Искусство - это цирк!

      Суирэн пропустила приход Тобирамы в конце месяца, и боялась, что из-за ее «плотного графика» она с ним снова разомнется... К тому же Ниран предупредила ее, что теперь в обязанности «сраной принцесски» будет входить кое-что еще, и девушка боялась, что она просто умрет от усталости, так и не увидев мужа перед смертью.       - И что я должна буду делать? - обеспокоенно спрашивала Суирэн, когда Ниран повела ее знакомиться с ее новыми тяготами. Кажется, их дорога вела куда-то на чердак дома старосты.       - Сейчас все увидишь. Залезай быстрей! - толкнула дылда в задницу Суирэн, и она носом ткнулась прямо в низенькое помещение мансарды, упав с приставной лестницы, пока грубиянка Ниран все еще стояла на ней снаружи.       Суирэн уже хотела было развернуться к ней, и в очередной раз пожаловаться, что можно было бы и по-мягче с ней, как вдруг... когда глаза привыкли к мраку, она поняла, что пространство вокруг шевелится!..       - А-а-а-а!!! - истошно завопила девушка, ибо «летающих-ползущих» она просто не переваривала... Особенно сильно ее пугали личинки, белые, квелые и жирные, и именно такие сейчас располагались всюду вокруг нее, положенные в два яруса на специальных лесах, разложенные на бумаге. - О, ками! Какая же мерзость! - Суирэн закрыла глаза ладонями, продолжая причитать о том, что сейчас потеряет сознание, пока Ниран не привела ее в чувство очередным тумаком.       - Эй, ты! Блаженная! Долго еще будешь плакаться?.. - грубиянка так и не залезла внутрь, видимо, побаиваясь попередавить шелковичных червей своей тушей, а то и вовсе разрушить хлипкое перекрытие своим немалым весом. - Значит, смотри. Раньше о личинках заботилась дочка старосты, но она уехала жить в город. Так как ты маленькая и легкая, на ее манер, теперь будешь ухаживать за ними сама.       - Зачем за ними ухаживать?! - не понимала Суирэн, ибо она никогда не задумывалась о том, как делается шелк. Нет, она, конечно знала про существование тутовых шелкопрядов, и что благодаря этим бабочкам как-то там появляется волшебная струящаяся ткань, но не ожидала, что будет иметь к процессу производства этой материи непосредственное отношение!       - Ты что, совсем тупая? - искренне не понимала Ниран. - Нет, не скоро еще Тобирама-сан заберет тебя... - покачала она головой, давая понять, что сраная принцесска безнадежна. - Тебе и так дали поблажку, предоставляя возможность заботиться о червях, вместо того, чтобы выполнять настоящую деревенскую работу. Давай и тут обосрись!       Суирэн пришла в себя, понимая, что Ниран все же и помимо тумаков способна отлично донести свои мысли до нее. Пусть и выражалась крайне грубо... Но теперь она была готова внимать своей напарнице, пусть все еще не была в состоянии смотреть на личинок без признаков тошноты и холодных мурашек по спине.       Ниран рассказала, что совсем недавно личинки «ожили» и теперь хотят есть. В первую очередь Суирэн надо будет следить, чтобы червякам хватало корма. А для этого она должна будет каждые пару часов подкладывать им пропитание в виде листьев шелковицы, которые она тоже будет собирать самостоятельно. В общем, вся забота о личинках - теперь на ее ответственности.       Суирэн понимала, что работа была вроде бы не сложная, но... как же тяжело было перемещаться в этих узеньких проходиках между лесами, наклоняя голову из-за низкого потолка почти что к самим личинкам, и при этом стараться сохранять самообладание!       Однажды Ниран полезла посмотреть, как Суирэн справляется, и видя, с каким выражением лица девушка подкладывает новые листья на оголившийся участок, решила помочь нечастной девчонке адаптироваться побыстрее, и кинула в Суирэн одну из личинок, что попала ей куда-то в волосы.       Наша героиня заголосила, как ошпаренная и даже снесла одни из лесов, опрокинув и листву, и бумагу, на которой лежали червяки, на пол, и только вовремя спохватившись, вцепилась за крайнюю грань стеллажа, не позволяя конструкции попередавить ценнейших насекомых!       