***
Тончик не знал, на что там надеялся Алик, но думать об обращении в вампира он не перестал. Напротив, следующие несколько суток эта мысль его голову не покидала. Попросить Лошало он не мог. Анатолий сам не до конца понимал почему, но где-то внутри упорно крепло чувство, что тот может просто напросто ему отказать и посмеяться над такой просьбой. Скажет, что ему в бессмертные лезть глупо и бессмысленно, да и не хочет он какого-то обыкновенного человека, которого около себя держит ради развлечения, видеть рядом с собой следующую вечность. Тончик помнил, что Лало говорил о том, как он ему важен. Помнил, что по его словам "не просто игрушка". Но верилось всё же с трудом, и эта неспособность довериться в самом себе Анатолия отчаянно бесила. Тончик задумчиво разглядывал красные метки на шее и гадал, правильно ли поступает. Он ради Ло готов платить высокую цену, но хочет ли того сам Лошало, оставалось загадкой. Кроме Лало попросить он мог только Алика. Перво-наперво от такой перспективы Анатолия передёрнуло. Алик, мало того что был крайне незговорчив и постоянно ворчал, если не орал, временами источал такую жуткую ауру, что смертью веяло за три версты. Лало когда его кусал был предельно мягок и осторожен. Представлять же, как это делает Алик, Тончику было, говоря простым языком, стрёмно. Слишком легко было вообразить, как тот своими длинными тонкими клыками подчисто перегрызает кому-нибудь глотку. С другой стороны, ради Лошало Анатолий готов был рискнуть.***
— Обрати меня. — Чего? — Альберт от удивления чуть не уронил кружку с кровью и кофе, которую держал в руках. — Я сказал, обрати меня, — требовательно повторил Тончик, уверенно взирая на вампира снизу вверх. Алик тяжело вздохнул и поморщился. — Это исключено, — холодно процедил он, делая шаг вбок, чтобы обойти навязчивого человека. — Это ещё почему? — не отступал Анатолий, следуя за ним по пятам. — Потому, что ты как следует это не обдумал, — раздражённо огрызнулся Альберт, — С такими просьбами к Лошало иди, а не ко мне. Тончик притормозил и нахмурился, угрюмо поджимая губы. В выражении его лица Алик прочитал неувереноость и, кажется, страх. — Я у него попросить не могу, — тихо протянул парень, рефлекторно пихая руки в карманы потрёпанной олимпийки. — В твоём случае, это решение двоих, а не одного, — спокойно возразил Альберт, изгибая бровь, — Не будь эгоистом, Анатолий, — добавил он с укором, но как-то мягче. Ему хоть бы что, а Тончику от детской обиды хотелось закричать. Обречённо глядя вслед уходящему вампиру, он сжимал кулаки и старался не думать о том, что сказал бы Лало. Сам Анатолий боялся. И не только ранящих слов в свой адрес, он боялся признавать собственный эгоизм.***
Лошало боялся, что Тончик ему откажет. Он не был слеп, видел его преданность и рвение постоянно быть рядом, но не знал как далеко тот готов зайти ради него. Лошало не хотел решать за Точника. В конце концов одно дело – быть рядом как человек, а совсем другое – стать таким же чудовищем как он, навсегда закрыв для себя путь к нормальной человеческой жизни. И никакой проницательности не хватало, чтобы разглядеть причину этой тоски в чужих глазах, появившейся с недавнего времени. — Что тебя мучает, драго? — тихо спрашивает Лало, нежно поглаживая чужую щёку. — Случилось что? — Да в порядке всё, — уклончиво бормочет Тончик, еле заметно отстраняясь. Голос говорит одно, а жесты другое. Лошало видит, в глаза парень ему не смотрит, будто боится. В груди что-то отдаётся тупой болью. Навязчивая мысль не даёт покоя. Разлюбил? Тончик бродит сам не свой и на него смотрит всё меньше. Будто и не за тем, чтобы увидеться, в их квартиру приходит. Лало нутром чувствует – что-то не так. Но тот каждый раз отнекивается, не желая отвечать на вопросы. Когда Анатолий перестаёт возвращаться Лошало даже не сразу бросается его искать. Может надоела его компания, может личные дела, может неприятности… Может влюбился в кого-то более живого. Сам не замечает, как становится таким же задумчивым и смурным. Ходит по квартире как приведение, бледнее обычного, разве что не воет. Соседи смотрят настороженно, удивлённо, только Алик косится как-то странно, тревожно, будто пытается что-то сказать. Чувство, будто снова в груди нету сердца Навсегда закрыта в моё счастье дверца Я покину мир живых, мне нет здесь места, Ты живой жених, я