***
Что-то коснулось ноги. Атсуши взглянул вниз и увидел копающегося под столом Наруто. Это он разбросанные директором документы собирал в качестве наказания. Уж очень не хотел терять лапшу, вот и согласился прибраться взамен на неприкосновенность хотя бы нескольких своих тайников. — Аккуратнее давай, — вернувшись к печати, сказал Атсуши. Наруто недовольно цыкнул, но останавливаться не стал. Атсуши не знал, где последние тайники находились, но уверен был, что ему, опытному шиноби, не составит труда обнаружить их все. Но за старание следовало похвалить как-нибудь. Некоторые нычки удивляли своей оригинальностью. — Дедуля, а чё ты делаешь? — достав бумажку, Наруто вылез из-под стола. — Планирую месть. — А… Ясно было, что он ни хрена не понял, но Атсуши сейчас было всё равно. Когда он печатями занимался, всё вокруг не имело значения. Вот и Наруто находился где-то на краю его восприятия, задвинутый туда искусством фуин. — А чё такое месть? — Это когда ты делаешь дерьмо тем, кто делает дерьмо тебе. — И они от этого плакать будут, да? — выдал Наруто. — Ну, те, кому делают… Атсуши подвис на миг и попытался понять, с чего такой вопрос мог возникнуть. — Чё? — быстро сдался он. — Так дядька-шиноби с улицы говорил! Сказал, что кого в дерьмо ни ткни — он плакать будет! Атсуши хмыкнул. Забавными эти шиноби Конохи были. Наверняка это какой-то генин сказанул, чтобы поиздеваться над, по его мнению, ребёнком. И всё же… — Ну-у, правду пацан сказал. Наруто почесал подбородок и замолк на миг, будто понял что-то, а потом спросил: — Это чё, шиноби какашек боятся? — Думаю, шиноби этот имел в виду не какашки. — А… что тогда? Атсуши призадумался на миг и даже оторвался от печати. То интересный был вопрос. — Ну-у, знаешь, в мире куча дерьмовых вещей, никак с говном не связанных, — выдал он философскую мысль. — Каких, например? — Ты и сам увидишь. — Я как-то не хочу их видеть. Они наверняка воняют… Атсуши отвернулся на миг и вспомнил трупный запах. Стало немного тошно. — Да-а, ещё как воняют, — сказал Атсуши. — Ну вот, говорил же… — поморщился Наруто. — Бе-е… — Но таков уж путь шиноби: копаться во всякой вони. И бесклановые в неё лезут, и клановые… и даже Хокаге. Так что… — Чё?! Да не верю! — крикнул Наруто. — Я ж видел старика Хокаге, и он не вонял! — Помылся, видимо. — А… а почему?.. — Всё, — Атсуши легонько хлопнул по столу. — Заканчивай с вопросами и иди документы собирать. Наруто хотел было возразить, но, видимо вспомнив про договор, пошёл всё-таки сгребать в кучу разбросанные по всему полу бумажки. Атсуши вернулся к печати. В структуре почти всё предельно ясно было, схема работала. Осталось лишь понять, на что завязать активацию. «Может… на очаг?..» — пришла в голову идея. Послышался долгожданный стук. Наруто удивлённо уставился в сторону двери, поджидая гостя. — Входи давай! — крикнул Атсуши. Дверь отворилась, и подул прохладный воздух. Благо на сей раз окно было закрыто наверняка. Войдя почти бесшумной походкой, гость приблизился к столу. — Здравствуйте, Атсуши-сан, — послышался спокойный мужской голос. — Да-да, привет, — ответил Атсуши. Приложив пальцы к подбородку, он всё ещё пытался придумать метод активации. Больше мысли в голову не лезли, и через несколько секунд так и не готовая печать полетела на край стола. Атсуши глянул вверх. Перед ним возвышался шиноби клана Хьюга в белом кимоно. Его не выражающая ничего рожа уже раздражала. Наруто с остервенением рассматривал посетителя. — Дядь, а ты кто? — с улыбкой спросил он. — Меня зовут Хьюга