***
Приближалась полночь, и Хирузен отдыхал, покуривая табак. Рабочий день выдался тяжёлый. Визит Джирайи и Минато породил множество сложностей. Скрытый Дождь, Риннеган и эта революция… как будто бы не хватало Листу проблем. Так нет, на внешней арене замаячило новое неизвестное пятно. «С Ханзо хоть всё ясно было… а что теперь?» Хирузен затянулся. Горько-сладкий дым на мгновение прогнал все тревоги… Но вдруг кто-то постучался. Хирузен закашлялся от неожиданности. «Кого это ко мне так поздно занесло?..» — Войдите, — выдув из лёгких весь дым, сказал он. Дверь медленно отворилась. В проёме показался слегка растрёпанный Учиха Шисуи. Было видно: прямо с дороги примчал. — Хокаге-сама, — поприветствовал он и прошёл внутрь кабинета. — Шисуи, — ответил Хирузен. — Ты вернулся раньше срока. — Мне пришлось, Хокаге-сама. — Возникли осложнения? — Да, Хокаге-сама. «Плохо…» Шисуи вернулся прямиком с дипломатической миссии из Деревни Скрытой Травы, располагавшейся в, по сути, стране-буфере, разделяющей территории стран Огня и Земли. Дипломатические отношения с властью Деревни Травы были необходимостью, которая могла спасти Лист в случае резко начавшейся войны. — Что именно произошло? — Они отказались от продления контракта. — Да что ж такое-то… — не удержался Хирузен. — Как они обосновали своё решение? — Цучикаге предложил им более выгодные условия, — ответил Шисуи. — По их мнению, мы требуем слишком много. — Они согласились на предложение Цучикаге? — Пока нет. Я убедил их подождать какое-то время. — Хоть что-то хорошее… — Меня заверили, что сотрудничество с нами будет продолжено лишь в том случае, если контракт будет заключён на старых условиях. — Ясно, — кивнул Хирузен. — Значит, им нужно больше людей… Ему всё это не нравилось. Коноха до сих пор не оправилась от Третьей мировой и нападения Лиса — шиноби и так не хватало. Скрытая Трава же требовала присутствия немалого контингента на границе со страной Земли, и обеспечить это сейчас Хирузен попросту не мог. — Хорошая работа, Шисуи, — всё же похвалил он. — Бросьте, — ответил Шисуи. — Миссию я не выполнил. — Хорошо, что ты смог отговорить их принять условия Ооноки раньше времени. Это уже результат. У нас всё ещё остаётся шанс решить вопрос со Скрытой Травой мирно. Нужно лишь разработать стратегию. — У меня есть идея, как можно решить этот вопрос. — Хм-м, — кивнул Хирузен и мельком глянул на часы. Время грозило перевалить за полночь, ознаменовывая начало нового дня. Но раз уж Шисуи предлагал… — В таком случае задержишься ненадолго?***
Духота, запах людской усталости, витающее в воздухе ощущение надвигающейся бури. Собрание клана Учиха, внеочередное, созванное Учихой Яширо как одним из главных помощников Учихи Фугаку, медленно, но верно превращалось в поле политического боя. Итачи не хотел приходить, но знал: неявку многие расценят как предательство. А портить отношения с кланом ему не хотелось. Вражда никогда не приносила ничего хорошего, и даже с тем же Яширо, которого порою хотелось прирезать за дерзкие выходки, Итачи предпочитал сохранять нейтралитет. Он сидел в одном из задних рядов, сегодня окружённый офицерами низших рангов. Не подобало сыну главы клана находится именно здесь, но быть где-то впереди сил совсем не осталось. Смотреть на озлобленные лица и слушать одинаковые речи. «Всё как всегда». — Ни одни переговоры до сих пор не дали нам вразумительного результата, — из первых рядов слышался звонкий голос Яширо. — Фугаку-сама, как вы не видите, они медленно нас убивают! Не выдают нам тела, подставляют наших на миссиях! — Этому нет доказательств, — справедливо воспротивился отец. — Фугаку-сама, — вмешался уже Текка. Один из самых молодых офицеров полиции и ещё один приближённый отца. — Позвольте сказать. В отличии от Яширо, он почти не раздражал. Потому что говорил реже и чаще всего по делу. — Говори. — Я согласен с Яширо-саном, — сказал Текка. — Совпадений скопилось настолько много, что их опасно принимать за совпадения. Мы обязаны что-то предпринять! Толпа одобрительно зароптала. «Плохо». Позиции отца расшатывались, и Итачи чувствовал: у того больше не выйдет тянуть со своими планами. Придётся либо соглашаться с предложенным, либо выдвинуть альтернативу… Уже долгое время