***
В огромной светлой зале было всего три человека. Высокий и сухой старик, одетый в строгий фрак, стоял около окна и недовольно поджимал губы. Около входа находилась невысокая полноватая женщина, которая держала в руках полотенце и бутылку с водой. А вот посреди комнаты, на небольшой платформе, стояла хрупкая, миниатюрная девочка, одетая в строгую длинную юбку и блузу. Единственной выбивающейся и яркой деталью её образа был небольшой рубин, вшитый в бант. Девочка была сосредоточена и невозмутима, как казалось на первый взгляд. Глаза её были прикрыты, а в руках находилась скрипка. Мелодия, которая лилась из неё, была лёгкой и немного печальной. Словно летний дождь, после которого обязательно появится солнце. «Самое сложное,» — подумала девочка мимолётно. Скрипка в её тонких изящных пальцах была словно пластилин. Музыка легко подчинялась скрипачке, и самый сложный этап игры остался позади. Пара штрихов и скрипка прекращает игру, а девочка замирает, ожидая оценки. Недовольный старик смотрит на неё и причмокивает. Сердце Софии пропустило удар. — Что же, юная леди. Сегодня всё было не так ужасно, как вчера. Может быть, через несколько лет вы сможете достичь уровня вашего брата в его десять, — усмехнулся старик. Девочка опустила глаза в пол и невольно начала перебирать подол юбки свободной рукой. Старик задал Софии несколько вопросов по теории и, с жутким недовольством, отпустил. Девочка еле сдерживалась, чтобы не сорваться на бег. Быстрым шагом она подошла к служанке и, взяв бутыль с водой, выскочила за дверь. Оказавшись в коридоре, София залпом осушила бутылку и, сдерживая слёзы, побежала в комнату. «Ну почему опять» Девочке было невыносимо. Каждый день без выходных и праздников она занималась музыкой. И не только ей. Столько уроков не посещали даже её братья. Шитьё, этикет, словесность и далее, далее, далее. Занятий не было только в воскресенье, исключая скрипку, которую София ненавидела всей душой. Будучи ребёнком она противилась урокам музыкой, плакала и кричала, чем только больше нервировала родителей. Отец дочь вообще старался не замечать, уделяя внимание и время сыновьям. София видела в окно, как Малькольм и Питер играют в футбол, бегают и купаются в речке. Ей этого было нельзя делать. Мама говорила о вреде для тонкой и бледной кожи девочки. Настоящая леди не должна заниматься непотребными вещами. Мама тоже не очень много времени проводила с дочерью, перекладывая всё на служанок и няню. София искренне любила строгую Маргарет, но с годами и это чувство начало притупляться. Девочка просила перестать учить её музыке, говорила что не хочет, но тщетно. Из-за нежелания уроки у Софии проходили туго и долго, что нервировало старого Бенджамина и позволяло её братьям шутить над «глупой девчонкой». Но глупой София точно не была. Она легко решала сложные задачки по математике и все уроки проходили для неё просто. Только вот этого совершенно никто не хотел замечать. К одиннадцати, за неимением увлечений, девочка перечитала все книги, до которых смогла достать и была очень рассудительной. Но и это не вызывало в её душе какого-то отклика. Как вызывал балет. Как-то раз София совершенно случайно увидела выступление балерин по телевизору и влюбилась. Она попыталась попросить родителей об уроках, но те считали танцы не искусством, а позором. Поэтому запретили даже думать о балетной пачке и пуантах. Вот только мысли о сцене и полёте не выходили у девочки из головы. И она как-то поделилась мечтой с Пенни — своей няней. Пенни была полноватой немолодой женщиной, но именно она заменяла Софии мать и дарила хоть немного тепла в этом ледяном царстве. И тогда девочке впервые за долгое время сказочно повезло. Как оказалось, в молодости, Пенни добилась некоторых успехов на поприще балета. Она тайком подарила Софии свою старую балетную пачку и пуанты. Это сокровище девочка берегла как зеницу ока. София слегка подшила пачку, чтобы ей подходило по размеру. Пенни с радостью давала девочке уроки балета, и то, с какой скоростью София училась, приводило няню в восторг. Она всё время приговаривала, что у Софии большое будущее в балете и даже хотела поговорить с родителями девочки, но та её отговаривала. Они вместе хотели разучить сложнейший танец и показать, насколько «неумеха» и «неудачница» талантлива. И сейчас София направлялась на очередной урок, практически финальный. Она всё время думала о том, как её признают родственники и позволят заниматься балетом вместо ненавистной скрипки. Она лишь хотела, чтобы мама обняла её, а отец первый раз в жизни сказал бы о том, как он горд за то, что она его дочь. Всё ведь не может закончиться трагедией?***
— Я так волнуюсь, Пенни, — дрогнувшим голосом сказала София, — А если всё пойдет не так? А если я ошибусь? — София, всё хорошо, успокойся, — крепко обняла девочку няня, — Посмотри какая ты красавица! Ты повторяла танец чуть ли ни сотню раз! Я уверена, что даже с закрытыми глазами ты сможешь его исполнить! Не переживай, твои родители, увидев твой успех, наконец-то поймут, что твоё — балет! Ох, я уже вижу, как София Винденбург становится самой юной примой! Всё получится, детка! Верь в себя! София посмотрела на своё отражение и не узнала себя. Обычно прилизанные волосы чуть ли не блестели на солнечном свету. Короткая и пышная стрижка была слегка завита и подчёркивала тонкое лицо девочки. Бледная кожа и худощавое телосложение теперь виделись Софией совсем иначе. Пышная голубая пачка сочеталась с верхом от старого платья, которое перешила Пенни. Довершали образ голубые пуанты с атласными блестящими лентами. София была восхищена и воодушевлена так, как никогда. Ей казалось, что она может свернуть горы. — Ну всё, тебе пора. Все вроде бы собрались, — сказала Пенни, ещё раз крепко обняв девочку, — И помни — даже если ничего не получится, не стоит отказываться от своей мечты, детка. За меня не переживай, мне есть куда податься. Пойду, объявлю самую талантливую балерину, — с улыбкой закончила женщина. Пенни вышла из комнаты и зашла в большой зал. Сердце девочки колотилось как бешеное, ей вдруг стало невероятно страшно. Но отступать было поздно. Когда София услышала оговорённую фразу, она вышла из-за арки и кивнула няне. На лица своей семьи девочка не смотрела, как и на лица прислуги и старого учителя музыки. Сегодня она не должна бояться — это единственный её шанс. Из магнитофона раздались звуки музыки. И София изящно взмахнула рукой, начиная свой танец. Места в зале было много, а частые тренировки и природный талант позволяли девочке ловко переходить от одного движения к другому. Пускай она не была опытной балериной, но она делала то, что было даже лучше профессионального сухого танца — вкладывала всю свою душу и все накопленные за годы страданий чувства. На каком-то этапе она закрыла глаза. Мир более не имел для Софии никакого значения — прямо сейчас она была одной во вселенной. Звуки музыки давно пропали и она, как хрупкая бабочка, порхала в царстве тьмы. Единственное цветное пятно. Страха не осталось, был лишь танец. И девочка исполнила его до конца. Финальный штрих и утончённый поклон. София открыла глаза и мир снова приобрёл цвета. Вокруг стало непривычно шумно. Она даже растерялась, потому что звуки были слишком странными. Аплодисменты. Немногочисленные обитатели родового гнезда сейчас находились в главном зале. Видимо кто-то рассказал всей прислуге о происходящем и все пришли посмотреть. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся девочка была вне себя от радости. Даже старый учитель, которого София боялась, выразил своё одобрение парой сухих хлопков. Девочка впервые за долгое время лучезарно улыбнулась. Братья не понимали что происходит и просто уставились на «бездарную сестру» и «позор семьи» непонимающим взглядом. Даже люди столь далёкие от балета оценили Софию по достоинству. А потом она перевела взгляд на родителей. Оба сидели мрачнее тучи, а в побелевших руках матери был сломанный карандаш. Отец встал с дивана, и все вокруг как-то резко затихли. — Все вон, — жёстко