***
Когда в клинику ближе к вечеру пришел Киаран, Том попросил его зайти к нему и принести все письма, а заодно исследовать дом — не пытались ли туда проникнуть посторонние? Хотя сын и занимался всего лишь историей магии, но в Защите разбирался отлично, что немаловажно для историка, не только проводящего дни напролет в библиотеках, но и выезжающего на полевые исследования. Он вернулся в Мунго через полчаса, доложил, что следов посторонней магии в доме не обнаружено и дополнительные щиты поставлены. — И вообще, пап, тебе давно пора завести домовика, — заметил Киаран, — не знаю, почему ты до сих пор не озаботился. — Мне просто жалко эльфа — ему придется сидеть одному целыми днями, а иногда и сутками, — ответил Том и протянул руку, — письма где? Сын достал из безразмерного кармана пиджака толстенную пачку, собранную вместе чарами, и передал ему. — Прямо сейчас читать будешь? — Нет, но меня интересуют конкретные два письма. Я сегодня постараюсь написать ответ, а ты завтра отправь их, пожалуйста, из ближайшей к моему дому совятни. — Вот, и сову пора свою завести, — проворчал Киаран. — Заведу, пожалуй. Когда меня отсюда выпустят, — говоря это, Том просматривал конверты и наконец нашел нужные письма. — Из Хогвартса? — удивился сын. — Кто это тебе пишет? Вроде директор сейчас в Лондоне? — Это от одного мальчика со Слизерина. — Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее! Что за мальчик? Какой-нибудь юный гений? Завлекаешь в Академию аврората? — Да если бы! — нахмурился Томас. — Пытался уже, но парень твердо собрался учиться дальше на зельевара. Его зовут Северус Снейп, в следующем году он заканчивает школу. Странный малый, но очень талантливый — и не только в зельях, но и в ЗОТИ. — Ты решил стать его наставником? — Киаран задумчиво посмотрел на отца. — Наставником? Боже, нет! Меня эта переписка, полагаю, просто развлечет, а Снейпу придаст немного уверенности. Потом он благополучно поступит в Академию и успокоится. — Хм… Получается, пап, ты его пожалел? Том посмотрел на сына, на несколько мгновений встретившись с ним взглядом. Когда-то он упорно учил Киарана оклюменции, к которой у мальчика, в отличие от Моргейн, имелись способности. Почувствовав, что начинает проникать в сознание сына, Том отвел глаза. — Пожалел? Вряд ли. Снейп может постоять за себя. — Ну, пап, странно слышать от тебя такое нелогичное высказывание. Как будто мы жалеем лишь тех, кто не может за себя постоять. Что у него за семья? — С его матерью я учился на одном факультете, — Том пожал плечами. — Уже теплее, — улыбнулся Киаран. — Сын, она была, что называется, замухрышкой, — пояснил Томас. — Эйлин Принс — происхождение чистокровней некуда, но семья совершенно обнищавшая и опустившаяся. И в мужья себе выбрала мало того что магла, так еще и алкоголика. — Ой, — Киаран поморщился, — ну так и не грех мальчишку пожалеть, помочь ему пробиться в жизни, раз уж он талантлив. — Альбус опасается, что там зреет увлечение моей скромной персоной. — Этого следовало опасаться, только если бы имелся риск, что увлечение перерастет в манию. Давай уж откровенно: разве ты в юности не был немного влюблен в Дамблдора? Чисто платонически, но все же? Томас покосился на сына: — Разве что платонически. Тем более я знал его с самого детства, и твой дед с ним дружил. — В шестнадцать лет вполне нормально кем-то восхищаться, пап. Мне кажется, ты рискуешь лишь заместить в сознании этого мальчишки отцовскую фигуру — вот уж кого ему не хватает. Ну и ладно, и пусть. Я ревновать точно не собираюсь, — Киаран улыбнулся. — Все равно я номер первый. Он ласково погладил Томаса по плечу. — Завтра я приду к пяти, и мы выпьем с тобой чаю. Динелла передает привет и поцелуй. Ну и Томазо тоже… слюнявит. — Целоваться научился, что ли? — удивился Томас. — Ага, смешной такой! Томас усмехнулся и ткнул себя пальцем в правую щеку. Киаран наклонился и поцеловал в указанное место. — До завтра, пап. Когда сын ушел, Томас вскрыл первое письмо Снейпа и принялся читать. Сначала он улыбался — его забавили важные интонации, потом