«Лале, единственная владелица моего сердца… Как печально, что я могу называть тебя только в письме и как печально, что это письмо последнее. Я не буду писать много и надеюсь письмо всё же дойдёт в твои руки. Мы благополучно добрались до Валахии. Я короновался. Аслан принял мою веру. После стольких лет я и забыл как мрачно в этом замке. Стены так и давят. Солнца не хватает османского, но горы, окружающие меня, прекрасны. Хотя что это я про горы… Придворные мне невесту определили, но к моему превеликому сожалению на следующее утро после свадьбы, моя супруга отала Всевышнему свою невинную душу. Как жаль, что у неё такая судьба. Прости что в моём письме я такое пишу. Хочу чтобы ты знала. Да и выслушать меня почти некому, не хочу грузить своими мыслями Аслана. Только не нужно мне отвечать. Не хочу рисковать тобой, но знай, что я люблю тебя. Te iubesc, Lale. Помнишь? Если тебе нужна будет помощь, ты знаешь где меня найти. Я всегда окажу помощь и приму тебя.
навеки твой Влад.»
Когда последнее слово было прочитано, в пустых покоях шехзаде воцарилась тишина. Ни единого звука. Кажется даже перестал завывать ветер на улице, утих проливной дождь. Каждый присутствующий хотел что-то сказать, но в последний момент останавливался и не решался. Только в душе одного человека вдруг разгорелся праздник. Он дождался роковой ошибки, которую, к слову, сам и нашёл. В небольшой шкатулке с простеньким замком под кроватью (самое очевидное место чтобы спрятать то, что хочешь скрыть от всех). — Это измена, Повелитель. — прервал тишину Халиль. Мурад поднял уставшие глаза на своего советника, после переключил взгляд на Дайе-хатун. — Если это правда, Дайе… Вы лишитесь головы. — сказал Повелитель. — Вы упустили наложенное на вас доверие. Она промолчала. Ей больше нечего было сказать. Стоит ли вообще упоминать что она ничего не знала и спала этой ночью словно убитая. Ничего даже не предвещало произошедшего. Мурад поднялся с трона, придерживаясь за деревянный подлокотник. Длинный кафтан не скрывал трясущиеся ноги. Ему было сложно. Хотя нельзя было сказать, что годы брали над ним верх. Султан был не молод, но точно не стар. В свой плен его взяли постоянный стресс, болезни, боевые ранения — они и не давали ему жизни без боли. — Халиль-паша, найдите её любыми способами. Вы знаете что делать. Повелитель покинул зал. За ним, очень быстро, не пересекшись ни с кем взглядом, ушла наставница Шехзаде. Один на один остались только два человека — Раду, который читал и переводил письмо и Халил, который в эту минуту внимательно рассматривал переводчика письма. — Постарайся мне объяснить каким образом письмо, написанное рукой твоего брата, попало в руки супруги Шехзаде. — с каждым словом он подходил ближе, а в конце вдруг отвесил поклон. - Извините, я забыл о приличиях Ваше Валашское Величество. — Аллах — свидетель, моей причастности в этом нет. — высоко подняв голову, ответил Раду. — Я отказался от Валашского престола, приняв мусульманскую веру - вы это прекрасно знаете. Что прикажете, Паша? - Обыскать дворец. Я прижму Дайе. Она что-то знает. Паша вышел из зала. Раду смотрел ему в след, в голове составляя план растягивания времени.***
Это был маленький охотничий домик в два этажа посреди леса. Внутри пахло свежей древесиной и смолой. Лале сидела у окна, всматриваясь в горизонт. Разглядеть что-либо среди пышных крон деревьев было сложно, но оставалась надежда услышать в глуши топот копыт, но ничего кроме пения птиц, шелеста листвы и шума, вроде бы далёкого от домика, ручья. Девушка находилась здесь уже несколько дней. Уже две ночи, не сомкнув глаз, она смотрела за сыном. Ей не хотелось есть, не хотелось спать. Ибрагим-паша находился всегда внизу, Зара в соседней комнате — только это никак не успокаивало юную хатун. Это было похоже на паранойю, но ей везде слышался шёпот, какие-то стуки. Каждый раз по телу шла дрожь, а внутри расстилался мороз. За деревянными стенами дома шёл проливной дождь. После долгого, крайне утомительного, разговора с Зарой, Лале забилась в дальний угол комнаты, наблюдая как догорает свечка. Было сложно бороться с надвигающимся сном. Глаза медленно закрывались тяжёлыми веками, но помимо этого оглушительный шум в ушах. Звон. Послышалось ржание лошадей. Потом стали слышные тяжёлые шаги на вязкой, и уже промокшей на несколько слоёв, земле. В миг очнувшись от липких нитей сна, Лале подбежала к окну и аккуратно выглянула наружу. Среди множества солдат девушка заметила того самого мужчину, который заставил её сорваться с места и побежать вниз. Ступенька, ещё одна… Она даже не боялась споткнуться — её любимый человек уже готов был поймать её. И вот долгожданные объятья. Неконтролируемо-крепкие, так давно желанные. Слёз не было — они авно уже закончились. Да и зачем плакать из-за встречи, если из-за её жажды и так много слёз было пролито. — Живой… — прошептала она, схватившись намертво в мужские плечи. — Благодаря твои молитвам, Лале Султан моя. Его и впрямь было не узнать — тёмная борода сделала его взрослее. Военный поход больше не оставил на его лице той юношеской доброты — только мужскую стать. Красный кафтан. Строгий, без лишних деталей. Перед Лале стоял не просто молодой Шехзаде, а наследник Османского трона. Будущий Султан Мехмед Второй. Он внимательно всмотрелся в лицо супруги. — Ты здорова? Твоё лицо через чур бледное… — Я просто устала. — ответила она, вновь нырнув в мужские объятья. — Пойдём, я уложу тебя спать. Завтра нас ждёт долгая дорога домой. Этого воссоединения она так долго ждала. Уснуть рядом с любимым супругом под размеренное дыхание их сына. Эта ночь одна из тех редких ночей, которая в любой момент может стать последней. И кто знает, может эта ночь и есть последняя?