***
Ламберт приходил. Правда приходил. Иногда. Но старался не задерживаться, чтобы Лютик не принял его за отца или за кого-то близкого. Няне он все рассказал, как есть, что подкинули, а отдать в детский дом он так и не смог. Лютику, как он знал, она рассказывала, что это просто его хороший друг. К трем годам Лютик уже вовсю разговаривал и даже читал. Женщина — Эвелина — очень его хвалила. А Ламберт смотрел в эти голубые глаза и ощущал непонятую ему самому тяжесть. В этот раз он пришел, чтобы договориться о детском садике. Сами няни обычно их не оплачивали — оно и понятно, кого это волновало? — Ламберт же решил, что социальное взаимодействие Лютику не повредит. Лишним не будет. Они договорились о плате, выбрали даже место, а потом из другой комнаты раздался шум и детский крик. Женщина всполошилась и кинулась вперед. Особо взволнованной она не была. Она часто повторяла: «я волнуюсь только тогда, когда они становятся слишком тихими». Из комнаты тут же выбежал рыдающий Лютик. От одного на него взгляда Ламберт ощущал щемящую в груди нежность. Чувство, определенно приятное, приносило ему тяжесть и нытье в груди. Но это все равно было приятно. — Боже помилуй, Фредерик, мы же это обсуждали! Лютик, солнышко, что случилось? Лютик внезапно успокоился и замер, утер глаза, посмотрел на Ламберта, довольно улыбнулся и побежал к нему. Ламберт неясно улыбнулся. Лютик его запомнил. Он не знал, кем он его считал, родственником, другом, знакомым, но... он всегда радовался, когда видел его. А Ламберт не находил сил, чтоб развернуться и уйти. Ведь с редких встреч ничего не должно случиться, так? Поэтому он присел на корточки и вытянул вперед руки. Лютик грохнулся к нему в объятья, весело смеясь. Ламберт обнял его и потрепал по макушке, пахнущей обычным хозяйственным мылом. Кожа у Лютика пахла детским кремом. У Ламберта почему-то болело сердце, но болело приятно. Эвелина мягко улыбнулась и, зайдя в комнату, что-то сказала упомянутому Фредерику. — Мне на самом деле не было больно, — сказал Лютик, отдалившись и посмотрев Ламберту в яркие зеленые глаза (Йеннифер постаралась, хоть и предсказав, что в скором времени придумают цветные линзы). — Тогда почему ты плакал? — Чтобы Фредерику влетело. Он мне не нравится. Ламберт улыбнулся и покачал головой. — Ты на долго? — Лютик шмыгнул носом, смотря на него во все глаза. На фоне этого детского лица его глаза казались просто огромными, мультяшными, как рисуют в детских комиксах. — Я… на секунду, просто по делу… Лютик ничего не сказал. Только поджал губы и медленно кивнул. Ламберту стало еще хуже. Правильно ли он поступал, пытаясь максимально дистанцироваться от Лютика? Ведь они уже были знакомы, и Лютик к нему тянулся, если уж и случались маленькие встречи, то, может, хотя бы не делать этими встречами больно Лютику? — Мы вчера рисовали… Показать тебе? Ламберт на секунду замер, поджал губы и сказал: — Да. Да, конечно, покажи. Лютик довольно кивнул и резко побежал в комнату. Раздались шорохи, что-то упало, куда-то покатилось и через минуту выбежал Лютик с детским альбомом. — Это ты. Ламберт улыбнулся, когда Лютик ткнул плацем в свой рисунок. На человека это, конечно, было мало похоже, но это было… мило. Ламберт немного удивился, что Лютик изобразил его в яркой одежде, потому что сам Ламберт не вылезал из темных костюмов. — Очень красиво, — кивнул Ламберт, обняв Лютика и потрепав его по плечу. — Можно возьму к себе домой? Глаза Лютика засияли и он активно закивал, принявшись неаккуратно вырывать лист бумаги. Ламберт рассмеялся и помог ему. Снова посмотрел на рисунок и аккуратно сложил в две половики. — Знаешь… Думаю, Эвелина очень устала уже от вас… Давай сходим в парк аттракционов на выходных? Хочешь? Лютик издал неясный, но очень довольной звук и активно закивал головой, едва не дрожа от радости. Ламберт улыбнулся ему и снова обнял. Лютик обнял его в ответ так крепко, что едва не задушил. Да, может ему… В самом деле просто надо пытаться, раз уж так захотела судьба.***
