Обречённые на мир

      Миг полного бесчувствия оборвался тянучей полудрёмой.       «Где?.. Что?..»       Забуза вздрогнул. Очухался наконец. В глазах стояла чёрная муть. Сошло с души стылое бесчувствие, и теперь его ломило от боли. Он попытался вскочить, но в тело сильнее вгрызлись тонкие плети.       «Меня связали…»       Попробовал высвободить чакру. Но его желание оборвалось пустотой, будто от головы приказ не дошёл до тела.       «Значит, ещё и поставили блокирующую печать. Зараза…»       Он осмотрелся. Серый зал тянулся во все четыре стороны, границы его потерялись во тьме. По полу ползли острые пятна яркости — единственный источник света, — и высились к потолку полосками сверкающей пыли. Забуза запрокинул голову и увидел несколько здоровых вентиляторов прямо в потолке. Они тихо гудели. Светлые пятна на полу именно из-за их лопастей и меняли своё положение.       «Где я? Это какой-то бункер?..»       — Забуза-сан, — послышалось позади.       Забуза вздрогнул. Ведь, лишённый сенсорики, и не подозревал, что в зале есть ещё кто-то. Он оглянулся и увидел такой же стул. Хаку сидел спиной за несколько метров.       — Хаку. И тебя схватили. Помнишь чего?       — Я находился в Хошидзоре, решал бытовые вопросы. В один миг сенсорику словно опалило. Так резко, как никогда прежде. И…       — И в итоге ты здесь, — продолжил Забуза.       — Хай.       — Да уж… негусто. Со мной приключилось то же самое. Только вот…       Зудящий живот наводил на мысль о том, что его ещё и пиздануть успели. Неслабо так причём.       — Хаку, — сказал Забуза. — Ты чувствуешь чакру?       — Нет.       — И я нет. Должно быть, это печать. Слушай сюда. В первую очередь надо развязаться. Я опрокину стул, и…       В мыльном углу зрения мелькнула тень. Забуза покосился в сторону и замер. Незнакомец был не высокий, но вытянутый, держал руки сложенными на груди. Он ступил вперёд. И острое пятно жёлтым светом его накрыло.       Светлые волосы, синие глаза, лицо хмурое, но молодое. Ему на вид было лет двадцать пять, но что-то отталкивало от этой мысли.       «Это он нас приволок?..»       Забуза промолчал и стал пялиться тому в глаза. Всё пытался понять, какой натуры человек перед ним находится. Но хмырина не стал играть в гляделки. Он подступил ближе, без слов прошёл мимо. Вернулся со складным стулом и рюкзаком. Сел сбоку от Забузы и сбоку от Хаку. Так, что оба могли его наблюдать, лишь обернув голову.       И стал молчать.       — Долго мы будем молчать? — фыркнул Забуза спустя полминуты. — Ты нас сюда приволок?       — Да, — коротко ответила хмырина.       Одно слово, но иногда даже через одно слово можно распознать намерение. Однако Забуза не учуял в тоне ни угрозы, ни попытки расположить. Ощущалась лишь ненавязчивая нейтральность.       «Я ещё не знаю, кто он, но он уже меня бесит. И ведь даже сенсорикой не воспользуешься, чтоб понять, насколько этот хмырь опасен».       — Рассказывай давай. Чё те от нас нужно?       — Расскажу, — хмырина кивнула. — Однако сперва я поясню вам, в каком положении вы на данный момент находитесь.       Забуза нахмурился.       — Видите ли. Место, в котором вы оказались — одно из моих главных убежищ. А по совместительству, оно ещё и лаборатория, в которой я испытывал многие экспериментальные печати. Уровень неприступности этого объекта сопоставим с секретными объектами элитной разведки.       Забуза тяжко вздохнул.       — Это что, — сказал он. — Лекция о том, что попытки бегства бесполезны?       — Хм-м… — хмырина задумался. — Пожалуй, можно сказать и так. Мне нужно, чтобы между нами не возникло недопонимания. Поэтому я продолжу. Помимо того факта, что вы находитесь в неприступной крепости, от успешного побега вас огораживают две мои техники. Первая — фуиндзюцу подавления чакры, которое установлено на вас двоих. Не буду раскрывать всех деталей, однако уточню, что блокировка потоков чакры была проведена на весьма глубоком уровне. И потому попытки самостоятельного свода печати могут привести к тяжёлым ранениям или даже летальному исходу. Также печать задействует пусть и примитивные, но всё же технологии внешнего контроля. Я могу ослабить или же наоборот усилить её эффект, даже находясь на расстоянии от вас.       — Да ты бредишь, — ответил Забуза. — Нет в мире таких техно…       И вдруг ощутил, как от хмырины понесло фоном. Немой штиль в теле словно сменился ветром жизни. Терпкий страх обернулся долгожданной решимостью. Забуза каждой своей частичкой хлынул в яростный порыв, и его воля обрела воплощение штормом чакры. Оборвались верёвки, он вскочил на ватных ногах и мощно толкнулся к врагу. Сбил силу в кулаке, так много, чтоб одним ударом всё закончить. Но хмырина исчез линиями Шуншина.       «Что?!»       Забуза ощутил толчок в бочину, его выбросило из рывка, но в полёте он сгруппировался. Руками зацепился за землю, встал, осознал, что позади — стена и осмотрелся.       «Где он?!»       Мелькнула жёлтая вспышка — по телу хлынула волна боли, в глазах помутило. Забуза запоздало потянулся к хмырине, непойми как оказавшейся совсем рядом, но та отошла. И Забуза по стене осел на землю.       — Вторая техника — пространственно-временное ниндзюцу. Из-за неё вы не сможете уйти от меня далеко. Всё ясно?       Хмырина простояла на месте несколько мгновений, размеренным шагом подошёл к Хаку. Разрезал верёвки, но Хаку молчаливо продолжил сидеть. Не сопротивлялся. И тогда хмырина снова спокойно разложила свой стул. Уселась. И как ни в чём не бывало закинула ногу на ногу.       Забуза злостно зарычал, поднялся. Хотел было снова налететь. Да только понял, что в боли и звоне утратил чувство ветра. В теле снова стоял немой штиль. Контроль над чакрой пропал.       — При всём уважении к вашим навыкам. Вам двоим меня не одолеть, — сказал хмырь. В голосе его прорезалась странная неловкость, словно он не желал ставить себя выше. Но всё равно ставил.       «Показушник…»       — Значит, ты не солгал… — ответил Забуза. — Кто ты, чёрт побери, такой?       Хмырь встал, наклонился к рюкзаку, не сводя косого взгляда. Кинул в руки прохладную бутылку.       — Выпей.       — Чё это?       — Вода. Яд — последнее, что я использовал бы, желай вас убить.       Забуза кивнул. Открыл бутылку и хлебнул. И только после понял, как же в горле пересохло. Опустошив половину, он рукой вытер промокшие губы.       — Лучше? — спросил хмырь.       — Да, — честно признался Забуза. — Но ответь ты уже. Кто ты и чё тебе от нас надо?       — Забуза-сан, — вмешался Хаку. После немного замялся, попялился то в пол, то на хмыря. Но всё-таки сказал. — Внешний вид, техника — пространственно-временное ниндзюцу. Также высокий уровень владения фуиндзюцу. Этот человек может быть Йондайме Хокаге.       Забуза скептично показался на смазливую рожу хмырины.       — Этот? Бред. Йондайме Хокаге сейчас должно быть под сорокет.       Хмырина тихо усмехнулась.       — У меня хорошая генетика, — ответил, как оказалось, Йондайме Хокаге. Да таким тоном, что непонятно — шутил он или всерьёз херню нёс.       Забуза снова осел по стенке.       — Ну и ну… — сказал он. — Значит, вот кто ты таков. И убивать нас не планируешь, иначе давно бы уже прирезал. Тогда чё тебе от нас нужно?       — Я хочу с вами договориться.       — Ага. Сделку хочешь.       — Да.       — Дай угадаю. Сделку, от которой нельзя отказаться.       — Да.       — А если мы откажемся, то ты нас убьёшь.       — Ты точно хочешь слышать ответ?       Забуза фыркнул.       — У тебя есть чувство юмора… чё за сделка?       — Так вышло, — начал Йондайме Хокаге. — Что мне в краткие сроки нужна команда сильных шиноби.       — Зачем?       — Граница с Камнем. Ооноки планирует прорыв в Траву.       Забуза усмехнулся.       — Так вам и надо, уроды… — сказал он. — Думали, сможете вечно через буфера на его границе сидеть?       — Это не твоё дело.       — Вот оно как… не моё дело. Ваще-то, ты сам втягиваешь меня в это дело. А нам-то что с этого?       — Ну-у… для начала. Я сохраню вам жизнь, — Йондайме игриво пощурился. — Или вам этого недостаточно?       — Пф-ф… зачем тебе двое нукенинов?       — Нужны. Потому что в преддверии экзамена на чунина ресурсов Конохи не хватит для того, чтобы отбить атаку двух джинчурики.       Забуза замер. Душа словно в пятки ушла, и потяжелело тело.       — Два… сраных… джинчурики?! Что вы…       Йондайме встал и поднял руки, перебивая.       — Спокойно, — сказал он. — У нас есть информация об их плане.       — Да тут с любой инфой… полный просак. Такую атаку не отбить. Вы чем думаете ваще? Валить надо с этих земель и бить, когда сила биджу угаснет.       — Мы и не собираемся сражаться за землю.       — Чё?       — Мы планируем использовать этот момент для атаки вражеских тылов. Хотим отрезать джинчурики от подкреплений. После — с помощью заготовленных фуин ослабить и устранить. Или же — перезапечатать.       Забуза усмехнулся, не скрывая скептицизма и злобной иронии. Всё ему стало ясно. Йондайме не убил его лишь для того, чтобы пустить на самоубийство.       — Я помню, на что способен один лишь Санби. Если их будет двое… лучше убей меня сейчас.       — Если справитесь — вам снова откроются врата в легальный мир. Мы примем вас обоих в ряды шиноби Конохи.       — Не пизди мне тут, — оборвал его Забуза. — У вас договорённость: сдадите меня этой сучке Мэй при первой возможности. А у этой бабы на меня старая обида.       — Насчёт Мэй… — ответил Йондайме. — Думаю, Годайме Хокаге сможет с ней договориться.

***

      К морской линии горизонта клонилось солнце. Волны тихо разбивались о берег жёлтыми закатными всплесками. Тёплый бриз щектотал терпкое пламя свечи и трепал отросшие волосы. Шисуи потягивал горький коктейль за плетёным столом. Из-за далёкой барной стойки играла ненавязчивая музыка. Обстановка расслабляла, и складывалось ощущение, что он не на переговоры приехал, а на отдых.       «Рад бы я был, будь оно действительно так…»       Неподалёку от него всем своим горячим естеством расположилась Мэй. Она лежала на шезлонге в одном купальнике, полупрозрачной накидке и широкой пляжной шляпе. И, закинув ногу на ногу, прищуренно смотрела на закат. Шисуи от такого ощущал себя неправильно. Не так он представлял встречу двух Каге, не так.       — Почему всё-таки здесь? — спросил он. — Почему… — быстро окинул её фигуру. — Почему при таких обстоятельствах?       Мэй вальяжно повернула голову в его сторону. И въёлась жгучим прищуром, которым секунду назад испепеляла само солнце.       — Ты посмел прервать мой отпуск, — сказала она. — А мне не скоро ещё выпадет возможность так вот отдохнуть. Так что ты составишь мне компанию.       — Ага, — Шисуи усмехнулся. — Ты, значит, решила совместить приятное с полезным.       — Именно.       — Умно.       Он откинул голову на мягкую спинку стула. Ему по душе приходилась идея, но нервозность из-за насущного не давала расслабиться в полной мере. Он даже согласился на этот коктейль, потому что почему бы и нет? И всё равно. Не отпускало.       — Поболтаем? — спросила Мэй. Уже не наигранно раздражённым, а гораздо более обычным, мягким и даже располагающим тоном.       — О работе?       Мэй встала, грациозной походкой прошлась по песку, и села за стол прямо напротив Шисуи. Она свела руки в замок. Из-за этого движения грудь её слегка поднялась и камень на подвеске уловил луч уходящего солнца. Шисуи посмотрел сначала на камень, потом на грудь. И понял, что под военной формой размер бросался в глаза не настолько сильно.       «Чертвёрка», — определил опытный взгляд.       Мэй, точно заметив, куда он попялился, хищно оскалилась и повернулась боком.       — Время уже ночное, — ответила она. Игриво закинула ногу на ногу. — Думаю, нечего нам с тобой сейчас делом заниматься. Предлагаю отложить на завтра политические разборки. А поболтать… о жизни. Интересно мне. Как коллеге твоему. Насколько тебя всё заебало?       Шисуи засмеялся от откровенности и в то же время… насущности вопроса.       — Признаться честно — конкретно так. Так что, видишь, — он легонько потряс бокал с коктейлем. — Я даже согласился выпить алкоголь. Хоть и с детства убеждённый трезвенник.       — И как тебе? — спросила Мэй.       — Интересный вкус, — ответил Шисуи. — Но горечь спирта для меня всё портит.       — Надо же… не думала, что ты имеешь что-то против алкоголя. А я уж думала достать что-нибудь покрепче… для такого горячего мужчины…       — Прости, но я откажусь. Пусть лучше бокал достанется горячей женщине.       — Вот как, — ответила Мэй. Понимающе кивнула. — Не буду тебя отговаривать. И уж тем более принуждать.       — Спасибо, — фыркнул Шисуи.       Он до сих пор не желал вспоминать бухающего отца, но диалог, пусть даже прерванный, уже навёл его на мысли о прошлом. Шисуи помнил, что алкоголь с этим человеком сделал. Как преумножил его отчаяние.       «Никогда я не стану таким как ты. Пусть на меня все трудности мироздания обрушатся».       Мэй замолчала. Медленно поболтала ногой. Шисуи отвернулся, посмотрел на расслабляющий пейзаж. Потянулся к бокалу отчуждённо, но вместо стекла нащупал тепло. Повернулся к Мэй. Мэй держалась за его бокал.       Она провела по его пальцам и мягко отобрала пойло. Отпила немного из трубочки — зонтик в напитке колыхнулся на ветру.       — Ты ведь сам предложил. Для… горячей женщины.       Шисуи молчаливо посмотрел ей в глаза. Она не спешила отворачиваться. Так и пялились друг на друга. В один миг его унесло в глубокие мысли. Реальный мир плавно смылился, открывая дорогу воспоминаниям.       С момента их первого знакомства многое изменилось. Мэй стала ощущаться иначе, словно время сгладило угловатость пылкого нрава. Но её внутренняя мощь никуда не исчезла. Просто приняла вид более… обволакивающий и обманчиво расслабляющий. Она будто обуздала свою властную ауру.       Как некстати вспомнилась характеристика Шусея.       Добрая, но хитрющая и горячая. Разозлишь — тебя уничтожит. Сблизишься — залюбит до смерти. Пылкость её — не только в облике, но и в душе. Каждый Каге в некотором роде полыхает идеей. И она…       «Она — враг, — подметил для себя Шисуи. А после мыслью опасливо шагнул напрямик безумной идее. И добавил: — И что с того?..»       Его всегда привлекало безумие. Свершить что-то такое, от чего все охереют — девиз подростковой жизни. Может, его и называли гением, потому что он в обучении постоянно открывал для себя новые дороги. И каждая новая — опасней и безумней предыдущей.       Порою Шисуи искренне думал о том, что повезло ему вообще выжить при таком подходе. С возрастом он стал аккуратней, научился ставить цель выше порывов к чувству, но его до сих пор заводила интрига.       Не только в техниках. В людях — тоже. Шисуи искренне любил тех, с кем ему было комфортно, но неизвестность всегда манила свернуть на безумные тропы. Он с самого начала, едва Мэй перед ним показалась в этом купальнике, понял, что не прочь бы в такой обстановке пофлиртовать или пошутить как-нибудь пошловато. Но только ведь безумству следовало знать меру.       «Я собрался кадрить сраную Мизукаге…»       — Я знаю, о чём ты думаешь, — прямо сказала Мэй. — Думаешь, что доверять мне нельзя, но поверь — я не против в действительности проложить мост.       Шисуи нахмурился.       «Или это она собралась меня кадрить?..»       — Мост?       — Да, — ответила Мэй. — Так уж вышло, что ты единственный человек во всём мире, кто может… и захочет меня понять.       Шисуи нахмурился.       — Для чего ты откровенничаешь?       — Потому что ты такой же, как и я.       Мэй за столом наклонилась ближе, поднесла руку прямо к его лицу. Шисуи приглушил рефлекторный порыв отшатнуться. Она аккуратно провела по ткани хитай, прикрывающей место, в котором бесплотье до сих пор зияло пустотой.       — Потому что ты ступил на тяжёлую дорогу из-за долга, — сказала Мэй. — Потому что на тебя легла ответственность за жизни тысяч соотечественников… — и прошептала томно. — А ещё потому что ты горяч…       Шисуи улыбнулся краешком губ. Значит, вот как. Не он один страдал от нужды время от времени окунаться в пучину безумства.       «Хочешь поиграть?..»       Шисуи прошёлся по её фигуре сверху вниз, уставился в глаза. И как ни в чём не бывало ответил.       — Ты тоже ничего так, — сказал он.       — Хм-м? — она выгнула бровь. Встала со стула, подошла к нему. Скинула с тела накидку — Только «ничего так»?       Шисуи снизу вверх наблюдал, как мягкий закатный свет вычерчивает всё достоинства её фигуры. Мэй выглядела стильной, статной, ухоженной и опасной — идеальной женщиной. И он впервые за годы работы Хокаге решил, что на этот раз не будет сдерживаться в безумных порывах.

