***
Атсуши вёл рукой то вниз, то вверх и выводил печать. Бумага проминалась, чернела в тех местах, где побывала кисть. Структура разрасталась, расползалась по краям, и скоро ясно стало: печать почти готова. Дверь распахнулась. Дунул свежий воздух. Атсуши оглянулся, чтоб посмотреть, кого же занесло к нему. В дверном проёме был директор. И вроде злой, а вроде и не злой — кто ж его, гада, знал. Атсуши недовольно цыкнул. Сколько раз просил стучаться — всё без толку. — В следующий раз после такого тебе на голову выльется ведро помоев! — крикнул он. — Я не пожалею сил на печать, мать твою!.. Терпеть он не мог, когда его отрывали от дела. Но директор лишь прищурился легонько. Привык уже к такой манере речи, как и все приютские. — И как же ты поймёшь, что к тебе пришёл именно я? Атсуши хмыкнул. Сделать печать, определяющую конкретного человека, было не так уж и просто. Но не для него — мастера со стажем лет в сто, если не больше. — Ты сомневаешься в моих навыках? — Пожалуй, нет. Но какого чёрта ты приватизировал библиотеку? Она общая, между прочим, а ты её превратил… — взгляд директора зацепился за стоящую на столе свечу — единственный источник света в комнате, — в какой-то антикварный музей. Духота, темень… вспомнил свою молодость в Узушио, да? Атсуши усмехнулся, но отвечать не стал. Уставился на одинокий огонёк, взглянул на еле видный дым, на тёмный деревянный стол, на мебель. На пол, почти закрытое окно и дверь. Всё тёмное вокруг. Мало кто знал, но лаборатории в Узушио отблескивали чистоплотной белизной, и свет там был везде. И воздух свежий. Даже слишком. — Чё ты от меня хочешь? — спросил Атсуши. — Наруто вчера сбежал. — И чё? Настолько простого ответа директор ждать не мог. Рожа его выразила крайнюю степень удивления. — Вернулся только сегодня. С клоном Хокаге, чёрт побери! Взгляд Атсуши переполнился скепсисом. Директор говорил, словно Кьюби снова высвободился. — И чё? Вернулся ведь, и всё в порядке. Тот всё ещё недоумевал. И злиться начинал — теперь уж точно. — Как чего?! У нас ребёнок из приюта пропал, а вернулся лично с Хокаге! Позор нам, вот чего! — Тебя только это волнует? Атсуши отложил свой лист на край стола. Странный звук донёсся со спины, и он оглянулся. Подувший из двери ветер распахнул окно. Лежащая на полке папка опасно колыхалась и норовила свалиться. — Да нет же… ты представь, шестилетний ребёнок ночью один по деревне бродит. Атсуши хотел было встать, но не успел. Из-за ветра папка документов полетела вниз. Листы медленным парением разлетелись по полу. «Ну всё, падла, я вынесу тебе мозги!» — взглянул он в глаза директору. Тот что-то понял и сделал шаг назад. На тех же полках, откуда были документы, книжечки стояли. Атсуши все читал из них, но разговаривать литературно не любил. Так было скучно. Так пугать не получалось. А вот ругаться было эффективно, он считал. И весело, к тому же. Листочки всё ещё летали возле ног. Атсуши наступил на один из них, придавливая к полу. «Ничё, Наруто заставлю собирать». — Чё ты там сказал? Я уж и забыл… — продолжил он, решив поиздеваться. — Шестилетний ребёнок. Один. Ночью. Представил? — Представил. И чё дальше? — Да… да! — не мог найти слов директор. — Я попросить хотел, чтобы ты за ним присмотрел получше. А то он же совсем без тормозов! Через окно сбежал! — Через окно? Дерзко… — Тебе, что, вообще всё равно?! Да вы с ним оба придурошные! Директор всё бесился. Атсуши было весело и грустно. «Да уж, придурошные. Иначе б жили дольше», — подумал он. Потом сказал: — Прикинь, мы родственники, Узумаки. Отбитые по праву крови. Директор посинел слегка, но не сорвался. Взял себя в руки, постоял, нарочито громко подышал и успокоился. «Ай, молодец, — подумал Атсуши. С каждым годом бесить директора и окружающих своим обычным поведением становилось всё тяжелее. — Ну ничё, я ещё чего придумаю». — Генетически отбитые вы, и правда… — передразнил директор. — В общем, мы Наруто на верхний этаж переселили. Чтоб больше не сбегал. — Ну и отлично, — согласился Атсуши, а затем улыбнулся и добавил: — Теперь, когда он решит сбежать, будет с третьего этажа прыгать. — Чего?! Да не будет! Не совсем же конченный! Атсуши засмеялся, вспомнил Кушину и ответил: — А ты в этом уверен?***
