Полет в Нью-Йорк под Рождественской звездой

      Миссис Донна Уэй с мечтательной улыбкой смотрела в окно викторианского таунхауса в Бруклине.       На тихой улочке, заметенной снегом, светились окошки низкоэтажных построек, мигая разноцветными фонариками. Снежинки падали с неба и, гонимые ветром, проносились вдоль по улице. Не переставая, противно гудел сигнал автомобиля, а ее сын пытался перекричать постояльца. Оба молодых человека стояли возле врезавшихся друг в друга машин и только что не дрались.       — Как я теперь домой поеду?       — Ну так надо было смотреть, куда ты поворачиваешь!       — Надо было смотреть, куда ты паркуешься с размаха!       — Я тут живу подольше некоторых и знаю, куда и как парковаться.       — Что ты натворил? Помял дверцу…       — Возьми себе нормальную тачку, а не игрушечный «Жук»!       — Выруби чертов сигнал!       — Мне не мешает!       — Зато мешает всем в этом районе! Куда ты собрался? Стой на месте, пока не приедет дорожная полиция!       — Ты мне еще приказывать будешь?       Когда-нибудь они сочетаются браком, это неизбежно. Так думала Донна, делая глоток ароматного чая с чабрецом.       Фрэнк Айеро появился в этом доме летом. Он недавно закончил университет, устроился на работу в Бруклине и искал жилье поблизости. Донна сдавала комнату в своем старом таунхаусе. Одну из комнат уже занимал ее сын, Джерард.       Чтобы появилось некоторое подспорье, а также компания для не особо общительного Джерарда, Донна решилась на сдачу в аренду. Сын тогда сделал прекрасные фото и разместил объявление в Интернете.       Фрэнк Донне понравился сразу. Он был с чувством юмора, но в меру. Вел себя скромно, вежливо. Рассказывал о себе. А еще она видела встревоженное лицо сына, выглядывающего из кухни.       Оставив на минуту Фрэнка, Донна подошла к Джерарду.       — Фрэнк тебе понравился? — спросила она.       — Парень как парень, — буркнул Джерард.       — Он милый.       — Не разбираюсь, — сын пожал плечами и отвернулся к окну.       Донна улыбнулась и, когда вернулась в гостиную, объявила Фрэнку, что готова сдать ему жилье.       И вот уже полгода продолжалась взаимная симпатия в виде подколов, злых шуток и оскорблений. Наверное, единственным днем, когда молодые люди не ругались, был Хэллоуин и одновременно день Рождения Фрэнка. Тогда Джерард, встретив соседа у ванной комнаты, потупив взгляд, произнес «С днем Рождения, Фрэнк», а Фрэнк, так же опустив глаза, тихо проговорил «Спасибо, Джерард». И больше в этот день они не разговаривали.       Хлопнула дверь, на секунду в гостиную ворвался морозный воздух. Фрэнк и Джерард, раскрасневшиеся от холода, вошли в дом. Заметив, что ее сын силится не стучать зубами, а губы Фрэнка совсем немодного в этом сезоне синего оттенка, Донна тут же усадила обоих на диван.       — У меня один плед, сядьте поближе, — попросила она. Это было неправдой. С десяток различных шерстяных пледов лежали на нижней полке шкафа, переложенные саше с лавандой. И, очевидно, сын Донны Уэй, предпочитающий свою комнату всему дому, этого не знал.       Джерард нехотя придвинулся на пару сантиметров. Донна подала им плед, который тут же чуть не был порван пополам. Но в итоге борьбы оба замерзших были укрыты.       Миссис Уэй к тому моменту за много лет уже профессиональной рукой разлила по чашкам чай и вручила каждому.       — Что сказала полиция? — поинтересовалась Донна.       — Что у кое-кого по фамилии Айеро надобно отобрать права, потому что не умеет простейшее.       — Что кое-кто по фамилии Уэй должен использовать систему автопарковки, потому что руки не из того места растут.       — Что кое-кто по имени Фрэнк даже машинку такого размера, как «Фольксваген-Жук» не умеет вывести из переулка.       — Что-то кое-кто по имени Джерард настолько самоуверен, что смотрит куда угодно, только не туда, куда нужно, когда за рулем.       — Что кое-кто…       — Вам надо заняться любовью. И согреетесь, и помиритесь, — сказала Донна и элегантно сделала глоток чая, наслаждаясь произведенным эффектом внезапного молчания. — Я даже готова уйти к соседке, — улыбнулась женщина.       Сын Донны снова стал красным, только на этот раз не от мороза. Фрэнк замаскировал смущение тем, что стал пить чай, пока тот не закончился в чашке.       — В общем, мы заработали по штрафу, — произнес Джерард, чтобы сгладить неловкость и перевести разговор. — И я со своим совсем не согласен.       — Да вообще-то только ты его и заслужил, — проворчал Фрэнк.       — О, правда? Как ты слушал патрульного? Тебе разжевали, что и зачем.       — Как и тебе!       — На гитаре меньше бренчать надо было, глядишь, не вылетели бы из памяти правила поведения на скользкой дороге.       — Ах! — притворно вздохнула Донна и, отставив чашку на столик с маленькой Рождественской елочкой, дотронулась рукой до лба. — Джерард, мои таблетки! На кухне, у кофеварки, прошу…       — Мама! — Джерард тут же вскочил.       — Миссис Уэй! — Фрэнк поднялся следом.       