отец отговаривал подчинённых от необдуманных и жёстких действий, потому что, даже несмотря на свою задетую гордость, видел: радикальные решения в вопросах с Конохой ни к чему хорошему не приведут. Раньше Итачи, посещая собрания, почти всегда соглашался с ним, но теперь всё стало сложнее. Ведь Учиха Фугаку, как оказалось, давно уже потерял надежды решить всё переговорами. Он разочаровался в мирном решении. Да и мир его интересовал лишь с позиции процветания собственного клана. Итачи целил глобальнее. Потому, казалось, его считали настолько ото всех отрешённым… — Прошу прощения, Фугаку-сама! — скрипнула дверь, и позади послышался звонкий голос. Итачи обернулся вместе с толпой и увидел Шисуи, застывшего возле входной двери. — Шуншин, — поприветствовал Текка. — Ты уже вернулся? — Ага, — кивнул в ответ Шисуи. Между этими двумя сложились дружеские отношения, и общались они фамильярно, даже несмотря на серьёзную разницу в рангах. Да и… Шисуи в клане уважали и любили. Настолько, что даже за опоздание на такое важное собрание ему ничего не сделают. Итачи имел с ним много общего, их мнения часто совпадали, однако общение со случайными людьми и построение уз Шисуи давались куда проще. Видимо, тот был гений не только по части способностей… или сам Итачи оказался лишён чего-то такого, что имелось у всех остальных. — Опаздываешь, Шисуи, — ответил Фугаку. — Я знаю, что ты вернулся уже несколько часов назад. — Прошу прощения, — склонил голову Шисуи. — Мне пришлось задержаться у Хокаге с отчётом: во время выполнения миссии возникли осложнения. — Я тебя понял. Проходи и занимай место. Шисуи кивнул. Осмотрелся и, найдя в толпе Итачи, подошёл к нему. Он уселся рядом, приветственно глянул и улыбнулся, но ничего не сказал. — Хокаге до сих пор считает нас причастными к нападению… — продолжил свою речь Яширо. «Опять он об этом…» — подумал Итачи. Он резко встал, чтобы все вокруг его увидели и обратили внимание, и сказал: — Мы два года совместно расследовали это дело и так ничего и не обнаружили. Хокаге учёл нашу помощь. Толпа зашепталась. Яширо обернулся и, раздражённо цыкнув, уставился на Итачи прищуренным взглядом. Фугаку сурово посмотрел на обоих. Вдруг вскочил Инаби и горделиво ответил: — Либо же Хокаге думает, что мы настолько хороши, что не оставили никаких следов! «Вот идиот…» — Действия Хокаге на протяжении всего времени после расследования говорят о том, что он ничего не подозревает, — ответил Итачи. Инаби поморщился. Казалось, хотел сплюнуть прямо на пол от отвращения. «Я в действительности смог разозлить его парой простых слов. Следует быть осторожнее…» — И потому наши люди пропадают с миссий, с каждым годом финансирование полиции падает, а вопрос со свободой расселения до сих пор не решён, даже несмотря на переговоры? — продолжил Инаби. — Хокаге пообещал решить его в ближайшие годы. — Итачи, Хокаге — политик, — спокойно возразил уже Текка. — При всём уважении, мы не можем доверять его словам. — Прекратить! — рявкнул отец. Разгорающийся конфликт вмиг прервался, и все замолкли. Итачи кивнул и сложил руки на груди. «Зря я ответил». Отец сохранял спокойствие и сидел, прикрыв глаза, Инаби был зол. Яширо с Теккой уже отвернулись. — Текка прав, — продолжил отец. — Мы больше не можем верить Хокаге. Я ждал долгих шесть лет, пытаясь постепенно решать возникающие проблемы миром, но навстречу мне так и не пошли. А теперь сядьте. Итачи разочарованно покачал головой. «Как же ты не понимаешь, отец… выбранный тобою путь приведёт клан к беде». Он плавно окинул взглядом зал. Все, кроме него, уже сидели, будто и позабыв про только что случившуюся перепалку. Порядок проведения собраний подразумевал свободу самовыражения каждого члена клана, и это приводило к постоянно возникающим конфликтам интересов. Отец вмешивался, когда всё заходило слишком далеко. Однако, казалось, с каждым разом держать подчинённых в узде ему становилось всё сложнее. Итачи сел на место. Шисуи приободряюще улыбнулся и ткнул его в плечо. На мгновение стало немного спокойней. Пока Яширо вновь не заговорил: — Фугаку-сама, — обратился он. — Говори, — ответил отец. — Я… я предлагаю похитить джинчурики. Взволнованный шёпот прошёлся по рядам. На мгновение нашедший покой Итачи вздёрнул голову. Шисуи удивлённо присвистнул. Суровое лицо отца исказилось в гримасе злости, казалось, сейчас произойдёт что-то страшное и отец выпустит на волю охвативший его гнев. Однако спустя мгновение, когда все взгляды устремились на него, он сказал лишь одно слово: — Нет. — Почему, Фугаку-сама? Джинчурики — ребёнок. Нам не составит труда выкрасть его. — Мы не станем подчинять себе джинчурики, — твёрдо заявил отец. — Если ты не понимаешь, чем это грозит, ты наивен. Яширо недовольно цыкнул. «Да уж», — подумал Итачи. — Яширо-сан, при всём уважении, — вдруг обратился Шисуи. Он встал с места, отряхнул слегка грязные штаны и продолжил: — Если мы хотим захватить власть, мы должны думать о том, как к этому отнесутся остальные. Иначе… — Иначе наш триумф закончится падением, — вмешался отец. «Именно», — в мыслях поддержал Итачи. Яширо молчал. Со спины не видно было, что именно он чувствует, однако что-то подсказывало, что стыд. Странным был этот человек. И жалким. Итачи никогда его не любил, ведь ещё давно разглядел где-то за выпяченной на всеобщее обозрение гордостью притаённый страх. Отчего-то он не сомневался: в критический момент Яширо предаст любого, лишь бы свою шкуру вытащить. Отец, казалось, тоже это видел. Просто значения не придавал. — Тогда что мы будем делать, Фугаку-сама? — возмутился Инаби. — Мой сын, Учиха Итачи, — ответил отец. Толпа завертелась, пытаясь найти среди людей нужного. Всё больше и больше взглядов собиралось на Итачи. И тогда отец продолжил: — Он имеет немалый шанс получить приглашение в АНБУ Хокаге и стать нашим информатором прямиком из верхушки. Все зашептались, обсуждали сказанное. Сомневались: а можно ли доверять? Итачи знал: несмотря на звание гения, многие до сих пор считают его ребёнком. Подсознательно считают, что ему легко что-то внушить, а теперь сами одновременно этого боятся и пытаются этим пользоваться. «Отвратительно…» — Фугаку-сама, при всём уважении, но… — выразил волнение Яширо. — Что «но»?! — возмутился отец. По всем вдарило волной Ки и стало очевидно: отцовская злость вырвалась наружу. Как всегда, тогда, когда никто уже и не ждал. — Ты смеешь сомневаться в лояльности моего сына? Яширо удивлённо отпрянул назад и стал оправдываться: — Вовсе нет, Фугаку-сама! Но Итачи не слишком ли юн, чтобы взять на себя такую миссию?.. Отец уже спокойно прищурился. — Итачи идеально подходит на эту роль, — твёрдо ответил он. — И я больше не желаю слышать слов, подобных сказанным тобою. — Прошу прощения, Фугаку-сама, — извинился Яширо. — Чем больше информации — тем лучше, — встрял Инаби. — Но нам нужны более решительные меры! Мы шесть лет ждали, хватит! «Ему не хватило?» — подумал Итачи, подготавливаясь к очередной волне. — Прекратить! — снова рявкнул отец. — Во время своей службы Итачи должен будет сблизиться с верхушкой Конохи. Но речь не только об информации. В случае начала революции его первостепенной задачей станет устранение или захват Хокаге и советников. Мы спланируем быстрое уничтожение всех имеющих отношение к нашему принижению правящих лиц и устроим практически бескровную революцию, которая не отразится на обычных людях и шиноби. Зал замер в ожидании первых слов и возражений. Итачи сидел, не в силах пошевелиться, и пытался осознать, насколько же сильно всё оказалось испорчено…***
Холодный ветерок забивался в и так мёрзнувшие уши, снизу, под скалой, бились о камень потоки воды. Бледная луна освещала землю и водную гладь реки Нака, она же выделяла статную фигуру Шисуи. Лишь пару часов назад вернувшегося с миссии, успевшего доложить Хокаге и поучаствовать в откровенно выматывающем собрании, а всё равно ровно державшегося на ногах. — Да уж, твой отец тебя в действительности ни во что не ставит, — сказал тот. — Он защищал меня, — ответил Итачи. Шисуи усмехнулся, медленно подошёл к обрыву, встал на самый край. Взглянул вниз и на мгновение настолько странно для него повёл плечами, что показалось, будто какая-то его часть желает прямо сейчас сигануть вниз. Итачи уже давно понял: Шисуи всегда выглядел бодро. Независимо от того, что на самом деле чувствовал. В нём будто боролись две личности. Одна, как правило, сильно переживала по любому поводу, а вторая маскировала слабости первой