A Bridge You Cant Cross / Мост, который нельзя перейти

      — Ты можешь идти домой.       Джесс моргнула, пораженная до глубины души, и в шоке взглянула на Сэма. Эти слова были бессмысленными. За последние тридцать минут мало что имело смысл. Они стояли возле палаты Дина — обычной палаты. Дин не был в коме, Дин был жив, Дин был в порядке.       А отец Сэма, не был.       Мужчина, обещавший ей, что все будет хорошо, умер.       И Сэм смотрел на нее темными бесстрастными глазами, говоря ей идти домой.       Джесс все еще была в палате Дина, когда Сэм вернулся со своего последнего дела, прижимая к груди коричневый бумажный пакет. К тому моменту Джесс перестала читать, говорить, сдерживать слезы. Она просто сидела там, изредка касаясь пальцами руки Дина, вытирая слезы другой рукой, заключая с Богом сделки обо всем, что могла предложить, если бы Он просто спас старшего Винчестера.       — Привет, — сказал Сэм, похоже, удивившись ее присутствию.       Джесс подняла глаза и снова быстро вытерла лицо.       — Привет. Рада, что ты вернулся.       Он кивнул, но его взгляд был прикован к Дину.       — Есть какие-то изменения?       Она покачала головой.       — Нет. Просто… тихо.       Сэм снова кивнул, все еще глядя на брата. Она чувствовала его тоску, потребность в том, чтобы с Дином все было в порядке. И Джесс вознесла еще одну быструю молитву, чтобы Бог обратил внимание, чтобы понял, что эти братья были двумя половинами одного целого, а это было достаточно редко. Значит Дина нужно было спасти, сохранить.       Сэм внезапно посмотрел на нее, и ее молитва прервалась.       — Можешь сделать мне одолжение?       Джесс кивнула, ей не нужно было озвучивать то, что говорили ее глаза.       — Не могла бы ты снять где-нибудь номер в мотеле? Я просто… я не хочу выяснять это, а ты… мы должны… там должно быть место для тебя… нас. Куда можно пойти сегодня вечером.       Джесс проигнорировала спотыкающиеся слова. Не удивляясь тому, что Сэм не собирался уезжать сегодня вечером из больницы. Но она собиралась остаться с ним.       — Нам не нужно…       — Пожалуйста, Джесс, — прервал он. — Сделай это для меня.       Ключевым словом, конечно же, было невысказанные «уходи». Она бросила еще один взгляд на Дина и встала.       — Да, хорошо.       Сэм с трудом сглотнул и кивнул. Он все еще стоял у двери, сжимая пакет, как будто он был ответом на все их проблемы. Джесс не собиралась спрашивать, что там было. Она просто надеялась, что так или иначе он сам скажет.       — Спасибо, — сказал он через мгновение, когда она подошла к нему.       Джесс кивнула, и он отошел в сторону, чтобы она могла выйти из палаты. А потом он плотно закрыл за ней дверь.       Она вернулась в больницу менее чем через два часа, и все изменилось.       Джесс говорила с врачами, пытаясь получить более четкое понимание помимо того, что отец Сэма умер, а Дин в порядке. Но, очевидно, более четкого объяснения не было. Все произошло внезапно и без каких-либо медицинских причин.       Сэм все еще смотрел на нее, но ей показалось, что он делал это не потому, что ждал ответа. У нее было ощущение, что он ее больше не видит, как и Дин, который не спал, но не был в «здесь и сейчас».       Дин посмотрел на нее, когда она зашла к нему в палату, но у нее не было шанса что-нибудь ему сказать. Едва она вошла в комнату, как Сэм встал между ней и кроватью, загораживая ее обзор на его брата и тихо пробормотал:       — Давай выйдем и поговорим.       А теперь это.       — Что? — наконец спросила Джесс, требуя, чтобы он повторил сказанное, хотя знала, что он не собирался менять ни слова.       Сэм очень медленно моргнул, словно вырываясь из глубокого сна.       — Теперь ты можешь уйти, — повторил он, как она и слышала в первый раз. Затем добавил: — Назад в Пало-Альто. Можешь возвращаться.       Джесс сглотнула и сделала усилие, чтобы вообще не принимать это на свой счет, потому что пусть она была его женой, но его отец только что умер.       — Я хочу быть здесь, Сэм, — мягко сказала она. — Чтобы помочь… с тем, что нужно сделать. Я хочу быть здесь с тобой…       — Я хочу, чтобы ты ушла.       Мягкие слова оборвали ее, и Джесс захлопнула рот, стиснув челюсть, и стараясь не принять это на свой счет, не обращая внимания на боль.       — Сэм, ты…       — Ты не можешь помочь, — сердито прошипел он, и это была первая эмоция, которую она ощутила с тех пор, как попала в больницу. Он был таким стойким, таким суровым. Дин тоже. Ничего подобного не было бы, если бы ее отец умер. — Это только я и Дин. Только мы.       Ей хотелось возразить, сказать ему, что она тоже здесь и не уйдет, но она этого не сделала. Джесс не сделала этого, потому что Сэм хотел, чтобы она ушла. Она не сделала этого, потому что знала братьев Винчестеров достаточно долго, чтобы понять — в действительности существовали только они двое.       — Хорошо, — прошептала она, но слезы все равно выступили у нее на глазах. Она старалась не моргнуть, чтобы не расплакаться прямо перед ним.       Однако он увидел их и заколебался, прижав одну ладонь к ее щеке, большим пальцем вытирая своенравную слезу.       — Спасибо.       Джесс кивнула, отступая от его руки.       — Как долго… где ты… — она не могла закончить вопросы, внезапно иррационально испугавшись ответов.       — Мы остановимся у друга… он друг… — Сэм запнулся, чувствуя ее боль, прежде чем закончить тихо: — Наш друг.       Джесс снова кивнула.       — Я могу остаться, пока не выпишут Дина…       — Нет, тебе не нужно этого делать, — прервал он. — Ты можешь уйти сегодня. — Сэм не сказал «сейчас», но она слышала это громко и отчетливо.       Джесс тяжело сглотнула.       — Да, хорошо… — Ее взгляд метнулся к дверям палаты.       — Я передам Дину, что ты попрощалась.       Это было слишком. Она даже не может попрощаться после… после «ушиба печени» и «отека мозга», и «если он проснется». Рыдание выскользнуло, и, даже не глядя, она почувствовала, как Сэм вздрогнул.       — Джесс, — ее имя вырвалось хриплым тоном сквозь стиснутые зубы, и когда она подняла взгляд, Сэм отступил от нее, как будто даже находиться рядом с ней сейчас было недопустимо.       Она покачала головой.       — Я только…       Он снова перебил ее.       — Я не могу.       Джесс тяжело вздохнула, не желая больше ничего слышать, отвернулась от него, от дверного проема, проглотив комок несправедливости, застрявший у нее в горле. Она должна была понять — некоторые люди запираются в горе. Сэм будет таким. Дин тоже. Они только так могли с этим справиться. Она это понимала.       — Хорошо, — пробормотала Джесс, зная, что он ее слышит. — Просто… позвони, хорошо?       Была пауза, затем тихое:       — Да.       Джесс не оглядывалась назад, не хотела, чтобы он видел, как сильно она плачет, потому что дело было не только в этом моменте, а во всем. Это было из-за всего этого дня, и как всегда было больно, независимо от того, сколько раз она врезалась в стену Винчестера. Это было из-за упущенных возможностей с мужчиной, удивившим своей добротой. Это было из-за огромного облегчения, которое она не могла выразить словами, окруженного морем горячего стыда за то, что она была так благодарна Дину за то, что он был в порядке, за исключением всего остального.       Она плакала из-за всего. И внезапно возвращение домой стало не такой уж плохой идеей.       Джесс ушла.