***
В проломе стены сиял пламенем пожара кабинет — с ним отчаянно сражалась система автоматического тушения. Было тихо. Какузу отступил в попытке загонять Данзо, а Шисуи не спешил на помощь. У него была другая цель. Орочимару слинял прямо во время боя. Оставил всё на своего дружка. Шисуи, также выпавший из замеса, намеревался эту гниду всё-таки закопать. Ну, или, по крайней мере, помешать ей достигнуть своих целей, какими бы те ни были. Серые коридоры виляли поворотами. Возле стен валялись окровавленные трупы — бойцы Корня, вступившие в погоню за Орочимару. «Тем более… если эта техника, о которой говорил Данзо, так важна… ни в коем случае нельзя отдать её Орочимару». Вскоре коридоры закончились. Шисуи вышел к бункерной двери, будто расплавленной кислотой. Аккуратно запрыгнул внутрь большого и тёмного зала цилиндрической формы. Ему предстала библиотечная башня, только похороненная под землёй. Сквозь ярусы её сетчатых полов сочился жёлтый свет большой лампы на далёком потолке, сверкал от ярких колпачков свитков и бликовал от обложек книг. По всей длине вертикального тоннеля выла мелодия вентиляционного ветра. Орочимару стоял на одном из ярусов. Его силуэт удалось распознать только благодаря шарингану. — Знаешь, я много готовился, — сказал тот, перебирая на полке свитки. — Изучал шифры, с которыми мог бы столкнуться. В процессе узнал много нового о фуиндзюцу разных школ и кланов. Шисуи быстро забрался наверх: сандалиями прошёлся по металлической сетке. Он проигнорировал не особо важную для себя информацию и, чтобы потянуть время и спланировать как-то бой, сказал: — Ты стал ниже. Орочимару удивлённо обернулся. — Из-за рыжей бестии мне пришлось искать новое тело, — пояснил враг и ухмыльнулся. Осмотрел руку, посжимал пальцы, будто поверх его ладони была перчатка и он примерялся. — Давно моим сосудом не была женщина… ты действительно правильно заметил: сейчас я нахожусь не в полной своей силе. Шисуи не изменился в лице и лишь подметил, что Орочимару будучи существом любого пола выглядел одинаково. «И всё же нужно похоронить его здесь навсегда…» Помещение вокруг — многоярусное, преимущество в скорости выйдет развить, если обвалить всю сетку и превратить архивы в протянутую по вертикали болванку. Шисуи хорошо умел перемещаться по стенам. Однако… «Корень таит множество тайных знаний. Мы точно здесь всё развалим, если сцепимся». — Так что тебе всё-таки нужно? — сказал он, а в голове стал собирать картину ловушки гендзюцу. Орочимару не поймаешь простой иллюзией. Его система циркуляции чакры, да и всё тело, слишком далеки от тела обычного человека, чтобы это сработало. Однако… «Я выиграю себе хоть немного времени». — Очевидно. Не то, что ты, Хокаге, в состоянии познать. Шисуи проглотил очевидный упрёк в твердолобости и продолжил: — Нам незачем сражаться, если можно договорится. — Скажи мне, — начал Орочимару. — Сможешь ли ты убедить Данзо отдать мне то, что по его мнению, отдавать врагам Конохи не положено? — А это не ему решать, — сказал Шисуи. Въелся в жёлтые глаза и отпустил гендзюцу. — Но ты прав. Тебе этого знать не стоит. По мосту скоротечным наплывом пронеслась чакра и рвано врезалась в чужое сознание. Но сознание не человека. «Подмена?..» Тело Орочимару вспыхнуло чакрой и осыпалось множеством змей. Змеи набросились рьяно, словно совсем не дорожили жизнями. Шисуи отточенными движениями танто изрубил всех так, что кровь не запачкала его одежды. — Снова прикрываешься Призывом? — сказал он. Хриплый смех просочился из недр подземелья. И сразу со всех сторон, так что не вышло определить местоположение врага. Шисуи распознал в общей обстановке фальшь, понял, что слух его обманывает. И выследил в голове тонкую нить лживой чакры. Орочимару подготовился к встрече. — Гендзюцу звука… — шепнул догадку Шисуи и сбросил оковы иллюзии. Свист ветра