❄❄❄
Открытая машина на гусеничном ходу под управлением Бьорнессона оставляла следы на снегу. Чистом, хрустящем, сверкающем в лучах уже клонившегося к закату Солнца. Погода была приятно-морозной и безветренной, но пассажиров движущейся машины обдувало стылым воздухом. — Сам газодобывающий комплекс находится на вечной мерзлоте Аляски, — громко говорил Фрэнк, чтобы было слышно сквозь шум машины. — Мерзлоте? — удивился Уэй и добавил взволнованно: — Теоретически вот это все под нами может растаять? Это опасно? — Не опасно. Это достаточно большой слой льда и, если он вдруг, что маловероятно в ближайшее время, начнет таять, то специальные приборы это покажут. Добыча не обходится без сотрудничества с метеорологами и экологами. — А ваше оборудование процесс не ускоряет? — поинтересовался репортер. Машина остановилась возле комплекса блестящих металлических конструкций, сооружений и труб. Джерард, приложив руку ко лбу, оглядел вышку и направил взор вдаль, пытаясь охватить всю усеянную устройствами и постройками площадь. Фрэнк наблюдал, как парень постепенно впечатляется масштабом. Выждав время, он ответил на его вопрос: — Все может заставить лед таять. Но для нашего случая сконструированы термостабилизаторы. Благодаря им мерзлота не тает даже в жару от работы механизмов, не позволяет циркуляция хладогента. — А сам газ тоже горячий? — Да. Но используются изолированные скважины, типа термоса. — И ваша работа здесь… в Рождество… — Ничем не отличается от работы в другое время года. Процесс не должен прерываться, а оборудование требует контроля. Фрэнк вытащил из большого кармана планшет и, открыв чехол, посмотрел на схему. — Бьорнессон, будь зайкой, — показывая коллеге экран, Фрэнк краем глаза заметил, как Уэй нахмурился. — Съезди на этот участок, проверь, а? А мы тут тебя подождем. Расскажу, о чем ему там репортаж нужен. Ну, про елочки в общежитии, сэндвичи с запеченной индейкой на Рождество, как нам тут всем весело. — Это минут на десять-пятнадцать. Не замерзнете? — Да не. Всего-то, — Фрэнк глянул на новороченные часы на своем запястье. — Минус двенадцать. — Ну окей. Я постараюсь быстрее. — Лады.❄❄❄
Бьорнессон вместе с планшетом Фрэнка отправился на нужный участок. Айеро развернулся к репортеру. Щелкнул языком и спросил: — Зачем ты здесь, Джерард? — Делаю репортаж, — отводя взгляд в сторону, произнес Уэй. — Угу, — отреагировал Фрэнк. — Повторяю вопрос: зачем ты приехал? Джерард помолчал, поводил носком ботинка по снегу, а потом выдохнул вместе с облачком пара: — Мириться. — Это будет непросто, знаешь ли. Как ты там кричал? «У тебя там точно любовник, я знаю! Какой-нибудь мужлан-лесоруб!». Лесоруб, прости Господи… — Фрэнк усмехнулся, вспомнив. — Много их здесь увидел? — Я был расстроен, — если Джерард и покраснел, то это просто сделало ярче его и так румяные от мороза щеки. — Ты же знаешь, я эмоциональный. А тогда еще выдул пару кружек глинтвейна от обиды. Который, между прочим, с тобой планировал пить вечером под дурацкие Рождественские передачи, старые фильмы, заказав роллы и пиццу. Но ты отправился сюда, только-только приехав с очередной вахты. — А вот если бы ты дал мне хоть слово сказать, то понял, что я заменил товарища, которому пришлось бросить вахту, потому что его дочь родилась раньше срока. — Я виноват, не спорю, — Джерард шмыгнул носом и уставился на закат. Яркого розового цвета. Завтра опять будет мороз. — Ну почему именно ты? Почему ты такой отзывчивый и хороший? Фрэнк оглядел Джерарда, который обнял себя за плечи. Курточка тоненькая, джинсы, судя по всему, обычные, без начеса. Он вообще знал, что не в соседний район своего Лос-Анжелеса собирается? Околеет же... Айеро расстегнул свою куртку и распустил завязки на талии. Еще недавно он ворчал, что ему достался пуховик, больший на пару размеров, чем надо, из-за чего приходилось туго завязывать пояс, чтобы пронизывающий северный ветер не пробрался под теплую ткань. А теперь он мысленно благодарил службу обеспечения. — Джи, иди сюда. — Ты меня прощаешь? — не глядя на Фрэнка, все еще изучая небо, проговорил Уэй. Ловит красоту природы взглядом. Айеро улыбнулся. Особенностью статей Джерарда Уэя были его рисунки вместо фотографий. Если репортаж — правда, то можно ожидать этот самый закат акварелью среди абзацев. — Я сказал, сюда иди! — строго произнес Фрэнк и сам подошел к Уэю. Скинул с него каску на снег, его отправилась туда же. Конечно — тоненькая трикотажная шапочка. Ну что за несчастье! Эта шапочка присоединилась к каскам. Фрэнк стянул с себя шерстяную, двойной вязки шапку и натянул на голову Уэя. Потом схватил его руки и завел себе за спину, под куртку. Когда Джерард крепко прижался к нему, уткнувшись в высокую горловину колючего свитера, Фрэнк, насколько было возможно, запахнул борта пуховика на спине парня. — Ну что это за курточка, а? В ней только летними ночами на звезды смотреть. — В магазине сказали, что очень теплая, несмотря на толщину. — И как? — Кажется, у меня замерзло все внутри, — сказал Джерард. — Я ненавижу твою работу. — Джи, я инженер. Мне нравится здесь. Проектировать, строить и следить за оборудованием, с помощью которого добывается газ, и люди получают тепло. — Ненавижу твою работу, — повторил Джерард. — Но очень люблю тебя, поэтому понимаю. Обещаю, что больше глинтвейна в таком количестве не повторится. Так скучаю, когда ты отсутствуешь по три месяца. — Мы же общаемся по сети: пишем друг другу, созваниваемся по "Скайпу". — Это совсем не заменит того, когда я внезапно просыпаюсь ночью, протягиваю руку и, чувствуя тебя, снова спокойно засыпаю. «А еще будишь меня при этом», — подумал Фрэнк, но не сказал вслух. Он никогда на это не жаловался, просто слегка сжимал руку любимого. — И ревновать меня здесь не к кому, — продолжил Фрэнк. — Бьорнессон очень красивый. На Тора похож. — Эй, теперь ревную я! Джерард засмеялся, а потом покашлял. Замерз, бедняжка. Хоть бы воспаление не заработал. Придется приютить этого бедового репортера на ночь. Попросить у Бьорнессона травяной чай его норвежской бабушки, который всех сразу поднимает на ноги. Возможно, потом коллега всем расскажет, что парень Айеро — какой-то хипстер-хлюпик, и Фрэнк даже согласится. Но это его хлюпик. Который, вместо того, чтобы позвонить, притащился извиняться из Калифорнии в Аляску. Чувственный, эмоциональный, талантливый, красивый… И такой непутевый. Как на него злиться?