Спаситель

Лорд Волдеморт вернулся через полчаса и застал голого подростка, стоящего в самом холодном углу. — Иди сюда, не трясись, — он махнул рукой. Гарри было вскинулся, но вспомнив про Антонина, который наверняка сторожил за дверью, подошёл, со злостью глядя в глаза своей смерти. — Ложись на кровать, — повинуясь взмаху руки покрывало откинулось, — сейчас целитель придёт. — Можете сразу меня убить, иначе… — Ты убьёшь меня, — лорд захохотал. Весело и беззаботно, а затем сунул в руку Гарри палочку. — Ну, она же подходит тебе. Авада Кедавра. Давай! Гарри сжал палочку в руке, и честно хотел сражаться, но произнести непростительное не мог. Не мог — и всё. Какая-то неуместность ощущалась ему в этих действиях. Нет, не слабость, не страх… Просто не так он представлял себе финальную битву со злом. — Видишь. Важно только то, что ты можешь сделать и что не можешь! А ты не можешь! Ничего не можешь! И не умеешь, и не учишь, и не хочешь. Гарри уткнулся лицом в подушку. Он бы набросился в ответ, но и на это не было сил, да и «не можешь ничего» доломало его. Хотелось рыдать, он сдерживал горячие слёзы и трясся. За спиной слышались шаги — а потом знакомый уже голос Долохова. — Это от того, что он никому, ну, или почти никому не нужен, как я понимаю. Я привёл целителя. — Хорошо, Антонин. Можешь идти. — Я осмелился… Вот. Там вещи, не в тех же тряпках. — Это правильно. Гарри, мальчик, позволь целителю осмотреть тебя. Он не причинит вреда. Когда твою рану залечат, обещаю, что мы устроим дуэль… Если будешь вести себя разумно. Ты ведь этого хочешь? Победить меня? А ещё выздороветь? — Насмехаетесь? Гарри волком посмотрел на целителя и с изумлением узнал маглорождённого выпускника Пуффендуя, благо мир магии был очень узок. Он хотел сказать что-нибудь резкое, огрызнуться, а потом решил, что вымещать гнев на нём не стоит — возможно, парня заставили. Лекарь взмахнул палочкой, достал какой-то магический шар, которым провел пару раз по его телу (шар потемнел, и парень неодобрительно покачал головой). Затем он кинул несколько диагностических заклинаний, прочёл повисший перед ним список диагнозов и покачал головой. Лорд тоже был впечатлён: — Близорукость, гастрит, перелом руки, гломерулонефрит, сколиоз, повреждения кишечника, сотрясение, сердечная недостаточность, — доложил целитель. — Однако, — протянул Том, — мальчик, а ты уверен, что тебя хотел убить я? Сколько эффективных мер было предпринято для того, чтобы ты не дожил до совершеннолетия. Итак, перед нами вопрос столетия: как нам мальчика найти, как нам мальчика спасти? Ну, с первым удачно справился Антонин, а что со вторым будем делать? Целитель пожал плечами и предложил. — Синяки и ссадины я обработаю, это неприятно, но не смертельно, а вот с кишечником другое дело. Мне придётся провести более глубокую обработку. — Будете смотреть? — Да, и лечить. Волдеморт задумался и кивнул. — На стол, — он показал Гарри рукой на свой рабочий стол. Гарри сцепил зубы и повертел отрицательно головой. — Я два раза не повторяю. Тони, зайди сюда! Сопротивляться было ошибкой, это Гарри уже понял и попытался возражать. — Не надо. Я сам… Сам… Его не слушали. Долохов схватил его как мешок и опустил на стол, на спину, заставляя открыться. Гарри вскинулся и попытался ударить похитителя по рукам, но даже после Азкабана, даже без магии, взрослый сорокапятилетний мужчина был сильнее. Возможно, помог бы стихийный выброс, но в юноше осталось очень мало магии. Даже паники не было и сейчас Том Реддл наблюдал редкое зрелище: Мальчика-Которому-Всё-Равно. — Так, пожалуйста, не пугайте пациента, — попросил целитель. — А мы что? Мы же вам работу облегчаем. — Тогда просто подержите ему руки, чтобы не садился. Юноша встал рядом со столом и тихо заговорил. — Гарри, пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Ситуация неприятная, я могу немного обезболить, но нужно, чтобы ты не дёргался. Хорошо? Ответа не было. Лекарь вздохнул и начал осмотр. Сильные руки легли на живот и стали