***
Кровать скрипит каждый раз, когда её ножки проезжаются по плашкам паркета. Звук глухой, отрывистый, совпадающий тон в тон с ритмом толчков Дерека. А вот матрас хорош. Пружины не издают ни звука, когда Стайлза вдавливают в него грудью. Хороший матрас. Добротный. В детстве Стайлз отдал бы всю коллекцию раритетных машинок, чтобы на таком попрыгать, а сейчас кусает собственные пальцы, чтобы не стонать. Дерек придерживает его за бёдра, подтаскивает ближе к себе, хотя Стайлз не пытается отползти, и трахает. Его тепло обжигает Стайлзу лопатки. Его пульс бьётся у Стайлза внутри. Стайлз непроизвольно вздрагивает каждый раз, когда член Дерека проезжается по простате. В глазах на секунду темнеет, и Стайлза начинает трясти, хотя он даже не кончает. То, что он чувствует, — это копия оргазма. Репродукция того, что французы называют La petite mort. Капли смазки, стекающие по внутренней стороне его бёдер, кажутся почти кипятком. Они падают на белоснежную ткань белья, оставляя тёмные вязко-сладкие пятна. Дыхание Дерека греет Стайлзу затылок. Поцелуи Дерека оставляют цепочку мелких синяков вдоль шеи и плеч. Дерек не использует клыки. Дерек не использует боль. Дерек распирает его задницу до предела, и это почти хорошо. Его удовольствие прошивает Стайлза словно стежок швейной машинки. Это как сигналы азбуки Морзе, звучащие в мозгу напрямую. «Хорошо-хорошо-боже-да». Длинный-короткий-длинный. Стайлз всё же стонет, когда ладони Дерека ныряют ему под грудь, когда обхватывают его запястья, заставляя убрать руки от лица. Пальцы Дерека повторяют прикосновения других альф, перекрывают их своими, но Стайлз фиксирует это краем сознания. Его разум поглощён вспышками черноты. В его лёгких разрастается еловый лес. Его горло забито веточками пихт. Дерек заполняет его собой настолько, что Стайлз почти не чувствует себя, когда кончает. На этот раз обходится без сцепки. Завтра Стайлз не будет выглядеть так, будто умирает от СПИДа, спасибо небу и «я хочу лечь раньше». Кажется, он правда бормочет что-то вроде «спасибо», пока Дерек вытирает его салфетками. По-хорошему, нужно бы в душ, но Стайлз не способен двигаться. Он собирает все силы в кулак для того, чтобы заползти под одеяло. Несколько секунд он смотрит на панораму чёрного неба в огромном окне. Вид знакомых звёзд успокаивает его. Плывущие облака убаюкивают. Стайлз отключается, уже не чувствуя, как Дерек падает рядом. Голосовое от Лидии с просьбой встретиться он получает лишь утром.9
29 января 2021 г. в 15:01
Когда Дерек говорит: «Я хочу кое-что тебе показать», Стайлз слышит что-то вроде: «Если ты откажешься, тебе не поздоровится». Дерек дожидается, пока Стайлз прикончит хорошенько прожаренную птицу, и, как только тот отправляет в рот последний божественно-сочный кусок, произносит вот эту свою фразу.
«Хочу кое-что показать».
У Стайлза в голове проносится тысяча мыслей. Миллион образов. Всё то, что средства массовой информации старательно вкладывали в неё почти восемнадцать лет. Он представляет себе красную комнату боли, коллекцию ножей, рассаду орхидей и подборку хоум-видео с экзотическими животными. Он смотрит на Дерека, прямо в его прищуренные глаза, и пытается понять, о чём тот думает, когда говорит то, что говорит.
Стайлзу любопытно. Это чувство похоже на лёгкий зуд. Нечто скребётся под кожей тысячей мелких лап и требует, требует, требует наконец выяснить правду. И не так важно, хорошо будет Стайлзу, когда он увидит то, что увидит, или плохо.
Речь точно не о члене. Дерек не похож на тех парней, которые говорят: «Я хочу тебя удивить», а потом дёргают молнию на ширинке или распахивают плащ, под которым ничегошеньки нет.
Стайлз задумчиво облизывает кончики пальцев, выпачканные в курином соке. Допивает стакан молока.
Глаза Дерека похожи на вылизанные морем осколки бутылочного стекла. В приглушённом свете кухни они совсем тёмные, не разобрать, что с другой стороны.
Стайлз встаёт из-за стола первым, вытирает губы запястьем и улыбается.
Стайлз говорит взглядом: «Удиви меня».
И у Дерека получается. И речь не о наборе фэнтезийных дилдо и даже не о филиале Макдональдса, спрятанном в одной из гостевых спален, как это было в «Богатеньком Ричи».
Стайлз догадывается о том, что увидит, когда чувствует запах спрессованных опилок и искусственной кожи. Прежде чем Дерек откроет дверь и включит свет, позволив Стайлзу увидеть комнату.
— Комната твоя. Если нужно что-то из мебели, составь список.
Вы когда-нибудь бывали в гостиничных номерах, рассчитанных на одного человека? Минимум вещей, лаконичный дизайн, преобладающие светлые тона. Здесь будет комод и телевизор, но не будет журнального столика. Здесь стоят вазы с цветами, но цветы — искусственные. В комнате пахнет освежителем с каким-нибудь милым ароматом, скажем, «японская роза» или «гранатовый рассвет», а ещё — антисептиком, чтобы вы были уверены в том, что полки, куда вы сложите своё нижнее бельё и подушки, на которых вы будете спать, тщательно обработаны и абсолютно безопасны.
