***
Перья медленно клонились к земле. Какаши почувствовал, как в голову его проникает дымка усталости. Он мигом прогнал чакру по системе циркуляцию и согнал наваждение. «Гендзюцу», — понял он и вскочил. Коротко обернулся на своих учеников: Наруто беззаботно дрых. Саске находился в полудрёме: боролся с гендзюцу самостоятельно. Сакура нервно таращилась по сторонам. — Сакура, — кинул он. — Очухай этих двоих, поняла? Сакура заторможенно и тихо ответила, не задавая вопросов. — Х-хай, Какаши-сенсей. «Ну и ну. И кто враг?» Арена затихла. Восторженные и обозлённые восклики плавно сошли на нет: все гражданские уснули. И даже некоторые шиноби. «Это перья виноваты?..» — подумал Какаши. И вдруг на него вылетел враг. Которому он бескомпромиссно врезал по лицу заряженным кулаком. Челюсть смачно раздробилась, а вражина отлетел вниз и так и остался валяться на земле. — Слабовато как-то, — сказал Какаши. Потёр кулак. Глянул на нейтрализованного соперника и распознал в нём шиноби Песка. — О как. Арена же запыхтела редкими искрами, будто догорающий костёр. На ней было много сонных гражданских, которых легко было ранить в результате боя. Следовало заняться эвакуацией… — Ой, — обернулся Какаши на своих учеников. Саске держал руку на лбу и хмуро осматривался. Сакура пыталась растрясти Наруто. — Будите его и начинайте вытаскивать гражданских отсюда, — сказал Какаши. — Это странно, — ответил Саске. — Что именно? То, что вам надо тащить их сонными — даже преимущество. Паники не будет. — Нет же. Врагов слишком мало. На что они надеятся, Какаши? — Кхм-м… — Какаши задумался, как вдруг сбоку на него выскочил ещё один враг. Но зелёным вихрем того впечатало в землю. — Отведай же Силы Юности!!! — раздался вопль небезызвестного Майто Гая. Незавидная у вражины была участь. — Гай, — сказал Какаши. — И ты тут. Они стали спина к спине, прикрывая друг друга. — Я удивлён, что ты тут. Это ведь твоя команда не успела на экзамен… почему ты мне не сказал, что придёшь?! Какаши тяжко вздохнул. — Ну и ну… — ответил он. — Глянь-ка, напали на нас. — Ага, — бойко кинул Гай. — Ну что, мой вечный соперник? Не желаешь ли устроить очередное соревнование? Какаши тяжко вздохнул. — Мне кажется, сейчас не самое подходящее время. Арена уже звенела бойней, да только очень локальной. Сражались несколько отрядов: пара на крышах, пара на трибунах, а несколько вообще снизу, где проходили бои генинов. — На что они надеются? У них нет шансов. — Что?.. — удивился Гай. И широко улыбнулся. — Разумеется, у них нет шансов против Силы Юн… — Да нет же, — перебил Какаши. — У них нет шансов. На арене их слишком мало. Вне арены — наверняка не сильно больше. Что-то не так… Чего-то мы ещё не поняли. — А? Песчаной дымкой обратился горизонт. В отдалении центральных улиц вспыхнуло облако чакры. Чёрный силуэт здорового призыва возвысился над деревней. Дымка медленно оседала к земле, Какаши осматривал существо, пытаясь визуально опознать, кому же эта тварь могла принадлежать. Песочный цвет, енотовидная внешность, жёлтые, буквально искрящиеся яростью глаза. И крайне мощный фон. «Неужели?..» — Что это? — спросил Гай. — Призыв? Какаши пощурился. — Нет, — заторможено ответил он. — Это биджу. Однохвостый демон. — Э-э? — удивился Гай. Но почти сразу же вскинул палец вверх. — Тогда давай же покажем этому демону нашу соперническую мощь! Зверь заорал пронзительным воем. Какаши вздрогнул от громогласности. От ярости словно внутренности задрожали: похоже было на визги Санби из Вулкана. — Эту тварь нужно отогнать от центра, — сказал Какаши. — Да только вот… это всё меняет. Он глянул на арену. Нападение безнадёгой казалось, потому что сейчас силы были равны, а у Конохи явно было подкрепление в окрестностях. Но ведь теперь подкрепления явно пустятся купировать угрозу биджу, а не попрут помогать вычищать мудил с арены… — Думаю, лучше нам с тобой всё-таки остаться тут. По крайней мере пока.***
