***
Кофейня «Sugar-Free» — это место, где вам лгут, начиная с вывески. На собеседовании, продлившемся всего пятнадцать минут, Стайлз спросил, чем они заменяют сахарозу. Финсток цокнул языком, качнул головой и сказал: — Так суть не в этом. Мы просто не ставим на столик сахарницы. Стайлз смотрел на будущего босса и ждал, что тот вот-вот засмеётся. Но он говорил абсолютно серьёзно, и тон его голоса исключал даже самый дохлый намёк на шутку. Так что каждый божий день Стайлз наблюдает, как посетители растерянно обводят взглядом витрины с тарталетками, макарунами, эклерами и брауни, а затем говорят: «Здесь правда всё без сахара?» Ко второй неделе Стайлз привык улыбаться и отвечать: «Только фруктоза». После ответа кто-то уходит. Кто-то остаётся и делает заказ. Иногда люди начинают ругаться, что их обманули, и оставляют гневные жалобы в толстой тетради с логотипом кофейни. Временами они не обращают внимания на вывеску и забегают, чтобы согреть руки и взять стаканчик кофе с собой. Чаще всего это — студенты. Иногда — школьники. Временами забредают парочки и семьи с детьми. Офисных клерков, работающих в соседнем здании, Стайлз видит не так уж часто, зато их легко отличить по почти одинаковым серым костюмам. Они не надевают куртки и забегают прямо так, слегка побледневшие и немного дрожащие, если дела обстоят зимой или поздней осенью. Чаще всего «костюмы» заказывают булочки с корицей и что-нибудь «покрепче». Стайлз готовит для них коретто, добавляя несколько капель сливочного ликёра, и кладёт на блюдце парочку овсяных печенек — за счёт заведения. Он улыбается, подмигивает и говорит: «Спасибо за заказ, приходите ещё!» Это всего лишь дежурная фраза, прописанная в ламинированном своде правил, развешанных везде, где их могут видеть только сотрудники, — один экземпляр есть даже в служебном туалете — но они правда возвращаются. И обычно это радует, потому что довольный клиент равно неплохие чаевые. Но после отмены подавителей всё идёт наперекосяк. Беты не замечают разницы, но альфы её очевидно чувствуют. Они норовят коснуться его руки, желают доброго утра, дня или вечера — вдвое чаще, чем прежде, а потом спрашивают, свободен ли Стайлз после шести. Свободен ли Стайлз в принципе, никого особо не интересует. Парень по имени Ник, с которым он познакомился три месяца назад, задевает его пальцы, когда Стайлз передаёт стаканчик с кофе. — Может, поужинаем в субботу? Стайлз уверен, что Ник понятия не имел, как он выглядит, до этого дня, потому что, даже называя заказ, он никогда не отрывал свой взгляд от телефона. А сегодня Стайлз чувствует тепло его рук и терпкий запах корицы, исходящий от кожи. Он улыбается и говорит: — Прости. Не получится. На этих выходных мы с бабушкой играем в лото. За этот день Ник — пятый альфа, предлагающий Стайлзу ужин. И, когда он уходит, Айзек понимающе хлопает Стайлза по плечу и шепчет одними губами: «Привыкай». Кайл ловит его у чёрного входа под конец смены, когда Стайлз выходит перекурить. Кайл, всегда вежливый и спокойный, Кайл, всегда оставляющий десятку на чай и желающий хорошего дня, вбивает его в стену, дёргая за воротник. Он не успевает сделать ничего, потому что откуда-то сбоку на него налетает Бойд и оттаскивает от Стайлза в два рывка. Глаза у Кайла мутные, подёрнутые красноватой плёнкой, как у быка. — Я думал, ты бета! А ты блядская омега! Ещё и меченая! Сука! — орёт он, пока Бойд выволакивает его с заднего двора. Стайлз поправляет рубашку, щелчком отправляет окурок в урну и возвращается в зал. У него слегка трясутся руки, но это не имеет никакого значения. До конца рабочего дня остаётся чуть меньше часа.***
