***
— А-а-а! — слышался звонкий крик. Минато сорвался с места, покидая укрытие. Он подскочил, словил падающего сына в полёте и приземлился на голову памятника самому себе. Подросший за шесть лет Наруто немного испуганным, но больше удивлённым взглядом уставился на него. — Чел, ты это… ты кто? Минато не ответил. «Ну привет, сынок…»***
Странный типец в капюшоне держал его на руках и не отвечал на вопросы. Наруто вцепился в него покрепче и немного испуганно озирался по сторонам. Далеко-далеко виднелась земля, и он чуть не полетел прямиком туда, вниз, минуя макушку Йондайме. Что-то подсказывало, это падение стало бы последним в его жизни… Хватка типца в капюшоне ослабевала, Наруто зашевелился и ловко спрыгнул на твёрдую поверхность. «Какой-то он подозрительный» — Пасиба, к-нешно. Но ты, это, кем будешь-то? Типец слегка отряхнулся и потянулся куда-то за спину, а после достал оттуда протектор. — Да так, простой шиноби. Наруто вгляделся получше, выловил в темноте очертания выбитого на металле листика и немного успокоился. «Вродь не врёт…» — Спасибо, дядь-шиноби, — кивнул он в знак благодарности. — Да не за что, — шиноби убрал протектор обратно под плащ. — Это моя работа, в общем-то. А ты… ну, не лезь так больше, хорошо? — Хорошо-хорошо, — покивал Наруто, предчувствуя очередную нудятину. Не любил он, когда его отчитывали… — Грамотно расценивать свои способности — это одна из основ нашего ремесла. Тебе нужно быть более аккуратным, если хочешь стать одним из нас, — стал читать лекции шиноби. Наруто еле заметно фыркнул. Он слишком часто слышал подобное и оттого стал пропускать мимо ушей. Взрослые говорили про аккуратность, осторожность. Говорили не рисковать, но как они вообще жили? Что они делали, если все их мысли не занимала какая-нибудь крутая авантюра по типу той, которую только что попытался провернуть Наруто? Вспоминалась одна из фраз дедули на этот счёт: — Кто не рискует — тот всю жизнь в жопе сидит, — озвучил её Наруто. Вот уж действительно. Дядьки да тётки просто сидели на жопе и наверняка оттого были такие печальные и скучные! Они сами не веселились и заставляли других грустить вместе с ними. «Может, им просто завидно?..» — подумал Наруто. Шиноби поднял руки в примирительном жесте и сказал: — Ты неправильно меня понял. Наруто фыркнул. Эта фраза бесила его не меньше, чем весь бред про риск. — Вы все так говорите! — возмутился он. — Бе-бе-бе, сиди дома да уроки учи! Бесит! Только дедуля среди всех весёлый, а остальные… остальные… — всё пытался подобрать сравнение он. — Они как мухи! Брюзжат вечно да орут! А сами ничё не делают, сидят по своим кабинетам… Шиноби молчал и всё так же держал руки. Казалось, он был удивлён. — Они наказывают нас по любому поводу, ттебайо… даже в шиноби поиграть не дают! Дедуля говорит, что рисковать — это круто, но все остальные с ним не согласны… — с каждым словом желание громко что-то доказывать улетучивалось. Отчего-то становилось печально и уныло. Наруто не любил скучных дядек да тётек и частенько, как бы выразился дедуля, поливал их дерьмом. «Но если они реально завидуют?..» — всё не давала покоя мысль. Небольшая частичка злости превратилась в жалость. Если эти тётки-дядьки действительно завидовали, то… то на что была похожа их жизнь? — Риски — это не плохо, — заговорил шиноби. Наруто взглянул на него удивлённо, пытаясь найти подвох. — Чего? — Рисков не избежать. Даже сейчас, стоя на такой высоте, мы рискуем свалиться вниз и разбиться. Но… при возможности риски стоит уменьшать, понимаешь? — О чём ты, ттебайо? — Перед тем, как