Песчаный зверь вспыхнул пышным облаком дыма. Заревел пронзительно, и по телу прошла вибрация. Яширо всмотрелся в чёрные жилы на хвосте, то и дело всплывающем из бежевой дымки. Однохвостый — зверь пустыни. И дом никогда его не покинет. Зверь вызывал животную жуть, но Яширо собрал себя в руки довольно быстро — он ведь помнил, каково было стоять напротив Санби. — Ч-что это?! — воскликнул чунин в зелёной жилетке. Мигом вся команда сделалась взбудораженной. Бойцы, не знавшие силы биджу, растерянно попятились назад. Учиха Фугаку как командир отряда стоял спиной. Вот-вот он обязан был по регламенту отдать приказ идти на помощь в сдерживании зверя. Но этого не случилось. По деревне прокатилась серия взрывов. Много далёких, один близкий. Очень близкий. Фугаку дёрнул голову на звучный хлопок. — Это ведь… — начал он. — Наш квартал. — Мы должны выдвигаться на помощь! — сказал Кенто — один из членов группы. Он очевидно имел в виду биджу, как главную угрозу. Но Учиха Яширо встрял. — Квартал Учиха — наша зона ответственности! Мы должны проверить, — сказал он. И тихо добавил. — Иначе им никто не поможет… Фугаку промолчал. Кивнул запоздало. — Разделимся. Кенто, берёшь отряд на себя. Яширо, со мной. — Хай, — ответил Яширо. Всё шло по плану. Они Шуншином покинули высоту, проскочили по паникующим улицам, ринули в тёмный хвойный пролесок, который был кратчайшей дорогой. Лес — будущее поле боя и кладбище, дышал душной свежестью природы. Яширо потянулся к рации.***
Зверь ревел бешенной фурией. Каждый его тяжёлый шаг, каждое размашистое движение хвостом уносило жизни людей, которым не повезло оказаться в районе его буйства. Хирузен, окружённый бойцами АНБУ, бесстрашно шёл со зверем на сближение. Опасно было вступать в такое противостояние: болезнь могла нагрянуть всей своей противной сущностью и добить наконец старческое тело. Но то был долг Хокаге — жертвовать собой во имя других. — Грач, Нутрия, — скомандовал Хирузен. — Готовьте основные печати. — Хай, — сказали двое бойцов. И по плану заняли фланги. События двенадцатилетней давности отпечатались в истории Конохи кровавым следом. И вот теперь они повторялись. Только Хирузен был готов. Ещё после нападения Кьюби была разработана методика борьбы с биджу в случае вражеской диверсии. Основная опасность заключалась в том, что активные боевые действия разрушали инфраструктуру и влекли за собой великие человеческие жертвы. Потому во время нападения Лиса шиноби не знали: сдерживаться им или атаковать в полную силу. Хирузен вскочил на острую красную крышу. Снял тёмные очки. Осмотрел небольшой кратер в плотной застройке, образованный тяжёлыми движениями зверя. Шиноби резво вытаскивали из низины выживших и раненых гражданских, другие плотно набивались в кольце крыш, образуя человеческий барьер. Поливали рожу Однохвостого Катоном. Построение сформировалось чётко, но с опозданием: не настолько всё-таки быстро, как во время тренировок, но в том и суть, чтобы во время тренировок и тестов выкладываться не на сто процнетов, а на все двести. В голове отзвенело мутью. Чужая чакра продралась в сознание, но Хирузен не сопротивлялся, ведь узнал Иноичи. Связисты работали. — Все! — крикнул Хирузен во всё горло, пусть даже ментальная связь передала его сообщение. — Приступаем! Нужно не дать Однохвостому покинуть круг, пока эвакуация не закончена!***