После закрытия Стайлз не спешит домой. Он задерживается в подсобке под каким-то нелепым предлогом, дожидаясь, пока большая часть людей разойдётся, и падает на старый диван. Он не собирался дремать долго, но отрубается на целый час и просыпается, когда Эрика трогает его за плечо. — Проснись и пой, детка, — тянет она, склонившись так низко, что пряди её пшеничных волос, пахнущих чем-то ягодным и сладким, щекочут Стайлзу щёки. — Проснись и пой, если не хочешь всю ночь куковать под сигнализацией. Стайлз открывает глаза, и Эрика улыбается ему своей фирменной немного диковатой улыбкой. Алая помада на её губах за целый день не смазалась ни на миллиметр. Она отодвигается, позволяя Стайлзу сесть, и сочно кусает спелое яблоко. Стайлз трясёт головой, как пёс, в уши которого попала вода, и говорит: — Спасибо. Эрика отвечает: — Всегда пожалуйста. Она уже переоделась, и тёмно-синее стрейчевое платье едва прикрывает её бёдра. Эрика выглядит типичной беспринципной стервой, но Стайлз знает, что она состоит в пяти волонтёрских группах и что у неё три кота: один без глаза, второй без уха, а третий без двух задних лап. И пусть Эрика похожа на дерзкую суку без тормозов, Стайлз помнит её бледную и ослабевшую от препаратов — в больнице — и помнит исцарапанный одноклассницами школьный шкафчик. «Сдохни, ненормальная». «Припадочная». «От тебя несёт мочой, ссыкуха». «Вскрой себе вены, чокнутая». Стайлз в курсе, какой она была до Бойда и какой стала после. Так что не ему вестись на напускное дерьмо. Сейчас она наблюдает за ним с беспокойством, слегка пожёвывая идеально подведённые карандашом губы, и Стайлз видит в ней ту маленькую затравленную девочку из средних классов, с которой поделился ланчем на одном из обедов. — Бойд поговорил с тем психом, который тебя доставал. Не думаю, что он появится здесь снова. — Жаль, — отвечает Стайлз, — он оставлял неплохие чаевые. Эрика вздыхает. — Хочешь поговорить об этом? — О чаевых? — Обо всём. Можешь заглянуть к нам сегодня. Булочка будет рада, она соскучилась по тебе. Ты не был у нас после… Эрика хочет сказать «аварии», но запинается и не говорит ничего. Её «после» беспомощно повисает в воздухе. Стайлз мягко улыбается и подхватывает: — Спасибо за предложение, Эр. В другой раз, ладно? Она хмурится и делает ещё одну попытку: — У нас есть пиво. И целая полка чипсов. Стайлз качает головой, и Эрика вздыхает, сдаваясь. — Если понадобится помощь, ты знаешь мой номер. Она уходит, оставляя за собой шлейф сладковатого аромата. Он совсем слабый, но Стайлзу каким-то образом становится легче дышать.***
По дороге до дома Дерека он делает небольшой крюк, чтобы остановиться у маленькой забегаловки на заправке. Пожилой уборщик — омега по имени Джаспер — добродушно улыбается и кидает ему ключ от уборной вместо «привет». Стайлз бормочет в ответ: «Спасибо» — и скрывается за старой, покоцанной временем дверью. Металлическая ручка, затёртая до жирного блеска, издаёт протестующий лязг, когда Стайлз поворачивает язычок замка. Он наклоняется над раковиной, тянется к карману и, вытаскивая из него пачку «Аддералла», поворачивает смеситель. Несколько секунд Стайлз разглядывает своё отражение, пытаясь оценить степень своей паршивости по десятибалльной шкале, а потом глотает сразу несколько таблеток. Он запивает их водой из-под крана и морщится от облепившей язык горечи и резкого запаха хлорки. Затем Стайлз считает до десяти. Он держит руки под ледяной струёй воды, пока чувствительность пальцев не снижается до нуля, затем обтирает занемевшими ладонями лицо. Становится немного легче. Не