мёртвая невеста Тончик чувствует, что не может больше терпеть собственных тяжёлых размышлений, поэтому решает взять перерыв. Не приходит, думает, если отдалится на какое-то время от Лошало, то отпустит. Не отпускает. От навязчивых мыслей отвлекла встреча с Жилой. Тот его нашёл сам и, кажется, не специально. Лёха смотрит тяжело, будто виновато, но заговорить решается не сразу. — Малой, я… — он задумчиво хмурится, подбирая слова. — Хочешь поговорить? Тончик недолго думая кивает, предлагая сменить место. Всю дорогу до Тончиковой квартиры они неловко молчат, лишь курят одни и те же сигареты. Странно, но если бы Жила встретился ему с неделю назад, Анатолий бы ему на шею вешался, а сейчас уже словно остыл. Он выдыхает тонкую струйку дыма и вздыхает. Слишком зациклился на другом. В старенькой квартирке, где когда-то жили они оба, ничего не изменилось. Жила с еле заметной теплотой во взгляде осматривает потёртый диван, узорчатые ковры, слегка покосившийся стол. — Я чего хотел-то… — наконец вновь начинает он, почёсывая макушку в тёмной шапке. — Ты меня извини, что в тот раз наехал. Тончик от удивления чуть не роняет окурок. — Но ты меня тоже пойми, — продолжил Лёха до того, как тот успел что либо ответить, — Я ведь за тебя не просто так беспокоюсь. Дружба с кровопийцами ни к чему хорошему не приведёт, — с холодом протянул он, опираясь руками о спинку ближайшего стула. — Да что ты знаешь, — огрызнулся Анатолий, чей настрой на душевную беседу стремительно улетучивался. Жила вновь нахмурился, рывком втыкая окурок в пепельницу на столе. — Уж побольше тебя, — процедил он, слегка скалясь, — Мы с ребятами в своё время на этих тварей охотились, а уж со Стрельниковым я навоевался порядочно, чтобы понимать, кто он такой и каков его поганый вид, — Лёха брезгливо поморщился. — Так вот он о чём говорил… — задумчиво пробормотал Тончик, немного отвлекаясь от нарастающего внутри раздражения. — Алик потом, как вернулся ещё чёто бормотал на эту тему, но я не особо слушал, — он фыркнул, усаживаясь на изъеденный молью диван. Жила встрепенулся. — Алик? — в его взгляде проскользнула какая-то странная тревога. Анатолий устало закатил глаза. — Ну да, высокий, волосы тёмные, на смерть похож, — он достал из кармана олимпийки жевательную резинку, — Гробовщик, вроде, местный. Как его там полное имя, бля… — Альберт Зурабович Оганесян? Тончик дёрнулся и кивнул, начиная громко чавкать жвачкой. — Во! Он самый. А ты его чё, типо тоже знаешь? — он слегка насторожился, предчувствуя не самый приятный ответ. Так оно и случилось. — Твою мать, шкет, ты хоть понимаешь в какую компанию попал? — Жила начал нервно мерять комнату широкими шагами. — Ты что, хочешь закончить таким же как они?! — рыкнул он, повышая голос. — Бессмертной тварью без души?! Дальше Тончик слушать был не намерен. — А чё, если хочу?! — он подорвался с дивана, моментально срываясь на крик. — Хочешь сказать, ты бы не хотел жить вечно рядом с дорогим тебе человеком? Жила резко замолчал, продолжая стоять с открым ртом. В его глазах читались тревога, смятение, злость и, что Анатолий видел там крайне редко, страх. — Ты серьёзно? — только и смог холодно пробормотать он, сверля парня пристальным взглядом. Тончик внеазпно потупился и слегка замялся. — Да. Он не успел опомниться, как ему зарядили сильную пощёчину. Анатолий удивлённо отшатнулся, делая несколько шагов назад и поднимая на Жилу затравленный взгляд, полный детской обиды. — У тебя что, вообще мозгов нет?! — от крика Лёхи фотографии в стекле, висящие в рамках на стене, жалобно задребезжали. — Ты думаешь я тебя отовсюду достану, да? Из любой жопы? — он сжал кулаки, выпрямляясь. — Так вот, открою тебе секрет, из этого болота не возвращаются! Никогда, слышишь?! — Жила, внезапно понизил голос. — Оттуда я тебя уже не спасу. Тончик молча поджал губы и отвёл вгляд, не в силах выносить приглушённую боль, плещущуюся в чужих глазах. — Тонь, пожалуйста, подумай получше, — обречённо и почти умоляюще повторил Лёха, — Я тебя раньше времени хоронить не хочу... Анатолий нахмурился. — Это моё решение и я так хочу, — отрезал он, снова переволяд взгляд в пол, чтобы не показывать собственные слабость и неуверенность. — А Лошало этот твой тоже так хочет? — огрызается Жила, хватаясь за последнюю возможность. — Это он тебя подговорил, да?! По тому как Тончик