спускаться с горы, ты мог подготовиться. Выбрать день, когда земля не будет такой влажной и скользкой, использовать снаряжение, придумать какой-нибудь план… тебе нужно уметь уменьшать риски, чтобы стать крутым шиноби. «План…» — задумался Наруто. В очередной раз в голову лезли мысли о том, что вернуться назад в приют и не спалиться будет очень сложно. Этот пусть и крутой, но спонтанный побег обязан был закончиться наказанием: как бы ни хотелось верить в лучшее, Наруто ведь знал этого дядьку-директора. Тот всю Коноху обыщет, но найдёт и вынесет все мозги! Наруто понурил голову. Дядька-шиноби говорил всё правильно, и становилось стыдно за собственную глупость. Порою ему действительно не хватало крутого плана, которые придумывали крутые шиноби. Да и сейчас… Лететь до макушки Йондайме было действительно далеко. Кто знал, чем бы обернулось это падение. «А если б я сорвался дальше?» — вдруг подумал Наруто и снова взглянул вниз. От осознания, насколько же далеко земля, стало стрёмно. Он отвернулся. Среди всех нудных взрослых этот дядька, наверное, впервые смог объяснить эту странную фигню с рисками нормально. «Значит, шиноби должен рисковать, но рисковать с умом… Стоп!» — А откуда это ты знаешь, что я хочу стать шиноби?! — воскликнул Наруто. — Ты, что, вражеский шпион?! Дядька не испугался и не сдвинулся с места. Он добродушно посмеялся и ответил: — Ну-у, во-первых, на тебе обувь шиноби. — Обувь… шиноби? — оглядел Наруто свои ноги. И ведь действительно. Сандалии в Конохе часто носили и обычные люди, но среди шиноби иной обуви, казалось, не существовало вовсе. И на картинках все щеголяли с открытыми пальцами, и в реальности… И у типца этого обувка такая была. — Ага, — продолжил тот. — Знаешь, для чего она нужна? — Не-а. — Для концентрации чакры в ногах. Открытые носки позволяют легче усиливать удары и взбираться по скалам. У некоторых моделей открыты ещё и пятки, но тут уж кому как удобно. — О… — удивился Наруто. Он никогда и не задумывался, почему носил именно сандалики. Просто все вокруг в них ходили, да и выбора в приюте особого не было. — Но ведь сандалики носят и обычные люди, — сказал Наруто. — Как ты тогда понял, что я типа хочу стать шиноби?! — Носят, — ответил дядька-шиноби. — Но не в такую температуру ведь? И уж тем более не в такую погоду. «И правда…» — подумал Наруто. Пусть он сменил одежду, пусть много бегал — было холодновато. А ноги ещё и после реки промокли… ногам, казалось, было холодно вдвойне. — Да и, — всё продолжал дядька-шиноби, — ты решил полезть на гору Хокаге. Кто-то из четверых — твой кумир? Наруто кивнул. На лице сама по себе появилась улыбка, даже несмотря на всю грусть неслучившегося падения: пришло осознание того, что мечта исполнена. Под ногами находилась твёрдая каменная шевелюра самого Йондайме. — Ага! Йондайме — мой кумир! — заявил Наруто. Он гордо вскинул голову, сложил руки на груди и сказал так пафосно и круто, как мог: — Однажды я смогу превзойти его! Шиноби присел на корточки и ответил: — Когда-нибудь ты сможешь. Из-под капюшона хитренько блеснули синие глаза, слегка повиделись очертания его лица, и они показались знакомыми. Наруто прищурился на миг и попытался вспомнить, где их видел… «Кто ж ты такой, чел?» Всё пытаясь разглядеть что-то помимо добродушной улыбки и хитрых глаз, он на миг заметил будто бы спрятавшуюся во тьме капюшона прядь волос. «Она светлая… очень светлая! — будто бы по частям формировался образ героя в белом плаще. Наруто отшатнулся назад. — Да не может быть!» — Ты же он и есть! — заорал он на всю Коноху. — Ты — Йондайме Хокаге?! Шиноби огляделся, резво снял капюшон и поднёс палец к губам. — Ты только потише, а то будет не очень хорошо, если нас заметят. Наруто растерянно вгляделся в открывшееся лицо и медленно покивал в ответ. Йондайме выглядел так же, как и на фотографии. Вообще не отличался. Разве что плащ сменил на более простой и менее крутой… — А… что… — попытался что-то спросить Наруто, но на полуслове из головы вылетели все мысли. — Чего? — Ты правда Йондайме? — Ну-у, когда-то я действительно носил этот титул. Предполагаемый Йондайме больно уж нелепо для крутого героя почесал затылок. «Да не… — прогнал сомнения Наруто. — Это точно он». Мысли путались, хотелось много о чём спросить, но осознание встречи с кумиром мешало даже рот открыть. Йондайме стоял перед ним. Сам Йондайме! Со слов дедули — один из крутейших мастеров фуиндзюцу и ниндзюцу в истории! Он смотрел тёплым взглядом, и от него веяло добротой. — Кру-уть! — выпалил Наруто. Йондайме быстренько огляделся и поднял руки. — Пожалуйста, давай потише. — Ой… — Наруто прикрыл руками рот, а потом ответил шёпотом: — Хорошо. — Я правда не хочу, чтобы меня тут заметили. А то… — У тебя могут быть проблемы? — Ага. И… мог бы ты не говорить, что видел меня? — попросил Йондайме. — Я никому не скажу, что ты тут был! — пообещал Наруто. — Спасибо тебе. — А… а почему тебя не очень любят? Ну, в Конохе. Ты ж это, вроде герой Третьей мировой. — Так сложились обстоятельства. Видишь ли, все вокруг думают, что я их предал… — Да-а?! — воскликнул Наруто, но вспомнив, что громко лучше не говорить продолжил уже шёпотом: — Но ты ведь не предавал, да? — Нет. Точно нет. — Тогда почему тебя не любят-то? Кто-то про тебя слухи распустил?! Кто эта сволочь, ттебайо?! — Можно сказать и так, — ответил Йондайме. Наруто надулся и взглянул на того решительно, всем видом выражая желание помочь найти виновного гада. — Я сделал это сам. — Но… но зачем?! — Мне пришлось соврать. — Но дедуля говорил, что врать — это плохо! — И… неужели ты никогда не врал? — прищурившись, спросил Йондайме. — А как ты тогда сбежал? — А… — хотел было возмутиться Наруто, но понял, что действительно наврал. — Зло… зло оно не в самой лжи. А в том, для чего ты её используешь. — Это… как? — не понял Наруто. — Ну-у, ты с помощью лжи сбегаешь из приюта, — пояснил Йондайме. — Ты ведь не становишься злодеем только потому, что не хочешь вечно сидеть в четырёх стенах, так? — Конечно! Но все, кроме дедули, считают, что я совершил что-то плохое! Дядька-директор вон и вовсе меня на третий этаж переселил, гад! Он точно мне завидует! — А как ты тогда выбрался? — По верёвке! — гордо ответил Наруто. — Оу, — призадумался Йондайме. — Знаешь, это действительно опасно… Он покачал головой, но недовольным или разочарованным не выглядел. — Не стоит винить взрослых в том, что они так тебя опекают. Они правда хотят тебе лучшего, даже несмотря на то, что их лучшее может казаться тебе нудным. — Но оно ведь и есть нудное! — возмутился Наруто. — Они хотят, чтобы я сидел в четырёх стенах и учил их неинтересные уроки! И это не только для меня нудное, но и для всех остальных, ттебайо! — буркнул он и сложил руки на груди. — Да, мне тоже вся эта теория казалась нудной. Как и вечное сиденье в четырёх стенах, — согласился Йондайме. — Но мне кажется, ты когда-нибудь сам поймёшь, что знания тебе понадобятся, а пока… У вас на месте вахтёра до сих пор Йоджин-сан? — Э-э… — попытался вспомнить Наруто. Он подумал пару секунд, но понял вдруг, что не знает его имени. — Лысый дядя с вечно прищуренными