***

      Шисуи по привычке распахнул глаза ранним утром. Было лето, и давно уже рассвело. Он тихо поднялся с большой и очень мягкой кровати, сонно огляделся. Увидел Мэй за небольшой кухонной стойкой. Она была в одной обтягивающей майке и простых трусах. Лениво мешала чай. Волосы её немного спутались, а вид казался потрёпанным. И всё ещё — сексуальность от неё так и пёрла.       — И всё-таки, какого чёрта это было, — стало первой фразой, которую он сказал.       Мэй, не отвлекаясь, пожала плечами.       — Мне кажется, всё очевидно. Вечером мы трахались, причём не единожды, а потом легли спать, — она хмыкнула себе под нос. — Или тебе от того коктейля память отшибло?       Шисуи завалился обратно на белую простынь. Запрокинул голову, и ему открылся чудесный вид на море. Страна Медведей — место, где они находились, — полнилась густыми лесами и редкими деревнями, но по восточной границе тянулась береговая линия. Тут располагались разрозненные курортные сборища. Это место известно было классными, но дорогими пляжами и тем, что на пляжах этих и в припляжных отелях снимали дорогое порно.       Шисуи фыркнул.       — Ясно… Это энергетика этого места так на меня повлияла, — сам себе шепнул он. А потом улыбнулся глупости, которую только что выдал, будто подросток. Мэй его не услышала.       «Забавно… вся эта интрижка. Действительно подростковая. Жаль, правда жаль, что оба мы — Каге, — он подложил под голову обе руки, чтоб снова на неё посмотреть. Опять удивился, как же образ изменился за шесть лет. — Хотя… иначе было бы не так интересно».       — Ты стала иной, — сказал Шисуи.       Мэй отпила кофе и ответила.       — Нет. Просто я нашла в себе силы хоть сколько-то пожить и для себя.       — Мне бы таких сил…       — Ничего, оно само придёт. Ко мне пришло, когда я осознала, что надежды всех и каждого у меня оправдать не выйдет. Знаешь, после этого жить стало легче.       — Ты… о чём? — не совсем понял Шисуи.       Мэй ответила не сразу. Но всё-таки она рассказала:       — Многие из тех, кто привёл меня к власти, сейчас обернулись против меня. Убеждённые пацифисты или наоборот — воинственные радикалы. Многие верят в то, что я их предала. Знаешь ли ты, каков выход из этой ситуации? Забить на их мнение.       — Да уж… — ответил Шисуи.       Чем больше времени шло, тем он сам больше в этой противной истине убеждался. Счастье для всех не построить, как ни старайся.       — Я мучалась долгое время. А потом мне стало всё равно. Вот и всё. Вот и появилось хоть немного времени, чтобы для себя пожить.       Шисуи, дослушав речь, хлопнул в ладоши. И встал наконец с кровати. Опало с него покрывало, и он осознал, что всё это время был голый.       Мэй отчего-то расплылась в ухмылке.       — Только проснулся, а уже готов продолжить? — Шисуи проследил за её взглядом и понял, что она смотрит на его член. На его стоящий член.       Он отмахнулся от подкола.       — Забей, утреннее, — и резво натянул трусы.       Мэй картинно надулась.       — Ладно, ты прав — сказала она. — Утром следует работать, а не заниматься непристойностями.       Шисуи подошёл к стойке, вожделенно покосился не на Мэй, а на кувшин с водой. Выпил прям из него, даже чашки не доставая. И согнал утреннюю сухость.       — Я хочу предложить тебе кое-что. И в ответ получить услугу, — ответил он.       — Я догадываюсь, что ты желаешь предложить мне что-то и получить что-то взамен. Так работает политика, Шуншин, — передразнила Мэй. — Не томи.       — Хах… тоже верно.       — Говори конкретней. Я хочу разобраться с делами быстрее, а потом продолжить… теперь уже наш общий отдых.       — Вот ведь ненасытная…       — Я давно научилась держать свою похоть в узде, — ответила Мэй. — Как и ты. Но я же вижу, что мы оба — люди в завязке…       Шисуи тяжко вздохнул.       — Я совершил ошибку, связавшись с тобой.       — И ты будешь не против совершить её вновь, — ответила Мэй. — А сейчас — не томи.       — Ладно, — ответил Шисуи. — Я готов обновить статус по прибрежным территориям страны Медведя.       — М-м?.. С чего такая щедрость?       — Потому что услуга, о которой я тебя попрошу, очень для меня важна.       — Вот как… ты знаешь, что и для меня очень важны эти территории. Они — наш путь на материк.       — Да, — кивнул Шисуи. — И именно поэтому… из-за того, что ставки крайне высоки, то, что мы с тобой вчера устроили — это безумие.       Мэй беззаботно пожала плечами.       — Зато нам было весело.       Шисуи усмехнулся.       — Весело… да уж.       Страна Медведя — вассал страны Огня, буферная территория на Востоке. Местная армия ограничивалась немногочисленной гвардией, штат шиноби насчитывал всего несколько десятков человек. Сейчас сохранность территории обеспечивал штат Конохи, однако раньше, ещё до Третьей Мировой, часть территорий заняли шиноби Тумана в попытке закрепиться на материке. Они продержались рекордные два года. А после Коноха окончательно за них взялась и их выбили с земли. Охрану усилили, а после Туман попал в руки Ягуры. И перестал представлять внешнюю угрозу.       — На какие именно территории распространяется твоё слово? — спросила Мэй.       — На те, на которые ты намекала в нашей переписке.       — На все?       — На все.       — Интересно, — ответила Мэй. — Это щедро с вашей стороны. Боюсь даже представить, что вы потребуете взамен.       Шисуи кивнул ей. Этот дар — и правда очень весомый. Океан больше не будет оградительной преградой между Туманом и Конохой. Однако…       — Что тебе известно о ситуации в стране Травы?       — Мне? — Мэй ответила с хитринкой. — Что мне может быть известно о буферной территории, за которую вы с Ооноки грызётесь уже кучу лет?       Шисуи фыкрнул.       — Понял. Ты знаешь достаточно, — сказал он. — Так вот. Ооноки планирует нападение.       — М-м? И чего? Ты просишь у меня помощи? Хочешь ввязать меня в войну? Неужто бравые шиноби Конохи сами не способны защитить… узурпированные территории?       Шисуи взглянул на неё исподлобья.       — Не придуривайся. Это серьёзно. Ооноки в сговоре с Райкаге. Они заключили договор и планируют использовать силу двух биджу, чтобы смести наши кордоны. И если у них получится…       — Ты боишься, что одними приграничными территориями они не ограничатся, — продолжила за него Мэй.       — Именно, — сказал Шисуи.       — И… что ты планируешь с этим делать?       — Конкретно я — мало чего смогу предпринять. Меня ждут некоторые внутренние дела, — он вспомнил проблему с Данзо. — И экзамен на чунина.       — А отменить экзамен нельзя? Обидно, конечно, что у моих ребят не выйдет блеснуть, но…       — Нельзя, — оборвал её Шисуи. — Мы делаем вид, что не в курсе нападения.       — Почему?..       — Боимся, что они обнаружат утечку, из которой мы выведали все их планы. Не хотим, чтобы нас переиграли.       — Понятно. И всё же. Раз тебя не будет на границе, кто станет командовать операцией… и в чём именно ваша цель?       — Цель — истощить Джинчурики. И либо уничтожить, либо извлечь биджу и перепечатать в наш сосуд.       Мэй уставилась отстранённо, даже неверяще.       — Вы планируете…       — Да, — холодно кивнул Шисуи. — Мы планируем нарушить баланс хвостатых зверей. Но для этого нам нужно связать передовые отряды боем, а после устроить масштабную диверсию в тылах. Мы возьмём джинчурики в котёл, измотаем, и тогда…       — Кто тот самоубийца, кто это придумал?..       