— Хорошо, и что ты думаешь делать дальше? — Не знаю, снова молиться, чтобы на этот раз ты бросила меня без очередного скандала? — Ламберт вскинул бровь, плавно попивая кофе и смотря за тем, как Трисс медленно надевала чулки. Она цыкнула и закатила глаза. — Я про Лютика. Он должен пойти в начальную школу. Няни не работают в этом возрасте, Ламберт. — Заберу к себе на эти… Это сколько выходит? Боже помилуй, целых шесть лет! — он устало закатил глаза и, отставив чашку, помассировал веки. Трисс хихикнула. — Вы же достаточно близки, нет? Каждые выходные ходите в кино, парки, аттракционы, все такое. — Да, но… Это же не каждый божий день! — Но он любит тебя, Ламберт, — сказала она, улыбаясь, насвистывая что-то себе под нос. — Ладно, а потом? — Отдам в частную закрытую школу… Ты не знаешь, есть ли такие для детей типа него сейчас? Трисс хмыкнула. — Скорее всего, но он тогда смертельно на тебя обидится. Он не так глуп, как ты думаешь, и ему Эвелина говорила, что тебе пришлось его отдать из-за проблем со временем и деньгами. Он знает, что ты вот-вот должен его забрать к себе, да и в самом деле, Ламберт, просто помучаешься с ним пару лет, потом договоритесь отдать его в частную, а там уже... Будет видно, — она пожала плечами и встала, закрепляя чулок на подвязки. Ламберт снова устало выдохнул, откинув голову назад. За это время Лютик даже не узнал о существовании Геральта или Йеннифер. У тех появились свои заботы в виде Цири, так что их сложно было обвинять, но Ламберт сходил с ума. Мысль о том, чтобы быть отцом… Собирать его в школу, отводить, забирать, помогать с домашней работой… Казались безумием. Да и вообще как-то проблематично смотреть на омегу, с которым тебя связывали неоднозначные отношения, сейчас в виде… ребенка. Нет, Ламберт, Боже упаси, не испытывал к нему такого рода желания, но двойственность происходящего иногда мешала ему сосредоточиваться. Он уставился на свои руки, поджав губы, понятия не имея, будет ли в самом деле правильно… провести с ним рядом всю младшую школу? Не сломает ли он ему психику, справится ли, не напортачит ли? Чтобы гулять с ним у него не было проблем, все было легко и понятно, но воспитание… Это сводило его с ума. До тринадцати лет! Внезапно Ламберт опомнился и едва на кресле не подскочил. Трисс вскинула бровь и посмотрела на него. — Что? — Трисс, а когда… когда там у омег первая течка? Она нахмурилась, а потом посмотрела на него, неясно улыбнувшись. Сдавленно хихикнув, она сказала: — По разному. У некоторых в тринадцать, у других в четырнадцать, самое позднее — шестнадцать. — Хоть бы не тринадцать… — сказал он как в трансе. — Ты что, боишься, что не выдержишь и тра… — Боже тебя помилуй, Трисс, ты что несешь?! Я тебе говорил, что твои ночные клубы тебя, блять, доведут до… низкой социальной ответственности, а в итоге довели до странных логических выводов! Трисс цыкнула, застегивая на себе рубашку. — Этого я не боюсь, просто. Что мне вообще тогда надо будет делать? Он же будет в шоке, по-любому типичная истерика и… — Ламберт, не хочу тебя расстраивать, но перед течкой его все равно пришлют домой. Или ты думаешь, им школа спонсирует резиновые члены и масла с нужными феромонами? Заранее все это купи, и еще успокоительных, и придумай сценарий беседы, в которой опишешь ему, что все в порядке и… О, Боже, опять этот взгляд, — она закатила глаза, ее плечи опустились. — Ладно, эту беседу проведу с ним я. Хорошо, все необходимое для течки тоже ему куплю я. А ты комнату