глазами, — пояснил Йондайме. — Да-да, это он! Усищи у него ещё такие седые, длинные… — Постарел, значит, Йоджин-сан… — Ага! — закивал Наруто. — Наверное, даже не дядька, а дедуля! — Пожалуй, так… — согласился Йондайме. — В общем, Йоджин-сан имеет привычку спать по пять-десять минут после еды. Ест он обычно тогда, когда идут занятия. Это шанс прошмыгнуть мимо него. — А… как понять, когда именно он жрать-то будет?.. — Вычислять его по походам в столовую, естественно! — О… — осознал Наруто. Это же капец какая крутая информация! Зная расписания обедов дядьки-вахтёра, можно было сбегать гораздо легче и без верёвок. Только вот… Откуда ж Йондайме за всё шарил? — Откуда ты всё это знаешь? — Я тоже там рос, — ответил Йондайме и снова присел. Опять стало видно его лицо. Синие глаза, светлые волосы… Йондайме ведь оказался очень похожим на самого Наруто, так теперь ещё и оказалось, что рос в том же приюте… Это было так круто! Наруто хотел быть похожим на своего кумира. Он знал, что Йондайме не имел ни клана, ни родни и всё равно выбился в Хокаге. «И я так смогу!» — Выкуси, Мизукаге! — Чего? — удивился Йондайме. — Забей, — махнул рукой Наруто. — Ты лучше скажи мне тут, а в приюте и раньше все были такие нудные? — Ну-у… — Йондайме задумался. — Ага. — И… что ты с этим делал? — Сбегал. Иначе зачем мне информация о вахтёре? — Вау… — удивился Наруто. Впервые, ещё на фотографии, Йондайме показался челом… более правильным. Он выглядел пусть и круто, но несколько прилежно, и создавалось ощущение, что был немного зазнайкой… «Но если он сваливал… то эт чё, я ошибся?» — Тебе уже рассказывали что-нибудь про чакру? — спросил Йондайме. — Ага-ага! Я недавно смог сделать упражнение с листочком и теперь учу фуиндзюцу! — похвастался Наруто, но быстро поник. — Правда… что-то у меня не выходит в последнее время… — А в чём дело? — поинтересовался Йондейме. — Может, я смогу тебе помочь? — Я уже несколько дней пытаюсь сделать упражнение, но оно всё не делается, ттебайо! Моя печать вечно чернилами плюётся! Эти чернила меня уже бесят! Дедуля говорит, что мне не хватает контроля, и заставляет дальше выводить узоры чакрой на листочке! А я уже видеть этот листочек не могу… — Заметил, что листочек цепляется к твоей голове? — спросил Йондайме. — Ага! Он висит, пока я не начинаю думать о чём-то, кроме чакры. — С помощью этого навыка ты сможешь ходить по деревьям, стенам, даже по воде. — Да-а?! — удивился Наруто. Он и представить себе не мог, что листочек — это путь к чему-то настолько крутому. — И… как это, как? Что нужно делать, чтобы по деревьям бегать? — Тренироваться, — пожал плечами Йондайме. — Чтобы ходить по деревьям, тебе нужно так же, как и с листочком, сконцентрировать чакру, но не в голове, а в ногах. — О-о… — Но… ты говорил, что у тебя не получается удерживать листок и одновременно думать о чём-то ещё, да? — Ага-ага! — покивал Наруто. — Как мне научиться? — В таком случае, сейчас у тебя вряд ли получится забраться по дереву, — Йондайме встал, отвернулся и поднёс руку к подбородку. Немного простояв на ветру, он накинул капюшон и продолжил: — Попробуй… сконцентрировать чакру в ногах и одновременно походить по земле. Если будешь делать всё правильно — твои ноги будут увязать. А как только ты сможешь контролировать глубину, на которую они проваливаются, пытайся залезть на дерево. Наруто кивнул и зажмурился, пытаясь прогнать лишние мысли из головы и почувствовать ток чакры. — Только не сейчас! А то нас найдут сенсоры, — послышался голос Йондайме. И так мизерная концентрация сбилась. Наруто вздрогнул