Стремительный монстр Катона скалил пасть хрипящим рёвом и всё рвался из мира будущего шарингана в настоящее. Фугаку хлыстом пламени превентивно срубил твари голову — чакра заискрилась в буйстве, разбилась на два больших острова и выжигающей энергией обратила ряд деревьев в тлеющие угольки. Алые вспышки мелькали меж мрачных деревьев. Бой завязался стремительно и неожиданно. Яширо — и не только он — ударил в спину. Они были готовы и наверняка следовали заранее оговоренному плану. «Значит, решили меня всё-таки убить…» Фугаку уйму чакры отдал на первый рывок Шуншина и вышел из зоны прямой атаки погони. После отступил вглубь леса, чтобы не вступать в открытое противостояние раньше времени. Он в голове воссоздал примерную карту местности, понял вдруг, что на юге его ждут, а с запада полигон омывает протянутое озеро. Выходить к нему равно самоубийству, ведь на открытой местности не выйдет воспользоваться единственным возможным преимуществом при борьбе с превосходящей силой противника. Под синевой жгучего неба, на пустоши без единой тени укрытия никак не выйдет внести в их ряды смуту. Однако и в лесу сражаться опасно. Ведь… Острой вспышкой резануло по плечу. Фугаку рефлекторно накренился вбок, и услышал, как несколько кунаев врезается в дерево рядом. Только одно лезвие наискось прошло прошло по коже, но он коротко обернулся. Его догоняли. Вспышки алых глаз шли по пятам стройным фронтом. В прошлом — друзья, ныне — адские гончие, если они и не собирались давить свою цель к открытой местности, то наверняка планировали банально окружить. А если эта группа — лишь часть из предателей и где-то дальше поджидает вторая… Шансов становилось всё меньше. — Сколько же вас… — прошептал Фугаку сам себе. Уже по земле он преодолел ещё пару сотен метров. Шуншин выжирал запасы чакры стремительно, ведь на такой скорости поддерживать идеальный контроль Фугаку попросту не мог. Да только побег оставался единственным вариантом. Полигон обрывался озером с запада, однако с востока сети выходил приграничным узким улочкам. Глупо было предполагать, что Яширо не предусмотрел самый очевидный способ выйти из боя, но даже так… «У меня больше шансов прорваться через возможный кордон, чем победить в этом сражени…» Яростно вспыхнула стена огня. Фугаку рефлекторно затормозил, едва на всей скорости не влетев во вражескую технику. Пышное и неиссякаеющее облако чакры искрилось энергией. Техника была барьерной и полумесяцем закрывала все пути, кроме дороги назад. — Хватит бежать, — послышался глухой голос. Из-за мощного ствола дуба выступил силуэт. По стеклянному визору его защитной маски проплясали огоньки пожара. — Яширо, — кинул Фугаку. — Где остальные? — Я один. В спину ударил жгучий ветер: жар солнца силы единил с дыханием огня. Из барьерной стихии вспыхнуло буйство лесного пожара. Вонь начинала выедать нюх. Задерживаться было опасно. Фугаку прищурился. То ли от дыма, то ли странного ощущения не ярости, но раздражения. Яширо — бывший друг, но его удар в спину ощущался странной игрой нереальности. — Чего ты хочешь? — спросил Фугаку, словно и не загнанный в огненную ловушку. — Честного боя. Чтобы понять, кто из нас стоит за истиной. Фугаку аккуратно оглянулся, в попытках найти остальные силуэты шаринганом. Но вокруг никого не было. Тогда он стал готовить иллюзию. — Где остальные? — Ушли. Их помощь нужна была лишь для того, чтобы загнать тебя