***
Коган оказался окружён людьми из отряда по борьбе с наркотиками. В их компании он сидел за уже родным столиком пустующего главного ресторана Мияби и держал пальцы домиком. Мнимые товарищи просили устроить им вечер. Отказывать было нерационально. Пришлось закрыть чайную на час раньше обычного и пригласить всех. Теперь в зале горело обсуждение. Один из агентов рассказывал историю: — Ну и, в общем, я такой гово… Подошла Акеми с чаем. Она единственная осталась из всего персонала. — Спасибо, — улыбнулся ей Коган. Он, разумеется, обязался заплатить ей за сверхурочную работу. Акеми улыбнулась в ответ и пошла обратно на кухню. Лишённым даже мимолётных проблесков ума взглядом её провожал лысый мужик: один из ведущих долгосрочную операцию по раскрытию сети картеля. В рыжей плешивой бородке застряли многодневные крошки. Выглядел он некомпетентным, таковым и являлся. Почему сидел на своём месте почти десять лет — загадка с очевидным ответом. Коган поправил очки. Этот тип своим невежеством вызывал крохи того неконтролируемого раздражения, победить которое не представлялось возможным. — Чё думаете по поводу убийства Гудзи? — сказал лысый. — Это действительно трагедия, — покачал головой Коган. — Танаки Ода был моим хорошим другом. Жаль, что город… нет, что вся страна Травы лишилась такого человека. — Да уж… — ответил лысый. — Дедуля был хорош. Жалко его. Но мне чё-т непонятно. Вот какого хера эти шиноби Камня вообще полезли? — Да чёрт его знает… — махнул другой полицейский. — Может, неправильно истолковали приказ? — Со слов очевидцев, Гудзи убили не сразу. Его хотели взять живым и, видимо, как-то использовать, — встрял третий. Молодой специалист, лишь недавно переведённый из отдела по контрразведке. — Я знаю, что контры пытаются разобраться, что к чему, но всё очень странно. Гудзи был убит ударом каменного кулака, ему размозжили череп. Зачем кому-то использовать такую технику на обычном гражданском? — Это то, что их больше всего смущает? — иронично подметил лысый. — Нет. Их… много что смущает. Да только расследование вряд ли что-то даст. Все убийцы мертвы. Потенциальных причин подозревать кого-то в подставе много, но след обрывается. — Да и какая теперь разница? Гудзи убит руками шиноби Камня. Для Ооноки партия закончена. Коноха победила. Коган отпил горячего чаю, словно побуждая всех сделать небольшой перерыв. — Да уж, — поставил он чашку на стол. — Жаль, что настоящие виновные, если они есть, не окажутся наказанными. — Не волнуйся, Коган, — самоуверенно улыбнулся лысый. — Мы сделаем всё возможное, чтобы их найти! Коган улыбнулся в ответ. — Буду в вас верить.***
Тянуло руку. Напряжённая кисть начинала побаливать, и Хирузен отложил перо, потёр глаза. Из широкого окна родного дома доносился холодный воздух. Тёмные небеса заплыли тучами. Отчего-то хотелось снега и ещё больших холодов. Хорошего такого мороза, чтоб окунуться болящей головой в сугроб. Как в детстве да молодости… День подкинул задачу. Итачи дал понять: в потоке проблем Хокаге конфликт с Учиха затерялся, несмотря на свою важность. — Как я мог такое допустить?.. Фугаку не приукрашивал. Он не ждал такого разговора, и даже привычная пелена вежливости на мгновение спала с его лица, когда Хирузен, казалось, сделал что-то такое, что давно следовало сделать. Фугаку тоже заплутал на дороге решений и наверняка не знал, во что теперь верить. В слова Хокаге или же в опыт прошедших лет. У него и правда был повод сомневаться. Следовало торопиться. Что-то решать, пока не стало слишком поздно, но решений, кроме одного, не было, и теперь все мысли витали лишь вокруг него. Как же обыграть так, чтобы угодить всем? Как обыграть так, чтоб не потерять всех плодов своей и прошлых Хокаге жизней?.. Решение лишь одно: уйти с поста. Оставить жизнь Листа на совесть новых поколений. Детей нового мира и войн. Не таких опытных, но в свете этого и более открытых к новым знаниями. «И ведь только недавно я думал о преемнике». Но Данзо так и не нашёл себе преемника. И так и не найдёт. С каждым годом он всё больше убеждался в том, что никто другой с его делом управиться не сможет. В таком стремлении старый друг мог медленно заплыть