Когда Роман Малиновский проснулся квартира встретила его безмолвием. Перед глазами тут же предстали воспоминания о вчерашнем вечере, заставляя подскочить в кровати.
Алик!
Взгляд пробежался по пустой комнате, изучая её на предмет присутствия вампира. Как и на первый взгляд – никого.
Роман, будучи в домашних футболке и шортах, медленно встал, будто боясь, что если будет слишком шуметь, то спугнёт даже надежду на
Его присутствие.
Когда глаза зацепились за знакомый силуэт в гостиной, Малиновский почувствовал моментальное облегчение. Не ушёл.
Алик изваянием сидел на диване, в теневой части комнаты, куря сигарету. Гробовую тишину нарушало лишь трепыхание занавески ветром из открытой форточки. На кофейном столике рядом с Альбертом стояла пепельница, доверху заполненная окурками.
— Ты что, всю ночь тут сидел?
Алик, казалось, не шевельнул ни единым мускулом, лишь, не поворачиваясь, протянул руку к пепельнице, чтобы постучать сигаретой о край. Выражение его лица Роман не видел, но напряжение и без того прекрасно ощущалось.
— Не хочешь поговорить? — Малиновский осторожно приблизился к вампиру и опёрся руками о спинку дивана.
Альберт слегка повернулся, запрокидывая голову и поднимая усталый взгляд на Романа. Тот заметил, что при свете дня он казался ещё более бледным и мёртвым.
Не в силах выносить этот тяжёлый молчаливый взор, Малиновский обошёл диван, садясь рядом с Аликом.
— Обычно, когда предлагают поговорить, ожидают ответа. Ну, знаешь, словами, — с лёгкой усмешкой проворчал первый, надеясь разрядить обстановку.
Альберт в ответ лишь подносит сигарету к губам и коротко затягивается, чтобы потом воткнуть её в миниатюрное кладбище, образовавшееся в пепельнице. Пару секунд Роме кажется, что он вот-вот как обычно съязвит что-нибудь в ответ, но вампир совершенно спокойно спрашивает:
— И что теперь?
Подобный вопрос ставит Малиновского в ступор.
— А что теперь?
Алик раздражённо вздыхает, больше походя уже на себя обыкновенного.
— Что ты будешь делать? С правдой… — он неожиданно замялся и отвёл взгляд.
— А разве что-то изменилось? — искренне удивляется Малиновский. — Ты всё ещё мой товарищ, — тут же безапелляционно заявляет он, пожимая плечами.
— Не боишься, что загрызу? — с лёгкой горечью и сарказмом процедил Альберт, невольно скалясь.
— Это последнее, чего я в тебе боюсь, — Малиновский слегка вздыхает, не в силах выносить это презрение к самому себе в его голосе, — Ты ж меня не убил, так что я тебе вполне доверяю, — он демонстрирует яркий след от зубов, оставленный чуть ниже запястья и улыбается с лёгким самодовольством, которое так бесит вампира.
— Дебил ты, Роман Дмитриевич, — на выдохе произносит Алик, прикрывая глаза, и, всё же, еле заметно усмехаясь.
— Если и так, то чертовски везучий.
Альберт вздрагивает, чувствуя как его за плечо мягко обнимает чужая рука и распахивает глаза.
— Что ты делаешь? — холодно бросает он, чувствуя как всё тело резко напряглось.
— Ради бога, расслабься уже, — бурчит Рома, придвигая его к себе, — Всё в порядке.
Алик с трудом следует этому совету, медленно опираясь головой о плечо Малиновского. Всё правда в порядке? Такая мысль просто не укладывается в голове. Вампир вздыхает, вновь закрывая глаза и на этот раз полностью расслабляясь. Чертовски тепло. Когда он последний раз чувствовал себя так? Поверить, что можно больше не шарахаться от Романа Малиновского, упорно навязывающего свою компанию, было и вправду сложно. Альберт ведь никогда и не хотел отстраняться от него, просто заставлял себя. Считал это вынужденной мерой. А теперь… Может стоило раньше ему рассказать?
