, просто считал его лохом. В общем лохом Мисту не считали только друзья и Джорно. И Джонатан. Хотя ладно, может Леоне все-таки считал его лохом. Не важно. Главное, что на кухне они сидят втроём, Джорно милый, чай тёплый, а печенье вкусное. Только ничто в этом мире не вечно и спокойствие, воцарившееся на кухне исключением не является. Из прихожей приглушенно доносится звук открывающейся двери и внутри Гвидо что-то холодеет, когда он понимает, что пришедший является никем иным, как Дио. Джонатан подскакивает из-за стола, а печенье Мисты тем временем окончательно размокает от чая, из которого парень забыл его достать, и печально булькает, опускаясь на дно кружки. Он пытается достать его, за раз осушив всю чашку, но все идёт не по плану, стоит блондину появиться на кухне в сопровождении мужа. Выражение его лица тут же меняется с просто хмурого и уставшего на откровенно брезгливое, стоит Гвидо обернуться к нему лицом. Миста давится чаем от неожиданности, едва не выплевывая его, а Дио лишь закатывает глаза. — Здравствуйте, — Миста протягивает ладонь, параллельно откашливаясь в локоть. Этот жест мужчина игнорирует, проходя мимо парня. — Привет, Джорно, — мужчина трепет сына по волосам, не отрывая презрительного взгляда от Гвидо, — а что у нас делает этот? В шапке. В помещении. Опять. — Ничего, мы собрались гулять и уже уходим, — Джованна встал из-за стола, а вслед за ним, с небольшой задержкой, поднимается и Гвидо, ещё минуту назад неловко смеющийся из-за едкого замечания в свой адрес. — И даже чай не допьете? — в голосе мужчины едва скользит печаль, вперемешку с беспокойством и лёгкой обидой. — В другой раз, пап, — Джорно расталкивает своего парня и практически выпихивает его с кухни, стремясь поскорее ретироваться. За всем этим действом по-прежнему внимательно наблюдает недовольный Брандо. Юноши наскоро прощаются с родителями одного из них и в спешке покидают квартиру, сопровождаемые искренней улыбкой Джонатана, неловкими покашливаниями Гвидо и сухим пожеланием приятного вечера от старшего блондина. Стоит массивной входной двери захлопнуться, как Джонатан поворачивается к мужу, кидая на него обиженные взгляды, которые Дио замечает не сразу. — Ну что? — он вопросительно разводит руками, явно не понимая в чем проблема. — Ты опять их напугал. — Никого я не напугал. — Напугал. — Я не виноват, что наш сын встречается с каким-то усерышем. — Дио! — Джонатан возмущённо вскрикивает, широко всплеснув руками. — Ну что?! — Хватит так говорить о Гвидо, он замечательный мальчик! — мужчина открывает рот, чтобы возразить, но грозный взгляд брюнета заставляет его притормозить и едва заметно смутиться. Джонатан глубоко вздыхает, собираясь с силами и пытаясь успокоиться, а после небольшой паузы вдруг начинает, — Роман Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание» – самое известное произведение писателя, вошедшее в золотой фонд мировой литературы… — Ну не-е-ет! — Дио вскидывает голову к потолку, брезгливо жмурясь, словно маленький ребёнок. Он безгранично любил своего мужа, но выслушивать его лекции и устные анализы произведений он ненавидел всей душой ещё со времен их школьной жизни. И Джонатан прекрасно был осведомлён об этом, умело пользуясь своими знаниями, — Нет, не смей, даже не думай! —Написанное в тяжелый период жизненных испытаний автора, оно затрагивает многие серьезные проблемы, которые остаются актуальными и по сей день, — Джонатан полностью игнорирует вопли мужа, продолжая свою речь, которую он уже не раз использовал в качестве вступления, когда с детьми начинал проходить это произведение в классе. Дио ещё мгновение недовольно мнется, но в долгу оставаться он не любит и не умеет, так что начинает оборонительную операцию. — Дифференциальное уравнение — уравнение, в которое входят производные функции и могут входить сама функция, независимая переменная и параметры. Порядок входящих в уравнение производных может быть различен, а