его ощупывать. Целитель нажимал то там, то здесь, спрашивал больно ли, не получал ответа и следил за реакцией. — А теперь, пожалуйста, разведи ноги, — но то ли от вредности, то ли от испуга, Поттер только сжал коленки вместе. Тогда Волдеморт сам силой раздвинул их и наложил заклятие остолбенения на всю нижнюю половину его тела — увы, чувствовать оно не мешало. Глядя на воспалённое багровое отверстие, целитель достал несколько флаконов, чтобы убить всякие инфекции. Том усмехнулся. — Нет, там инфекций нет. — Хорошо, — откликнулся целитель, — а что есть? Чем это сделано? — Бутылкой, — сухо заметил мужчина, — её запихивали внутрь часа два, да там и бросили. — Так, а выпадение было? — Да. На пол дюйма-дюйм. — Ясно. Буду смотреть. Гарри чувствовал всё — и когда снова ощутил палец внутри себя, то не выдержал и заскулил как щенок, тихо, протяжно. Было слишком больно, и давление на простату, а потом произошло страшное. Повинуясь законам биологии и несмотря на боль, его член стал твердеть. Сначала налилась головка, потом встала и плоть, Долохов подставил белый носовой платок и несколько капель прозрачной жидкости стекло туда. — Порядок! Крови нет! Гарри густо покраснел, ощущения становились невыносимыми, боль сжигала и он не мог понять, как он кончил. На глазах у всех! Что ещё за сегодня могло быть унизительнее? Пусть всё кругом молчали — от этого было не легче. Он заплакал. Можно было разобрать только одно: — Какая грязь, — шептал он. Волдеморт пожал плечами и заметил: — Повешенные вон тоже кончают. Это же не значит, что им нравится. Голая физиология. Сейчас лекарь всё поправит, насколько можно, и обезболит. Что скулишь-то? Антонин неплохо знал Тома Реддла ещё в школе, и в этот раз, когда он выволок ему едва живого мальчишку, он уже понимал, что лорд не убьёт его. Такой противник ему просто был не интересен. Жалость, что бы ни говорили, ему не была чужда. Зачем он решил убить Поттеров? Психоз и незнание некоторых традиций магического мира, простительное для оставшегося замкнутым, никого не впускавшего в свой внутренний мир приютского мальчика, каким Том Реддл оставался где-то глубоко внутри. Тогда он был в ярости и хотел избавиться от соперника, а теперь, спустя годы, понял, к чему это привело. И усугублять ошибку не хотел. На этот раз всё будет не так. Пока лорд занимался делами ближнего круга, Антонин покупал вещи. Решил выбрать маггловские, чтобы сразу был виден статус мальчика. Не решившись брать много, он остановил свой выбор на двух комплектах белья, джинсах-бойфрендах, которые оказались в последствии женскими, и двух белых футболках. Ещё и кроссовки купил, и теперь смотрел, как мальчик, осмотренный целителем, с уже обработанными ранами неловко одевается, прикрывая пах руками. Он ухмыльнулся: — Чего я там не видел-то! Сидеть тебе ещё больно будет некоторое время, так что обед будет на кухне через час. Я провожу тебя, а пока помогу одеться. О Гарри сроду столько не заботились и пусть он напоминал себе, что Долохов пожиратель и очень опасный человек, хотелось прислониться к его плечу и заплакать. Он решительно не понимал, почему его не прикончили сразу, едва выволокли из дома Дурслей, почему Волдеморт не разделался с ним Авадой Кедаврой, считал, что его искренне презирают, не желают даже мараться об такого жалкого неудачника — но вместе с тем он не мог не видеть, что ему привели лекаря, в кои-то веки его ни в чем не обвиняют, ничего не требуют, и даже наоборот, уговаривают дать себя исцелить. Тот, кого он считал убийцей и жалким прислужником, принес ему чистую новую одежду, не прося ничего взамен, и потряс за плечо, убеждая очнуться и пойти вниз, в столовую. Гарри вздрогнул. Когда его оставили в покое, он задремал прямо тут, в кресле, в которое свалился, и теперь заново осознавал, где он. Спуститься в столовую, на глаза ко всем? Нет уж. Он снова замотал головой. — Идём, там никого нет, — угадал его боязнь Долохов. — Одни домовые эльфы. Перекусишь немного и можешь дальше спать. «Нет, нет, я не дам себя обмануть, я только подожду немного, выкраду палочку у кого-нибудь и сбегу», — поклялся Гарри себе. Его проводили в маленькую комнатушку при столовой, впрочем, уютную, не грязную — может быть, тут у Малфоев была сервировочная или ожидальная. На небольшом столе стоял поднос. Аппетитный запах бросился в нос и затмил любые опасения. Гарри лишь сейчас осознал, как голоден, и охотно набросился на еду: самая простая, она оказалась едва ли не вкусней, чем в Хогвартсе. А сразу после первого насыщения и выпитого стакана чая пришло полное изнеможение. Да, надо было бежать, тем более, что Долохов отвлекся — а сил не было. Гарри опустил голову на плечо. Глаза у него закрылись сами собой. Пришедший туда через пять минут Антонин увидел задремавшего мальчишку. — Винки может помочь отнести его в спальню, — робко предложил домовик. Долохов махнул рукой, отпуская эльфа. — Сам справлюсь. Весу-то в нём… Пока что он вернул его в спальню Волдеморта и устроил поудобнее на кресле: мальчик привычно уцепился за него и явно считал это место подсознательно самым уютным и безопасным во всём особняке. Потом он крепко уснул. Долохов вышел, зачаровав дверь вновь. Впрочем, это не помогло от любопытных глаз. Сперва вернулся сам Тёмный Лорд — он проявил к найдёнышу мало интереса и сел за письменный стол, пролистывая какую-то книгу. Затем на пороге спальни возникла Беллатрикс и долго с недоумением оглядывала мальчишку. — Вы решили не убивать его, Повелитель? — в её глазах было изумление; она заметила, что Гарри попал сюда окровавленным, а сейчас выглядел едва ли не лучше, по крайней мере, без признаков недавних пыток. — Нет, Белла. Я думаю, он нам ещё понадобится живым. — Что ж, навредить он точно не сможет — что за заморыш! Его они надеялись противопоставить вам? Волдеморт усмехнулся в тон ей, потом махнул рукой, намекая, что хочет остаться один. Гарри дремал в черном кресле долго: сон был беспокойным, хотя кошмаров в этот раз он не видел. Несколько раз раздавался его жалобный стон и крик, и просьбы пощадить. «Дадли, не надо, Дадли!» — Волдеморт обернулся, несколько дивясь, что не его персона стала главным ночным кошмаром. Знай он, что Дадли — обычный магловский увалень, обнаглевший от безнаказанности, он бы вдобавок возмутился. Но сейчас темному лорду было не до того. Он намеревался посетить Министерство и уничтожить злополучное пророчество. Власть над магическим миром и без того была в его руках: он владел страхами магов и их мыслями, он почти владел министерством и хотел прочнее обосноваться там. Хогвартс, куда он так долго стремился попасть, несколько выпал из его интересов и оставался там разве что в той мере, в которой Волдеморта раздражал старый интриган, засевший там. Вот с кем стоило разделаться в первую очередь. Но эта затея оказалась не так проста. Гарри проспал долго, невзирая на не оставлявшую его тревогу и осознание того, что он в обители своих врагов. Дремота всё длилась — отчасти потому, что дома у Дурслей его обычно бесцеремонно расталкивали дядя или тётя, приказывая идти и заниматься делами по дому. Здесь же его никто не тронул. Робкий голосок домовика разбудил его окончательно: Винки принесла ему завтрак. — Доброго утра вам, Гарри Поттер, сэр, — пролепетала она, после чего поставила на журнальный столик горячий кофе и целый поднос вкусностей. — Постойте! — но едва он сообразил, что может спросить, как сбежать отсюда, Винки мгновенно исчезла. Руки сами потянулись к ароматно дымящейся чашке, но Гарри отдернул их, мысленно дав себе пощечину. Происходящее казалось ему позорным абсурдом, а доброе обращение наверняка таило подвох — поэтому несмотря на ломоту во всем теле и неизбывную многодневную усталость, он хотел немедленно действовать. Наверное, если бы его привычно били и угрожали смертью, он и то чувствовал бы себя привычнее... "Не льсти себе. Ты не вызываешь добрых чувств. Они тебя просто-напросто презирают", — убеждал мальчика какой-то неприятный голос внутри. Считают, что