Алик окончательно поддаётся натиску чужой заботливости и, залезая на диван с ногами, кладёт голову на колени Малиновскому. Тот мягко улыбается и, протянув руку, начинает гладить его по голове, вначале ожидая что его оттолкнут, нагрубив, но, что удивительно, не встречая никакого сопротивления. Огрубевшие пальцы осторожно перебирают чёрные, как смоль, волосы, заставляя Альберта впервые за долгое время улыбнуться.
— Да ты сегодня совсем ручной, — с ехидной ухмылкой произносит Роман, — Ещё и улыбаешься – прямо аттракцион невиданной щедрости какой-то.
— Пользуйся, пока я добрый, — язвительно ворчит Алик, — И смотри, не заговаривайся, я и укусить могу, — он усмехнулся, предупреждающе демонстрируя клыки.
— Всё, боюсь, — с сарказмом тянет Малиновский, продолжая нагло лыбиться.
Альберт думает, что закопал бы его, гада такого, но продолжает улыбаться и закрывает глаза. Это он всегда успеет.
***
Они ничего не обсуждали, Алик просто почувствовал негласное разрешение остаться и впервые за годы наконец позволил себе никуда не исчезать. Жить с человеком, пускай и всего пару дней, оказывается по-своему странно.
Альберт не ест. Роман каждое утро готовит себе завтрак. Алику трудно свыкнуться с тем, что кухню внезапно заполняет резкий запах чего-то жареного, вперемешку с тягучим ароматом кофе.
Да, у них в тринадцатой квартире тоже жил человек, но следы его существования подавлялись вампирами, приватизировавшими каждый сантиметр жилплощади. От самих стен там исходил запах какой-то древности и мрака и всё вокруг подчинялось
их правилам.
В квартире Малиновского атмосфера совершенно иная. От неё веет теплом и каждый предмет пропах чем-то человеческим. Альберт чувствует себя немного потерянным, но вместе с тем ему по-странному уютно.
Алик не привык к кроватям. После того как он случайно засыпает рядом с Романом, на утро ему приходится выслушивать кучу жалоб касаемо его манеры спать.
— Ты пинался и вертелся
всё время, — раздражённо ворчит невыспавшийся Малиновский.
— Это из-за того, что у тебя на кровати слишком много пространства, — огрызается Альберт, — Я привык спать в одном положении.
— Ну очуметь, давай тебя тогда в ящик заколотим, раз ты не можешь спокойно полежать хотя бы полчаса, — рычит недовольный Роман, — И руки у тебя холодные ужас!
Алик в ответ раздражённо фыркает, назло Малиновскому засовывая эти руки под его футболку на спине. Тот вздрагивает и бранится сквозь зубы, в отместку стискивая вампира в объятьях до треска рёбер.
***
Альберту трудно привыкнуть к тому, что его окружает тепло. Просторная светлая квартира Романа – тёплая, и сам Роман тоже тёплый. Тот быстро замечает, как вампиру нравится, когда его поглаживают по голове или обнимают и нагло пользуется расслабленным состоянием Алика, который уже не огрызается, как раньше, при любом, даже случайном, прикосновении.
В квартире Малиновского Альберт чувствует себя свободнее. Ему нравится просыпаться и не слышать крикров соседей, нравится засиживаться в ванной по часу (и, в особенности, нравится тот факт, что при этом никто не тарабанит в дверь), нравится, что вместо просиживания ночей за бумагами он может разговаривать с Романом, нравится что в кои-то веки приходится справляться лишь с одним дуралеем, а не с тремя.
***
Когда Алик начинает собираться, Малиновский вздыхает, опираясь о дверной косяк.
— Что, уже уходишь? — он усмехается. — Поматросил и бросил. Все вы, кровопийцы, одинаковые.
— Дошутишься у меня, — беззлобно бросает Альберт, накидывая пиджак. — Мне тоже работать надо. У меня похоронное бюро и так закрыто третий день, и соседи чёрт знает что с квартирой могли натворить за это время.
— Познакомишь хоть меня с ними? — Роман награждает его любопытным взглядом и тут же закатывает глаза, слыша "Я подумаю". — Ты уверен, что настолько им нужен? — добавляет он с саркастическим сомнением.
— Ещё как, — Алик слегка улыбается, — Пропадут без меня эти олухи.