пока ему освободи, ему же жить где-то надо… Ламберт кивнул, как в трансе. Раскрыл было рот, но потом снова закрыл, поняв, что вообще без понятия, что делать. Лютик будет тут все это время. Ладно, пока ему будет тринадцать или около того, у Ламберта и в голове не появится мысль сделать что-то... такое. Да и запах мало какого альфу возбудит в таком возрасте, но вот дальше… Дальше-то что?! Вот будет ему лет семнадцать, а… Ламберт ему как отец! Как отец, который в прошлом с ним… тьфу ты! Ламберт растерялся, в панике смотря на пол, понятия не имея, как себя надо будет вести. Какова будет его реакция? А Лютика? Как себя вести, что правильно будет чувствовать? Трисс рассмеялась, глядя на его лицо, и хлопнула его по плечу. — Я на работу, а ты ложись спать. В любом случае, проблемы будешь решать по мере их поступления. Ламберт кивнул. Да, проблемы решать по мере поступления… В конце концов, все это было слишком неоднозначно. Они же не были родственниками, да и Ламберт не сказать, что был для него вообще отцом… Скорее дядя, хороший знакомый… Ламберт одернул себя. Так, отлично, он уже просчитывает варианты своего поведения в случае, если… если не сдержится. Он устало выдохнул. Он не сдержится. Как только Лютик начнет быть похожим на омегу, а не на ребенка, и Ламберт обо всем, на хуй забудет. Он все время обо всем забывал, стоит ему только Лютика увидеть. Он ощущал себя дураком, проигравшим, одураченным, просто глупым влюбленным мальчиком. Ради Лютика он готов был на все. Рядом с ним он был послушным, добрым понимающим, он был тем, кого страстно хотел видеть Лютик. Он сглотнул и, медленно встав, пошел делать себе еще один кофе. В любом случае, сейчас Лютик простой ребенок, который видит в Ламберте… кого?.. Он поставил Армстронга, налил себе еще кофе и посмотрел в окно, пытаясь просто не торопить события. Раз уж судьба, то… то пусть будет так. В последнее время оправдывать все судьбой было впервые так правильно и хорошо.***
— Ламберт! Лютик кинулся к нему в руки, бросив свой чемодан. Он обнял его за шею и ловко запрыгнул на его талию. Ламберт сначала растерялся, а потом рассмеялся и покружил того в воздухе. Как бы ему не хотелось все это отодвинуть, не проводить эти шесть лет под одной крышей, он не мог скрыть своего счастья, когда Лютик кинулся к нему в руки. Из-за дел на работе они не виделись последний месяц, и сейчас Ламберт был так рад обнять его. — Мы же едем к тебе, да? — он немного отстранился от него и даже слез с его талии, но ноги его по-прежнему висели в воздухе. — Да, ко мне. У тебя даже есть месяц, чтобы выбрать, как ты хочешь обустроить комнату… — Правда?! — Да. Лютик широко улыбнулся и чмокнул того в колючую щеку. В такси он рассказал ему про Трисс, и Лютик, в общем, отнесся к этой новости… никак. Ему было без разницы. Он просто сидел рядом с ним и смотрел с таким обожанием, что Ламберту хотелось сбежать отсюда с криком. Абсолютно так же на него и смотрел Лютик все те разы, когда Ламберт находил смелость, чтобы прийти к нему. Лютик боготворил его те две жизни, и неважно, в каких отношениях они были. В этой все было абсолютно так же. Ламберт внезапно вздрогнул и принюхался. На секунду показалось, что Лютик пах. Но нет, всего лишь показалось, но воспоминания о запахе взбудоражили кровь. Корица и запеченные яблоки. Запах, вызывающий у Ламберта желание вылизать его всего, искусать. Сейчас этого желания к конкретно этому Лютику, конечно, не было. Оно было к тому образу. К тому взрослому омеге с уже сформировавшимся телом и отчетливым запахом, со своими принципами, характером, планами, желаниями. Запах накатывал волной, заставляя вспоминать. Так много вспомнить, что этими воспоминаниями Ламберт задыхался. Или он просто задыхался запахом