рвано оборвался, не было его тут. — Впервые вижу настолько тонкую иллюзию, завязанную на слух. Чужое присутствие ударило в спину стылой явью. Шисуи развернулся и напряжённо уставился на деревянные гробы. «Он не исчез бесследно… а всегда был позади. Но почему не атаковал?» — Ты — мастер гендзюцу. И я знал, что ты так скоро обнаружишь иллюзию. Вместе с тем догадывался, что резкий всплеск энергии у тебя за спиной тоже наведёт тебя на подозрения, — сказал Орочимару, спрятавшийся за гробы. — Однако мне хватило времени. Я не собираюсь один на один выступать против шарингана твоего уровня. Крышки обоих гробов грузно хлопнулись о сетку яруса, металл звонко проскрежетал. И тусклый свет подземки озарил силуэты великих воинов прошлого. — Они, возможно, не на пике своих сил из-за надстроек в моей версии техники, — ответил Орочимару. — Однако… думаю, вы повеселитесь от души. Мертвецы вздрогнули жизнью и синхронно распахнули чёрные глаза. Шисуи запоздало сложил печать концентрации, перехватил танто обратным хватом и принялся прогонять в голове всё, что знал об этих двоих.***
Жар солнца, солёный пот. Буря, кипящая в зареве оков круга фуин. Жилой квартал обратился округлой ареной, в которой линии уцелевших домов были трибунами. Хирузен тяжело дышал, но продолжал ловко обращаться с живым посохом. В глазах то и дело мутнело, ритмичный стук в груди сделался рваным, будто плоды многолетнего отдыха сошли на нет за несколько последних часов. Будто снова приходилось ходить по грани. Но он продолжал сражаться. Они уже многих потеряли. Пусть план был отлажен — в реальной битве шиноби гибли. К тому же… — Сандайме-сама, — встревоженно передал паренёк из отряда сенсоров по ментальному тоннелю. — У нас снова вторженцы. Три отряда Песка на границе кварталов А3 и А2. — Югао! — коротко кинул Хирузен. — Снимайтесь с круга. Займитесь угрозой вражеских шиноби. — Хай! — донёсся уверенный голос. Бои шли по всей Конохе. Но в основном враги, очевидно, пытались сорвать запечатывание. Благо их было слишком мало. Зверь истошно пытался закричать, но круг сковал его чернотой фуин. Шиноби за завесой пыльной дымки видели лишь силуэт, но очевидно было: Шукаку бьётся в истерике, рвётся к движению, лишь бы не топтаться в одной точке, — да только шквал техник равномерно покрывал его со всех сторон, не давая даже сойти с места. Его всё-таки удалось полностью обездвижить, хоть и временно. Но Шукаку не собирался сдаваться так просто. Из каждого его движения сочился резкий смрад существа, готового на всё, лишь бы не оставаться в заточении. Однохвостый — демон бесконечных пустынь и свободных ветров. Сама чакра, из которой он состоял, природно жаждала постоянного движения. Шукаку не получалось подавить голой силой на долгое время. Нужен был человек, который подберётся к зверю ближе… «И почему все мастера фуин, кроме меня, сейчас не здесь?..» Вспыхнуло ослепительной синевой. Бирюзовая заря, словно грозовая молния, прокатилась по горизонту. Шукаку замер, будто бы каждую клеточку его тела пронзили иглы. Неистово мелко задрожал. Его взгляд, полный ярости, иссяк, а зрачки застолбенели в отчаянии. Узумаки Атсуши буднично подскочил к Хирузену. Он, одетый в панамку, майку с жирным пятном и короткие шорты, упёр в крышу дома огромный свиток. Нападение явно застало его не в самый подходящий момент. — Ты где был? — раздражённо кинул Хирузен. — Был занят процессами жизнедеятельности, — как ни в чём не бывало ответил Атсуши и почесал пятую точку. Парализованный однохвостый хрипло заскулил. — Чё вы с ним так долго возитесь? Гендзюцу не сработало? — спросил Атсуши. — Да. Даже шаринган не действует: чакра биджу слишком нестабильна. — Значит, это правда… Всё-таки действительно. Шукаку — специфичный биджу. — О чём ты? — Говорят, что Кьюби — самый нестабильный и требовательный к джинчурики демон. Однако