потрясно, но и так сойдёт. Аромат корицы настолько притупился, что Стайлз его скорее помнит, чем чует. И это с его-то обострённым обонянием. Ему плевать, если кто-то из альф пытается оставить на нём — даже помеченном — свой запах, он забьёт и забудет, но ждать того же от Дерека — тупо. Потому что половина пунктов в его контракте касается запахов, и похоже, что Дерек на этом действительно повёрнут. Ему нужно в душ. Нужно съесть что-нибудь и завалиться спать. Вещи он сможет разобрать и завтра. Мобильник в кармане вибрирует, и Стайлз напрягается. Он тянет время, разглядывая сколы на серой эмали. Секунда, две, три. Пять, восемь, девять. Он должен отвечать на звонки альфы. Нежелание не оправдание. Реанимация не оправдание. Смерть не оправдание. Он должен быть хорошим мальчиком, взять трубку и сказать: «Стайлз на связи». Стайлз снимает с экрана блокировку, принимая неизбежное, но в маленьком окошке уведомлений мигает сообщение от Мелиссы.Как твои дела, милый? Прости, что не проводила, на работе аврал в последний день:( и ты забыл Бадди, не уснёшь ведь без него, дурашка Хочешь, привезу? ;)
Стайлз отвечает: «Ну маааааа» — и добавляет дюжину смайлов после. Он заверяет её, что всё хорошо. Всё чудесно. Что альфа — плюшевый мишка, и Бадди ему не нужен. Он пишет ещё и ещё, отправляет ей десяток сообщений, разбавляя их милыми стикерами. Он исполняет милый перфоманс в одно лицо. Потом они говорят о Скотте, о денежном переводе, отпуске Мелиссы и новой клинике. Их переписка длится меньше пяти минут, а Стайлз ощущает себя обновлённым. Очищенным. Словно наконец-то смыл с кожи никак не стиравшееся пятно мазута. Джаспер дожидается его в коридоре, прислонив к стене швабру с облезшим лаком. В уголках его глаз собираются морщинки, когда Джаспер улыбается. На смуглом худом лице они выглядят красиво. Стайлз пытается представить, как выглядел бы его отец, проживи лет на сорок дольше. Они знакомы с Джаспером года два — в месяцах Стайлз не считал — с тех пор, как он купил джип и приехал сюда впервые. Теперь Стайлз заезжает на заправку минимум дважды в неделю, и каждая их с Джаспером встреча похожа на предыдущую. Стайлз возьмёт ключи, чтобы отлить в сортире для сотрудников, а не в вонючем общественном толчке, — Стайлз вернёт ключи, потом они с Джаспером немного поболтают. Стайлз обязательно спросит: «Как поживает ваш супруг?», «Как чувствует себя Уильям?» и «Правда ли, что в Австралии огромные пауки обедают вместе с хозяином дома?» Джаспер посмеётся, а после расскажет и о муже, и о внуке, и о сыне, живущем с семьёй в Мельбурне. Но сегодня разговор почему-то не клеится. Стайлз запинается на полуслове, а Джаспер отвечает невпопад. Будто у обоих одномоментный системный сбой в речевом центре. Они молчат, пока Стайлз не говорит: «Мне пора», протянув на прощание ладонь. Джаспер сжимает её крепко, а затем подслеповато щурится, заглядывая Стайлзу в глаза. Его мозолистые пальцы пахнут средством для мытья унитаза и почему-то бензином. Кто-то кричит со стороны магазинного зала: — Эй, Джасп, какой-то урод разлил газировку у стойки с журналами! Иди, приберись тут! Джаспер кричит: «Сейчас!», не выпуская ладонь Стайлза из рук, а после добавляет так тихо, чтобы слышал только он: — Если нужна помощь, мой внук работает в департаменте по социальной защите омег. Только скажи, сынок, и мы всё уладим. Стайлз рассеянно кивает и дежурно благодарит, пытаясь понять, в каком месте у него висит табличка «Требуется помощь». Потому что всё должно быть действительно паршиво, если тебе предлагают её дважды за день. Кровавое пятно на плече он замечает уже в джипе.