Шисуи тяжко вздохнул.       — Йондайме Хокаге.       — Оу… — Мэй покивала, словно для неё все встало на свои места. — Йондайме Хокаге. Мастер скорости и фуиндзюцу. Говорят, он милаш.       — Да. Если его не злить.       — Видела я его как-то. Мой типаж, — Мэй мечтательно вздохнула. — Эх, милые хладнокровные убийцы. Почему ж вы все такие мудаки?..       — И правда, — поддержал шутку Шисуи.       Мэй покосилась на него с игривым удивлением:       — И ты тоже на него?..       Шисуи, запоздало поняв подкол, хлопнул себя по лбу. Вспомнил девчонку-секретаршу, которой на ум приходила такая же мысль.       — Вы бы вместе смотрелись, — продолжила Мэй. — Оба горячие… в самом соку.       — Только ты туда же не веди.       — Эх, охомутала бы вас обоих и заставила бы устроить мне шоу, да только вот…       — Харош уже. Давай вернёмся к делу.       Мэй раздосадованно поводила головой.       — Ладно, убедил. Я всё ещё не поняла, что конкретно ты от меня хочешь.       — Нам нужен ваш джинчурики.       Она промолчала пару мгновений.       — Вот как. Планируете бросить его в самый очаг?       — Да.       — Я согласна.       Шисуи прищурился. Не могло же всё быть так просто.       — А что такого? — пояснила Мэй. — Эти сволочи планируют развязать очередную войну. Тумана это тоже коснётся, причём и с позиции внутренней политики.       — Радикалы всё ещё бунтуют?       — Пф-ф… им только возможность дай. Втянут нас в эту войну, а я не отверчусь. Если есть шанс остановить Ооноки одной хлёсткой пощёчиной… — Мэй протянула руку. — То давай сделаем это.       Шисуи не спешил её пожимать.       «Раз она согласилась…»       — Есть условие. По поводу страны Медведя, — сказал он. — Мы потребуем от вас ограничить контингент шиноби на этих территориях. А также оставляем за собой право отправлять патрули.       Мэй фыркнула. Убрала руку.       — Не могло оно быть так просто, — ответила она и еле заметно усмехнулась. — Но я не собираюсь вторгаться в вашу страну, так что мне не нужен контингент войск.       Шисуи в этой ухмылке разглядел посыл:       — По крайней мере пока не собираешься, да?       Мэй снова выдержала паузу. И начала непривычно холодно:       — Не думай, что наша договорённость… или же небольшая вчерашняя интрижка заставят меня отвернуться от своей страны. Если ты станешь угрозой для Тумана… — по спине Шисуи пробежался нервный холодок. Он хмуро выдержал лицо и сам нагнал гнетущей ауры. Мэй из-за Ки всего на миг замялась. Но после, хмуро опустив голову, процедила исподлобья. — В таком случае я без всякой жалости тебя уничтожу.       Шисуи сложил руки на груди. Ему не нравилось, куда нить разговора их завела, но границы их… взаимодействия правда нужно было обозначить.       «Чтобы между нами не возникло недопонимания…»       — Пока мир таков, каков он есть, мы не можем быть с тобой товарищами, — ответил он. — Знаю я это. И так же ударю тебе в спину, если долг обяжет меня это сделать, — а после буднично отпил ещё немного воды из кувшина. Хитро улыбнулся. — Так что можешь не беспокоится, что твои чувства не взаимны…       Повисло молчание. Они переглянулись, и давящая атмосфера развеялась.       — Знаешь… всё это очень заводит, — ни с того ни с сего сказала Мэй.       Шисуи на мгновение выпал. И, не задумываясь глубоко, ответил то, что сам чувствовал:       — И всё-таки ты думаешь так же, — он почесал затылок от внезапной неловкости. — Извращение какое-то…       Мэй снова протянула ему руку.       — Договорились?       Шисуи резко пожал её.       — Договорились.       А после они снова предались мимолётной страсти.