нахмурился — слишком уж подробные описания обычной школьной жизни просто кричали о том, что мальчишке не с кем поговорить. Пожалуй, Киаран прав — Снейпу не с кем было поделиться и успехами, и сомнениями. Томас прекрасно понимал мальчишку, но совершенно не понимал себя: может, все дело в том, что старший сын уже сам отец, а близнецы выросли — да и не особо они нуждались в нем, больше «мамкины дети». А внук еще настолько мал, что пока не понимает, зачем вообще нужны дедушки и бабушки. «Мне надо кого-то опекать, вот в чем дело», — подумал Томас. Он вскрыл второй конверт и достал даже не письмо, а записку. Определенно, и в том, что касается необходимости завести сову, сын тоже оказался прав. Томас позвал больничного эльфа, попросил бумагу, перо и чернильницу. Эльф приподнял изголовье кровати, поставил на нее столик для письма и вручил все необходимое. — Письмо не забирай, — предупредил Томас, — завтра его отправит мой сын. — Хорошо, сэр, — пискнул эльф. — Тогда и конверт с больничным штемпелем не нужен? — Да, только бумага, — Томас проверил водяные знаки и убедился, что они самые обычные — от изготовителя. Когда эльф исчез, он стал писать, тщательно выбирая выражения. «Здравствуйте, Северус. Прошу извинить, что не ответил на ваши письма сразу: меня просто не было в Британии, а характер моей миссии не предполагал пересылку корреспонденции. Впрочем, думаю, профессор Дамблдор некоторым образом объяснил вам ситуацию, да и в «Пророке» писали о катастрофе в Италии. Не без гордости должен признать, что мы справились и нашим итальянским собратьям больше ничего не угрожает. К сожалению, мы ничем не смогли бы помочь маглам. Полагаю, чем интенсивнее развивается их промышленность, тем сильнее риск повторения подобных эксцессов». Томас перечел написанное и поразился, откуда из него лезет столько канцелярщины. «Простите за мой слог — я вынужден подбирать фразы, потому что моя работа, как вы понимаете, требует осторожности в частной переписке, так что давайте оставим эту тему и поговорим о чем-нибудь более приятном. Я рад, что профессор Слизнорт наконец-то разрешит вам заниматься в лаборатории на следующий год, а профессор Дамблдор подобрал для вас очень дельные монографии. Я вот о чем хотел вас спросить: судя по вашим словам на экзаменах, вы читали что-то из книг, принадлежащих вашей матери? Помню, Эйлин в школе говорила о некоторых старинных фолиантах, но они касались все больше заклинаний и Защиты. А как насчет зельеварения? Есть что-нибудь подходящее для вас? Ближайшее время я буду немного занят составлением отчетов: к сожалению, в том, что касается бюрократии, мы совершенно похожи на маглов. Это письмо я отправлю вам обычным порядком, а потом, пожалуй, заведу себе сову — своя птичка, не в пример казенной, лучше знает, как незаметнее доставить письмо, чтобы не привлекать к себе внимание. Там ведь у вас старый район и задние дворики достаточно изолированы друг от друга? Пока вы пишете ответ, сова сможет какое-то время побыть у вас». «Где сова — там и эльф», — подумал Томас. Должен же кто-то за птицей ухаживать. Конечно, эльфы теоретически могли доставлять письма, но только теоретически — никому бы в голову не пришло низводить их до уровня сов. Эльфа можно было попросить о такой услуге лишь в крайнем случае. «Чем вы обычно занимаетесь на каникулах? Вы же не собираетесь все лето только читать и варить зелья? Правда, в ваши годы я тоже с трудом отрывался от книги. Но отцу хотя бы удавалось выставить меня почитать в сад. Я плохо представляю себе Галифакс, но вроде бы окраины у вас зеленые?» Томас чувствовал, что письмо дается ему с трудом — беседовать вживую со Снейпом было куда интереснее. «Эпистолярный жанр — определенно не мой профиль», — написал Томас и поморщился. Еще какой его профиль — со всеми своими детьми, когда те учились, он вел очень бурную переписку. Даже с близнецами. «Видимо, придется вам поначалу взять инициативу в свои руки, Северус, и указать на те темы, которые вам интересны. Потому что о работе я писать не могу, а о том, что у моего внука прорезался очередной зуб, вам вряд ли захочется услышать. Я буду рад получить от вас ответ — в этом вы можете не сомневаться. Давайте сделаем так: вы получите это письмо, а дня через два я отправлю вам сову». «Пора бы уже меня выписывать», — проворчал про себя Томас. В крайнем случае купить сову он попросит сына. «С наилучшими пожеланиями. Томас Реддл»,— поспешно дописал он последнюю строчку и выдохнул.***