Наруто посмотрел в окно. С подоконника их новой комнаты открывался вид на крыши уже знакомых домов. Далеко внизу виднелась засыпанная снегом земля. — Высоко… Как думаешь, чё будет, если спрыгнуть вниз? Сидящий рядом Йоши лишь пожал плечами. В приют Наруто вернулся к десяти вечера: клон Старика-Хокаге быстро довёл его прямо к воротам. Их встретил дядька-директор. Они со Стариком о чём-то поговорили, а Наруто пошёл к себе в комнату. Спать не хотелось, так что он уселся на подоконник и уставился в окно. Так и просидел полночи, а потом под завывания ветра и уснул. Казалось, пронесло и наказания не будет, но нет. Дядька-директор заявился в комнату к семи утра, настойчивым стуком в дверь разбудил Наруто и Йоши и заявил, что переселяет их на третий этаж. Наруто и не понял поначалу, что это было наказание. Он попросил переселить его на другую сторону — туда, откуда монумент Хокаге было видно, но все комнаты на другой стороне оказались заняты. Вот и приходилось сейчас смотреть на белые крыши да землю, которая раскинулась совсем уж далеко. — Не, здесь просто спрыгнуть не выйдет, — сказал он. — Нам нужна верёвка! Йоши склонил голову набок. — Как зачем? Один держать будет, а второй вниз полезет! Йоши не стал отвечать и уставился вниз. «Опять завис», — подумал Наруто. Снег уже не шёл, но на земле образовалось огромное количество белых бугорков. Как сказал Старик-Хокаге, сугробами они назывались. — Блин, я теперь хочу в него нырнуть… в сугроб этот. Может, прямо из окна прыгнуть? Йоши пожал плечами. Наруто взглянул вниз, прикинул, насколько вообще сугроб мог быть мягким, и почесал затылок. — Не, стрёмно… верёвка нужна. Перспектива прыжка с такой высоты его пугала. Тут, по ощущениям, было заборов пять. И если с одного прыгать больно было, то с пяти, наверное, очень больно. Могла помочь верёвка. Дядьки и тётьки ведь их учили, как по ней лазать туда-сюда. Вот только где её достать, Наруто понятия не имел. — Хрен нам теперь, а не улица! Стало грустно. Он спрыгнул с подоконника и под нечитаемым взглядом Йоши залез на свою кровать. Комната эта такой же была, как прошлая — только цвет стен да пола немного отличался. Наруто улёгся прямо на подушку. Ему понравилось гулять одному. Никто не останавливал, не говорил, куда идти и когда возвращаться домой. На свободе круто было. И взрослые там не такие противные ходили. Один только лысый дед из ресторана данго злой оказался. — И чего ж он на меня так взъелся?.. «Демон одноглазый!» — возникла в голове его противная морда. Наруто поморщился. В приюте его никогда демоном не называли. Чертёнком — да, засранцем — тоже. Пиздюком частенько кликали, но демоном — ни разу. — Может, вне приюта по-другому обзываться принято?.. Послышались шаги: Йоши наконец спустился с подоконника. Он достал что-то жёлтое из тумбочки и уселся на кровать. Наруто привстал и присмотрелся получше. Чем-то жёлтым был банан. — Э-э, а ты где банан взял? Йоши улыбнулся и ткнул рукой в пол. — Снизу?.. Йоши показал один палец. — А, с первого этажа? Погоди… ты чё, из столовой спёр? Йоши кивнул. Наруто фыркнул. «А ещё строит из себя правильного…» Он снова завалился на подушку. На фоне белого потолка кружила чёрная точка. Это муха в комнату влетела через открытое окно. Она противно жужжала, летала туда-сюда, бесилась и врезалась в стены. Чтобы этого не видеть, Наруто повернулся на бок. Муха перед глазами больше не маячила, но жужжание никуда не делось. «Ж-ж-ж», — слышалось ему. Он прикрыл глаза, и перед глазами возникло нечто страшное и смешное: огромная бородатая муха. «Демон одноглазый», — сказала муха. Наруто открыл глаза и заржал, поняв вдруг, что дед тот на муху походил. Глазастый был, с округлой головой. И брюзжал много. Муха и жужжала, а не брюзжала, но какая разница? Что то противно было, что это! Вновь он скривился. — Не демон я… и не одноглазый! Даже несмотря на царящую в приюте дружбу, обзывать друг друга любили все. Так делали пацаны, девчонки, многие дядьки и тётьки. Атсуши, вон, вообще