сказал Чарльз. Прислуга вышла, как и братья Софии. В зале осталась лишь она и родители. И ещё Пенни, которая словно каменная стена встала позади воспитанницы. — Я сказал вон, ты глухая? — грубо спросил Чарльз у няни. — Я здесь больше не работаю, значит и вам не подчиняюсь, поэтому вы меня выслушаете, Чарльз, — непривычно фривольно возразила женщина, — У вашей дочери талант. Она станет известной на весь мир балериной. Посмотрите на этот танец! Она была неподражаема! Она может стать самой юной примой, у неё большое будущее и нет никакого желания играть на скрипке! Она не хочет заниматься музыкой, она хочет танцевать… — Довольно! Это мой ребенок и я буду решать, какое будущее для неё лучше! Более того, оно уже определено! Она станет женой Винсента Маккрега и это будет началом союза наших семей! Никаких танцев! Никакого непослушания! — перешёл Чарльз на крик. С каждым словом отца внутри девочки что-то умирало. Она будет чьей-то женой? Почему они так поступают с ней? Как завсегдатай библиотеки София прекрасно знала о любви. И то, что сейчас происходит ей не нравилось. Она не ожидала подобного и поэтому просто заплакала. Её будущее уже не в её руках. Она всего лишь очередной актив, просто вложение. София уже не слышала как Пенни и отец переругиваются, она просто убежала из зала. Солнце медленно скрывалось за горизонтом. Девочка без каких-либо проблем выскочила за ворота обычно хорошо охраняемого дома. Видимо охрана тоже присутствовала на выступлении и ещё не успела вернуться. София редко выходила за пределы четырёх стен, но сейчас она даже не обратила внимание на окружение. Не разбирая дороги и громко всхлипывая из-за начинающейся истерики, девочка бежала и бежала вперёд. Слёзы застилали глаза, поэтому София не сразу сообразила, что на землю окончательно опустились сумерки. Присев на какой-то камень, девочка снова громко зарыдала. Она не боялась потеряться или быть съеденной дикими зверями, в данный момент её мысли были лишь об одном — о будущем. Она не ожидала услышать подобное откровение и даже подумать не могла, что родители так поступят. Нарисованная её фантазией сцена с прекрасной балериной превратилась в неожиданное — в её собственную мать. Грустная, вечно хмурая и улыбающаяся только на людях женщина. Может, она никогда и не любила отца Софии? А своих детей? Пожалуй, её мама предпочитала общество драгоценных камней и украшений. Теперь всё для Софии словно собралось в единую картину. Маргарет тоже никогда не хотела подобного. Слёзы закончились, девочка могла лишь громко всхлипывать. Она медленно встала с пня и пошла вперёд. Когда окончательно стемнело, София неожиданно поняла, что совершенно одна в лесу. Она опасливо оглянулась и какой-то кривой ствол дерева показался ей чудовищем. А летающие неподалеку светлячки и вовсе светящимися глазами монстров. Страх подступил к горлу и девочка снова сорвалась на бег. Она поднялась на выступ скалы и продолжила взбираться по склону. Выйдя на какую-то площадку, София подошла к груде камней и собиралась сесть на один из них. Острая боль в ноге заставила девочку подпрыгнуть от неожиданности. Она вскрикнула и упала прямо ко входу в неизвестную пещеру. Потрогав пуант, девочка ощутила что-то острое на подошве, а её рука столкнулась с липкой жидкостью, в которой София без труда признала кровь. Осколок стекла она осторожно вынула и поднялась на одну ногу. Наклонившись, София провела по земле рукой и нащупала ещё осколки. Заходить в пещеру было страшно, но в данный момент другого выхода София не видела — на улице окончательно стемнело, а так у неё будет хоть какая-то защита. Стараясь не наступать на больную ногу и осколки, девочка осторожно зашла в пещеру и по стенке прошла чуть вглубь. Она совершенно не ожидала столкнуться с препятствием, поэтому падения даже не осознала. Какой-то рюкзак послужил тем самым препятствием. София лишь на мгновение успела подумать, что никто не будет переживать за её исчезновение в этой дыре. Кроме, разве что, Пенни.***