есть теория, которая это опровергает. Кьюби… будто тихий океан, выдержать тяжесть которого дано не каждому сосуду. Шукаку же — стремительная и резвая река. Чакры в нём меньше, но сама суть его энергии заключается в буйстве. Поэтому гендзюцу сложно вклиниться в его разум. Потому же вы не можете загнать его обратно своими печатями: цепи слетают, ведь контур, который они должны оплетать, попросту их обходит. — Вот как… Хирузен уставился на скованного Шукаку. — А ты-то что сделал? Атсуши похлопал свой свиток. — Я его запугал. — Его?.. Ты? Атсуши фыркнул, резво схватил свиток подмышку и кинул напоследок: — Пойду угомоню эту сволочь.***
Это было давно. Йондайме Хокаге тогда заглянул в Коноху на период дольше обычного. И в свете закатного солнца рассказывал о фуиндзюцу. — В любой блокирующей печати есть точка замыкания. Это — слабая часть любой печати, на которую, однако, редко обращают внимание. — Из-за общего низкого уровня познания фуин? — спросил Итачи. — Именно, — кивнул Йондайме. И хитро улыбнулся. — И зря. Сбежать, используя эту уязвимость, — задача не из лёгких, но это единственная возможность оборвать оковы печати. И в то же время способ этот легко блокируется местом установки главного массива, где и происходит замыкание. Некомпетентность в данном случае двусторонняя: она вредит и тем, кто стал жертвой фуин, и тем, кто фуин использовал. — В каком смысле? — спросил Итачи. — Способ побега весьма прост. Точка замыкания оставляет в системе циркуляции лёгкую брешь. И через брешь шиноби всё ещё способен чувствовать поток чакры. Чакру следует медленно преобразовывать в стихийную. Это нужно делать на протяжении многих часов, ведь одной точки чувствительного доступа к системе циркуляции слишком мало для того, чтобы быстро накопить в каналах достаточное количество энергии. Йондайме сделал паузу, но Итачи уже догадывался, о чём дальше пойдёт речь. — Однородная чакра обладает свойством сбиваться вместе, — предположил он. — Стихийная энергия объединится в массив. А после будет использована для разрыва печати. — Да, — кивнул Йондайме. — Но не тем образом, о котором ты, вероятно, подумал. На данный момент большинство серийных печатей блокируют каналы вне зависимости от энергии, которая по ним течёт, так что изменение сигнатуры чакры не поможет обрести контроль. Однако. Стихийная чакра гораздо сильнее воздействует на систему циркуляции чакры. Едва массив преобразованной стихийной чакры подойдёт к точке замыкания — следует его застопорить. Тогда спустя некоторое время в каналах произойдёт разрыв. И из-за него нарушится цикличность печати. — Вот как… значит, для того, чтобы оборвать цепи фуидзюцу, придётся пожервтовать целостностью СЦЧ. — Да. Это единственный способ вырваться из печати, которая действует в полную силу. Иронично, что, несмотря на простоту, мало кто знает о нём. Вероятно, дело в том, что многие печати принято замыкать в местах, в которых разрыв каналов приведёт к летальному исходу. В таком случае, правда, пленный шиноби тоже может извлечь выгоды. — Он сможет себя убить, — догадался Итачи. — Именно. И тем не менее, часто правилом пренебрегают, замыкая фуин, к примеру, в конечности. Тогда не брезгуй использовать методику… Итачи распахнул глаза. Он готов был принести руку в жертву.***