Лютика, потому что так давно его не слышал. Так давно… Он хотел его сожрать. — А у тебя дом или квартира? — спросил внезапно Лютик, и Ламберт как будто головой о что-то ударился. — Дом. — Круто, — Лютик широко улыбнулся и снова посмотрел на него широко раскрытыми доверчивыми глазами. Ламберт посмотрел в ответ, и про себя удивился: и как же он смел семь лет назад даже мысль для себя допустить того, чтобы слить Лютика Геральту? Нет, теперь он его не отдаст. Он не знал, отец ли он Лютику, брат, друг, неважно, кто, важно лишь одно: Ламберт впервые за все эти столетия ощущал себя живым и счастливым, смотря в глаза Лютика. Будто бы жизнь в нем, в его теле, была такой всеобъемлющей, что ее хватало даже Ламберту. Весь следующий месяц Ламберт думал, что сойдет с ума. Да, он любил Лютика, не мог не любить, а тем более, когда, казалось, Лютик был в том возрасте, когда он существовал на чужой любви и внимании, но он сходил с ума. Трисс пыталась следить за Лютиком, но это все равно было безумием. Лютик успел подстричь себе челку, сломать кофеварку, сломать пылесос и ни одни носки не обходились без фигурной резки. Ламберт сходил с ума с ним. Лютик не делал ничего из того, что не делают дети, которые остаются без присмотра, но все же… Трисс с Ламбертом просто верили, что скоро он подрастет и перестанет рушить все. Так и было. Сразу же, как Ламберт запихнул его в музыкальную секцию, Лютика перестал интересовать их дом как испытательный аэродром. Ламберт уже смирился с подъемами в шесть утра, чтобы приготовить завтрак и собрать Лютика в школу. Четыре года прошло в суете. Иногда помогал Геральт или Йеннифер, и в эти дни абсолютного спокойствия Ламберт не верил своему счастью. В тишине, без криков, игр, уроков и домашней работы! Благодать! А потом все начиналось сначала, но, в общем, он привык. Настолько привык, что когда Геральт, когда Лютику было уже одиннадцать, сказал, что может забрать его к себе на годик, Ламберт покрутил пальцем у виска и послал его на хуй, считая это посягательством на его жизнь и здоровье. Представить жизнь без Лютика теперь было невозможно. Он был громкий, веселый и, главное, он любил его. Ламберт только сейчас понял, как ему это было важно: любовь. У них был какой-то странный, бесконечный роман с Трисс, но была ли эта любовь? Нет, и близко. Только страсть и искра, Ламберт никогда не мог ощутить к Трисс того тепла, что ощущал к Лютику, когда он рассказывал ему про то, как у него дела в школе или смотрел на его рисунки. Может, быть отцом было правильно? Возможно это именно та роль, которую он должен был занять изначально. — Лютик, не вредничай. Тот только прокряхтел и отвернулся от него. Ламберт нахмурился, покачав головой. — Если что, то там тосты с твоей любимой шоколадной пастой. Лютик посмотрел на него через плечо и моргнул. Ламберт понимал, что что-то было не так: Лютик не вредничал по утрам. Только из-за того, что хотел спать. Часто Ламберт шел ему на встречу, если Лютик из-за перевозбуждения засыпал поздно (а у него с этим явно были проблемы), но вчера Лютик заснул в восемь вечера, прямо под боком у Ламберта на диване, пока смотрел мультик. Лютик что-то прокряхтел и медленно встал с кровати. Надел тапки, дернул плечами и пошел в сторону, ничего Ламберту не сказав. Ламберт нахмурился. Обычно, стоило Лютику открыть глаза, как у него на автомате открывался рот. Но он молчал. — Что случилось, Лютик? — Ламберт присел напротив него, пока тот как-то совсем без энтузиазма жевал тосты. — Не хочу в школу идти… Можно не идти? — Ты не ходил уже на этой неделе в понедельник. Завтра выходные, домучайся уж как-нибудь. Лютик шмыгнул носом и опустил взгляд вниз, продолжая жевать. — У тебя что-то болит? — Нет. — Тогда что такое? Лютик не