✰✰✰
Джерард Уэй, в принципе, знал, что его младший брат Майки дружит с каким-то мальчиком, живущим на их улице, но никогда не придавал этому значения и не общался близко с ним сам. В детстве разница в возрасте в четыре года кажется ох какой большой, и Джерард не особенно вникал в дела брата с его приятелем. Его звали Фрэнк Айеро, он иногда ночевал у них дома, почти не встречаясь при этом с более «взрослым» Джерардом. В общем, он был и ладно. Но однажды Фрэнк позвонил в дверь, когда Джерард был дома один, заканчивая на каникулах огромный художественный проект для колледжа, разложив множество своих рисунков на полу гостиной. — Привет, — произнес Фрэнк, который (внезапно!) уже не выглядел ребенком, а красивым молодым человеком. — Я к Майки. Он дома? Вот тогда Джерард и попал. Вернее, это Фрэнк попал. К Джерарду в голову через его глаза. Кажется, Уэй тогда ничего не ответил, просто глядя на улыбающегося мальчика на пороге. Фрэнк явно удивился, помолчал немного для приличия и все-таки спросил еще раз: — Джерард? Майки дома? — Нет, — резко ответил Уэй. Больше слов он произнести не смог. — Передашь ему, что я заходил? Джерард несколько раз кивнул головой. Лицо Фрэнка выражало недоумение и вопрос «с братом Майки что-то не так?». — Пока! — Фрэнк махнул рукой и ушел. А Джерард смотрел ему в спину, пока мальчик не скрылся за поворотом. Когда Уэй захлопнул дверь, на него накатило осознание, как это все неправильно. Парню всего шестнадцать против его почти совершеннолетних двадцати. Это лучший друг его брата. Он не может, не должен ему нравиться. Джерард сейчас просто вернется к своей работе и забудет про Фрэнка. Размышляя, он не заметил, что ходит босыми ногами по своим рисункам, пачкая ступни в краску и портя весь труд. Следующие пять лет Джерард чувствовал себя максимально жалко и не мог ничего поделать. Он ловил каждый приход Фрэнка в гости и в этом «ловил приход» находил иронию. Пытался придумать причину бывать вместе с ним и Майки в гостиной. Потом обзывал себя гребаным маньяком. Фрэнк не помогал. Его: «А можно, я Майки подожду у вас?», «Майки говорил, что у тебя есть какой-то редкий комикс про Супермена? Покажи, а?» или «Первый день в колледже завтра… Там же ничего страшного?» задерживали Джерарда с ним в одной комнате. Чтобы Уэй убеждался в том, какой Фрэнк классный. Как он рассказывает о музыке, обсуждает книги, компьютерные игры, бьет по струнам на своей гитаре. И легче от этого совсем не становилось. Даже когда он переехал жить в Нью-Йорк, поближе к свой работе в издательстве. Джерард считал, что это грустно, странно и убого, когда молодой парень несколько лет страдает головной болью по тому, кого редко видит. Уэй говорил себе, что он инфантилен, наивен, глуп и до сих пор незрелый мальчишка, несмотря на свои профессиональные успехи, умение рассуждать на серьезные темы и строить из себя взрослого. Отказаться от свидания с красивым топ-менеджером из офиса напротив, с которым он виделся в кофейне! Из-за паренька, которому на Джерарда наверняка плевать. А еще сволочь-судьба любила подсовывать ему Фрэнка, когда он навещал свою семью. Видеть его приветственную улыбку, подслушивать рассказы о колледже. Первые секунды не замечать, что Фрэнк на него смотрит, а потом резко отворачиваться. Он был долго и безнадежно влюблен в друга своего младшего брата и не мог ничего поделать.✰✰✰
Рождество сыновья Уэй всегда проводили в родительском доме. И обитали там до Нового года. Это было уже традицией. В этот раз родители после Рождества уехали во Флориду к друзьям. А в канун Нового года Майки, воспользовавшись ситуацией, как школьник, устроил вечеринку, пригласив компанию своих друзей. Естественно, лучшего и давнего друга тоже. Джерард решил не участвовать в этом, хотя его звал даже Фрэнк. Может быть, именно поэтому. Он читал книгу в своей комнате, пока снизу доносилась музыка, взрывы хохота, случайно громко выкрикнутые фразы. Например, женский голос: «Фрэнк! Ну пойдем потанцуем!». Ближе к полуночи вся компания укатила на Таймс-Сквер. Через некоторое время, подремав, Джерард решил, что надо было идти и прибрать все то, что он сейчас увидит в