Инаби выскочил из горящего леса к двойке союзников. Знойная поляна после жгучего пекла ощущалась даже прохладной. — Где остальные? — спросил он. Ему коротко ответил Учиха Каташи, за кольцо покручивающий кунай на пальце. — Ушли за бабкой, а второго старика нам оставили… Где Яширо? Инаби коротко обернулся. Пожар всё разрастался, но в конце концов, таков и был план: с помощью огня загнать бывшего капитана в огненную клетку. А затем отравить. Чтобы даже призрака надежды лишить. «Только что-то Яширо сам в этой клетке задерживается». — Он должен быть с минуты на минуту, — кинул Инаби. Нервно пальцами прошёлся по шершавому пластику рации. — Приём. Яширо? Прошла секунда. Две, три. В ответ было лишь пустоголосое шипение. Инаби напряжённо постучал по рации. Вот и какого чёрта он пошёл у Яширо на поводу? Нельзя было бросать его одного, пусть и казалось, что Фугаку повержен. — Инаби, — голос отзвенел холодным надломом и дрожал помехами. Казалось, будто бы говорили из другого мира. — И ты… Инаби встал в ступоре. Ему всё-таки ответили. Но что-то было не так… Оги — второй союзник — свалился на колени внезапно. В мёртвой тиши, нарушаемой только далёкими звуками боя. Чуть ниже его горла торчала рукоять куная. — Оги! Друг предсмертной прытью забился на земле. Инаби резво к нему подскочил, схватился за ткань воротника, чтобы оттащить. Но резко понял, что это бессмысленно. — Как он там оказался… — беспомощно прошептал Инаби. — Я бы заметил… — Инаби, — холодно его окликнул Каташи. — Смотри. Учиха Фугаку стоял на фоне горящего леса. Грубо — будто не рукой, а механическим протезом, — он стянул со своей головы защитную маску Яширо. Лицо, скованное парами яда, искрилось отчаянной яростью. Шаринган сиял избытками чакры, а томоэ шарингана словно вступили в единение. Слились в странном узоре. Фугаку, отравленный и слабый, выглядел так, будто бы обрёл единство с силой богов. Он не проронил ни слова. И решительной поступью шёл вперёд. Инаби снова покосился на истекающего кровью Оги. Жизнь утекла из него так быстро, что тяжесть потери растворилась в гнёте беспомощной ошеломлённости. «Нельзя терять голову…» Он сложил печати и отправил в сторону леса широкий поток пламени. — С ним что-то не то… Надо валить. Медлить они не стали: сразу Шуншином отступили в сторону квартала Учиха. Как добрались — взобрались на крыши. Издали увидели бушующего демона песка, закованного в синюю клетку. — Мы провалились, — сказал Каташи. — Биджу сковал их, но не нанёс достаточно ущерба. Шисуи хрен знает куда пропал, а Фугаку… Инаби затормозил, завернул в сторону и занял угол одной из многослойных крыш. Каташи встал рядом. Он постоянно осматривался шаринганом в попытках обнаружить врага. — Но обратного пути нет, — сказал тот. — Нам надо перегруппироваться и думать, что делать дальше. Инаби не ответил. Он всё крутил в голове последние события. Мики умер без всякого предвестия. Ни звуки, ни движения, только лёгкое коллебания чакры. — Это пространственно-временная техника… — Ты думаешь? — удивился Каташи. — Но разве Фугаку владеет такой силой?.. Инаби точнее вспомнил образ, воссоздал детали. Солнце светило со спины, так что жмуриться не приходилось. Ветер слегка разогнался, поэтому пламя всё захватывало новые деревья в лесной тюрьме, а трава под ногами колыхалась. Мики стоял спереди, его пальцы нервно подрагивали из-за того, что Яширо задерживался. Он был одет в чёрную одежду, слишком тёплую для такой погоды, и из-за этого расстегнул молнию до самой груди. А на его шее поблескивала серебряная цепь. «Стоп. Цепь. Она ведь исчезла в тот миг, когда…» — Берегись! — крикнул Каташи. Инаби резко затащили за угол: он приложился виском о крышу и зашипел. Каташи свалился рядом. Он утробно шипел от боли. Сюрикен, словно браслет, надетый на кость, разорвал мясо возле кисти. «Цепь…» Инаби пихнул Каташи в плечо в попытке привести в чувство. Вместе они соскочили в переулок и поспешили прочь от настигнувшего их Фугаку. — Где он был? — спросил Инаби. — На водонапорнке, сверху бил, — прошипел Каташи. — Какого чёрта… Орочимару говорил, что одной минуты хватит… — Видимо, такой дозы яда недостаточно, чтобы сложить его сразу. Надо оторваться от него. — Значит, мы уходим?.. Инаби ответил вопросом на вопрос: — Скажи, — он окинул раненую руку товарища. — Ты носил что-то на руке?.. — Часы, — без задней мысли ответил Каташи. — А чё? Разве это сейчас ваще важно?..