ответил. Ламберт поджал губы и нахмурился. Разговорить его за завтраком так и не вышло, Лютик вообще был каким-то слишком молчаливым, будто бы ужасно уставший и хотящий спать. Ламберт устало выдохнул, покачав головой, посмотрев на время. Трисс задерживалась. Иногда ей лучше удавалось ладить с Лютиком по таким вопросам. Лютик поел, отставил тарелку с недопитым чаем и потопал в свою комнату. Ламберт снова устало выдохнул, покачав головой. Он помыл посуду, выкурил сигарету, завязал галстук и, посмотрев нетерпеливо на время, заглянул в комнату. Лютик сидел в рубашке, пиджаке, шортах чуть выше колена и в одном гольфе, грустно смотря на пол. — Лютик? Тот вскинул голову, опомнился и зашуршал рукой в поисках второго гольфа. Ламберт покачал головой и зашел в комнату, достав валяющийся наполовину под кроватью гольф, натягивая на худую ногу. — Что случилось? — Я не хочу туда, — повторил он жалобно и легонько пнул Ламберта по колену. Тот перехватил его за щиколотку и посмотрел в глаза. — Я обдумаю это, если ты мне скажешь, в чем причина. — Майк тупой. Он меня бесит. Он постоянно ко мне лезет! Все альфы тупые… Ламберт плавно кивнул. В последнее время они с Трисс часто обсуждали, какую среднюю школу выбрать для Лютика. Ламберт склонялся к раздельному обучению, а Трисс наоборот говорила, что лучше со смешанным. Теперь Ламберту казалось, что Лютик сам выберет ту, где есть только омеги. — Что именно он делал? — Глупости всякие, — буркнул он, начиная ковырять корку засохшей крови на коленке, и Ламберт одернул его руку. Лютик цыкнул. — Портфель отберет, книжку… После физкультуры обувь. Вчера он вообще меня ударил! — Куда? — наряжено спросил Ламберт, чувствуя, как каменеет и начинает злиться. — По заднице, представляешь?! Как будто я нашкодил где-то! Ламберт медленно моргнул, а потом покачал головой. Еще лучше! — Я… я ему ответил. Ударил… книжкой… по голове. На меня наругалась учительница… Я не хочу туда идти. — проскулил Лютик и прижался к нему, спрятав лицо в его груди, едва не захныкав. — Почему ты мне сразу про это не рассказал? — Нам говорят, что нельзя ябеднячить и ныть. Что я не маленький… Ламберт потрепал его по плечу, а потом погладил по голове. — Мне ты можешь делать что угодно, Лютик. И ныть, и ябедничать, и рассказывать про это… Ладно, можешь посидеть дома. — Правда?! — Лютик вскинул голову, во все глаза глядя на Ламберта. Тот улыбнулся и кивнул. — Да. Но мне надо на работу, так что ничего не натвори до прихода Трисс, хорошо? И никаких чипсов, ясно? Лютик недовольно фыркнул и сморщил нос, кивнув. — Переодевайся, а мне пора, — он посмотрел на часы, кивнул сам себе и, чмокнув на прощание Лютика в лоб, плавно встал. Лютик довольно и широко ему улыбнулся во весь рот. Перед работой ему пришлось зайти в школу, чтобы поговорить с классным руководителем. Он вообще был без понятия, как там нынче детей обучают, насколько это нормально, но… но для Ламберта это было не нормально! Правда диалог его не утешил. Женщина средних лет яро пыталась его убедить, что омега не должен лезть в драку, отбиваться, тем более бить в ответ на, надо же, ухаживания! Ламберт стоял на и смотрел на нее, разинув рот. Нет, мысль о том, чтобы воспитывали Лютика в этом гадюшнике была сумасшествием. Сейчас какие-то малолетки его по заднице шлепают, а дальше что? В тринадцать начнут в углах зажимать и между ног лапать?! Сейчас же! Домой Ламберт вернулся взвинченный, несмотря на то, что прошел целый рабочий день успокоиться он не мог. Он был в бешенстве, что с Лютиком, его Лютиком, так смели обращаться! Домой он влетел как ураган. Нашел взглядом Трисс, читающую какой-то журнал. На секунду он успокоился, ощутив уже выученное чувство уюта, которое его окутывало, когда он приходил домой. Тихо