формально он ничем не ограничен, — сидя на нескончаемых парах в университете молодой Брандо ещё не подозревал, что эти уравнения пригодятся ему не только в собственном кабинете математики, — Производные, функции, независимые переменные и параметры могут входить в уравнение в различных комбинациях или могут отсутствовать вовсе, кроме хотя бы одной производной. — На каторге Федор Михайлович вынужден был общаться не только с политическими преступниками, но и с опасными уголовниками – убийцами и ворами. Наблюдая за этими человеческими типажами, писатель пришел к выводу, что в подавляющем большинстве преступления были совершены этими людьми на почве страшного отчаяния, — Джонатан был не пальцем деланый, так что он нагло перебивает мужа, продолжая рассуждать об истории написания романа, просто повышая голос и заглушая им Дио. Он, наконец, сдаётся и, что-то протяжно мыча, закрывает уши руками, отворачиваясь в сторону. — Ля-ля-ля-ля, я тебя не слышу!! Я не слышу тебя и твоих придурошных рассуждений о Раскольникове!! — даже сквозь зажатые ладонями уши до него доносится что-то про крестьян, которые отправлялись в большие города после отмены крепостного права, которые грабили и убивали от безысходности, но перспектива слушать это ещё полтора часа ему не льстит, так что мужчина поспешно выбегает из прихожей обратно на кухню, — Джонатан, заткнись!! — Именно тогда у писателя впервые возникла идея написать роман, полный драм и внутренних конфликтов. По плану произведение задумывалось как исповедь Раскольникова, в котором раскрывался духовный опыт главного героя, — брюнет не отстаёт ни на шаг, начиная практически кричать на всю квартиру, пока следует за мужем по пятам. Тот от безысходности прибавляет шагу, прячась за противоположной стороной кухонного стола. — Джонатан! Так! Джоджо! — он отрывает одну руку и вскидывает её указательный палец, направляя его на мужа, словно на провинившегося ребёнка, недоверчиво мотая головой. Этот жест заставляет нескончаемый поток информации из чужих уст на секунду прекратиться, позволяя блондину перевести дыхание, — Цыц. Он хмурится, растирая разболевшиеся виски и только тогда Джонатан смягчается, мягко замолкая. Он обходит стол и заключает мужа в примирительные объятья, утыкаясь тому куда-то в шею, облегчённо отмечая про себя, что его тоже обхватили руками в ответ. — Дио, если ты продолжить придираться к молодому человеку нашего сына, то я привяжу тебя к кровати и, — он томно смотрит на мужа, принимаясь накручивать чужую блондинистую прядь из чёлки себе на палец, так что Брандо силится выдохнуть после такой резкой смены настроения, — вслух тебе прочитаю все четыре тома войны и мира. Тысяча триста страниц только для нас двоих. Мы друг друга услышали? — Д-да, — Брандо очень не понравилось, то с какой силой вдруг его стиснули в объятьях, так что он поспешил согласиться, чтобы снова иметь доступ к кислороду. — Чудно! — мужчина клюнул мужа куда-то в уголок губ, после отстраняясь и принимаясь убирать со стола пустые чашки, — А теперь я хочу послушать, как прошёл твой день. Хочешь чаю? — на это Брандо лишь протянул что-то, отдалённо напоминавшее согласие, думая о том, как их вообще угораздило пожениться. А ребята времени зря не теряли. Так и не определившись, куда точно они держат путь, парни приняли решение просто идти вперёд, потом решив все по ходу. Их свидания часто были именно такими — без точного маршрута и даже конечного пункта. По большому счету им было все равно, где они в итоге окажутся, главное, что вдвоём. Смеясь, спотыкаясь и хватаясь друг за друга, за прошедший час они успели выйти из лабиринта дворов, очутившись на перекрёстке. Теперь предстояло только выбрать в какую сторону им двигаться дальше и продолжить путь. — Ну что, куда дальше? — повисший в объятьях Гвидо блондин замычал. — Может, в парк? — он задрал голову, покосившись на парня, после снова прячась в его объятьях от промозглого осеннего ветра. — А в какой? Тот, с речкой? — Разве там не озеро? — Да хер его знает, водоём какой-то короче, — Миста озирается по сторонам, пытаясь сообразить как им туда попасть. Вдруг на глаза попадается теплотрасса и идея выходит сама собой, — Джорно, пошли гулять по трубам. — По каким? — парень вертит головой, но никак не может найти труб, так что Гвидо приходится заключить его худое личико в свою руку и повернуть в нужную сторону, пальцем указывая на них. Джорно с минуту молчит, а Миста не спешит отпускать его, принимаясь большим пальцем поглаживать его мягкую щёку, — Пошли. Они добегают до маленького мостика и тут же оказываются по ту сторону ржавых перил. Миста спрыгивает на трубу первым, пятясь назад и подавая руку Джорно. Блондина едва ли можно назвать неуклюжим, но все же он ещё не настолько приловчился к беготне по заброшенным домам, так что помощь Гвидо он принимает с благодарностью. Ноги слегка разъезжаются в разные стороны из-за шва, доходящего до каменного помоста, находящегося за пару метров от начала труб. Приходится идти вразвалочку, но, крепко держась друг за друга, ребята доходят до островка. Им необходимо расцепить руки, чтобы Миста смог залезть на плиты, так что без поддержки Джорно с непривычки отставляет таз назад, опасно накреняясь. — Так, стоять, — от падения его спасает только вовремя опомнившийся юноша, позволивший схватиться за протянутую руку и забраться к нему. Они легко смеются, пока снова спускаются на шов. — А что ты будешь делать, если я упаду? — до Гвидо не сразу доходит суть вопроса, потому что он слишком занят размышлениями о том, что со стороны они, наверно, похожи на двух пингвинов. — Ну, тут два варианта. Я тебя либо поймаю, либо мы упадем вместе, — Джорно запрокидывает голову, издав смешок, — Да тут невысоко все равно, вдвоём не так обидно повалиться. Бугор заканчивается и парни оказываются на относительно ровной поверхности. Кое-где верхняя оболочка трубы уже потрескалась, но они решают, что это не критично и теперь уже спокойно продолжают свой путь. Из-за того, что дорога слишком узкая для них двоих, Миста перепрыгивает на соседнюю трубу и Джорно чуть не ловит инфаркт от неожиданности. Каждые двадцать метров Миста перепрыгивает обратно, чтобы помочь пройти по шву, а один раз им приходится меняться из-за того, что рубец начался намного раньше положенного. Джорно заливается смехом, когда Миста идёт прямо по гребню, опасно балансируя и когда его шапка цепляется за ветку высокого куста, выросшего между труб. Так они путешествуют около получаса, пока теплотрасса не уходит под землю, а после тянется над рекой, в параллель с мостом. Парням приходится с разбегу забираться на холм и блондин едва не катится в самый низ из-за осенней слякоти и грязи. Всё же благополучно добравшись до верха, блондин уже перелазит на мост, чтобы быстро преодолеть его и снова спуститься на трассу, когда понимает, что Миста за ним не последовал и с труб уходить не собирался. — Миста! — он возмущённо перекидывается через забор, привлекая внимание парня, уже перебравшегося через металлическое ограждение. — Да щас я тыры-пыры и снова к тебе. Всё будет заебок! — А что мне делать, если ты в речку свалишься?! — конструкция не внушала особого доверия, только виднеющиеся тут и там граффити говорили о том, что был по крайней мере ещё один смельчак, успешно преодолевший её. — Снимать на телефон, пацанам потом покажем, Наранча со смеху обоссытся! — Гвидо встаёт на гребень шва, прежде чем Джорно успевает возразить ещё что-то, и идёт вперёд, покачиваясь и умудряясь ко всему о чем-то шутить, заставляя юношу на мосту смеяться. Он медленно, но верно продвигается к противоположному берегу, пока не доходит до второго каменного помоста, — Бля-я-ять, тут наблевано. Несмотря на первоначальное беспокойство, Джорно сгибает пополам со смеху от причитаний парня. В итоге Гвидо приходится перепрыгивать помои и он, чертыхаясь и чуть не падая, все-же оказывается на берегу с Божьей помощью. Посмеиваясь и держась за протянутые друг к другу над трубами руки, они ещё какое-то время бредут по теплотрассе, весело похрустывающей у них под ногами. В итоге они-таки добираются до парка, вспоминая о цели своего приключения лишь когда видят знакомый пейзаж, скрытый незаметно наступившим сумерками. В постепенно накрывающей город темноте они находят маленькую скейт-площадку и двухэтажную лавочку на берегу то ли реки, то ли озера и Гвидо едва расстроенно подмечает, что на доске уже не покатаешь до поздней весны из-за наступивших дождей. Обессиленные, они опускаются на холодную скамью и какое-то время лишь тихо переговариваются, глядя на практически черную водную гладь. Со временем Джорно все чаще начинает ежиться, что неизбежно замечает второй парень, понимая, что обычным держанием за руки они уже не сильно друг другу помогут. — Замёрз? — блондин кивает, ну, оно и не мудрено. Без шапки у воды вечером любой замёрзнет, — Иди греться, — парень приглашающе хлопает по своим коленям, а Джорно два раза повторять не надо, так что уже через пару мгновений он оказывается на них, всем телом прижимаясь к юноше, обхватив того за шею, — Тепло? — Мг, — парень глухо мыкает, а Гвидо лишь растягивает губы в улыбке, кладя руку на чужую спину. Сейчас ему так хорошо. Тихо и от тёплого Джорно приятно-приятно. Он целует его куда-то в макушку, но не получив никакой ответной реакции хитро щурится. Сейчас Джорно пригреется и уснёт, а что потом? Нет уж, так дело не пойдёт, надо его растормошить. Миста начинает мелко дёргать коленями, так что парень на них точно также едва подпрыгивает. — Еду-еду к бабе, к деду, на лошадке в красной шапке, по ровной дорожке, на одной ножке, в старом лапоточке, по рытвинам, по кочкам, — от этой детской игры почему-то веет ностальгией, так что Джорно начинает заливисто смеяться, ещё крепче обхватывая чужую шею, — Всё прямо и прямо, А потом вдруг…в яму! — Гвидо резко разводит колени, так что юноша, сидящий на них, тут же проваливается, коротко вскрикивая от неожиданности, — Бух! Миста точно так же посмеивается, сводя колени обратно и позволяя Джорно снова на них усесться, после обхватывая его обеими руками и, уткнувшись в чужое плечо, принимаясь медленно раскачиваться из стороны в сторону. Через пару минут чужой смех становится все глуше, а потом и вовсе сходит на нет, и между ними снова образуется первоначальная тишина. Брюнет поднимает голову и встречается с чужими глазами, которые будто светятся от счастья. Миста надеется, что его глаза светятся точно так же, потому что он не знает, как по-другому можно ещё показать всю свою любовь. — Джорно? — почему-то тишину нарушать не хочется, так что он шепчет. — Что? — блондин повторяет за ним, хоть и не до конца понимает причины. — Можно тебя поцеловать? — Джованна тихонько посмеивается, прислоняясь к парню лбом. — А зачем ты спрашиваешь? — брюнет отрывисто пожимает плечами, улыбаясь ещё шире и не переставая слегка покачиваться. Джорно улыбается ему в ответ, на секунду прикрывая глаза, а после снова открыто, со всей душой, смотрит на него, — А почему мы шепчем? — Не знаю, — ответ вызывает очередную улыбку на чужих устах и Гвидо жмурится как большой кот от приятного осознания того, что именно он стал причиной этой улыбки, — Так можно? — Можно. Они на секунду застывают, а после Миста утягивает юношу в долгий, отчего-то даже кажущимися невинным, поцелуй. Сейчас ему, им ещё приятнее, чем было минуту назад, хотя тогда казалось, что лучше уже не будет. Осенний ветер ласково перебирал их волосы, но это уходит на второй, может даже третий план. И красные носы, и холодные пальцы, и походы по неудобным швам теплотрассы, и пара осуждающих взглядов от незнакомцев, которые они зарабатывают по пути сюда — все это стоит одного мгновенья. Сейчас есть только они вдвоём. Целующиеся, тёплые и влюбленные на берегу то ли озера, то ли речки.