Хаато, — представился шиноби. — А ты Узумаки Наруто, да? — Ага… — кивнул Наруто. — Дядь, а почему у тебя глаза белые? — Потому что он — Хьюга, — вмешался Атсуши. — У всех Хьюга глаза белые да морда кирпичом. Запомни. Хаато не ответил: воспитание, видимо, не позволило. И лицо его не изменилось, как бы подтверждая сказанное Атсуши. Этот индивид казался эталоном воспитательной системы Хьюга, образцовым примером её железной выдрочки. Тихая, безэмоциональная машина для убийства, которую из равновесия никакими пиздюлями не вывести: ни ментальными, ни физическими. Таким он предстал перед Атсуши впервые. И сейчас старался казаться таким же. Только вот враньё всё это было, маска. Хьюга поголовно себя так вели: игнорировали эмоции изо всех сил. Настолько в их консервативные бошки эта идея въелась, что некоторые действительно переставали что-либо чувствовать. По крайней мере, так они думали, некоторые эти. Такие вот и сидели у власти в этом чёртовом клане, а потом навязывали свою ущербность другим. Атсуши считал всё это бредом. Отобрать у человека эмоции можно было лишь рутиной и уж точно не бесконечным сдерживанием своих порывов. — Ну ладно, — Атсуши хлопнул в ладоши и встал со стула. — Давайте всё быстро закончим. Хаато, делай дело. — Конечно, — ответил Хаато и активировал бьякуган: сложил печать, и вены вокруг его глаз вздулись. — Дядя, что это с тобой?! — в страхе Наруто отскочил назад. — Тебе плохо?! — Всё с ним хорошо, — вновь сказал Атсуши. — Ты постой на месте и не дёргайся, ладно? — Зачем? — искренне удивился Наруто, своим большущим голубым глазом пялясь в лицо Хаато. Ясно было: пацан ждал объяснений. Хоть каких-то. Заленившись, Атсуши выбрал самый эффективный путь: — За это я не стану трогать ещё две нычки. Наруто замер моментально. «Как и ожидалось», — подумал Атсуши. Хаато не стал ничего комментировать и начал осмотр. Медленно он проверял каждый кусочек системы циркуляции чакры Наруто. На мгновение взгляд его задержался на голове. — Что с его глазом? Почему… там так много чакры? — спросил Хаато. Атсуши задумался. Он вновь взглянул в лицо пусть и замершего, но всё ещё источающего любопытство Наруто и понял, что лучше бы прогнать того куда подальше. — Ты закончил? — спросил он. — Вообще да, но… — начал было Хаато, но Атсуши его перебил: — Чудно. Наруто, выйди. — Э-э, зачем? — ещё сильнее удивился Наруто. Атсуши тяжко вдохнул. Пацанское любопытство было совершенно не к месту, и он решил действовать наверняка: — Выйди, тебе говорю! А то наша сделка будет разорвана! Наруто вскочил и побежал к выходу. — Лады-лады, — открыв дверь, сказал он. — Выхожу, ттебайо! — Пиздуй давай, — подбодрил его Атсуши. — Зайдёшь минут через пятнадцать. Наруто что-то пробубнил, а потом хлопнул дверью. Громкий звук хорошенько вдарил по ушам, но после него в комнате стало тихо. Хаато напряжённо пялился в одну точку. Думал о чём-то. — Это какое-то додзюцу? — спросил он. — Да. Наруто — владелец шарингана, — не стал увиливать Атсуши. Почувствовалось напряжение. До последнего Атсуши не желал всех этих откровенных разговоров. Но и врать смысла не видел. — Откуда и… кто знает? — спросил Хаато, посмотрев в его глаза. Стало как-то даже душно. — Инвестиция Минато. А знают помимо него лишь двое: я и Хирузен. — А Учиха? — Фугаку не в курсе. — Чудно… — покачал головой Хаато. — Я даже спрашивать не стану, как так вышло. — И правильно сделаешь, — тихо сказал Атсуши. — Что с системой циркуляции? — сменил тему он. — Ну-у, его чакра стабильна. Очаг уже сформирован. Чакроканалы широкие, поток