и открыл глаза. — В общем, попробуй как-нибудь дома. Но помни, что фуиндзюцу — это не только контроль чакры. — О чём ты? — Чертить правильные направляющие тоже надо уметь. Знаешь, меня в детстве тоже раздражали эти вечные брызги от капризных конструкций, но… — О, даже у тебя они плевались?! — перебил Наруто. — Конечно, — ответил Йондайме. — Я много экспериментировал, а несколько лет и вовсе убил на попытку воссоздать одно крутое ниндзюцу, основанное на фуин. — Ниндзюцу, основанное на фуин? А… как это? — Да всё просто. Чернильные направляющие ведь нужны для того, чтобы направлять чакру по определённому маршруту. Никогда не задумывался над этой формулировкой? — Э-э… а что с ней не так? — С ней всё правильно, но… направлять чакру по нужному маршруту можно и без них. В этом ведь основа ниндзюцу. Наруто почесал затылок, хотел что-то спросить, но все дельные мысли вдруг куда-то разбежались. — Я ничё не понял… — сказал он. — Ну-у, всё ниндзюцу — это, по сути, чакра с разным соотношением энергий. Просто для каждой конкретной техники эту чакру нужно пускать по разным маршрутам. Это бывает очень сложно… — Прям очень? — перебил Наруто. — Листочек, на удержание которого ты потратил неделю — это основа, — пояснил Йондайме. — Но ты не унывай. Чем дальше продвинешься, тем более крутые техники изучишь. — Я хочу изучить крутые техники, ттебайо! Но при чём тут тогда фуиндзюцу?.. — Фуиндзюцу упрощает тебе жизнь. — А… чё? — Помнишь, я говорил про маршруты? Наруто кивнул. — Вот, фуиндзюцу создаёт для этих маршрутов направляющие. Ты как бы перекладываешь нужду контролировать чакру на печать, а сам только пополняешь нужные для техники запасы. — О… — покивал Наруто. — Фуиндзюцу — очень полезная вещь. Видишь ли, некоторые ниндзюцу просто невозможно выполнить без направляющих. К примеру, знаешь же про печати хранения? — Ага! У дедули таких много! Однажды он взял и в одну мусора запихал, а тот хлопал да исчезал! — На самом деле вещи не исчезают, — поправил Йондайме. — Печать просто очень сильно их уменьшает и привязывает к одному из специальных символов. — То есть… то есть все запечатанные вещи можно рассмотреть?! — Ну-у… это вряд ли. — А почему? — с предвкушением спросил Наруто. — В большинстве печатей их размер становится настолько мал, что ты просто не сможешь из разглядеть. — Даже под этой большой стекляшкой? — Лупой? — спросил Йондайме. — Ага-ага! — Даже под лупой. — Ничё себе! — восхитился Наруто. Это ж насколько мелкими они становились… — Погоди-погоди! То есть это… печати… это всё их уменьшение — это, что ль, ниндзюцу? То есть вещи можно и без бумаг уменьшать?! — Да, в основе своей уменьшение предметов — это тоже ниндзюцу. Но вряд ли у тебя выйдет использовать его самому, без печати. — А почему? — Тебе не хватит контроля, — пояснил Йондайме. — Жалко… — разочарованно покачал головой Наруто. — Но дедуля говорил, что я смогу натренировать контроль! Мне просто надо много тренироваться! — Речь идет о невообразимых высотах. Вот что. Представь, что ты хочешь уменьшить камень. — Э… — почесал макушку Наруто. — А какой? Круглый или остренький? — Пусть будет круглый. — Хорошо… — Представь, что тебе придётся точечно давить на этот камень, равномерным потоком покрывая его всё пространство. — То есть везде с одинаковой силой? — уловил мысль Наруто. — Ага, — кивнул Йондайме. — Камень начнёт уменьшаться, и из-за этого положение тех мест, куда тебе нужно пускать потоки, изменится. Тебе придётся подстраивать маршруты, чтобы камень продолжил уменьшаться. — Звучит сложно… — Так оно и есть. То, что