Северус сидел на чердаке и читал роман — магловский. Недавно приезжала передвижная библиотека, и он взял какого-то поляка по фамилии Dostoevski. Поляк, правда, оказался русским. Книга называлась «Преступление и наказание», и Северус сначала решил, что это детектив вроде Агаты Кристи, до которой он иногда снисходил, хотя уже на середине книги знал, кто преступник, но все равно дочитывал, чтобы проверить. Но роман русского оказался совсем не детективом, хотя там и совершалось преступление. Сначала странный молодой человек шастал по городу и размышлял, и все чего-то планировал. Потом оказалось, что он собрался убить какую-то старуху-ростовщицу. Читая, Северус подмечал некоторые детали, нетипичные для сознания писателя-магла. Например, тот явно что-то понимал в магии чисел. Северус несколько раз пытался бросить книгу, тем более что его совершенно убил эпизод с пьяным чиновником и описание жизни нищего семейства, но когда дошел до сцены убийства и до того, как герой потом стоял за дверью, в которую барабанили пришедшие к старухе люди, он почувствовал, как у него самого ухает сердце. Внизу мать возилась на кухне, отец с утра ушел на работу — нашел себе очередную. Интересно, через сколько времени его оттуда попрут? От старого кресла, в котором сидел Северус, несло пылью, из открытого чердачного окошка пахло зеленью, соседским гаражом и прудом рыбного хозяйства, расположенного неподалеку. Хотелось есть. Бренчание посуды на кухне смолкло, можно было спуститься и пока отрезать себе ломоть хлеба, посолить его, заодно стащить огурец — свои, не покупные. Но тут боковым зрением Северус заметил в небе точку и обернулся к окошку. Точка все увеличивалась, и вот уже можно было разглядеть сову с конвертом в клюве. Северус вскочил, распахнул створки пошире — сова совершенно точно летела в его сторону. Он стал судорожно шарить по карманам в поисках хотя бы кната, но ничего не нашел. Сова тем временем влетела в окно, кинула ему в руки конверт со штемпелем «уплачено», ухнула и улетела прочь. Северус, увидев обратный адрес, дрожащими пальцами разломил сургуч и развернул листок. Он прочитал странное, неровное письмо дважды, сунул его в карман, подхватил под мышку книгу и побежал к себе в комнату. Чем-то она напоминала жилище русского студента из романа — узкая, с низким балочным потолком, со старой мебелью, да и стены давно не перекрашивали, но мебель держалась стойко благодаря магии, а окно выходило на рощу. В комнате Северус спрятал письмо в тайник, устроенный им в письменном столе, бросил роман на кровать и для начала все же решил добыть еды. Он спустился по скрипучей лестнице вниз, заглянул в гостиную: сидя на диване, мать уже дремала под радио. Северус проскользнул на кухню, поморщился, глядя на бутылку портвейна и стакан, убавил огонь под кастрюлей, над которой плясала крышка, отрезал себе горбушку, вымыл пару огурцов, которые вчера сам собирал на заднем дворе. На всякий случай он попробовал суп, изучил состав — если мать не проснется вовремя и переварит, то вечером следует ожидать скандала, если не забыть ее растолкать, то, пожалуй, родители засядут с пивом за картишки, и вдруг вовремя притормозят с выпивкой и уйдут спать, тогда день, можно сказать, закончится удачно. Прихватив добычу, Северус поднялся к себе, завел будильник и немного почитал, заедая процесс огурцами с хлебом, а то больному студенту как раз принесли чай. Когда будильник зазвенел, Северус спустился вниз и разбудил мать. — Суп, — коротко сказал он и поднялся к себе. Когда он уже сидел за столом и собирался писать ответ мистеру Реддлу, мать вошла к нему в комнату. — Занимаешься? — Нет, письмо