гостиной. Майки, когда приедет (если вообще появится в скором времени) вряд ли будет в состоянии и в желании (достаточно увидеть его комнату с разбросанной одеждой). А оставлять на утро гостиную неприбранной — так себе. Будет неприятно даже идти завтракать. Парень поднялся и пошел к двери. Но не успел ее открыть. Это сделал Фрэнк с другой стороны. — Привет, — сказал он, потирая глаза. — С Новым годом, типа. Только что наступил. По его речи, выражению лица и глазам, Джерард прекрасно понял, что Фрэнк пьян. — Почему ты не праздновал с нами? — продолжал говорить Айеро. — Я же тебя звал. Я, — он сделал акцент на последнем местоимении. — Мы танцевали, и я хотел танцевать с тобой. В итоге просидел в кресле в компании с выпивкой. — Фрэнки, послушай… — начал Джерард, но был перебит: — Ты меня хочешь. И очень давно. И тут Фрэнк накинулся на него, целуя, обнимая и поглаживая спину. Джерард застыл. Самый желанный парень на свете засовывает ладонь за пояс его штанов, прикасается мягкими теплыми губами, а он ведет себя, словно кукла. Потому что все это неправильно. Потом Айеро отстранился и посмотрел Уэю в лицо, произнося: — Ну и что же ты? Вот он я. Мы одни во всем доме. Повали меня на эту чертову кровать, — Фрэнк потерся щекой о щеку Джерарда и продолжил: — Я хочу, чтобы ты оставил дорожку из поцелуев на моей груди, чтобы медленно расстегнул джинсы… Джерард не стал врать сам себе, что хотел бы этого. Но… — Нет, Фрэнк, — произнес он, отталкивая от себя молодого человека. — Что? — удивился парень. — Ты хочешь меня. Я уверен. — Хочу, — согласился Джерард. — И не только в физическом смысле. Но ты же пьян. Меньше всего на свете я хочу заниматься с тобой любовью, когда ты в неадеквате, и трезвым бы никогда себе такое не позволил. Я не хочу и не буду пользоваться твоим состоянием. Это неправильно. — Какие мы благородные, — Фрэнк отпустил Джерада. Он подошел к его кровати, расстегнул рубашку, снял и скинул ее на пол, взобрался на постель. — Может быть, я тоже хочу тебя. Уже пару лет или даже больше. — Ты не соображаешь. — Все я соображаю, — сонным голосом проговорил парень. — Ложись спать, Фрэнки. Прямо здесь, окей? — А ты со мной? — Да, я потом лягу с тобой, — сказал Джерад, уверенный, что не сделает этого. — Круто. Хочу обнимать тебя, когда сплю, — речь становилась медленнее и тише. — Тебя, а не чертову подушку, которую называю твоим именем, — Фрэнк закрыл глаза и сразу засопел. — Господи, — произнес Джерард и закрыл лицо руками. — За что мне все это? Испытание какое-то, или что? Джерард подошел к спящему Фрэнку и стянул с него ботинки. Вдохнув настолько глубоко, насколько мог, вытащил ремень из его джинсов. Снимать он их ни за что не будет. Но ведь пареньку будет неудобно! Передавит ему там все… — Боже, ну за что? — гримаса на лице Джерарда стала страдальческой. — Почему, Фрэнки, малыш мой, ты не надел спортивные штаны? — прозвучал вопрос в никуда. Не меняя выражения лица, Уэй потянул молнию. Медленно, как Фрэнк и хотел. Только вот вряд ли он предполагал при этом, что пальцы неудавшегося любовника будут дрожать. Он начал стаскивать с Фрэнка джинсы. И тут парень произнес, приоткрывая глаза: — Джерард?.. Ну наконец-то… — Тшш… — прошипел Джерард, останавливаясь. — Спи, Фрэнки. Спи, мальчик. — Я соврал про подушку… Это мишка плюшевый на самом деле… — сквозь сон говорил Фрэнк. — Возьми меня за руку. Джерард замешкался на некоторое время, но потом сжал ладонь парня. Сухую и теплую. И через некоторое время Фрэнк опять спокойно заснул. Уэю хотелось заплакать, но он продолжил свое дело — стянул джинсы с парня, оставив его в боксерах. Красных и облегающих! Джерард вздохнул и покачал головой — жест для себя, для своих мыслей. Аккуратно вытащив из-под молодого человека одеяло, Джерард накрыл им Фрэнка. Парень тут же повернулся на бок, вытащив одну руку и сминая ей кусок ткани. Уэй выдохнул. Джерард аккуратно развесил на стуле одежду Фрэнка. Выходя, дверь он оставил слегка приоткрытой. — Ну что ж, — подумал Джерард, оказавшись в гостиной. — Друзья Майки не так уж и безнадежны. Ничего не было разбито, и даже мусора раскидано не так много. Пустые бутылки