безумием. Загубить всё, когда на пост Хокаге придёт новый человек. А ведь людей со взглядом, как у Данзо, много. И Хирузен не знал, удастся ль новым поколениями не потерять в порыве разногласий связь со всеми ними. Со всей тьмой, которая оберегала Лист уж много-много лет. Нельзя ведь просто так взять и разорвать раскинутые за годы сети. Но выбор был неотвратим и невелик. Казалось, главный претендент — Фугаку. Но он — олицетворение отчуждённости Учиха. Не тот характер, не та слава. Его не примут в лидерах Листа. И в этом крылась вся проблема. За годы отстранённости Учиха обособились от остальной Конохи. Данзо как-то говорил об Итачи. Считал, что мальчик ещё в шестилетнем возрасте местами мыслил как Хокаге. Но даже сейчас Итачи всего двенадцать. И он завис меж множества сторон, стал двойным агентом, и слишком многие планировали его жизнь себе во благо. Малец при всей крепости сознания мог не вывезти. Хирузен достал одну из папок, сдвинул несколько уже изученных листов. Дошёл до неизведанных. «…Теруми Мэй продолжала атаковать Санби Йотоном, но это производило недостаточный эффект. Тогда Учиха Шисуи применил неизвестную технику и…» Вспомнилось лицо шкета. Лёгкость улыбки, пылкий взгляд и задорный голос. «Точно…» Даже в его голове Шисуи от Учиха как-то отдалился. А ведь он был одним из главных шиноби нового поколения, за кем Хирузен наблюдал. О ком думал, как о преемнике, ещё задолго до того, как узнал о плачевной ситуации. «Как же так вышло?..» В последние месяцы Шисуи стал тише. Иногда, казалось, он проваливался в свои думы и переставал себя контролировать. Тогда к искренней улыбке и лёгкости из его души проникало такое же искреннее желание что-то сделать. Как-то действовать. Теперь стало ясно, в чём именно было дело. «Однако… — Хирузен вздохнул. — Этот тоже шкет. Да что ж такое?..» Но кроме этого проблем не возникало. Только возраст мешал. Следовало подумать над этим вариантом.***
— Я отправляюсь на миссию, — сказал Итачи. Он покорно опустил голову и, как всегда, докладывал о своей работе. Но за зажатой позой и тихой речью не стояло страха. Это — проявление воспитанной сдержанности. Итачи был сам по себе и старался это скрыть. Фугаку ещё давно понял, что старший сын играть по правилам не будет. Тот вырос слишком умный, чтобы принять лишь одну сторону. Фугаку им гордился. И потому держал его к себе как можно ближе. «Миссия… Хокаге решил выпроводить его на время раздумий?..» — Отправляйся. Доложи по возвращению. — Хай. — Можешь идти. Итачи поклонился, встал и тихо сокрылся за сёдзи. Фугаку проследил за ним. «На тебе давно лежит ответственность. Как и на всех нас». Это он, Итачи, подтолкнул Хокаге к действиям. Ведь многие годы Сандайме игнорировал проблемы, а тут… «Вот ведь… даже не знаю, быть ли тебе благодарным». В дверь постучались. — Входи. Показалась Микото. Отворила сёдзи и внесла небольшой поднос с чаем и сладостями. Яркая, мягкая, одним лишь своим присутствием она заряжала остальных умиротворённостью. В каждом её движении чувствовалась знакомая лёгкость, и Фугаку еле заметно улыбнулся. На миг, на одно лишь мимолётное мгновение задумался о том, что она в его жизни осталась единственным неугасающим лучиком света. — Спасибо, — тихо сказал он, и Микото села напротив. Разлила по чашкам горячий чай. Брак их был во многом основан на расчёте. Страсти угасли, не успев вспыхнуть, но из их пепла неожиданно пришла гармония. Фугаку ценил её. Особенно теперь, когда всё вокруг стремительно летело в бездну. — Итачи… — сказала Микото. — Мне кажется, он может не выдержать такого напора. Фугаку не ответил и взял чашу. — Я знаю. Но мне нужно, чтоб он помнил, на чьей стороне. Отпил, и приятно пожгло горло. Чай был чёрный. Идеально горький и горячий. — Я понимаю. Но если задавить его, то… — Знаю. Ничего путного из этого не выйдет. Микото понимающе кивнула, и из-за этого стало как-то нехорошо. Во время последних разговоров в груди щемило гадкое ощущение чего-то неправильного. Фугаку привык распоряжаться чужими жизнями, но с Итачи было сложней. Не оттого, что он ещё ребёнок, и даже не потому, что он его, Фугаку, сын. Просто иногда в нём проглядывалось что-то такое, что отдалённо