пишу, — Северус всегда старался отвечать на вопросы матери коротко. — Кому? — Какая разница-то? — Ты как с матерью разговариваешь?! Думаешь, я буду твои письма отсылать? — мать понимала, что чуть не проштрафилась с супом, и потому завелась. — За письмом прилетит сова — тогда и отправлю. — Из школы, что ли? — От профессора Слизнорта, — вяло соврал Северус. — Лучше бы он тебе подработку на лето нашел, а не книжками снабжал! — отрезала мать. Северус не говорил ей, что монографии принадлежали директору — Эйлин терпеть не могла Дамблдора еще со школьных времен, когда тот преподавал трансфигурацию. — Может, и найдет еще. Мало кто захочет взять на работу несовершеннолетнего. Нет, я, конечно, могу устроиться к маглам… — Еще чего! Мать все-таки ушла, хлопнув дверью. Северус и правда давно бы устроился на лето хотя бы в бакалейную лавку, куда его постоянно посылали за покупками. Хозяин, приятный старичок, к нему относился хорошо, но мать и слушать не желала, чтобы потомок Принсов работал у маглов. «Здравствуйте, уважаемый мистер Реддл, — мелким четким почерком принялся выводить Северус, — был счастлив (он зачеркнул) рад получить ваше письмо. Профессор Дамблдор, действительно, рассказывал мне об аварии на магловском химическом комбинате. Слава Мерлину, что ваша командировка закончилась благополучно. Я читаю первую монографию, которую дал мне директор, и делаю выписки, а еще взял в магловской библиотеке русский роман «Преступление и наказание». Поначалу история показалась мне скучной, но понемногу я увлекся. Не было ли у этого Достоевского в роду магов случайно? Не могут же маглы знать нумерологию? Дочитав, с удовольствием обсудил бы роман с вами. Что касается материнских книг, то они все целы, но она то дает что-то почитать, то отказывает — смотря с какой ноги встанет и сколько выпьет накануне. Она бы могла их продать — собрание отличное и все равно лежит мертвым грузом, но почему-то не хочет. Меня это только радует: когда-нибудь, возможно, она отдаст их мне — мечтать не вредно, как говорится. Я сказал ей, что пишу Слизнорту, и он пришлет сову за ответом. Но, наверное, придется выдумать еще какого-нибудь адресата — мать недовольна деканом, ворчит, что, чем уроки обсуждать, лучше бы он помог мне с подработкой. Хотя, может, она и выкинет из головы эти идеи. Я и сам был бы не против найти приработок на каникулы, но не представляю, куда бы мог устроиться, потому что у маглов мать работать не разрешает». Северус вообще мало представлял себе будничную жизнь магов. Он знал только Косой Переулок и Хогсмит, в тех объявлениях, которые попадались в «Пророке», требовался диплом и опыт работы. У деда-бакалейщика он хотя бы мог устроиться уборщиком, но у магов низкоквалифицированный труд отсутствовал вообще как класс. В принципе, всегда можно было пересидеть лето дома, пореже выходить на улицу, в лавку бегать только рано утром или поздно вечером. Ну вот найдет он работу, допустим, — уж явно не в родном городе, а где-то еще, в магическом анклаве, — и в каком виде он туда явится? В материнской старой кофте или в школьной мантии за прошлый год, из которой уже вырос? Северус покосился на книжку — он хорошо понимал этого малого Rodion. «Эй ты, немецкий шляпник!» — кричали тому. Снейпу обычно советовали: «Эй ты, тетка, патлы помой!» «Вы не подумайте только, что я жалуюсь, сэр, — продолжил писать Северус. — Все равно на следующий год я сдам экзамены и стану сам себе хозяин. А что касается вашего вопроса о темах для писем, то вы можете писать о чем угодно, сэр. Да вот хотя бы об Италии — в общем. Наверняка вы побывали еще во множестве интересных мест». Окинув взглядом написанное, он пока отложил письмо. Не хотелось углубляться в личное, то есть хотелось, но Северус не считал, что это допустимо. Да когда еще прилетит сова — к тому времени он сто раз напишет о чем-нибудь научном. Черновик он убрал в тот же тайник, вынул из ящика тетрадь для конспектов и вернулся к изучению монографии по зельям. Вечером за ужином все прошло относительно мирно, то есть Северус похлебал на его вкус пересоленный суп — впрочем, папаше всегда нравилось слегка пересоленное. Уровень пива в отцовской бутылке стремительно уменьшался, и Северус, быстро вымыв тарелку, ушел к себе. Но вечер прошел мирно — снизу слышался звук радиоприемника, а иногда визгливый материнский смех. На другой день Северус зацепился за спорный вопрос в монографии и бодро изложил свои рассуждения в письме. Папаша вечером громко ругал начальство — это означало только одно: или он, получив очередную зарплату, уволится сам, или, может, раньше вытурят его. Послышался звук разбившейся тарелки или еще чего-то, и Северус на всякий случай запер дверь на засов. Через два часа все утихло, и он решил лечь спать, ну то есть просто лечь и еще немного почитать роман, но вдруг за окном раздался характерный визгливый хохот, а в стекло постучали клювом. Северус вскочил с кровати и сначала вздрогнул, увидев «лицо» бородатой неясыти и два круглых немигающих глаза. Он приподнял створку окна и запустил сову внутрь. К ее лапе была привязана записка: «Ну вот, друг мой, посылаю к вам свою птичку. Это мальчик — как назвать, пока не знаю, придумайте ему, пожалуйста, имя». Северус хихикнул и осторожно почесал неясыти голову. — Мне нечем тебя угостить, извини. Сова моргнула и тихо ухнула. — Умный мальчик, сейчас я только быстро допишу письмо, хорошо? — Уху-у-у, — ответила сова. «Сэр, предлагаю назвать сову Razumikhin. Мне кажется, в этом есть определенный шик. К следующему разу поймаю ему пару мышей. С нетерпением жду ответа. С уважением Северус Снейп». Он свернул листы, сунул их в обычный магловский конверт, скопировал адрес с письма мистера Реддла, потом пришлось лизать клеевую полоску, так что сова — видимо, имевшая опыт в доставке корреспонденции — еще больше вытаращилась от удивления. Сцапав конверт, она тут же улетела, а Северус погасил лампу, не раздеваясь рухнул на кровать, зажмурился и долго лежал, пытаясь дышать ровно и размеренно, чтобы сердце перестало так колотиться.***
На следующий день Томас с боями прорвался из Мунго домой и тут же отправил запрос в аврорат по поводу расследования. Буквально через несколько минут он получил уведомление, что подозреваемый в покушении на его жизнь найден мертвым. Но это оказался не аврор, а сотрудник отдела по надзору за магловскими высокотехнологическими производствами. Томас его хорошо запомнил и ничего странного в его поведении не заметил. Наоборот — этот Роберт Коккер работал отлично, успешно внес вклад в общее дело. Вероятно, если он и находился под Империо, то заклятие наложили с отсрочкой, то есть в нужный момент Коккер, допустим, подмешал в пиво зелье, отбивающее неприятный привкус, и добавил магловский химикат. Идею, что отравителем мог быть не Коккер, а кто-то другой, Томас отмел сразу — все авроры из его группы продолжали спокойно работать, а ведь ему достаточно было вызвать их к себе и просто заглянуть в сознание, но такая перспектива никого не пугала. Обливиэйт заказчику бы не помог, потому что Томас заметил бы сбой в воспоминаниях — его сознание поглощало образы целиком, а мозг тут же обрабатывал информацию. Так что, задумай он отравить самого себя, он бы тоже не задействовал никого из аврората, а выбрал бы постороннего. Кажется, затевалось что-то темное, а его или таким образом предупредили, чтобы не лез, куда не просят, или правда пробовали ликвидировать, но совершенно по-глупому. Томас пока что отложил эту проблему, потому что он все еще считался больным, в аврорате его не ждали, заместитель справлялся с обязанностями, а тут как раз вернулась сова с письмом от Северуса Снейпа. Вот его проблему незачем было откладывать в долгий ящик — парню следовало помочь найти работу, а еще лучше — пристроить его в теплое местечко, чтобы работал по-настоящему, однако чувствовал себя в комфортной обстановке. Томас знал только один подходящий вариант, и он принялся действовать: вечером аппарировал в Пэмброкшир Кост, где находился портал до Баллигири, переместился в Ирландию, а оттуда уже аппарировал в Кенмэр, но не к бывшей жене, разумеется, а к ее