чакры быстрый. — Значит, он из ранних? — Да, из ранних. — Ну и отлично, — кивнул Атсуши. — Что-то ещё скажешь? — Ага… — попытался собрать мысли в кучу Хаато. Ясно было, что сейчас давалось ему это тяжело. — Потенциал у мальчика большой, но трудиться ему придётся много. Чакра резкая, быстрая. Да и… резерв у него немаленький, даже сейчас. Проблемы с контролем при такой СЦЧ неизбежны. — Он Узумаки, — пожал плечами Атсуши. — Для нас это нормально. — Его резерв меньше твоего. Сильно, почти в два раза, — продолжил Хаато. — Наруто ещё не вырос, конечно, но если учесть, что он ранний… — Вряд ли резерв станет ещё больше, я понял. — Да, именно так. И… это скорее хорошо, чем плохо. — И вправду… — подтвердил Атсуши. Пропавшее хоть на миг напряжение вновь возвращалось. Видно было, что Хаато остался озадачен увиденным и жаждал задать кучу вопросов. Лишь из-за воспитания и уважения он стоял на месте и не двигался, в душе, вероятно, надеясь услышать хоть что-то, что позволило бы эти вопросы озвучить. Какую-то зацепку, хоть минимальную. — Ай, непозволительно для члена клана Хьюга так себя вести! — пытаясь разрядить обстановку, поддел его Атсуши. Не сработало. Хаато промолчал. Он всегда устойчив к шуткам был, вот и сейчас даже внимания на неё не обратил, продолжая транслировать в окружающий мир напряжение. — Задавай уже свой вопрос. — Атсуши-сан… где его печать? Почему… на теле только пустышка? Не в силах медлить, Атсуши ответил сразу же: — Её нет. Слова прозвучали будто гром. Как приговор, только что вынесенный целому селению. В ужасе Хаато уставился на него. Понял всё и сразу, как и всегда, и его кирпичная морда превратилась во что-то экспрессивное. «Какая прелесть», — подумал Атсуши, приняв взгляд стойким молчанием. Он уложил рожу на ладонь, опёр о стол и усмехнулся. — Атсуши-сан, вы ведь понимаете, что это… к чему это может привести? — спросил Хаато. Всё никак он не мог взять себя в руки, и выглядело это даже забавно. — Узнай кто, и… Конохе — конец. Ситуация, правда, была совсем не забавной. — Потому никто и не должен узнать, — уверенно ответил Атсуши. — Ты знаешь, какой трындец нам всем придёт, попади эта информация не в те руки. Хаато тяжко вздохнул и наконец взял контроль над чувствами. Быстро он в себя пришёл. Как и всегда. — Атсуши-сан… отношения между кланом и Конохой накаляются. Сандайме продолжает давить на нас и… — Я знаю. Но и Наруто у Хьюга как на ладони, ваши в любой момент могут понять, что что-то не так. — Да… И если они поймут, может стать очень плохо. Атсуши кивнул: — И всё же утаивать от вас эту информацию бесполезно. Когда-нибудь она всплывёт. — Тогда… зачем? — Зачем я это рассказываю? — улыбнулся Атсуши. — Потому что мне нужно, чтобы Наруто не убился раньше времени! — Шаринган задействует чакру… вы об этом? — Да. За дверью бесновались пацаны, доносились их резвые крики. Прождав, пока толпа пронесётся куда подальше, Хаато спросил: — И всё же, почему именно я? Атсуши нахмурился и таки всмотрелся в его глаза. «Потому что ты единственный, кого я в вашей клановой помойке знаю достаточно хорошо, чтобы хоть немного доверять», — пришёл в голову ответ. Но Атсуши решил не грубить и ответить по-другому: — Потому что я верю, что ты не побежишь рассказывать всё Хиаши. Хаато замолчал на миг. Видно было, что не такого ответа он ждал. — С чего… такая уверенность? — Потому что ты понимаешь одну вещь. — И какую же? Атсуши засмеялся. Всё ведь просто было, и думать не нужно. — Что нам всем — пиздец, если ты расскажешь.***