Иногда такие номера переоборудуют в «комнаты для пар», хотя единственное их отличие — двуспальная кровать. Она такая огромная, что можно играть в футбол, и, в общем-то, это единственное, что будет иметь значение, если вы снимаете номер для того, чтобы провести с кем-то гон или течку.
В случае Стайлза кровати нет. Ни двуспальной, ни односпалки, ни спального мешка. Ни дивана, ни тахты, ни софы. И если вдруг Стайлз решит подремать, то делать это придётся либо в кресле, либо на полу. Но в остальном сходство абсолютно.
Кресло.
Компьютерный стол.
Комод и шкаф.
Пара полок, прибитых к стенам.
Цвет — орех с молоком. Запах — всё та же древесная стружка. Стены — отделка под кирпич.
На полу, рядом со столом, Стайлз замечает опилки и пыль. На спинке кресла — бирку с ценой. Он подцепляет её ногтями и срывает, комкая в пальцах. От бирки на коже остаётся тонкий слой клея.
Взгляд Дерека — взгляд человека, купившего дом для щенка. Стайлз чувствует его взгляд, когда обходит по кругу кресло, разглядывает незашторенное окно, вертит в руках рамки с фотографиями альпийских лугов.
Всё максимально безлико. Как снимок с сайта «апартаменты на час».
Набор белоснежных флаконов он замечает в последнюю очередь. Эмблема с бегущим волком ему знакома. Она на рекламных щитах в метро. На буклетах у заправок. На баннерах в торговых центрах. Стайлзу кажется, когда на Луне появятся баннеры, то первым будет МакДак с рекламой тройного чизбургера, а вторым — Lupus Nocte с их слоганом «Мы раскроем ваш аромат по-настоящему» и подписью рядом: «Никаких стимуляторов. Только естественные компоненты».
На самом деле сверхъестественная в них только цена. Три сотни за бутылку шампуня без запаха — это уж слишком. Стайлз всегда думал, что не существует идиотов, готовых отстёгивать за это дерьмо деньги.
Он отщёлкивает крышку у одной из бутылочек и принюхивается.
Ничего.
Тогда он выдавливает немного на ладонь. Шампунь прозрачный, вязкий и всё ещё ничем не пахнет. С бальзамом, гелем и мылом та же история.
Стайлз пожимает плечами. Пока Дерек платит, ему плевать, чем именно мыться. Он помнит обязанности альфы, прописанные в контракте мелким шрифтом. «Полное материальное обеспечение». «Абсолютное финансовое благополучие».
Дерек отвечает за то, чтобы Стайлз был сыт, одет и доволен жизнью ровно настолько, насколько это возможно. Стайлз может не вылезать из СПА-салонов. Может закупаться шмотками от-кутюр, если захочет. Может обедать лобстерами, а на ужин съедать блюдо из печени редких китайских рыбок. Стайлз может не вылезать из торговых центров. Может жить в бутике Версаче, потому что у него золотой билет. Премиум-карта, открывающая любые двери.
За рождение ребёнка Стайлз получит квартиру в центре Нью-Йорка и любое авто на выбор. Неплохой аргумент для того, чтобы вы исчезли из чьей-то жизни, а?
Дерек молчит, наблюдая за его реакцией. Затем говорит:
— На будущее. Ты можешь звонить, если что-то понадобится.
— Если что-то — что?
— Например, бинты. Или перекись водорода. Или врач, Стайлз.
Голос Дерека звучит прохладно. Он добавляет:
— Если нужно, я буду забирать тебя после работы.
— Не нужно.
Дерек стоит, прислонившись плечом к косяку. Он расслаблен и совсем не опасен. Но у Стайлза в голове загорается стоп-сигнал. Красное пятно, обрамлённое чернотой. Оно говорит: «Осторожно. Альфа неустойчив».
— Если у тебя проблемы на работе, лучше с неё уйти. Я могу заплатить…
— У меня всё супер.
Дерек склоняет голову, и влажная прядь спадает к его виску.
«Осторожно. Альфа может кинуться».
Кожа Стайлза ещё помнит его прикосновение. Оно словно отпечаток. Метка поверх метки. Шрам поверх шрама.
Стайлз наблюдает, как Дерек отталкивается от косяка и выпрямляется. Он говорит:
— Займись вещами, Стайлз. Жду тебя через час.
Затем добавляет:
— Сегодня я хочу лечь раньше.
Словно это как-то оправдает выданный им временной лимит.
— Окей.
В голове Стайлза стучит «тик-так, тик-так». Отсчёт начался, дорогуша.
Он наблюдает, как Дерек уходит, думая о том, что Скотт бы всё это не одобрил. Стайлз чувствует его тёплую ладонь на своём здоровом плече, ощущает укоряющий взгляд. Скотт бы сказал, что Стайлз идиот.
— Эй, бро, твой план — полная лажа.
У него есть вариант получше.
— Ты мог бы устроиться мойщиком окон или раздавать листовки в метро. Ты мог бы стать маскотом сети аптек и рекламировать средство от подагры. Ты мог бы сдавать плазму для людей, оказавшихся в тяжёлой ситуации. Например, для тех, кто лишился половины головы в ДТП.
О да. У Скотта всегда есть вариант получше. Почище. У него нашёлся бы план, не включающий в себя продажу чьей-то задницы.
Стайлз закрывает глаза, чувствуя, как невидимая, несуществующая ладонь Скотта сжимает его плечо, прежде чем исчезнуть.
Стайлз напоминает себе, благодаря кому Скотт делает каждый свой вздох. Благодаря кому однажды встанет на ноги. Всё, что нужно Стайлзу, — немного терпения. И времени.
Часы в его голове продолжают твердить: «Тик-так, тик-так».
Примечания: