***
Итачи чувствовал, как ослабевает порыв ветра, и вдруг ощутил необычайное равновесие. На миг он завис в высочайшей точке, открыл глаза. Бегло обнаружил цели, и вихрем потоки чакры придали сюрикенам мощи. Потянуло вниз. Итачи сгруппировался. Расслышал в полёте чёткий стук. Упёрся ногами в немного промявшуюся землю. Посреди каждой мишени застрял сюрикен. Четыре попадания из четырёх возможных. Все — в центр. — Впечатляет, — сказал Данзо. — Правая рука — твоя ведущая? — Да, Данзо-сама. — Сможешь повторить то же самое, но левой? Итачи задумался. Знал, что левой выходило хуже. Но всё же… — Смогу, — ответил он. Ловко выхватил четыре сюрикена, зажал меж пальцами. Ещё стоя на земле, уловил цели и прикинул направления бросков. — Давай, — поторопил Данзо. Итачи активировал шаринган, вскочил. Порывом обдало растрёпанные волосы, в полёте он перевернулся. Снова завис вниз головой в той самой точке, когда движение замирало. Уловил нужные крохи концентрации, зацепился за них и получил контроль. Мигом построились нужные траектории. «Сейчас!» Подтекла чакра, и Итачи бросил сюрикены. Стал падать. Перевернулся вновь. Услышал стук и приземлился, ещё не зная результата. — Неплохо, — сказал Данзо. — Но с правой руки летит точнее. Итачи взглянул на мишени. Те же четыре попадания, но всё оружие вгрызлось дальше от центра. — Следует поработать. — Рад, что ты это понимаешь, — сказал Данзо, подхватив трость. Мигом скрывающая маска стариковской слабости опала с его фигуры. Он взмыл в небо, перевернулся и еле видными движениями раскидал сюрикены. Заскрипел металл. В местах старых попаданий оружие Итачи разлетелось на две части. Данзо угодил всеми точно в центр. «Без шарингана… и… — понял вдруг Итачи. — Это ведь приём сюрикендзюцу Учиха. Откуда он знает?..» Он очутился на земле. Опёрся о трость. — Впечатляет, Данзо-сама. — Эта техника была разработана Учихой Кагами. Легче овладеть ей, имея шаринган, однако и без него упорный труд способен дать результат, — сказал Данзо. — Мои руки давно не такие отзывчивые, как раньше. Но навыки из молодости так просто из жизни не уходят. — К чему это всё? — Не прекращай совершенствоваться. Идеальное знание в молодости может казаться бесполезным, но пройдут годы, и оно поможет, когда твоё тело станет подводить. Итачи кивнул. — Зачем вы пришли, Данзо-сама? — Как твоё зачисление? Итачи промолчал. Всё тот же вопрос… — Я адаптируюсь. — Тебя не принимают всерьёз, не так ли? — спросил Данзо. — Они считают, что твой возраст — показатель слабости, глупости. Но они сами глупцы. — Данзо-сама. Не каждый с моим опытом способен мыслить наравне с ними. — Не все. Но ты способен. И я хочу ещё раз в этом убедиться. Итачи прищурился. Значит, предстоит проверка. — Приходи завтра сюда же. Вместе с моими людьми ты отправляешься на задание. — Завтра я обязан стоять в карауле. Данзо ухмыльнулся. Словно услышал что-то до одури наивное, и на миг Итачи стало не по себе. Он прищурился. Согнал наваждение. — Какого рода задание меня ждёт?..***
— Чего же вы хотите? — спросил Хокаге. Он пошёл на диалог. Старый, казалось, что уставший, пусть на дворе и стоял день. Что-то в нём выдавало вялотекущее затмение. Фугаку вмиг понял, что и не замечал до того, насколько Сандайме угас в последние годы. Стены одного из брошенных клановых убежищ не могли расслышать происходящего внутри. Хокаге предлагал провести диалог на территории АНБУ, но Фугаку настоял. Он давно потерял надежду решить всё разговором. Видел в предложении какой-то обман, но всё говорило: нет. Не обман. — Мы устали жить в тени. Военная полиция заточает наших людей в пучине одиночества. — Я знаю. Мы планировали реформы, но… — Нападение Лиса отбило всю прыть? — После у нас не хватало времени и человеческих ресурсов. Фугаку привстал, опёрся руками о стол и напряжённо навис. Хирузен плавно проследил за его движением, и в глазах отразилась мимолётная готовность. Мягкий взор обманчиво пытался согнать прочь все подозрения, но Фугаку знал: за ним прятался сильнейший шиноби Листа. Не следовало его недооценивать. — А сейчас? Сейчас у вас хватает ресурсов? — Вполне. Мы можем сдвинуть приоритеты и форсировать реформы. Фугаку отпрянул, кивнул. В голове мелькали мысли. Военная полиция стала тюрьмой, заточившей амбиции клана. Если сломать клетку или хотя бы раздвинуть прутья… «Фугаку-сама, — прогремел в голове голос Яширо. — Я предлагаю похитить джинчурики!» Вмиг вспомнились яростные лица, и черты их смешивались в единую картину гнева. Чёрта с два одно лишь это их успокоит. — Нам нужен Хокаге, — сказал Фугаку. Хирузен нахмурился. — Хокаге?.. — Учиха — один из кланов-основателей. Но от власти мы отделены ещё усилиями Нидайме Хокаге. — Не стоит намывать кости Тобираме-сенсею… — На нём лежит ответственность. — Нет, он давно уже мёртв, — покачал головой Сандайме. — Осталось лишь его наследие. Ответственность за которое перешла в наши руки. Фугаку нахмурился, сложил руки на груди. Наследие, значит… — Тогда вы оплошали. — Знаю. Но ещё не поздно всё исправить. — Исправляйте. Сандайме улыбнулся. — Я не могу действовать один. Компромисс предполагает движения и с вашей стороны. — Какие движения могут быть с нашей стороны? — раздраженно буркнул Фугаку. — Мы не имеем власти в Деревне. А из-за полиции не имеем власти даже над своими судьбами. — Вы можете… для начала, можете отбросить мысли о конфликте? Фугаку принял удар стойко. «Значит, он знает. Или догадывается… — подумал он. — Тогда чего же ты медлил, чёртов старик?..» — Не я источник этих идей. — Честно говоря, я до сих пор не знаю, что и думать. Мне казалось, мы не дошли ещё до того состояния, чтобы резать друг другу глотки. — Ты недооценивал размах. — В любом случае… что думаешь? Гордыня лёгкой плёнкой обволакивала разум, но он давно научился глядеть сквозь неё. Если Хокаге шёл на уступки, не следовало им противиться. Фугаку кивнул. — Я сделаю это. — Чудно. Однако без гарантий… «Мы натерпелись этой лжи!» — Но лишь тогда, когда утвердится кандидатура. Когда все вокруг узнают, что ты планируешь уйти и кому оставляешь своё место. Сандайме нахмурился.***
Недалеко раскинувшийся центр города полнился праздничным шумом. Сегодня начиналось трёхдневное празднование, и жители сбивались в группы, гуляя, отдыхая вместе и любуясь грандиозным силуэтом храма Кава-акари. Хоки опустил бинокль. Даже отсюда он видел, как на многоярусную крышу медленными хлопьями спокойно оседает снег. В его секторе было поспокойней. Одиноким квадратом по центру площади высилась башня полиции, и её обходили стороной. Возле входа стояла охрана. Как всегда, безмятежно пялились вдаль, не подозревая на себе зоркого глаза. Из-за поворота вышла небольшая группа людей. Хоки снова приблизил бинокль к глазу и лениво оглядел их. Очередной патруль. Двое в форме вели перед собой девку в оборванном тряпье. Каждое её движение отдавало слабостью, и она медленно шагала вперёд, но её не торопили. Видно было, что растрёпанные грязные волосы утратили свой светлый блеск и посерели. Полуприкрытые глаза смотрели в землю. Пятнами на лице застыла высохшая кровь. Кого-то она напоминала… Хоки прищурился. Остановился на лице. Замер в предвкушении, и мысли обрисовали такие знакомые контуры лица. Возникла в голове привычная форма Камня, хитай. «Неужели?..» Это была Кими. Их крот в норе картеля! Измученная, грязная и оголодавшая — она и раньше казалась дохлой, а сейчас… «Неужели ты попалась?..»***
Хоки аккуратно влез в нору, сложил печать, и вход затянуло слоем твёрдой породы. Он сиганул вниз, спустился по кривоватым ступенькам в подземелье. Окинул взглядом освещаемое сферой лампы подземное жилище. — Эй, — окликнул остальных. — Есть кто? Влажный запах мешался с ароматами немытых тел. Не так уж и просто здесь было поддерживать гигиену. — Все на месте, — отозвался голос из-за поворота. Хоки ступил вперёд и обнаружил союзников за обедом. Шестеро. Все, кроме троих. С явственным аппетитом в глазах они сидели кто за столом, кто на земляном полу и жрали консервы. Невольно заурчало в животе. — Я, это, принёс новости! — бодро сказал Хоки. Все мигом оторвались от жратвы. — Что-то произошло? — Да! Кими поймали! Всё затихло. — Ты понимаешь, что это значит? — донеслось сзади. Хоки обернулся. Суровой статью надвигался капитан. За прошедшую неделю наблюдения он изменился. На лице проступила отчётливая щетина, а под глазами посинела кожа, из-за чего, казалось, сильнее проступил затянувшийся шрам. Измазались его грязные руки. Поясом обмотаны были рукава куртки. — Нам нужно что-то сделать, — промямлил один из жрущих. — Да, нужно её вытащить! — ответил Хоки. — Её привели в полицию. Я разузнал у нашего крота: словили как наркокурьера. — Тогда… у нас есть шансы, но… — Нет, — вмешался капитан. — Полиция находится в людном месте. Нужно проникнуть туда и устранить её, пока не стало поздно. Хоки зарычал. Окинул взглядом своих и не нашёл в их глазах поддержки. — Значит, вот так мы обращаемся со своими… — Другого пути нет, — холодно ответил капитан. — Мы не протащим обессиленную Кими сквозь толпу религиозного собрания. — А если позже?.. — Правительство взялось за всё, что связано с наркотиками. Скоро её допросят и всё узнают. Если уже не узнали. — Она бы не сдала нас так просто. — В любом случае… — Капитан, — перебил женский голос. Встала с пола ирьёнин. Опытная куноичи, ветеран Третьей мировой, она вальяжно опёрлась спиной о стену. — А если мы воспользуемся суматохой? — Что ты имеешь в виду? — По земле мы её правда не вытащим. Да и пробраться к башне выйдет разве что только под Хенге. Но что, если мы пойдём под землёй?.. — А сенсор… — возразил лидер, но мигом заткнулся. — Точно. Собрание. В этой толпе их взор притупится. — Именно, — улыбнулась ирьёнин. Глянула на Хоки и хитро прищурилась. Эта женщина ничего не делала просто так. Теперь за ним должок. Однако спасение товарища того стоило.***
Противной тяжестью липли к мёрзлой коже распущенные пряди. Мэй не двигалась, пытаясь удержать внутри себя последние остатки тепла, и смотрела, как огонь уносит в небытие последнее счастье из её прошлого. На плече почувствовалась тяжесть. Ао положил руку и крепко сжал. — Мангецу не хотел бы, чтобы мы сдавались, — сказал он. — Я… — зашипела она. До наплыва темени в глазах захлестнула волна ярости. — Я не сдамся, пока труп этого ублюдка не окажется у моих ног. — Мэй… — Что?! — Мэй скинула с плеча руку. — Намекаешь на то, что на это нет времени?! Ао нахмурился. Огонь пропал из поля зрения и трескал где-то сбоку. Но запах не давал забыть о всей печали утраты. С дымом мешалось дуновение ароматов горевшей плоти. — Нет, — ответил Ао. — Я пойду с тобой, когда понадобится. Мэй замерла. Уставилась на его лицо, но вскоре, как только мысли унесли её в свои глубокие пучины, взгляд размылся. «Эта тварь…» — Что тебе нужно?.. — зло шипела Мэй. Орочимару ухмылялся. Он нашёл их. Нашёл её зачем-то. — Я предлагаю сделку. — Ты… как ты смеешь предлагать мне что-то после всего, что натворил! — крикнула она. Наливалась злобой каждая частичка тела. Бушевала чакра. — Я испепелю тебя! Ао железной хваткой удержал её. Мэй замерла. Надо было послушать, но грудь разрывало так и не нашедшей пути яростью. В тени леса светлым блеском мелькнули рыжие глаза. Показалась здоровая морда, раскрыла пасть, и из неё лицом вниз выпало голое тело. Орочимару облизнулся. Призывной змей зашипел и разлетелся белой дымкой. — Труп твоего дружка. Подготовлен к захоронению. Мэй в ступоре смотрела на спутанные светлые волосы. Влажной плёнкой по ним стекала змеиная слюна. В ней было всё тело. Острые плечи, спина, ноги… Она отвернулась, быстро глянула на Ао. Вокруг его глаза надулись вены. Он кивнул. Смог опознать тело. — Ты-ы… ублюдок! — Могла бы и сказать спасибо. Мой призыв вытащил его из жерла бушевавшего вулкана. А мне после пришлось подготавливать труп. Делать много инъекций, вытаскивать органы, закупоривать все естественные отверстия… — Чего ты хочешь?! — Всего лишь твой слепок чакры, — ответил Орочимару и развел руки в сторону. — Я получил от него всё, что хотел. Для меня он больше не представляет интереса. — Тогда… тогда отдавай мне и Суйгецу, тварь! — О, — удивился Орочимару. — Выходит, ты знаешь. Мэй вздохнула. Скинула руку товарища с плеча. — Теперь я уверена. У тебя уже есть… материал для изучения генома. — Значит, я подставился. Какая досада… Да только я не буду менять правила сделки. Соглашайся или уходи. — Тебе и мой слепок нужен для изучения, мудила?! — А для чего ещё?.. — Эй, — донёсся голос вне воспоминаний. Пропали образы недалёкого прошлого, и Мэй резко вернулась к пожирающему тело огню. Она отвернулась от зовущего Ао и глянула на пламя в своём катарсисе. Сильнее уже не будет. Наоборот. Скоро огонь угаснет. — Мы убьём его, — сказал Ао. — Когда здесь всё уляжется. Я обещаю, что помогу. Но сейчас… не время. Мангецу сам просил ещё давно. Сжечь его останки. Он говорил об огоньке души. Мечтал разжечь его в себе, а неосознанно помог зажечься Мэй. Но огонь уничтожал всё из её прошлого. Взрывом унесло Сандайме Мизукаге. Лавой захлестнуло южное убежище… Мясо, плоть… запах уходящей в небытие жизни. Мэй схватилась за свои же плечи и сжала так сильно, как могла. Наблюдать, как знакомое лицо теряет очертания в диком пламени, было невыносимо. — Я знаю... знаю, что время не то. Она сложила печати. Подтекла к горлу спасительная чакра. Мэй обдала тело плёнкой, и пламя погасло. Его накрыло лавой. — Я рад, что ты… — начал было Ао. — После всего. После того, как мы победим… — перебила Мэй. Ярость сошла с её души, с печалью в спектре чувств снова возникла ледяная ненависть. Ей нашёлся новый выход. Тварь без души и сострадания как никто её заслуживала. — Я заставлю этого ублюдка сожрать собственное сердце.