играл джаз в проигрывателе, Трисс, читающая глянцевый журнал с девчонкой в пин-ап стиле на обложке. Просто было так… так важно знать, что у него есть место, где всегда тепло, уютно и вкусно пахнет. Где есть женщина, которая пусть его и не любит, но всегда готова помочь. И ребенок. Ребенок, некогда бывший человеком, которым Ламберт бредил. Трисс оторвалась взглядом от журнала и посмотрела на Ламберта. — Хочу сразу сказать, что я жутко… просто до невозможности возмущен! Это про... Он прервался, когда раздался громкий звук, а после детский крик. У обоих сердце опустилось в пятки и они, кажется, одновременно рванули в сторону. Они влетели в комнату, и Ламберт тут же подскочил к рыдающему Лютику. Он пролил на руку кипяток, и Ламберт, даже не успев толком подумать, спешно наложил на него аксий. Лютик вздрогнул и успокоился, но даже под аксием его потряхивало от боли. — Трисс, давай, блять, наколдуй чего. Хотя бы просто боль сними! Трисс переполошено провела ладонью над тонкой покрасневшей рукой и напряглась, посмотрела Лютику в красные заплаканные глаза. — Давай я… Ускорю процесс заживлении, чтобы шрама не осталось, — она присела на корточки и потянулась обеими руками к его, держа в нескольких миллиметрах. Ламберт кивнул, обнимая Лютика за плечо. — Ну что за горе, а? Его можно хоть на момент оставить одного? Трисс устало выдохнула и пожала плечами. Когда она убрала руки, предплечье Лютика уже было чуть менее красным и без всяких волдырей. — Там в аптечке есть мазь от ожогов и бинты, — кивнула Трисс. Ламберт кивнул и снял Аксий с этого горя. Лютик моргнул и сонно посмотрел на Ламберта, потом на свою руку. Он непонимающе нахмурился. — Ты вылил на себя кипяток и потерял сознание. Лютик, вот скажи мне… — Я случайно! — проскулил Лютик и снова посмотрел на свою руку. — Она не болит почти… — Потому что вода была не сильно кипяченной, — сказала Трисс. — А иначе бы очень сильно болело. — Я знаю, я уже так обжигался. Ламберт тяжело выдохнул и, покачав головой, взял Лютика на руки. Он смазал ожог лекарством, аккуратно перебинтовал и ласково чмокнул в запястье. — Горе ты луковое, Лютик. Лютик только шмыгнул носом и пожал плечами, смотря на свои колени. — Ты сегодня никуда не уходишь? — внезапно спросил он. — Нет, я же пришел с работы. — Посмотришь со мной Том и Джерри? — Хорошо. Только обговорю кое-что с Трисс. Подожди меня и не колупай рану, понял? Лютик кивнул с умным видом, и Ламберт, чмокнув его в лоб, встал, подходя к Трисс и уводя ее в их спальную. — Нет, честное слово… Если бы не магия, я бы... Я бы вместе с ним, наверное, кричала… У меня шея намокла! А он мне даже не сын! — Он ребенок, этого хватает, — пожал он плечами и открыл окно. — Да, слава Богу, что мы умеем чуть больше, чем истерично кричать. Трисс смято улыбнулась и принялась раздеваться, чтобы переодеться. — У тебя что-то случилось на работе? Ты домой влетел как ураган. — Нет, не работа. Он рассказал ей и про Майка, и про отношение их учительницы и про то, что абсолютно точно не намерен терпеть такое отношение к Лютику. Трисс поджала губы, кивнув. — Да, скверно. И это мягко сказано. Ты хочешь перевести его в школу с раздельным обучением? — Да. Это будет правильно. А ты как думаешь? — Ну, так учатся тысячи детей, и все с ними прекрасно. Но ты должен кое-что учесть, Ламберт. — Да? — он внимательно смотрел за тем, как она застегивала на себе лифчик, будто это какой-то ужасно сложный и интересный процесс. Она повела плечами. — Все это время ты будешь единственным альфой в его окружении, — она повернулась к нему, откинув волосы назад. Ламберт напрягся. — А учитывая специфику ваших отношений до этого момента, то… кто знает, что может случиться? Просто я не знаю, каково тебе будет с… почти