под лучезарной улыбкой и добродушным взглядом. Такой двуличный он был человек, только этого отчего-то никто вокруг не видел. — Он защищал тебя как хороший инструмент, знаешь ли… — Я привык, — ответил Итачи и тоже подошёл к обрыву. Они с Шисуи часто здесь собирались. Но не так давно в Конохе стояли морозы, и река Нака под градом снега и холодов обросла ледяной коркой. Итачи тогда пришёл один, пусть в этом не было особого смысла… Подумал о многом, а потом замерз, как-то внезапно потерял нить своих же размышлений и вернулся домой, чтобы хоть немного оставшегося перед миссией времени провести с Саске. Но сейчас всё было как прежде. Волны бушевали из-за ветра. — Скажи, — начал Итачи. — Ты ведь знаешь, что… — От меня хотят того же самого? — догадался Шисуи. — Я знаю. — Они желают, чтобы мы предали Скрытый Лист. — Для них это не предательство, а вопрос чести. — А для тебя? — Для меня? — Шисуи удивился. — Ты, должно быть, шутишь, да? — Нет, — честно ответил Итачи. «Шуткам нет места, когда грядёт буря…» — Для меня… мне не нравится, что происходит с нашей семьёй, Итачи. Ты ведь знаешь, мы обговаривали это много раз. — Клан не сомневается в твоей верности. Даже несмотря на то, что ты из них — самый близкий к Хокаге шиноби. — Они не сомневаются, — сказал Шисуи. — И знаешь… они в некотором роде правы. — В каком смысле? — настороженно спросил Итачи. Шисуи вздохнул и уселся на грязную холодную землю, свесив ноги с обрыва. — Я не смогу предать клан, — сказал он. — Если всё… станет слишком плохо, я приму их сторону. Даже если этот путь приведёт меня… всех нас к неминуемой смерти. «Вот оно что…» Итачи давно это осознал. В худшем варианте грядущего даже Шисуи станет ему врагом… «И что же делать?» Действовать одному: рассказать властям о планирующемся бунте? Нет же, властям доверия нет. Каким бы благородным ни казался Сандайме, вместе с ним стояли и другие: старейшины, главы кланов. Да и сам он был политиком… Однако тянуть тоже было уже нельзя. Отец ведь прямо на собрании поведал: он больше не станет терпеть и сдерживать всеобщую злость. Отец ведь тоже чувствовал: если продолжит, его сменят. Гордыня клана брала верх над здравым смыслом, и каждое собрание побуждало Итачи всё сильнее отдаляться от родственников. Чего они хотели достичь своими выходками? Справедливости? Мести? Безликая толпа, озлобленная, бессмысленно собравшаяся и желавшая творить кровавые вещи. За всеми возгласами Яширо и прочих Итачи видел лишь попытки загубить мирное время. Итачи поклялся защищать его. Даже ценой своей жизни. Даже ценой жизней родных и близких. — Ну да ладно, — вдруг Шисуи вскочил и, обернувшись, улыбнулся. — Как проблему-то решать будем? Фугаку-сан хочет, чтобы ты сблизился с Хокаге. Что предпримешь? — Пока не знаю, — коротко ответил Итачи. «Давно уже не знаю…» Отец говорил об этом. О возможности заиметь политическое влияние среди элиты Листа и о роли Итачи. Его план не выглядел настолько же безумно, как озвученный сегодня план Яширо, однако всё так же сводилось к смещению верхушки. Просто метод отца был более тонкий. «Сандайме слишком популярен среди бесклановых. Смести мы его — и нас уничтожат». — Фугаку-сама в открытую заявил о своих планах, — продолжил Шисуи. — Он ведь не просто так это сделал. Вероятно, он действительно не хочет идти на поводу у Яширо с планом по захвату джинчурики… — Да, или он просто боится, что его обвинят в бездействии. — Кто обвинит? — удивился Шисуи. — Яширо, что ли? — Да. — Его позиции всё ещё слишком крепки, чтобы беспокоиться по этому поводу. — Может, оно и так… — Итачи устремил взгляд вдаль. Тёмные облака закрывали луну и погружали мир вокруг в кромешную темень. Поздно уже было, следовало идти спать… Шисуи отвернулся. Будто почувствовав, что разговаривать на эту тему у Итачи больше нет желания. Стало горько, и появилось странное ощущение вины. На тёмной рубашке еле выделялся бело-красный мон Учиха. Символ принадлежности к семье, клану. Символ тех самых связей, о которых всё время говорил Сандайме. «Если клан пойдёт ко дну… Ты хочешь разделить его судьбу, Шисуи? Таков твой выбор?» Итачи и сам носил на спине этот мон. Но тонуть он не собирался. «Прости. Но информацию про шаринган джинчурики я от тебя пока что утаю».