я описал, уже требует поразительных навыков контроля чакры. Однако это ещё не всё. Весь процесс уменьшения займёт несколько часов, а любая ошибка будет стоить всех затраченных усилий. Потому и придумали фуиндзюцу. Благодаря чернильным направляющим печать сама подводит потоки туда, куда нужно. Остаётся лишь пополнять её запасы чакры, и всё. — О как… — сказал Наруто. Подробностей он так и не понял, но основную мысль уловил. Фуиндзюцу — это круто. — Слушай… — пришла в голову мысль. — А я себя не смогу уменьшить? Так ведь убегать можно будет, и никто не заметит! Главное, чтобы взрослые дядьки не раздавили случайно! — Нет, — строго ответил Йондайме. — И я очень тебя прошу даже не пытаться уменьшать себя или кого-то из товарищей с помощью печатей. — Блин… да чё за обломы с этим фуиндзюцу! — возмутился Наруто. — Почему не пытаться-то? — Печати рассчитаны на уменьшение тех предметов, в которых нет чакры. Твою систему циркуляции просто разорвёт, — пояснил Йондайме. Он положил руки Наруто на плечи и продолжил: — Я знаю, ты любишь всякие авантюры. Я тоже их люблю. Но помни, что я говорил про риски, хорошо? Обещай, что не станешь себя запечатывать. — А… это ведь стрёмно, да? Разорванная… — Наруто попытался вспомнить это сложное название, но так и не смог. — Ну, каналы эти макаронные? Дедуля что-то говорил об этом, когда отчитывал за открытый шаринган… Даже жаль было, что запомнить точно не вышло. На тот момент единственной целью было спасение рамена, так что все прочие мысли очень быстро вылетели из головы. — Да, повреждение системы циркуляции — это травма на всю жизнь. Так что будь с ней аккуратен. — Во как, — ответил Наруто. Он поднял уверенный взгляд и показал большой палец. — Тогда я те обещаю! — Ну и отлично! — Йондайме улыбнулся, и весь налёт легкой суровости куда-то исчез. — А фуиндзюцу… ты не унывай. Если постараешься, то сможешь всё, что угодно. — Ты же в курсе, что тогда я стану настолько сильным, что смогу надрать тебе зад? — решил уточнить Наруто. — Не думаю, что у нас возникнет причина сражаться. — Тогда… мы можем устроить мордобой! Разве ж для этого нужна причина?! — Ты имеешь ввиду спарринг? — Ага… у нас даже урок есть, на котором мы этим занимаемся. — Ха-ха, ну и отлично. В таком случае я с удовольствием приму твой вызов. — Да? — Ну конечно! Я буду только рад, если ты меня одолеешь. Я пойму, что у Конохи появился сильный защитник. «Какой же он клёвый!» — Знаешь… — уверенно сказал Наруто. — Я хочу стать, как ты! — Зачем? — удивлённо ответил Йондайме. — Тебе не нужно становиться, как я. — Почему?! Ты ведь стал Хокаге, и у тебя никакого клана не было… ты даже из того же приюта, что и я! Я хочу стать, как ты! Таким же крутым шиноби! Йондайме ответил: — У тебя свой путь. Тебе не нужно становиться, как я, — пожал плечами он. — Поверь, ты можешь быть крутым шиноби и без этого. — Да почему?! — Ну-у, — Йондайме призадумался, — у меня вроде как даже дома нет. Он развёл руки в стороны и посмеялся. — Э-э… чего?! — удивился Наруто. — Как так нету? «Как это у Хокаге нету дома?!» Он же был героем войны и суперкрутым челом, и в голове не укладывалось, что Йондайме мог оказаться бездомным! — Ну ничё, я помогу! — пришла в голову идея. Бурча себе под нос ругательства в сторону оставивших Хокаге без дома людей, Наруто засунул руку в карман куртки. Достал оттуда небольшой пакетик с деньгами и протянул Йондайме. — Держи! — не жалея он отдал оставшиеся деньги. — За рьё ведь можно купить что угодно, вот и ты себе дом купишь!***
