***
2 августа, Османская империя
Лале бегала по своим покоям. С самого утра, всё, буквально, вываливалась из рук. Девушка очень спешила — совсем скоро должен начаться урок, где она будет должна представить свой проект про Валахию. Влад уже ждал её в саду. Шахи-хатун сидела в своём уголке. вышивала атласными лентами. Две служанки, от которых Лале так и не смогла отказаться, стояли вдоль стенки и растерянно смотрели на Лале. Они не понимали смысл нахождения здесь. юная госпожа всё выполняла самостоятельно и помощь ей почти не требовалась. Она поспешно застёгивала пуговицы на платье, покрыла волосы платком. Ещё вчера вечером, вопреки словам Шахи-хатун, Лале расшила края платка кружевом и бусинами. Если красиво обвязать, прикрыть декольте и закрепить платок брошью сбоку, на правом плече, то получалось вполне сносно и даже красиво. Как хорошо, что её не заставляли закрывать половину лица. — Твои глаза сверкают от счастья! — с улыбкой произнесла Шахи-хатун, заметив суету воспитанницы. Лале улыбнулась в ответ глядя на себя в зеркало. Сегодня ночью она решила — оставить свою жизнь Судьбе. Пусть Она сама решает её дальнейший жизненный путь. Но эта неделя была одной из самых лучших в её жизни. Они стали с Владом ближе, намного ближе. И это было по-настоящему прекрасно. Девушка взяла, ещё с вечера перевязанные лентой, свитки, но выйти из покоев она не смогла. Снаружи послышались многочисленные грубые мужские голоса. Громкий топот тяжёлый кожаных сапогов. Они приближались. — Что происходит? — удивилась Лале подойдя к двери с намерением открыть дверь и посмотреть что творится в коридорах. Шахи-хатун подбежала к двери и мягко оттолкнув воспитанницу, закрыла дверной засов. В горле застрял ком страха, перехватывающий дыхание. То странное предчувствие, которое сопровождало девушку всю эту неделю по-немногу перерастало в панику. — Отойди вдаль комнаты, мало ли что слу… — сказала хатун, но договорить не успела. Грохот резко открывшийся двери, удар её о стену. Железный засов отлетел от двери и звонко упал на пол. Паника и ужас резко охватили Лале, когда она увидела трёх янычар ворвавшихся в комнату. Мужчины были высокими, грубыми по внешности. Они ничего не говорили; Мрачным, полным ненавистью, взглядом осматривали комнату. Шахи-хатун попыталась поговорить с ними… В лучах утреннего солнца сверкнуло лезвие меча…***
Влад ждал Лале в саду, изредко заглядывая в её окна скрытые тонкой тканью. Утро было чудесным. Лёгкая дымка расстилалась по земле, словно пуховое покрывало; солнце совсем не жарило, лёгкими лучами ложилось на мужское лицо. За его спиной вдруг появился Аслан. Он словно пробежал не один десяток метров, прежде ем встретится с Владом лицом к лицу, — настолько он был одержан отдышкой. Молодой янычар придержался за плечо друга, согнувшись пополам, пытаясь отдышаться. — Где Лале? — спросил Аслан, до сих пор не восстановив дыхание. — У себя. — настороженно ответил Влад, указав на окна девушки — Собирается. Что случилось? Аслан недовольно фыркнув, попятился в сторону входа во дворец. Влад остановил от него. — Большинство янычар подняли восстание. — ровным скованным голосом сказал Аслан — Все до единого хотят свергнуть Мехмеда. Кто-то наплёл в казармах, что Лале его правая рука во всём. Дыхание Влада застыло. Бросив всё, он первым побежал ко входу, но не достигнув узкой арки, воздух рассёк девичий крик. Рваный вдох и Влад бежит ещё быстрее. За ним ринулся Аслан. Счёт шёл на секунды. Коридоры петляли, парни тыкались почти в каждую дверь. Они плохо ориентировались, ведь эти стены были им совсем незнакомы. Обстановка обострялась. В единственной открытой комнате было всё вверх дном. От увиденного Влад и Аслан, повидавшие многое в военных походах, застыли на месте от увиденного. Две девушки и, уже знакомая им, настоятельница Лале… Отдали Всевышнему душу. Смерть была мучительной, но быстрой. Аслан снял головной убор. Дыхание перехватило. В голову лезли только плохие мысли. Влад присел и поднял с пола бархатный светлый платок. На ткани жемчужного оттенка были видны капли алой крови. — Нужно спешить. — сказал Влад, сжав в руках платок — Куда они могли пойти? — Скорее всего в покои Мехмеда. Они сорвались с места.***
Лале кричала, пыталась вырываться из рук солдат. Усмирил её жутчайшую истерику один из янычар. Высокий, крупный мужик тенью накрыл хрупкую девочку с раскрасневшимися от слёз глазами. Он занёс руку вверх и сильная пощёчина оглушила Лале. Она упала на колени. Перед глазами всё поплыло. Придти в себя ей не дали. Грубо подхватили под локти и поволокли дальше. «Она приняла решение. Верное или нет — станет ясно потом.» -пришло время расплачиваться за свой выбор. Было тяжело осознавать что смерть близка. И это страшно. Как не странно вернуть всё назад её не хотелось — рано или поздно всё вернулось бы к этому исходы. От Судьбы не уйдёшь. Она чувствовала как тонкая струйка кровь течёт из носа. Капелька упала на нижнюю губу, потом на каменный пол. Янычары молчали, нагнетая обстановку. Своим молчанием она зачитывали ей приговор. Вдруг послышались крики. Девушка не смогла ничего разобрать — в ушах сильно звенело. Лале кто-то выхватил из рук, закутал в объятьях.