на этом поприще был местный профессор. Столько словечек знал! Наруто уже обзывали одноглазым, и он не особо обижался на это. Только потирал повязку, которую всегда на голове носил, да грустно вздыхал. Долгое время он и сам не задумывался, зачем ему эта повязка. От дедули Атсуши знал лишь, что глаз, который она скрывала, был особенным и очень чувствительным. Так Наруто и жил, стараясь не открывать глаз ни при каких обстоятельствах. Любопытство подталкивало, но попытки не увенчались успехом, свет словно больно обжигался. Только недолго длилось его неведение. Несколько недель назад, блуждая в темноте приютских коридоров, Наруто случайно сорвал повязку. Вместо света в зажмуренный глаз просачивалась какая-то синева. Он недолго постоял на месте, а потом неведомое чувство толкнуло его перестать жмуриться. Всё преобразилось: стало синим, насыщенным и размытым. Наруто показалось, будто он в другой мир попал. Некоторые штуки там двигались куда медленнее, чем обычно. Другие же штуки были прозрачными, и сквозь них виднелись светло-голубые линии. Не успев очутиться в этом мире, Наруто уже потерялся и так и проходил несколько секунд, напарываясь на вроде бы и знакомые, но вроде и нет очертания. А потом вдруг присмотрелся получше и понял: мир всё тот же, просто в другом цвете видится. Тогда послышались чьи-то голоса. Повязку пришлось быстро натянуть обратно, и всё стало, как прежде. Наруто сразу заявился к старику Атсуши за ответами и хотел было рассказать о случившемся, но тот откуда-то уже всё знал. Он пояснил. Странный чувствительный глаз шаринганом назывался и позволял очень и очень многое: техники чужие копировать, иллюзии создавать… С восторгом Наруто слушал о его особенностях, пока дедуля не сказанул: — Не снимай повязку больше. Снимешь ещё раз — я узнаю, все запасы рамена отберу и сам сожру, понял? Дедуля редко когда наказанием угрожал. Он вообще редко наказывал. Покричать мог, правда, но то было мелочью. Потому Наруто до сих пор боялся делать что-то с этой чёртовой повязкой. Рамен — самое дорогое, что в этом приюте у него было. Дедуля знал, на что давить. — И всё же… — потянул он руку к ткани. Рамен был отлично заныкан. За два года никто о нём не узнал. Не верилось, что дедуля Атсуши способен вычислить точное его местоположение. Да и что этот шаринган может, узнать хотелось очень сильно. Наруто закрыл правый глаз — сощурился настолько сильно, насколько это было возможно, а потом стал повязку стягивать. Медленно, словно боясь пораниться, тащил ткань вверх, пока вдруг та не перестала касаться головы. В руках оказалась обычная синяя тряпка. Наруто отложил её на тумбу, вздохнул и закрыл левый глаз. Стало темно. В прошлый раз, выбирая между любопытством и пиздюлями, он выбрал первое. В этот раз, в общем-то, ничего не изменилось. Путь у него такой был: один и тот же выбор делать. — Погнали! Медленно поднялось веко, открывая правый глаз. Ударил свет — захотелось прищуриться. Мир преображался. Ни жёлтых стен, ни мебели больше не было. Свет пропадал, и синева занимала его место. Наруто всё щурился, пока вдруг не понял, что глаз не болит. Он медленно повернул голову. Мир повернулся вместе с ним, и на пороге восприятия показалась выбивающаяся из всего синего безумия ещё более синяя фигура. Йоши это был, и внутри него по размытым голубым ниточками туда-сюда текла светящаяся водичка. Это притягивало взгляд, и Наруто так и завис, рассматривая, как внутри тела его друга циркулирует что-то непонятное. На мгновение он опустил голову и случайно заметил что-то такое же голубое. Он вытянул руку вперёд. Та была, как Йоши, с нитками или даже полосками внутри. Он согнул палец. Движение получилось медленное и плавное. Ниточки извернулись вместе с пальцем и размылись ещё сильнее. — Они на лапшу похожи… так же прикольно сгибаются, — ещё раз согнул свою руку Наруто. — Это чё, внутри людей… лапша? Он прищурился, чтобы ниточки — или лапша — вновь приняли более чёткую форму. Те упрямились и всё ещё не хотели сходиться, продолжая превращаться в какое-то месиво. На мгновение закружилась голова. Глаз стал мокрый. Он