не валяются, а стоят на полу. Обертки от чипсов, коробки от пиццы — на столе. Кое-где, конечно валяются крошки… Он приберет это быстро. У кого какой праздник. Кто-то встречает Новый год на Таймс-Сквер, кто-то на вечеринках, кто-то — в его постели (при этом Джерард вздохнул судорожно, представляя совсем другое), а кто-то — в добровольной роли Золушки. Выставив мусорные мешки во двор, чтобы с утра их забрал мусоровоз, Джерард устроился в мягком кресле. Работа перестала забивать его голову. Поэтому он мог подумать. О том, что хватит. Хватит изводить себя. Не смог не покрыться мурашками и красными пятнами, просто стягивая джинсы с пьяного мальчишки! Да они разговаривали хоть раз дольше десяти минут? Это неправильно. Все его чувства — неправильно. Все, что касается Фрэнка Айеро — неправильно. Все неправильно из-за Фрэнка Айеро. Дав себе Новогоднее обещание раз и навсегда забыть его, измениться и поменять свою жизнь, Джерард постарался снова больше не раздумывать и включил телевизор, чтобы заглушить свои мысли, зашторить вид спящего Фрэнки. Гнать прочь эту головную боль. Под старые фильмы незаметно заснул.✰✰✰
Джерард открыл глаза, напротив стоял испуганный Фрэнк с пультом от телевизора. — Ой, я тебя разбудил? — произнес он шепотом. Джерард отрицательно покачал головой. — Я просто хотел выключить телевизор, — сказал Фрэнк. — А еще, прости, но я взял у тебя футболку. Моя рубашка оказалась чем-то залита. Хотел спросить… я проснулся в твоей комнате… — Между нами ничего не было, — сказал Джерард. Он поднялся и потянулся. — Я понял, — ответил Фрэнк. — Я не очень хорошо и правильно себя вел, да? — Да нет, — пожал плечами Джерард. — Ты зашел ко мне и почти сразу уснул. — Я ведь кое-что помню, — Фрэнк опустил голову. — А под «вел себя неправильно», я имею в виду, что не нужно было сразу требовать от тебя интим. Надо было на свидание позвать. И парень рассмеялся, увидев лицо Джерарда. Уэю стало обидно. На самого себя. До слез. Вот она «истина в вине» Фрэнка Айеро: поиздеваться над молодым человеком, о чувствах которого он каким-то образом узнал. Наверное, долгое время придумывал, как подшутить по этому поводу над Уэем, и все это вырвалось под алкоголем. Джерард отвернулся. Еще не хватало, чтобы Фрэнк увидел стоящие в его глазах слезы. А самое противное — влюбленность никуда не делась. Это все тот же Фрэнки, красивый, милый… пусть и смеющийся над ним. И как только Джерард повернулся к Фрэнку спиной, смех Айеро резко оборвался. Джерард услышал его голос. — Я не смеюсь над тобой. Ну, то есть, вообще-то да. Уж очень у тебя было смешное опешившее лицо. И вообще, все это нервное. Знаешь ли, я впервые пытаюсь кому-то… кхм… признаться. Ну как впервые. Впервые трезвым. Ладно, — Фрэнк выдохнул. — Свидание, значит. Может быть, лучше ты меня пригласишь? На кухню, позавтракать? Джерард молчал. Он не понимал, что здесь и сейчас творится. Фрэнк до сих пор ведет свою игру или… — Джерард, — Фрэнк подошел к нему и взял за руку. — Ты мне нравишься, слышишь? Лет с пятнадцати, если честно. У друга есть крутой загадочный старший брат. Что еще могло случиться? — Айеро усмехнулся. — И, когда я стал повзрослее, начал замечать за тобой свои привычки влюбленного. По отношению ко мне. Желание видеть, кидать тайком взгляд, задавать глупые вопросы, лишь бы ответил. А сам подойти... не знаю... стеснялся? Ты ведь старше... Ну не молчи ты! Я влюблен в тебя, блин! — и сжал руку Джерарда. — И я в тебя, — тихо ответил Джерард, не поворачиваясь, но сжимая ладонь Фрэнка в ответ. Черт со всей этой неправильностью. Даже если Фрэнк сейчас скажет «Ха-ха, как ты мог подумать!», а потом из-за дивана выскочит Майки с камерой — признание того стоило. Стало легче. — Да я знаю, — сказал Айеро. — А вот ты слепой. Джерард почувствовал, как лоб Фрэнка коснулся его плеча. — Прости, — пробормотал Уэй. — Да ладно. Если бы не пиво, вряд ли бы у меня развязался язык вчера. Стоим друг друга. А исходя из того, что ты теперь знаешь секрет про плюшевого мишку, я теперь тебя вообще не отпущу. Ну так что? Приглашаешь меня? Я соглашусь. И будет неплохо, если ты угостишь меня таблеткой от головной боли.