в место, откуда ты не сбежишь. Яширо из-за спины снял две катаны в ножнах. Бросил одну под ноги Фугаку. — Поединок. Один на один. Этого я желаю. Фугаку украдкой осмотрел ножны. — Ты лжец, — сказал он. — Или идиот. И в голове представил картину иллюзии. Сейчас не нужно маскировочной правдоподобности, но цельный образ въестся в сознание сильнее, чем разрозненный хаос. «Сейчас!» Он выловил меж тёмных деревьев узкие глаза Яширо. И собрал в шарингане мощный заряд чакры… Фугаку сковало жгучей судорогой. Надлом рвано и будто бы изнутри проколол голову и грудь. Частично сбитая иллюзия запоздало и бесцельно вырвалась на волю. Он под тяжестью гнетущей слабости обвалился на колени — ладони проехались по прохладной земле, ещё не успевшей прогрется из-за буйства пламени. Яширо отпрянул, но нервно протёр поверхность визора. И крикнул: — Почему так слабо, Инаби?! Второй шиноби в линиях Шуншина возник рядом с Яширо. — Рука дрогнула, — тихо ответил Инаби. — В конце концов, он был нашим… — Я понял, — коротко ответил Яширо. — Иди. На нас ещё эти стариканы. — Но… — Я разберусь. Повисло молчание, пропитанное странной неловкостью. — Хорошо, — ответил всё-таки Инаби. И скрылся в размазанных линиях Шуншина. Тело дрожало, словно покалываемое маленькими молниями. Запоздало он понял: Инаби задел его Райтоном. А остался незамеченным он потому, что спрятался за стеной барьера. Фугаку, сражаясь с неконтролируемой дрожью, опёрся о локоть и запрокинул голову. В визоре маски Яширо разительно сияли смертельные языки пламени. Он был будто олицетворением безликого огня неугасшей ярости прошлого. И явился наконец, разрушив наваждение о том, что былые обиды забыты. — Прости, Фугаку. Я не идиот. — Ты… — процедил Фугаку. — Ты как раз идиот. Посвятил жизнь борьбе за справедливость… но так и не смог понять, с кем действительно нужно бороться. Яширо глухо цыкнул в своей маске. — Да какого чёрта ты несёшь? — процедил он. Кулаки его подрагивали от злобы — его происходящее пронимало не слабей, чем Фугаку. — Коноха лишила Учиха всякой чести! Мы — великий клан, терпели, что нас истребляют эти сволочи! Фугаку саркастично улыбнулся, ведь на него, на человека, как говорили, с плохим чувством юмора, накатило странное отторжение. Взор его, слух и прочие ощущения словно перестали принадлежать разуму. В теле поселилась странная лёгкость. И он улыбнулся, будто наблюдал за персонажами книги с не самым логичным сюжетом. Ведь в сути своей всё завертелось из-за простого невежества. Какая же всё-таки бредятина. — Идиот… — снова кинул Фугаку. И опять попытался встать, но колени дрожали, а руки подкашивались. Если Райтон был слаб, то какого чёрта проняло так сильно?.. — Не пытайся, — сказал Яширо. — Ты отравлен. Барьер позади тебя источает смертельный яд, от которого нет лекарства. Ты умрёшь в течение часа. Фугаку замолчал. Голова потяжелела. По телу прошёлся поток гнетущей неотвратимой свежести. Время, так нужное время… сама жизнь ограничена минутами, и теперь каждое мгновение, раньше едва уловимое — это отдельный тяжёлый момент в её токе. Река с её террасами и уступами, преодолела последний порог, и стремилась к роковой пропасти. В неизбежности смерти страшила не смерть. Страшила неизбежность. От бессилия Фугаку вцепился ладонями в землю. И вдруг закашлялся от едкого запаха гари. — Разумеется, если пожар не сделает всё раньше… — начал Яширо. Фугаку, выловив в приступе момент, задержал дыхание. И только когда ветер отвернул порывы дыма в другую сторону, он наконец вздохнул глубоко. Гарь его отрезвила. Осталось