Поток стремительных жёлтых полос рассеялся в сером небе. Кусочек одинокой луны просматривался сквозь наслоившиеся друг на друга тучи. Минато оглянулся. Людей вокруг не было, и лишь хоть как-то сохранившаяся архитектура свидетельствовала, что он попал туда, где когда-то циркулировала жизнь. Под дождём мокли крыши брошенных домов да истоптанные дороги. Некая конструкция из дерева лежала прямо по центру улицы. Минато вгляделся получше. То была оторванная скамейка. Накинув капюшон, он пошёл вперёд, не обращая внимания на пачкающиеся в грязи ноги. Вязкая земля проваливалась под тяжестью шагов, казалось, норовя затянуть его вглубь, как некоторые техники Дотона. Чувствовался близкий маяк, целых два даже. Первый — на земле неподалёку, тот, к которому Минато переместился. Второй — на рукоятке куная в руке. Чакру почти все шиноби чувствовали: кто получше, а кто похуже. Минато чувствовал неплохо и потому считался каким-никаким сенсором. Метка Хирайшина же, как и любое фуиндзюцу, требовала постоянной циркуляции чакры по всей своей структуре. Она не обладала дополнительным хранилищем и была компактна, вмещая в себя лишь самое необходимое. Иначе возникали проблемы с установкой: слишком много времени на неё тратилось. Потому чувствовалась такая метка всего несколько часов, а дальше требовалась подпитка. Этого было мало, и Минато соединил её с другой фуин, в которой хранилась чакра. Такая структура заранее наносилась на рукоятку куная, и получался маяк, способный фонить несколько дней. Один из таких и был воткнут в землю. Второй лежал в его руке. На всякий случай. Минато припал к земле и прикоснулся к мокрой грязи. Он надавил чуток и сконцентрировался, пытаясь усилить чувство. Неподалёку ощущалось что-то живое. Большое, сильное, но сокрытое. Заметить его было сложно. Оно почти не двигалось и сливалось с окружающим миром. Будто живое это — и не живое вовсе. — Вроде похоже… Минато поднялся на ноги. Он вытер грязь с пальца о мокрый плащ и пошёл дальше. Кучи мелких домиков из камня стояли по краям улицы. Одному из них будто сильным ветром крышу сорвало, но ясно было, что виновен в этом не ветер. Это война так по этому местечку прошлась. Какая-то из трёх больших. А может, и одна из тех, что поменьше. Это место пережило множество конфликтов. И дождь здесь лил почти всегда, не прекращаясь. Капли шумно отбивали крыши, оседали на плаще, с плеч стекая вниз. Шумная погодка вырисовывала ритмы, буйством ливня словно выпуская весь свой гнев. Тучи сгущались. «Куда уж хуже-то?..» — подумал Минато. Почва разжижалась, всё сильнее напоминая сплошную лужу. Бледнела пелена отражающегося от неё света луны. Даже она сдавалась под натиском настигающей деревню темени. Улица заканчивалась. Цель приближалась. Что-то бежевое торчало из дальнего переулка. Минато прищурился и, прижавшись к краю улицы, пошёл вперёд. Быстро стало ясно, что это ткань. Он слегка напрягся и сжал в руке кунай, а затем заглянул за угол. Показалась большая фигура с копной торчащих из-под капюшона белых волос. Она не двигалась, и в голове вдруг всплыла та самая чакра. Большая, статичная и сильная. Но такая знакомая. «Совпадает!» — подумал Минато и убрал кунай в подсумок. — Джирайя-сенсей! — воскликнул он и улыбнулся. Сенсей поднял взгляд, и видно стало его лицо. — Минато, сюда иди! — улыбнулся он и утянул Минато в объятия. Вспомнилась наконец мёртвая хватка. Джирайя так обычно обнимал, что больно становилось. Но Минато и не был против, впервые за долгие годы почувствовав присутствие близкого человека. Чуть не задушив, Сенсей