он слишком жалкий? Нет уж. Гарри вцепился в подлокотник и встал, опираясь. Это далось с трудом — напоминал о себе порванный анус. Сразу все вспомнилось — и то, как Долохов насильно держал его, и Волдеморт... Что-то, связанное с иглами... Он брал иглу, это точно. Чтобы ему помочь? И, кажется, приглашали целителя... Воспоминания прошлого дня мелькнули в голове, обрывочные и спутанные. Им не хотелось верить и вообще не хотелось верить в то, что он в логове врага, и странным казалось, что его оставили в покое. Словом, то, что должно было стать отдыхом, превратилось в мучительное ожидание. В мыслях проносились варианты: может, на него наложили заклятье повиновения, а он этого не осознает? Нет, руки и ноги слушались, пусть с трудом. Он не предатель, он будет бороться и докажет, что на что-то способен. Палочки его лишили и держат взаперти, за зачарованной дверью, но остаётся по крайней мере окно! Гарри подошёл ближе к нему, заглянул за высокий подоконник. Вид из окна простирался в туманную даль, в которой все сливалось в один цвет, зато прямо внизу, под окном, футах в десяти, зеленели заросли Малфоевского сада. Вдоль стен вился вьюнок — жаль, побеги были слишком тонкие для того, чтобы выдержать даже его, истощенного подростка. Спальня находилась высоко от земли, но зато внизу виднелась крыша пристроя, тоже густо покрытая зеленью. "Падать туда должно быть не больно", — утешил он себя. Если получится, он сбежит или хотя бы спрячешся и дождется подмоги, если нет — пополнит ряды местных привидений, став самоубийцей. Нет, ему не было себя жаль, и он ощущал к себе смутно отвращение, а ещё — безмерную усталость от всего, от длившегося год за годом кошмара, от преследований и всего остального. Нет, конечно, друзья его здорово поддерживали, но где они были сейчас? За этими размышлениями Волдеморт и застал его. Появившись неслышно, он снова заставил Гарри вздрогнуть. Кровь отлила от лица; но зато появление худшего врага взбодрило. Сонная тупая покорность своему настроению исчезла, оставив место одному напряжению. — Позволишь отвлечь тебя от мыслей о побеге? Тем более, что границы сада зачарованы. Покинуть их нельзя — и они не разрушатся даже от стихийного выброса магии. — Поэтому вы решили явиться уговорить меня служить вам? Волдеморт снисходительно улыбнулся. — Прекратите! — прикрикнул Гарри. — Нет, это ты прекрати, — и темный лорд довольно крепко ухватил его за локоть, после чего оттащил от окна. — Здесь не лазарет, но я, безусловно, не собираюсь сражаться с тем, кем умело манипулируют. — Вы пять лет подряд пытались меня убить, а теперь перестанете? Вы просите вам поверить? Не рассчитывайте. Я, быть может, не гений, но и не клинический идиот, каким меня выставляет ваш любимец Снейп. — Перестал, потому что мне стало известно пророчество. К тому же мне стали известны новые факты. Я поразмыслил об обстоятельствах смерти твоих родителей — как бы ни было это печально — и пришел к новым выводам. — Все равно, — Гарри помотал головой. Он не собирался верить ни единому слову, не хотел даже вдумываться. Волдеморту, который силой усадил его на край постели, пришлось встряхнуть его за плечо, чтобы вывести из прострации — может быть, грубо. — Ты не понял, мальчик? Директор использует тебя. А когда понадобится — с лёгкостью избавится. И даже больше того, ему придется сделать это. Чтобы убить меня, надо покончить и с тобой. Иронично, правда? Все эти годы твою смерть замышлял тот, кому ты так безоговорочно верил. — Ложь. Только и всего. Гарри упал на постель ничком, закрываясь руками, потом обхватил себя за плечи, гладя то, которое Волдеморт недавно хватал своими цепкими холодными пальцами. У него начиналась истерика и он не мог сдержаться, как ни уговаривал себя не верить ни единому слову того, кто сидел рядом. Навалилось разом все, все воспоминания, а сильнее всего — то, что творил Дадли с дружками. Если бы он мог сейчас реагировать, то был бы благодарен темному лорду за то, что он не дотрагивается до него