мало времени, да. Но ведь что-то ещё осталось. «Нужно лишь добраться до этого ублюдка. И зарыть раздор вместе с его трупом». — Прости, — сказал Яширо. — Но мы не могли больше ждать. Те, кто совершал преступления против Учиха, должны быть наказаны. А ты лишь бездействовал и всё ждал, пока Учиха не станет. Твоя смерть — единственный выход. — Идиот… его ждала расплата, — сказал Фугаку. — После всех преступлений, которые он совершил… Я планировал обернуть правосудие против того, кто принёс клану больше всего боли. — Кого? — Уже не важно, — ответил Фугаку. — Ты всё испортил. Яширо пялился в ответ с хмурой отрешённостью. Он долгое время не знал, что сказать. Но всё же ответил: — Ты прав. Для тебя уже ничего не имеет значение. Этот яд — разработка Орочимару. Моей задачей было задержать тебя возле источника. Так что, что бы дальше ни случилось, — ты уже покойник. Яширо из-за спины достал танто, расписанный кандзи. Небрежно бросил Фугаку под ноги. — Но, скорее всего, ты быстрее сгоришь заживо. Я не хочу для тебя такой смерти. Но и добивать тебя не хочу. Так что сам даруй себе смерть и ступи на иной путь с достоинством. В конце концов, человек, совсем лишённый чести, не мог возглавлять Учиха так долго. Фугаку яростно зарычал. Он дрожащей рукой схватился за рукоятку церемониального клинка, как за опору. Яростно вдавил его в рыхлую землю. Почти по самую рукоять. — Да как ты смеешь говорить о чести?! Ты дважды меня предал! — Потому что ты предал само имя Учиха! — крикнул Яширо. — Думаешь, мне легко далось это решение?! Фугаку не ответил. Неотвратимая свежесть внутри него вскипела бурей яростной обречённости. Душа рвалась из тела прочь — ведь только таков был способ убить этого ублюдка. А вместе с ним и остальных, кто предал кровь Учиха в самый ответственный момент. «Я должен до него добраться!» Ведь он все жертвы клана одним своим решением готовился перечеркнуть. Всё то, что самому пришлось принять. Все те удары, что пережил Итачи… Всё это обратится прахом, если Яширо уйдёт живым. Лес — горящая тюрьма, но сбежать из тюрьмы для шиноби, даже раненого, не проблема. Убей тюремщика — и путь на волю открыт. Но как? Как это сделать, когда ни встать, ни чакру провести по телу не выходит? «Как мне до тебя добраться?..» — Разговоры уже излишни. После всего… Ты всё-таки проиграл, — ответил Яширо уже спокойней. — Не я лежу поверженный. И не мой сын станет тушей для экспериментов Орочимару. Голос отзевенел в голове несколько раз, словно эхом отражаясь внутри стенок черепной коробки. «Как мне до тебя добраться?..» Как обойти? Как стоять победителем над поверженным недругом? Когда тело поражено отравленным смрадом, разум полон жгучим отчаянием, а выхода нет, ведь даже смирение не выход? Неумолимая воля всё требует хоть какого-то пути, и словно обращается в рьяной просьбе к самому мирозданию. Ничего не происходит. Время для Фугаку замирает, словно единый миг, и даже падучие обгорелые листья не отвергают эту стылую не мысль, но странное наваждение. Боги отвергли его. Или нет?.. Покров отчаяния, словно дряблая кожа, слезает медленно и почти незаметно, ведь за ним открывается миру не менее слабая сила чувства. Фугаку в ярости не замечает перемен и только думает, что наконец у него есть возможность. Не телом и не чакрой, но своим взором он добирается до глаз ублюдка. Яширо опасливо оступается назад и произносит: — Это же… Церемониальный танто изнутри разрывает тому голову. Руки Фугаку сжимают защитную маску, визор которой поблёскивает огоньками яростной надежды последних мгновений.