вздрагивает, он понимает, что уцепился за правильную нить. — Небось запудрил тебе мозги, загипнотизировал, приворожил, — продолжает рычать Лёха, лишь бы не верить. Не верить, что правда может упустить своего пацана. — Заткнись, — уязвлённо рявкает в ответ Анатолий, — Заткнись нахер! — Что, не нужен ты ему?! — Жила, подутсупается и хватает его за ворот олимпийки. Тончик дёргается, пытаясь вырваться и ответно вцепиляясь в ворот. Молния подводит в самый неподходящий момент и с громким треском разъезжается, оголяя плечи, прикрытые лишь лямками майки. Парень падает на пол, поспешно стараясь одёрнуть яркую ткань, но не успевает. Жила уже всё увидел. След от укуса прочно отпечатался на обратной стороне век. — Так ты значит – паёк, — с презрением плюнул Лёха, брезгливо морщась, — Это даже хуже, чем сразу сдохнуть. Вот как ты ему нужен, значит… — он не выдержал и отвернулся, с горечью вздыхая. — Он меня любит! — Анатолий вскакивает, рывком застёгивая злосчастную молнию. — Любит, как же, — Жила презрительно фыркает, — Оно и видно. — Тебе не понять! У тебя-то никого нет, так и помрёшь старым и никому нахер ненужным! — отчаянно кричит Тончик, окончательно переставая следить за языком. Ему сейчас хочется только задеть побольнее. Разглядеть чужое лицо не успевает, срывается с места и, хватая куртку, выбегает на лестничную площадку. Убегая по рыхлому снегу, Анатолий снова чувствует себя бунтующим подростком, сбежавшим из дома от лютой обиды. Только вот теперь ему есть к кому пойти. — Вырастил на свою голову, — в тишине цедит Жила, горько усмехаясь.***
Стоило Лошало открыть дверь, как его тут же практически сшибает с ног запыхавшийся комок жаркого человеческого тепла, пропахший морозом и чем-то тяжёлым и неприятным. Ему не надо быть экстрасенсом, чтобы почуять злость и обиду. — Анатоль, что случилось? — тихо спрашивает Лало, начиная поглаживать его по голове. Тончик в ответ лишь что-то невнятно бурчит, утыкаясь лицом ему в рубашку. Лошало вздыхает и осторожно отстраняет его от себя, позволяя раздеться, а потом ведёт в свою комнату. — Иди ко мне, — мягко произносит он, усаживаясь на шёлковые подушки большого дивана и расставляя руки. Тончику других слов и не надо. Он практически вжимается в Лало, крепко стискивая в объятиях. — Скажи что-нибудь приятное, — еле слышно бормочет парень, слегка вздрагивая. Лошало улыбается, откидываясь на диване и позволяя Анатолию устроиться сверху, положив голову на свою грудь. — Вроде "всё будет хорошо"? — Не, — Тончик поджимает губы, ложась практически поверх него, — Ладно, забыли. Лало начинает мягко поглаживать его по голове. — Что ж ты в тоску такую впал, яхонтовый мой, — тихо тянет он, слегка наклоняясь и целуя парня в макушку. Жалко сейчас, что, как живой, физическим теплом согреть не может. — Вот чёто такое, — бурчит Тончик, ещё ближе прижимаясь к Ло. Тот вздыхает, улыбаясь чуть шире и обнимая в ответ. — Люблю я тебя, драго. Анатолий поднимает голову и смотрит на него измученным, но преданным взглядом, от которого Лошало внутри становится слегка больно. — Правда? — А ты, что же, думал, что нет? Мы с тобой уже столько времени вместе, а ты всё не веришь, — Лало продолжает успокаивающе поглаживать парня по голове, — Конечно, правда. Тончик молча отводит глаза, задумавшись о чём-то, а потом шепчет: — Обратишь меня? Лошало слегка вздрагивает от неожиданности и удивлённо выгибает брови, но ничуть не отстраняется. — Так ты из-за этого так переживал? — спрашивает он, тут же ловя озадаченный взгляд и поясняя. — У тебя всё на лице было написано, камло. Анатолий кивает, сразу же повторяя: — Так обратишь или нет? Лало слегка замялся, раздумывая как ответить. Точнику, однако, даже этих секундных сомнений хватило, чтобы снова поникнуть. — Ты уверен, что хочешь этого? — наконец пробормотал Лошало, слегка хмурясь. — Не хочу я тебя губить, Анатоль. — Уверен, — ни секунды не сомневаясь ответил Тончик, решительно кивая, — Хочу провести с тобой всю следующую вечность. Лало улыбнулся, приподнимая его голову за подбородок и мягко целуя. — Ты ещё молодой, давай всё же с этим слегка повременим, — прошептал он, улыбаясь. Анатолий согласно мычит, утыкаясь носом в его шею. Чувство будто снова в груди рвётся сердце Я тебе открою смерти верной дверцу Ты покинешь мир живых, твоё здесь место Ты лишь мой жених, а я твоя невеста