сыном, да и... Когда у них там половое созревание? Тринадцать? — Около того… — протянул он кое-как, медленно кивнув. Лютик уже начинал мягко пахнуть. Корица и яблоки, такой мягкий и уютный запах, такой сладкий, знакомый и зовущий. Нет, Лютика он по-прежнему не хотел так. Лютик не был омегой, он был ребенком. Но так же Ламберту думалось, что в те же шестнадцать он ребенок, но его тело-то… его тело так думать не будет! Это уже и полноценный запах, и течка, и гормоны, и вполне здоровый интерес к альфам… В этом плане школа с раздельным обучением казалась идеальной, и что Лютика не коснутся чьи-то наглые руки со школы в лет двенадцать или тринадцать. Но с другой стороны… К кому тогда Лютику проявлять сексуальный интерес? К Ламберту, что ли? От этих мыслей у него заболела голова. Трисс склонила голову к плечу и щелкнула пальцами. — Я… я не знаю. — Частная школа в силе? — она надела на себя платье, и он помог застегнуть его сзади. — Я… нет. Уже нет. Я знаю, что он не хочет туда, а я не смогу ему отказать. Трисс медленно повернулась к нему, посмотрев в глаза. — Удивительно, ему одиннадцать, а он уже может крутить тебя как ему захочется. С удовольствием посмотрю, как он будет вить из тебя веревки, когда ему исполнится лет так… шестнадцать?.. — Шестнадцать это слишком мало! — возмутился Ламберт, дернув плечами. — Для тебя, но не для его тела. Ламберт, ты должен понимать, что в шестнадцать ему станет все это интересно, а ты… ты единственный, кто будет с ним всегда рядом. — Предлагаешь все пустить на самотек? И пусть он потеряет девственность в тринадцать с каким-то прыщавым школьником?! — Ну да, у тебя хотя бы прыщей нет, — хохотнула она и прошла вперед, доставая туфли на убийственных шпильках. — Но… если без шуток. Она устало выдохнула и выпрямилась, смотря на шпильку. — Я бы… я бы тоже не хотела, чтобы он был в такой… среде. Он же будет думать, что бы ему не говорили, что то, что его лапают за коленки это нормально! Это комплимент! Но все приличные школы специализируются на раздельном обучении… Ламберт тяжело выдохнул и помассировал веки. — Ладно… Я подумаю над этим. Спрошу мнения у Лютика, в конце концов. Трисс кивнула. Он проводил ее, закрыл за ней дверь и вернулся к Лютику, который, закинув ноги на спинку дивана, листал журнал, закусив губу. Ламберт ласково шлепнул его щиколотке и Лютик, цыкнув, откинул журнал и сел нормально, посмотрев на Ламберта. — Лютик, я хотел спросить у тебя… я сегодня говорил с твоей учительницей, и вышло так, что наше мнение немного не совпадает… — В каком смысле? — Лютик моргнул, принявшись дергать нитки на бинтах, и Ламберт мягко взял его за руку, чтобы тот перестал теребить бинты. — В таком, что я категорично против, чтобы тебе альфы… досаждали. Лютик моргнул и кивнул. — Да, я тоже против. Они меня бесят, эти альфы… Тупые, просто тупые! И воняют жутко! Но ты вот, кстати, не воняешь! Ламберт улыбнулся и покачал головой. — Я думал, может тебе перевестись в другую школу? Просто, понимаешь, дело в том, что она… там только омеги. Никого бо… — Это же круто! Омеги классные. Есть, конечно, некоторые… — он забавно сморщил нос, — но переживу. Это лучше альф. Ламберт медленно кивнул. В любом случае, это всего лишь младшая школа… В тринадцать Ламберт снова поинтересуется, хочет ли он остаться в ней или перевестись в общую. Может, если постараться, то можно найти ту, где за поведением альф будут следить? — А теперь мультик! Ламберт выдохнул и пошел искать кассету. Видеомагнитофоны, конечно, стоили диких денег, но когда у тебя под боком есть чародейка, то не такая это уже проблема. Забавно, конечно, смотрелось в одном доме нахождение проигрывателя с пластинками и видеомагнитофона, но расстаться с пластинками Ламберт не мог.