роднило его с Микото. Какая-то мягкая и спокойная аура, за последние годы всё сильнее гаснувшая под давлением тьмы. Итачи взрослел. Взрослел так, как взрослел сам Фугаку во время Второй мировой. — Что мы будем делать, если он… сменит сторону? — Ты правда думаешь, что он?.. На этот вопрос Фугаку отвечать не хотел. Из уст любого другого вопрос звучал бы оскорблением, но из уст Микото… хуже. Это был приговор. Хотелось верить в то, что в Итачи достаточно ума и преданности, чтобы не совершать такой ошибки. Но вере доверять нельзя. — Скоро поступление Саске, — сменила тему Микото. — Он будет рад, если ты придёшь. «Саске… точно. Академия». Как-то и позабылось, что младший сын тоже постепенно рос. Его детская жизнь терялась на фоне достижений Итачи. И это было даже хорошо. Не приходилось пачкать его чистую душу грязью, хотя бы пока. — Я тоже буду рад, если у меня выйдет.***
Пестрил синими лучами ночной клуб Хошидзора. Слепили вертящиеся по сторонам прожекторы. Шумели толпы на танцполе, и на огромном экране возле сиял красный символ «похоть». Долбила по ушам надоедливая басистая музыка. Казалось, вроде она и менялась, но в то же время словно каждый раз играл один и тот же ритм. Дыц-дыц, дыц-дыц. Куруми сидел за барной стойкой и легонько потряс бокал орехового мусса. Он пил его, потому что от выбуханного за последние годы сильного алкоголя и коктейлей уже тошнило. Но даже тут, в этом шоколадном напитке, отчётливо слышался противный спиртовой привкус. — Я же просил безалкогольный… — ладонью он подпёр свою рожу. — Достали эти… — Эй, — окликнул женский голос. Куруми медленно повернулся на барном стуле. Синевой света обводились контуры красивого женского тела. Гамма резво сменялась, и оттенки покраснели. Уловило одинокий лучик ожерелье, и блеснул рыжим золотой металл. — Не хочешь… уединиться? Куруми тяжко вздохнул. Отвернулся. — Нет, — буркнул он. Девушка простояла за спиной пару мгновений: не ожидала такого резкого отказа. — Импотент хренов, — буркнула она себе под нос и ушла. Сквозь басы продиралось ритмичное отдаляющееся цоканье шпилек. На оскорбление было плевать. Хорошо хотя бы ненавязчивая попалась… Куруми протёр слегка вспотевший лоб. Он расстегнул бархатный пиджак с рисунком леопардовой шкуры, снял его и небрежно закинул на спинку стула. Оголённые плечи стало обдавать потоками прохладного воздуха из кондиционера. Куруми запрокинул голову. Вгляделся в стилизованный под ночное небо потолок и задумался. Расплывались в темени белые точки-звёзды. Сегодня утром с ним связался Коган. Сказал, что какой-то важный человек хочет его видеть, но кто, так и не уточнил. «Вот ведь… ублюдок». Эта сволочь давно уже получила слишком много власти и стала наглеть, а разбираться не было ни сил, ни желания. Куруми устал быть бандитом. Его подставная работа в стране Травы подразумевала сбор развединформации, Ханзо отправлял его на важное задание. Но теперь, когда всё изменилось… Куруми не служил новому правительству. Он просто пытался удержать то, что работало до смерти Ханзо. Но какой теперь в этом смысл?.. «Пока этот Пейн правит моей родиной…» — Приветствую, — послышался голос. Уселся рядом парень в синем свитере. Куруми быстро оглядел его. Светлые волосы, голубые глаза. Знакомая внешность. Только недавно пришлось листать его досье, когда от лояльных людей пришла весть о Йондайме Хокаге в Амегакуре. «С кем ты спелся, Коган? — подумал Куруми. — Правильно ты думал, что я даже говорить с ним не стану. Да только…» Терять всё равно было уже нечего. — Как ты попал сюда в такой одежде? — спросил Куруми и глотнул мусса. — Через крышу, — ответил Йондайме Хокаге. — Допустим. И чего же ты от меня хочешь? К кому ты пришёл? — К агенту Скрытого Дождя. Я пришёл к Ясуши. «Вот как…» Куруми-Ясуши усмехнулся. Два этих имени не были настоящими, но оба относили его к разным фракциям. Куруми — его бандитский псевдоним. Ясуши же — старый позывной в разведсети Ханзо. Мало кто способен был связать две эти личности. — Коган рассказал тебе? — Я знал, кем ты являешься, уже давно. Мне оставалось лишь обнаружить твой… бандитский персонаж. — Вот оно что, — кивнул Ясуши. — Значит, у тебя есть ко мне дело, так?