Даже переступив через себя, и покорно подняв каждую личинку, уложив на место, своими голыми руками, убедившись, что ни один несчастный червяк не пострадал после того, как Суирэн устроила им аттракцион без страховки, девушка понимала, что наказания не избежать... Все из-за этой дурной Ниран! Но зато ее метод и впрямь оказался рабочим. После этого крещения огнем, Суирэн уже не так сильно их боялась (почти треть из них подержав в своих руках), но высекли ее все равно безжалостно сильно...       А сколько эти личинки жрали! Как лошади, ей-богу! Суирэн сперва не поняла, почему ей позволили заниматься подобной работой весь день - набросал червякам листвы подкрепиться - и бей баклуши! Как бы не так... Едва девушка успевала нарвать очередную гору ветвей шелковицы, перетащить их к лестнице на чердак, обобрать и поднять наверх - обнаруживала, что черви уже съели почти все, положенное им, буквально час назад. Суирэн едва ли успевала наносить им новой свежей листвы, дабы прожорливые создания не успели почувствовать голод! Иногда за день Суирэн могла десять раз добежать до тутовой рощи и обратно, и не успеть заготовить необходимой листвы еще и на ночь, ибо эти личинки не знали отдыха в утолении своего голода, тогда Ниран (по старой дружбе так сказать) снисходила до того, чтобы помочь ей наносить как можно больше веток к чердаку, до того, как пойдет спать.       Бабка-хозяйка сказала, что кормить этих личинок нужно будет двадцать три дня, а после они начнут отдыхать, и потом начнется плетение кокона с будущей шелковой нитью. Суирэн не могла дождаться, когда это время, наконец, настанет! До того ее тяготила эта работа. Но потом... Она очень втянулась, как ни странно.       Более того, уже к десятому дню своего червячного марафона она приспособилась, и даже стала получать удовольствие от общения со своими маленькими жирными друзьями! Руки ее на автомате обдирали ветви шелковицы, параллельно погружая листву в большую хлопковую простыню, затем так же быстро она поднималась наверх, и укладывала проеденные голые пятна новой сочной листвой, приговаривая: кушайте мои маленькие прожорливые друзья! Суирэн-чан вас не обидит.       Когда все листья были уложены, а новая партия корма - заготовлена впрок, Суирэн садилась между паллетами, на корточки, наблюдая, как личинки усердно поглощают пищу, и вслушивалась в монотонный треск листвы, непрерывное шуршание, что успокаивало ее... Это было необъяснимо, но впервые за то время, как она здесь оказалась, Суирэн не чувствовала себя одинокой, будто бы считала, что нужна этим личинкам, и они, возможно, даже понимают, что она их кормит, и даже любят ее, как свою мамочку, и это были почти что единственные краткие минуты ее маленького ощущения радости после того, как она вынуждена была расстаться с любимым.       Увлеченная процессом обихаживания своих червяков, однажды она даже не заметила появление того, кого неистово ждала почти что каждую минуту. Суирэн бежала с кучей листьев шелковицы, которую приловчилась делать такой огромной (дабы не бегать к роще по нескольку раз), что во время своего шествия напоминала большой бегущий куст, что даже рассмешило Тобираму, но когда она скинула свою ношу у лестницы, ведущей на чердак и увидела своего супруга, он уже смог стереть добрую ухмылку со своего лица, и нацепить ледяную маску.       Суирэн замерла, затем, слегка окинув взглядом свой внешний вид, удостоверившись, что сегодня она выглядит намного более ухоженно, чем во время его первого посещения, поправила слегка растрепавшиеся локоны, выбившиеся из туго заплетенной косы, и неуверенно приблизилась к супругу, который к этому моменту уже вышел из дома старосты.       - Здравствуй, Тобирама... - поздоровалась девушка, слегка присев в поклоне перед ним.       Сенджу опешил, ибо впервые в жизни Суирэн здоровалась с ним так подчеркнуто вежливо.       - ...Здравствуй.       Да, сейчас она выглядела совершенно иначе. Дело было даже не в том, что она привела себя хотя бы в относительный порядок (вероятно - именно на случай, если он придет, ибо видел, в каком ритме течет ее жизнь в этой деревне). Тобирама не мог пристально ее разглядывать, но что-то в ее облике уже поменялось значительным образом, быть может взгляд? Или же странная худоба выделяла ее непривычно грустные «вишенки» на лице столь отчетливо? Она хорошо питается?..       - Как у тебя дела?.. Все хорошо?.. - спрашивала она вкрадчиво, стараясь показать, что может вести себя благоразумно, без истерик и надрыва, а так же то, что она приняла свою судьбу. Небрежно бросив на ходу, что у него все нормально, Тобирама не стал вдаваться в подробности. Но Суирэн и не думала упрекать его, что спустя почти что месяц их разлуки он снова не желает говорить с ней. Натянув спокойную улыбку, она продолжала семенить за ним, решив тогда рассказать о себе, пока еще есть время и он не исчез. - У меня тоже все хорошо. Я работаю в поле со своей напарницей, и... занимаюсь уборкой, и стиркой... - ответа не последовало, пусть она и надеялась, что это заставит его повернуться к ней, и взглянуть на нее с удивлением и одобрением. Но он молчал. - ...Хозяйка поручила мне заботиться о шелковичных червях! - поделилась она, уверенная, что это уж точно должно заинтересовать его. - Они все время голодные и только и делают, что...       - Мне пора, Суирэн, - слегка развернулся на нее Сенджу, уже стоя у дерева, у которого он возвращался домой, дабы не светить перед деревенскими своими необъяснимыми умениями.       Девушка, что так и не успела досказать о своих великих достижениях, опустила плечи, грустно улыбнувшись, и, снова почтительно поклонившись, пожелала счастливого пути обратно.       Тобирама даже не взглянул на нее.       Суирэн протяжно вздохнула, постояв еще минутку, вспомнив, что куча ветвей шелковицы все еще лежит не переработанная на проходе к лестнице, и ее стоило поскорее ощипать, дабы старуха снова не начала браниться. И, развернувшись, почти лицом к лицу столкнулась с Ниран, снова протягивающую ей очередную дынную булочку.       - Опять он тебя не забрал? - риторически спрашивала компаньонка, наблюдая, как Суирэн поднесла булочку к носу, неспешно вдыхая запах. Она всегда так делала... - Может и не заберет, больно вид у него холодный...       Суирэн поблагодарила за очередную подачку, решая припрятать булочку на то время, когда чувство голова будет совсем уж нестерпимо, и, обойдя свою собеседницу, медленно направилась к дому.       - ...Заберет... Он передумает. Он не может не передумать... - сказала она, и Ниран едва ли ее расслышала, последовав к своему дому, ибо уже начало темнеть, а ужин для отца был еще не готов.       Когда окончательная партия листвы была собрана, Суирэн поднялась наверх, в чердак, и долго сидела там, пока не стемнело окончательно, несмотря на то, что пища для червячков была уже накидана на грядущую ночь, и просто сидела там, в копании своих новых друзей, беззвучно плача, сетуя на то, что ничего-то у нее не выходит... Почувствовав хотя бы небольшое облегчение, Суирэн спустилась, с разрешения проследовав в кухню, где на пороге ее ждал скромный ужин, состоящий из пиалки заваренных кипятком прошлогодних бобов, и усевшись на полу, неспешно проглотила безвкусное месиво. Затем убрала за собой посуду и пошла спать.

***

      - То есть, как умрут?..       Суирэн обескуражено переводила свой взгляд с бабки-хозяйки на Ниран, что стояла рядом, и обратно, не понимая, почему нельзя выпустить личинок из кокона, который те сплели вокруг себя, перед тем как начать варить белоснежные куколки в кипятке для нахождения начала нити.       - Задаешь слишком много вопросов, - с неудовольствием ответила бабка, уже кинув первую партию собранных девушкой коконов в большой жбан с кипящей водой.       - Стойте! Они же живые, как так можно?! - Суирэн даже заплакала...       За двадцать три дня девушка так привыкла к компании этих маленьких прожорливых непосед, что ей казалось страшным кощунством просто взять и убить их, ради того самого кусочка будущего шелка, которым каждая личинка старательно себя обмотала, впавши в спячку.       - Ты что, дура?! - огрела ее по лицу ладонью бабка, отталкивая в сторону дылды Ниран, что схватила ее за плечи, прижав спиной к себе. - Это черви! Даже не люди. Чего их жалеть? В следующем году отобранные бабочки выведут новые личинки.       - Но... почему нельзя как-нибудь вытащить их перед варкой?.. - не понимала Суирэн.       - Нить порвется, - подсказала ей Ниран, удивленная и в какой-то степени умиленная, что ее напарница так привязалась к шелковичным червякам, на которых поначалу вообще без дрожи взглянуть не могла. - Не плачь, сран... Суирэн. Они сейчас спят, и не поймут, что их сварили, - решила она успокоить девушку, но Суирэн все равно было очень жаль...       Она так заботилась о них! Кормила, как настоящих малышей... И они всегда были готовы выслушать все ее горести, и пошуршать листвой в ответ, говоря о том, что они слышат и быть может даже понимают ее. И теперь они умрут из-за ниток...       - А ну, намотала сопли на кулак - и начала помогать вылавливать коконы и искать конец нити! - приказала уже разозлившая в достаточной степени старуха. И Суирэн, всхлипывая, принялась делать, как велят, ибо не хотела, чтобы ее опять побили... - Аккуратно наматывай на катушку и складывай вон там.       Ниран немного помогла и ушла выполнять свои обязанности, а бабка-хозяйка все сидела у кипящего котла, подбрасывая все новые и новые коконы в кипящую воду, понимая, что доверить это занятие странной девчонке нельзя. Еще того глядишь - отпустит червяков на волю! Вот глумная... И что вообще происходит у нее в голове?       Когда все куколки были сварены, она, наконец, ее оставила, и Суирэн продолжала наматывать полученные нити на катушки уже в одиночестве, дав волю своим чувствам.       - К сожалению... не всем гусеничкам суждено стать бабочками, я понимаю... - причитала она, не замечая, как сзади нее оказался Тобирама Сенджу, медленно подкравшийся, дабы понять, чем это бывшая супруга занимается, и почему снова ревет. - ...Я вот так и не стала настоящей бабочкой, и никогда не стану... Почему все так?..       Тобирама нахмурился, так же тихо отойдя слегка назад, крайне тронутый ее скорбью о том, что личинок, о которых девушка заботилась (как она сказала ему во время прошлой встречи) пришлось убить. Все-таки, она очень добрая девушка, подумалось ему. Дурная, но милосердная. Она не желала никому осознано зла - ни ему, ни погибшим бабочкам. А совершала свои ошибки скорее по-неопытности.       Пройдя в дом к старосте, Тобирама как и всегда, откупился «за беспокойство», возвращаясь обратно, не зная, хочет ли он, чтобы Суирэн его заметила, и подбежала к нему, или... Нет, он в любом случае этого хотел, но говорил себе, что если сам подойдет к ней - то даст надежду на то, что у Суирэн есть шанс вернуть его расположение. А он пока еще не решил, забрать ли ее к себе обратно. В любом случае, надо было выждать больше времени, чтобы Удзумаки успели забыть обо всем. Думая об этом, он вдруг услышал голос дылды, что все время ошивалась рядом с его бывшей супругой.       - Эй, Суирэн! Твой брат уходит!..       Девушка встрепенулась, развернувшись в ту сторону, где он обычно появлялся и исчезал, но не побежала к нему, как того ожидал Тобирама, просто с тоской смотрела на Сенджу, притянув сжатую ладонь к груди. Понимая, что их зрительный контакт затянулся, Тобирама перенесся, и Ниран, что с непониманием уставилась на свою сраную принцесску, подошла выяснить, чего та опять не побежала к нему очертя голову.       - ...У меня много работы... - пространно объяснила Суирэн, снова присаживаясь к моткам шелка.       Ниран присела рядом, желая посмотреть - расплачется Суирэн как обычно или нет, ибо видела, что после того, как еще и ее брат ушел, даже не кивнув в ее сторону, девчонка совсем поникла.       - Ладно, в следующий раз удастся поговорить, - сказала хамовитая особа, в некоторые моменты, очевидно, умеющая быть чуткой.       - Ты меня утешаешь? - с грустной усмешкой спросила Суирэн, в глубине души благодарная этой девушке за участие.       - ...Просто не хочу, чтобы ты порвала нитки, если опять впадешь в истерику, - раздраженно молвила Ниран, покраснев. - Когда сбор урожая будет закончен - ты будешь в первых рядах на прялку и ткацкий станок.       - ...Но я никогда раньше этого не делала, - рассеянно воззрела Суирэн на подругу, на что та в своей привычной грубой манере отвечала, что такой неуравновешенной истеричке, как она, только бы и сидеть у прялки и станка, учась терпению.       Суирэн было уже все равно, чем она будет заниматься...       