и молчит; впрочем, самому Волдеморту меньше всего хотелось наблюдать истерику, перемежающуюся моментами невменяемости, когда Гарри молча замирал, не реагируя ни словом. По его просьбе мальчишку отнесли в отдельную спаленку, бывшую комнату слуг, небольшую, но обставленную уютно. Но Волдеморту и ближнему кругу предстояло разочароваться: судя по всему, мальчишку пугало не столько присутствие Волдеморта, сколько само осознание своей слабости. Он ни на что не реагировал, день провел в постели, иногда порывался вскочить — но потом момент ясного сознания сменялся бредом и жаром. На это можно было не обращать внимания — Волдеморт не кривил душой, когда говорил, что Мэнор — не лазарет, но не обращать внимания на состояние мальчика не мог. Вдобавок их связь давала о себе знать: ночью он очнулся от его крика и кошмара, чувствовал запах крови так ясно, точно она была у него на губах, и чувствовал мучительную головную боль. Он бесшумно поднялся с кровати. — Северуса ко мне, — приказал он, едва встретил в коридоре Драко. Затем отыскал Долохова. — В чем дело? — Мальчишке дурно, и я это чувствую. Я вызвал Северуса. Позови своего лекаря тоже. — Он на дежурстве, но сможет появиться позже. — Нет, подожди. Ты прав, мы не должны дергать его слишком часто. Могут закрасться подозрения... А нам ещё нужны свои люди в св.Мунго, верно? Долохов порывался что-то сказать за спиной у лорда, но умолк. Прибытие Северуса заранее казалось ему катастрофой. Этот чёрствый сухой стервятник? Поможет он, как же. Антонин был почти уверен, что он состояние мальчишки только усугубит, а учитывая их взаимную ненависть... Он сам не питал к Гарри нежных чувств, но ему и без того было ясно: причина кроется не в физическом состоянии. — Северус талантливый зельевар, но... Конец фразы повис в воздухе. Волдеморт шел по коридору вперёд, и скоро распахнул дверь в комнатку, где спал мальчик. Он встал на пороге, вглядываясь во тьму, будто бы даже принюхиваясь к ней, к запаху страдания, который пропитывал ее. Темный маг пытался уловить связь между собой и тем, почему он так явно и остро ощутил вдруг боль Поттера. И ощущал раньше — вспышками, достаточно короткими для того, чтобы их можно было игнорировать. Но теперь... Нет. Что их связывало? Волдеморту виделся подвох даже в том, что им вообще удалось выкрасть его. Допустил ли Дамблдор эту оплошность нечаянно или намеренно? Если второе, то он не мог не предвидеть или не опасаться гибели своего протеже. А если он на нее и рассчитывал? В таком случае его немало удивила бы забота, с которой тут отнеслись к мальчишке. "По крайней мере, мальчик в моих руках", — думал Волдеморт. И он не собирался его отпускать. Гарри от его касания вздрогнул. — Снова вы? Волдеморт положил прохладную ладонь ему на лоб, проникая в мысли — но они были темны и больше походили на горячечный бред, хотя промелькнула пара сцен ярких и безумных, наподобие той, где Гарри оглядывал себя в зеркале. — Пришли меня убить? Или наслаждаетесь триумфом? — Глупый, — констатировал он. — Это не в моих интересах. — Изображаете милостивого и снисходительного волшебника? — Пожалуй, оставлю эту роль твоему дорогому профессору Дамблдору. У меня нет нужды разыгрывать перед тобой представления. Гарри рванулся вперёд, хотел вырваться из-под его руки, да так, что Волдеморту пришлось приложить усилие, чтобы удержать его. — Лежи смирно! — рявкнул он. — Колдомедик сказал, тебе вообще не стоит подниматься. — А вам-то какая разница? — простонал Гарри. — Я, безусловно, не буду плакать, если ты истечешь кровью по собственной глупости, но пока ты здесь... "Станешь исполнять мои приказы", — хотел окончить он, но внезапная вспышка люмоса за спиной заставила всех обернуться, поморщившись. В комнату быстрыми шагами вошёл Северус Снейп. За этим последовали молчаливый еле заметный кивок Волдеморту и вопросительный взгляд. Так же бессловесно профессор зельеварения подошел к постели и всмотрелся в бледное лицо своего ученика: бледное, покрытое испариной, со