Джерард волновался. Он всегда терялся в панике, Донна это знала. Поэтому таблетки от кофеварки заблаговременно убрала. Ее сыну нужен кто-то, кто бы успокаивал, кто поддержал бы твердой рукой, кто уравновешивал бы его. Ему нужен Фрэнк Айеро.       — Фрэнки, на холодильнике под магнитом телефон доктора Пинса. Будь добр…       — Я лучше вызову скорую.       — Нет-нет, доктор Пинс все знает.       — Там не таблеток! — Джерард с круглыми глазами ворвался в гостиную.       — Ох, где же они? — Донна состроила несчастное лицо. — Джерард, ты не должен так волноваться. Иначе мои таблетки для понижения давления понадобятся и тебе. Я в твоем возрасте даже не знала, что такое тонометр.       Фрэнк, конечно, показывал себя более собранным. Донна это знала. По порядку в его комнате, по аккуратности нарядов для работы, вымытой после себя посуде сразу же после ужина. Парень быстро вызвал доктора Пинса, забавного седого старичка, подговоренного очаровательной Донной для участия в этой авантюре полчаса назад, как только звук удара металла о металл заставил женщину подойти к окну. Потом Фрэнк укрыл Донну пледом, подложил подушку, пока Джерард, закусив губу, копался по полкам в поисках лекарства, которое было у миссис Уэй в кармане.       Также Фрэнк встретил доктора Пинса, который померил женщине давление, дал выпить драже «Тик-так», пока Джерард обеспокоенно выглядывал у него из-за спины.       — Мама, прости меня, — Джерард опустился на пол рядом с креслом Донны, когда доктор Пинс покинул таунхаус. — Я совсем несобранный.       — Это ничего, — Донна улыбнулась и погладила сына по щеке. — Ведь рядом всегда есть Фрэнк.       — Ох, Фрэнк, я… я… — Джерард поднялся с пола. — Спасибо тебе… ааапчхи! Простите. Ты меня просто… кхе-кхе… выручил. Аапчхи! — парень шмыгнул носом.       Фрэнк до сих пор был в приподнятом настрое, когда надо о ком-то заботиться. Он приказал Джерарду сесть на диван.       — В шкафу на нижней полке, милый, — произнесла Донна.       Если Фрэнк и хотел что-либо отметить про стопку сложенных пледов, то все равно ничего не сказал.       — А градусник в тумбочке под телевизором, — продолжала руководить миссис Уэй.       — Укройся, — Фрэнк протянул Джерарду плед. — А градусник под мышку на пять-шесть минут.       — Фрэнки, — на памяти Донны, ее сын это «Фрэнки» произнес впервые. — Прости меня, пожалуйста. Я, знаю, что тебе нужно домой, к семье. Ведь сегодня Сочельник. А я не самый твой любимый человек. Вернее, самый нелюбимый во всем мире, наверное. Но, если я попрошу тебя остаться, это будет большим наглым эгоизмом?       Фрэнк улыбнулся и присел рядом с Джерардом.       — Нет, ты не самый нелюбимый. Питер Дженкинс из соседнего офиса намного хуже. И Лора Гастингс из кадров. Терпеть ее не могу.       Джерард попытался засмеяться, но закашлялся.       — Я останусь, — произнес Фрэнк.       — Ты не обязан, — сказал Джерард.       — Нет, но разве я могу бросить тебя с твоей мамой в такой ситуации? — Фрэнк поправил плед на плече Джерарда. И оставил руку.       — Тогда это будет просто подарок на Рождество. Очень хороший и нужный, — Джерард опустил глаза, вздохнул и продолжил: — Фрэнк, прости меня за все. Я должен признаться. Я вел себя с тобой, как последний идиот, так грубо и надменно. Вроде как, таким образом пытался маскировать свою симпатию. Стеснялся, что ли? Думал, если ты вдруг узнаешь, то просто съедешь. Кхе-кхе. А ведь ты такой хороший. И понравился мне с того самого момента, как появился в этой гостиной.       — Знаешь, — Фрэнк подтянул плед, получше укрывая Джерарда. — А я сперва думал, что ты на меня не обращаешь внимание, поэтому пытался как-то подколоть. Потом так мучился, что ты негативно ко мне относишься. Считал, что сам виноват и поделом. Но видеть каждый день тебя и пусть даже такое неравнодушие, как обзывание меня придурком по десять раз на дню…       — Сам я придурок.       — Договоримся, что мы оба, судя по признаниям. Мир?       — Поцеловал бы тебя, но боюсь, что расчихаюсь.       Фрэнк поцеловал Джерарда в щеку. Донна Уэй была довольна, глядя на прикрытые глаза и застенчивую улыбку сына. Она хлопнула в ладоши, заставив молодых людей посмотреть на нее.       — Чудесно. Пожалуй, стоит поставить пирог в духовку. Он уже давно ждет.       — Мама, тебе лучше? — проговорил Джерард.       — Таблетки доктора Пинса творят чудеса. А вот тебе придется полежать пару дней, судя по всему. Но с тобой Фрэнк, а, значит, ты в надежных руках. Поэтому я могу отправиться на Новый год на Гавайи. Моя старая подруга зовет меня с октября. Вы ведь не против маленькой медовой недели или двух?       — Мама! — Джерард спрятал лицо в пледе.       — Сынок, ты как маленький! Твоя мама — прогрессивная леди, с ней можно не стесняться обсуждать вопросы, начиная с мемов в Интернете и заканчивая различными поз…       — Не нужно, мамочка!       — Я хотела сказать: различными познавательными программами. А вот о чем ты, Джерард, подумал? — произнесла Донна. Похоже, она нашла новое развлечение — смущать сына. Ну, пока не придумает через несколько месяцев, как заставить его сделать Фрэнку предложение.