Границы дней и ночей смазались, время текло вроде бы медленно, и в то же самое время Суирэн ловила себя на мысли, что уже и конец августа настал. С Тобирамой удалось поговорить всего два раза за это время. И то, понятие «разговор» было бы слишком сильным словом для того обмена парой фраз, что у них произошел.       - Тобирама, здравствуй, - возникла Суирэн у неизменного места их встречи и прощания. Тот, как и всегда, сухо поздоровался, стараясь не глядеть на нее. - ...Вчера мы собирали батат, - она протянула ему маленький сверток с отобранными клубнями, надеясь, что супруг примет ее подарок, но он неуверенно покосился на ее презент, не зная, протянуть ли руку. - Ты знаешь, я сама его посадила, и полола, и поливала... И теперь вот собрала. Я подумала, что ты захочешь попробовать... Эти клубни я обихаживала даже больше остальных, надеясь, что ты их примешь.       Тобирама очень хотел забрать этот батат, над которым так старалась Суирэн, ибо она редко вкладывала во что-нибудь столько сил, как рассказала. Но... если он заберет клубни - покажет, что их общение потихоньку налаживается. А для этого было слишком рано.       - Я не ем батат, - соврал Сенджу.       - О... - Суирэн заметно расстроилась. Но не из-за того, что Тобирама и впрямь мог не любить этот овощ. Она знала, что он ест батат, и его ложь говорила лишь о том, что он не желает брать ничего с ее рук. - ...Может быть, тогда Руи захочет? - сделала последнюю попытку всучить сверток в руки Сенджу девушка.       - Не стоит. Если я передам ей от тебя что-нибудь, она может подумать, что ты вскоре вернешься. Не надо давать ей на это надежду, - сухо ответил Тобирама, и Суирэн перестала протягивать ему конверт.       - ...Да. Ты говоришь правильно... - кивнула она, стараясь не расплакаться от тоски.       - ...Лучше съешь сама, - ответил он, уже не задаваясь вопросами, в самом ли деле Суирэн похудела, или ему это только кажется. Сейчас у него было больше времени на то, чтобы разглядеть ее и он явственно увидел, что девушка не просто похудела, а по настоящему сильно отощала... Что было странно. Он приносит так много еды, может ли быть, что она голодает специально, чтобы его разжалобить?..       - Хорошо... Счастливого пути, - ответила Суирэн, не зная, что еще можно сказать...       Тобирама ушел, и Суирэн, переживая, что не сможет в этот раз сдержать слез, решила немного отложить время для обдумывания всего, что он сказал ей. Притянув сверток к себе по-ближе, она медленно направилась в хатку Ниран и ее отца.       - А, привет, - кивнула ей подруга, пусть они только полчаса назад и виделись. - Ну что, подарила ему батат?       - Не взял, - ответила Суирэн, присаживаясь рядом с Ниран на террасу, пока она не глядя плела дебелые соломенные сандалии на зиму.       - Вот паскуда.       - ...Не зови его так. Он просто обращается со мной так, как я того заслуживаю, - вздохнула Суирэн, протягивая клубни отвергнутого батата Ниран. - Возьми, пожалуйста. Ты всегда... угощаешь меня. Извини, что не могу отвечать тем же.       Ниран взяла конвертик с овощами, отложив свои соломенные плетенки в сторону, и со странным выражением лица покосилась на свою беловолосую питомицу. Да, сегодня она была особенно грустная... Быть может, она пришла к ней, потому что не хотела быть одна? Наверное так и есть.       - Отлично! Вот спасибо, - со всей силы хлопнула по ее спине ладонью дылда, что у Суирэн чуть было позвонки не разлетелись. - Сейчас пожарим и съедим все вместе! Отец! Разжигай очаг!..       Суирэн покраснела, ощутив приятное ощущение, что хотя бы кто-то принял ее подарок, и с волнением наблюдала, как боевая подруга чистит и шинкует ярко желтый сочный овощ, а ее папа суетился поблизости.       - Я вам не помещаю?.. - неуверенно спросила Суирэн, на что маленькая семья возразила, что так даже веселее.       Суирэн было очень приятно такое дружеское отношение. Жаль, что Тобирама поселил ее к жестокой бабке, жене старосты. Лучше бы она попала в этот маленький домик к добродушной хоть и ужасно грубой Ниран. Но, разумеется, не в ее положении было выбирать, и тем более навязываться к чужим людям.