ссадинами на скулах и возле рта, оно выглядело страшным, по-взрослому заострившимся — а вместе с тем проглядывало в нем что-то совсем детское. В этот момент под мрачным оценивающим взглядом сам Гарри понял, что Снейпа, похоже, ненавидит куда сильнее Волдеморта и не ждёт совершенно ничего доброго; один был непредсказуем и, в сущности, плохо ему знаком, зато другой давно и прицельно считал его дурным сыном не менее дурного отца. Вдобавок его вызвали, чтобы что? Чтобы осмотреть его? В этот момент Поттер здорово пожалел, что сопротивлялся накануне при осмотре с тем молодым пуффендуйцем. Нет, нет, кто угодно, только не Снейп, который узнает обо всём, что с ним было... "А если он уже знает, что тебя насиловали?" — мелькнула молнией страшная мысль. И, похоже, Снейп, если и не знал, то с одного взгляда угадал, что произошло. — Не заставляйте нас снова использовать Инкарцеро и заклинание стальных пут. — Гарри, мальчик, будь благоразумнее. Ох Мерлин, он что, решил играть в доброго полицейского рядом со Снейпом? Теперь Гарри точно видел всё. Но все же помотал головой. Тощее тельце рванулось, но Волдеморт с лёгкостью удержал его одними руками. Под рубахой у мальчика ясно прощупывались рёбра, и весь он вообще наводил мысли скорее о чудом спасшемся приютском мальчишке, чем о директорском любимце, но вырывался отчаянно. — Я предупреждал вас, что благоразумием он не отличается. — хлёстко заметил Снейп. Прозвучали слова заклятия. Гарри распластался по постели под их взглядами. Одежда с него слетела, обнажая нижнюю часть тела. Снейп осматривал его довольно бегло, а вместе с тем ухитрился сделать больно, так что слёзы на глаза навернулись. — Осторожнее! — послышалось недовольное шипение. — Прошу прощения, мой лорд. Гарри не поверил своим ушам. Волдеморт приказывает не вредить ему? Заботится? Не может же он так ясно чувствовать его боль? Но Снейп вволю отыгрался на словах, кончив осмотр словами о том, что негоже выполнять указания прежнего колдомедика спустя рукава, что нужно соблюдать постельный режим, и что он сам, естественно, может сварить мазь куда лучше той, что предложили в св.Мунго, но от ночных кошмаров она не поможет. С другой стороны, он мог бы предложить зелье забвения — терять нечего, мистер Поттер и без того не отличался большим умом. — Благодарю, Северус, — голос Волдеморта прозвучал язвительно. Очевидно, Снейп сам понял, что позволил себе лишнего и вымещать сейчас всё раздражение на ввязавшемся в новые, по его мнению, неприятности Поттере — не лучший выход. — Я мог бы предложить зелье, которое несколько облегчит состояние, — и он нагнулся к уху Волдеморта, что-то прошептав; оба покосились на него. — Уверяю, оно безвредно и не вызовет... побочных последствий. Оно смягчит его характер, и... — Хорошо. Как скоро ты сможешь его принести? Снейп пожал плечами. — Хотя бы сейчас. Оно не так сложно в приготовлении, и у меня оставались запасы. Он вышел, спустился вниз — из поместья Малфоев тоже нельзя было трансгрессировать — после чего вернулся с чашкой в руках. — Оно не вредное, — утомлённо заметил Снейп. Гарри мало склонен был ему верить, но спастись вот так, чтобы быть хитроумно отравленным профессором зелий? "Разве ты недавно не мечтал о смерти?" — и он решительно отпил большой глоток. Зелье чуть обжигало, хотя не было горячим. Оно так же оставляло ощущение горечи, но горечь не была неприятной. И, кажется, оно утоляло жажду и охлаждало, несмотря на привкус, так что чашка быстро оказалась осушена до дна. — Хорошо, Поттер, — холодно заметил Снейп, после чего они оба поднялись и вышли. При этом Волдеморт напоследок взмахом руки освободил Гарри от пут, заодно набросив покрывало или оно поднялось само из-за сквозняка, когда хлопнула дверь? Несмотря на неприятный осмотр и сам факт того, кому позволили на него смотреть, в этот раз сон пришел быстро и был более крепким. Зелье возымело, как Снейп и обещал, слабое действие, и скрасило эту ночь; кошмары ослабли, а на место их пришла слабость.