слезился отчего-то. Синева задвоилась. Наруто вновь прищурился, и все двойные ниточки слились во что-то одно, только ещё более хаотичное и большое. Казалось, ещё немного — и они займут всю его руку. Наруто понял, что пора заканчивать, и открыл левый глаз. Что-то пошло не так. Картинка превратилась в нечто неразборчивое. От охватившего сознание безумия из красок, форм и синей лапши Наруто чуть снова не свалился. — А-а-а, лучше так не делать! — в панике закричал Наруто и закрыл левый глаз. Вновь остались только синева да лапша. За дверью послышались шаги. Наруто испуганно прислушался и уставился в сторону источника звука. Мимо двери прошёл еле видный синий силуэт. Плавно и размеренно, иногда размываясь, а иногда вновь соединяясь в единое целое, лапша плыла, видимо, на свою работу. — Эта фигня ещё и через стены видит?! — воскликнул Наруто. От накатившей радости он завалился на кровать. Это было круто! Хотелось улыбнуться, но он увидел летающую в воздухе точку. Стало слышно жужжание — заметив эту чёртову муху вновь, Наруто не мог более игнорировать звуки, которые та издавала. Муха большой синей картофелиной двигалась плавно и оставляла за собой жирный след. Перед ней, казалось, плыли ещё несколько таких же точек. Все вместе они, слегка мерцая, двигались в сторону окна и не собирались менять траекторию. Отчего-то Наруто был в этом уверен. Он резво встал на кровать, подпрыгнул, замахнулся и хлопнул ладонями по всем точкам сразу. Муха упала на пол. Наруто улыбнулся. Так точно он ещё никогда не бил. И это тоже было круто. Вдруг синева вновь начала двоиться, и он снова завалился на кровать — на сей раз не по своей воле. — Мир, перестань кружиться, ттебайо! — попросил Наруто. Мир не послушался и закружился ещё сильнее. — Вот сволочь… Наруто фыркнул и понял, что пора заканчивать. Он хотел было открыть левый глаз, но вспомнил, чем это в прошлый раз закончилось. Тогда сперва он прикрыл правый. Синева исчезла в тьме. А после открыл левый, и накатили привычные краски. Йоши всё ещё жрал свой банан, игнорируя потуги Наруто. То было нормальным его поведением, так что и обижаться смысла не было. Стены новой комнаты всё ещё отдавали милой желтизной. Муха дохлым комком лежала на земле. За окном светило солнце. Почти ничего, в общем-то, не изменилось. Наруто почесал затылок. Крутой штукой оказался этот шаринган. Только вот всё ещё не совсем понятно было, что он может. Лапшу в людях показывал, сквозь стены светил, мух бить помогал — и это всё, что стало ясно. — Наверняка с его помощью я смогу Хокаге стать… — подумал Наруто и впервые представил себя со снятой повязкой. — А… интересно, как он выглядит вообще, шаринган этот… — задумался он. И действительно, дедуля Атсуши хоть примерно рассказывал, на что шаринган способен, но про внешний вид умолчал. И зеркала под рукой не было. Наруто осмотрелся и увидел своего товарища. Зеркала-то, может, и не было, зато под рукой был Йоши, а у Йоши были руки, блокнот и набор красивых цветных карандашей. Дедуля Атсуши запрещал показывать шаринган кому-либо, но Йоши-то свой пацан был. Так что ему можно. Наверное. — Пофиг, — пожав плечами, Наруто закрыл левый глаз и открыл правый. Всё вновь стало синим. — Эй, Йоши! — позвал он, спустился с кровати и чуть не упал. Мир снова завертелся. Силуэт Йоши из синей лапши повернулся в его сторону и застыл на месте. — У меня в глазу какая-то страшная хрень, да? Силуэт кивнул, и лапша внутри него кивнула вместе с ним. Это выглядело стрёмно, и Наруто закрыл шаринган. Йоши принял нормальный свой облик: вновь видны были его длинные светлые волосы да большущие глаза. Лицо выражало недоумение. — Нарисуй-ка её. Йоши ещё раз кивнул. А потом снова замер на мгновение, потянулся к тумбе, потряс головой, будто наваждение сгоняя, взглянул на Наруто, опять кивнул и наконец достал уже свой блокнот да ручку. — Чё там такое-то, что ты так впечатлился… Йоши не отрываясь рисовал, а как только закончил, вновь поднял взгляд и стал тыкать карандашом в свой рисунок. Наруто подошёл к нему и уставился в блокнот. На него смотрела красная непонятная хреновина.