София сначала подумала, что умерла. Обстановка вокруг была, скажем так, странной. Девочка не чувствовала боли от падения, кроме раненной ноги. Это и помогло ей понять реальность происходящего. В помещении не было ничего, кроме островка с золотыми цветами и странных колонн. Проход между ними привлёк внимание Софии и она сразу же пошла к нему. Впереди виднелась освещённая солнечными лучами область - небольшой травяной холмик. За неимением ориентиров девочка двинулась к нему. Однако, стоило ей подойти чуть ближе, из-под земли резко вылез странный цветок, напоминающий подсолнух. София не сразу заметила его лицо. Когда он открыл рот в попытке что-то сказать, девочка закричала от испуга. — Воу-воу, тише, подруга, — с улыбкой сказал цветок, — Не стоит пугаться, я всего лишь обыкновенный монстр. София удивлённо уставилась на него. — Монстр? — тихо спросила она. — Агась. Ты видимо напугана и не понимаешь что происходит? — спросил цветок. София только быстро кивнула головой. — Ну, ничего не поделать. Так уж и быть, я объясню тебе, ведь больше некому, — подмигнул цветок. Странное ощущение в груди девочки неожиданно привело ту в чувства. Она посмотрела вниз и заметила необыкновенное явление. Небольшое синее сердечко парило в воздухе прямо напротив Софии. От него исходила какая-то приятная теплота, словно это было что-то родное, близкое. София обескураженно переводила взгляд от сердца к цветку. — Что это такое? — растерянно спросила она. — Ух, это же твоя Душа! За счёт неё ты живёшь! Кстати, я ещё не представился, верно? — улыбчиво спросил цветок, — Меня зовут Флауи. Я — цветок, как видишь. — П-приятно познакомиться, я — София, — вежливо представилась девочка, отвесив лёгкий поклон, который ей приходилось не раз оттачивать на уроках этикета, — Что такое Душа? Она выглядит так? А она есть у всех? А почему синяя? Почему я раньше её никогда не видела… — Ой-ёй, попридержи коней, подруга, — выставил вперёд большие листья Флауи, — Давай-ка я лучше проведу краткий инструктаж. Флауи вытянулся по струнке, словно какой-то важный учитель, чем немного развеселил девочку. — Итак, — начал он, — это Душа. У всех людей они разные, но у тебя вот такая. Я не могу многое рассказать, так как время поджимает, но слушай внимательно. Скоро сюда придет большой монстр, называющий себя Хранительницей Руин. В доме этого монстра есть подвал с дверью. Так вот. Как бы она тебя не отговаривала — тебе нужно зайти в эту дверь. — Зачем? — непонимающе спросила София. — Слушай, ты ведь наверное любишь танцевать? — спросил Флауи, намекая на наряд. София кивнула. — Там, за дверью ты сможешь исполнить свою мечту, — ярко улыбнувшись сказал Флауи, — Там есть сцена и толпа монстров, которые очень хотят увидеть что-нибудь новенькое. И ты — это новенькое. Ты можешь конечно прожить скучную жизнь поливая грядки и поедая ирисковые пироги… но всё же советую исполнить мечту. Ну-с, удачки, девчонка. — Стой, а как же… Но цветок уже скрылся под землей, оставляя Софию в одиночестве. — Он сказал что скоро придёт другой монстр. Интересно, какой он? — думала девочка, глядя в тёмный проём.***
Жизнь у Ториэль была не такой уж и скучной, как рассказывал Флауи. Почему-то большая пушистая монстроженщина напоминала ей Пенни с её тёплым взглядом. Ториэль хорошо относилась к девочке и с радостью рассказала ей о магии Души Софии. Пусть она, в силу своего происхождения и не могла пользоваться ей как следует, но кое-какие трюки получались. Только вот всё чаще София возвращалась к мыслям о таинственной двери и сцене. Ей действительно хотелось исполнить мечту. Поэтому неудивительно, что ребёнок просто не выдержал. Когда Ториэль по обыкновению ушла на дальнюю ферму за фруктами, София собрала немногочисленные вещи и отыскала гигантскую дверь в подвале. Конечно, было бы странно идти в пуантах и балетной пачке, но девочке хотелось показать свои намерения сразу же. Она надела поверх наряда подаренный Ториэль синий свитер с тёмной полоской. Таких в шкафу было много. И все были разных цветов.