всё же ослабил хватку и отошёл. — Ну, как у тебя? — спросил он, а потом положил руку на плечо Минато. Тяжёлая она была. — Ответил бы «хорошо», но… Джирайя взглянул на его запачканный плащ и сказал: — Вижу-вижу, — убрал он руку. — Всё копаешься во всякой грязи, да? — Ну-у… Минато почесал затылок и вновь улыбнулся. На этот раз нелепо как-то, будто и не прошло столько лет. Будто всё ещё учеником был на попечительстве Легендарного Саннина. Мгновением промелькнуло в голове прошлое. Лис, смерть Кушины и двое нападавших. Израненный Наруто, с того света вытащенный ирьёнинами. Минато до сих пор не знал, остались ли у него шрамы… Всё времени спросить не было. Ведь в мире бедлам творился. Скрытый Туман пожирал сам себя, Камень грызся с Облаком, Песок всё никак не мог оправиться от действий собственного же джинчурики. А где-то далеко свои планы строил один из нападавших. То ли Учиха Мадара, непонятно как воскресший, то ли ещё какой ублюдок, не менее страшный и опасный. Минато взглянул в лицо сенсею. Тот улыбался, будто вокруг ничего и не происходило. Будто мир в мире жил, а не в постоянно идущей войне, пусть и большинству незаметной.. — Можно и так сказать. Но мне правда следовало проделать этот путь, чтобы вас увидеть! — О как! — ответил Джирайя. — Я тоже очень рад, правда! — Да… Повисло молчание. Дождь становился лишь сильней, и плащ, казалось, не выдерживал уже такого напора. Серое небо почернело окончательно. Пришёл холод, до ушей донёсся одинокий голос какой-то из ночных птиц. — Противная тут погодка, не правда ли? — сказал Джирайя. — Соглашусь, — ответил Минато. Погодка и правда противная была. Только в книгах такой ливень как что-то романтичное мог выставляться, здесь же он становился предвестником холода и болезней. А ещё землю в грязь превращал. А Минато пусть и был шиноби, грязь всё равно не любил. Кушина за то его чистюлей дразнила в детстве. А через несколько лет искренне радовалась, когда он наводил дома порядок. У них вообще в делах домашних по большей части равноправие было. Минато просто привык брать на себя ответственность, а Кушине совесть филонить не позволяла. Только вот мыть посуду она терпеть не могла, так что эту работу он частенько за неё делал. Просто потому, что расстраивать не хотел. Вот и наловчился со временем. Да так, что научился одной рукой тарелки чистить, а во второй руке держать книгу и читать параллельно. «Точно, книга!» — вынырнул из воспоминаний Минато. — Кстати, как ваша новая работа? Джирайя широко улыбнулся: — О-о, я рад, что ты спросил! Представляешь, новый том «Ича-Ича» продался почти что в три раза лучше предыдущего! — Ничего себе! — искренне удивившись, воскликнул Минато. — Это же отлично! Я очень рад за вас! — А уж как я за себя рад! — хвастливо подчеркнул Джирайя. — Наконец писательский гений великого Джирайи признали, хе-хе! Минато легонько посмеялся. Даже несмотря на окружающий холод, на душе становилось тепло. Сенсей отличный человек был и заслуживал счастья. Да и книжки его Минато любил. — Кстати… — начал было он. — А вы в Конохе были? Джирайя замер. Улыбка медленно сходила с его лица. — Нет, — не стал томить он. Минато коротко кивнул. Раз так, нечего было эту тему мусолить. Только вот неясно было, как теперь диалог продолжить, и потому Джирайя молчал. Тепло покидало душу, и вновь начинал чувствоваться вполне себе реальный холод: плащ всё-таки промок насквозь. Чёртов дождь добрался до чёрной рубашки. — Ну, тогда давайте примемся за дело, — сказал Минато. Джирайя кивнул. Их операция начиналась.