Белая плоть растекалась под давлением скальпеля. Она будто и не рвалась, а лишь, попружинив, временно разделялась надвое, чтобы через несколько минут срастись вновь. Клетки притягивались друг к другу, не способные пережить разлуки, а Орочимару с нескрываемым восторгом наблюдал. Сколько возможностей… сколько силы. Неизученное наследие Шодай всё это время находилось в казематах Корня, а местные дилетанты, называющие себя учёными, так и не смогли докопаться до простой истины. Шодай оставил за собой не только лишь ворох идей, но и мощнейшее оружие. — Не отвлекайся, — произнёс лежащий на операционном столе Данзо. Орочимару ухмыльнулся. Оценивающим взглядом прошёлся по почти прижившемуся протезу, подметил еле видный шрам и разрез для будущего импланта. «Великолепно». — Не бойтесь, Данзо-сама, — успокоил он. — Всё проходит как нужно. Рассредоточенные по всей небольшой территории лаборатории бойцы Корня сверлили его подозрительными взглядами. Они не старались прятаться, а даже наоборот: показушно светили масками и должны были нагнетать. Орочимару прикинул, как в случае нападения расправиться со всеми разом, и ухмыльнулся ещё сильнее. Всё это казалось ему забавным. Бойцы, словно единое целое, синхронно наклонили головы. Сморщенное и угрюмое лицо Данзо на миг стало выражать неуверенность и опаску: тот боялся, что не имеет более контроля над ситуацией. Контроль развращал, а вместе с тем привязывал, да так, что без него и жить становилось невозможно. Орочимару знал об этом как никто, но никогда не стремился контролировать других. Он хотел свободы. Ото всех. И только для себя. Но перед ним лежал напичканный лекарствами Шимура Данзо. Старейшина Великого Скрытого Листа, глава контрразведки. Один надрез, одно движение и… смерть. «Ведь контролировать чужие жизни проще, чем свою…» — В чём дело? — вновь спросил Данзо. — Сейчас начнём, — сказал Орочимару и отвернулся. До сих пор для него было загадкой, чего же Данзо хотел. Тот не сдерживал себя моральными ограничителями, не твердил про человечность, как Хирузен, однако был искренне уверен, что делает всё во благо большинства. «Жить в тени, чтобы служить свету…» — что-то такое он говорил, когда приказывал Орочимару ставить на людях опыты. А Орочимару ставил. Не потому, что верил в этот бред про светотень, а потому, что наука требовала жертв, цель требовала науки, а выше самой цели в этой системе ничего и не было. Он хотел свободы для себя. Потому оборвал узы. И потому желал победить смерть. Такова она была, цель. Данзо убивал не для науки. Казалось, его разрывало между желанием защитить Лист и нуждой контролировать всех окружающих. Это противоречие делало из него того самого человека, с которым общие интересы находились крайне близко с противоположными. А ещё Данзо был опасен. С ним следовало считаться. Орочимару потянулся к стоящей на столе банке. Под напряжёнными взглядами бойцов Корня он достал ту и поднёс к собственному лицу. В мутноватой жёлтой жидкости виднелись белые очертания человеческого глаза. Орочимару прищурился и повернул банку так, что глаз стал смотреть прямо на него. На фоне алой радужки застыли три томоэ. — Позволите вопрос? — спросил он. А затем легонько наклонил банку, и глаз в жидкости стал поворачиваться, пока не уставился прямиком на Данзо. — Сколько додзюцу вы хотите пересадить? Данзо сощурился, и его лицо застыло в выражении суровой уверенности. — Три, — ответил он. Орочимару тихо посмеялся. «Вот оно что…» Под раздражённым взглядом Данзо и, казалось, удивлёнными — его бойцов, Орочимару оскалился. «В скольких же смертях Учиха он виновен лично?..»