тетке, Морне О’Донахью. Та жила совсем рядом с О’Ши, ее младшая покойная сестра и приходилась как раз матерью Моргейн. Дом Морны стоял на краю магической деревни — двухэтажное белое строение под черепичной крышей, с тремя фронтонами по фасаду. Внизу, в гостиной и на кухне, горел свет, из раскрытого окна слышался девичий смех — двойняшки Шилин и Джун на каникулах вернулись домой. Томас постучал в дверь, и ее тут же открыл домовой. — Мистер Реддл, — проскрипело существо, немного напоминавшее эльфов, но не растерявшее еще шерсть, а потому не нуждавшееся в одежде, — добро пожаловать, сейчас доложу хозяйке. — Не надо докладывать! — Морна вышла в прихожую. — Том, дорогой, какими судьбами? Они обнялись. — Заходи. Ты ужинал? — Морна провела его в гостиную, и Том сразу попал в другие объятия. Да, он был прав, ожидая встретить дома младших кузин. Старшая дочь Морны была уже замужем и лишь изредка приезжала в гости. В свои семьдесят четыре Морна выглядела едва ли на сорок — красивая женщина с рыжими волосами и ярко-зелеными глазами. Дочери отличались от нее лишь оттенком волос и разрезом глаз. Мистер О’Донахью, так же как и мистер и миссис О’Ши, родители Моргейн, умерли от драконьей оспы в один год. Моргейн тогда училась в Шармбатоне вместе с кузиной Шоной, и Морна взяла под опеку осиротевшую племянницу. Когда та вышла замуж, а через год — и дочь, а потом и внучатый племянник родился, Морне, видать, стало некомфортно в роли двоюродной бабушки, и она с головой ринулась в короткий роман с заезжим магом из Уэльса, а когда тот вернулся домой, внезапно обнаружила, что беременна двойней. Для ведьмы оказаться в положении в таком возрасте — не такая уж и катастрофа. Ее девочки родились через два года после Киарана и сейчас заканчивали образование. Шилин собиралась стать целительницей, Джун — простой учительницей подготовительной школы в родной деревне. Шона вместе с мужем давно работала в Дублине, в тамошнем госпитале. — Так ты ужинал? — повторила Морна свой вопрос. — Да, спасибо. — Тогда яблочный пирог. Ты ведь не откажешься? — Ни за что на свете! — воскликнул Томас. За яблочные пироги Морны он был готов душу продать — она готовила их собственноручно. Тесто было какое-то странное, чуть ли не из муки второго сорта, никакой тебе румяной корочки сверху. Дюймов по шестнадцать в диаметре — такие вот колеса, пеклись на чугунных сковородках вместо форм, но стоило разрезать, стоило попробовать кусочек… Одно «колесо» обычно исчезало в первый же вечер, второе приканчивали на следующее утро за завтраком. Может, дело было в сорте яблок, может, Морна как-то приколдовывала над пирогами, но казалось, что начинка чем-то пропитана, хотя туда даже корицу не добавляли. Томаса усадили за стол, налили чаю, положили на тарелку здоровенный треугольник пирога. Откусив, Томас аж простонал: — Как же я скучал по ним! Причем настолько, что три пары разглядывающих его глаз ничуть не смущали. — Ешь, ешь, что-то ты похудевший какой-то, — сказала Морна. — Ты не приболел случайно? — Если честно, я вот только буквально на днях выписался из Мунго, — ответил Томас с набитым ртом. — Меня пытались отравить магловской гадостью. — Ну, если бы я не знала, что ты проживешь очень долгую жизнь, я бы сейчас испугалась, — спокойно произнесла Морна. — Но будь осторожен — мало приятного в том, чтобы валяться в клинике. Однако ты ведь к нам по делу, правда? Не на пироги же приехал? — Это мне повезло. Хочу попросить тебя о помощи. Речь идет об одном студенте со Слизерина, он закончил шестой курс. Очень талантливый мальчик, станет просто гениальным зельеваром. Но семья у него… оба родителя пьют, парня держат в черном теле, мать запрещает ему подрабатывать у маглов, а он совершенно не приспособлен к жизни среди нас. Ты не примешь его на оставшееся время в качестве работника в теплицах? Разумеется, оплата с меня, но только чтобы мальчик ничего не знал. За столом повисла пауза. — Да я бы и сама заплатила, — сказала Морна наконец. — Но обычно я помощников не нанимаю… — Потому что мы на каникулах пашем, как эльфы, — фыркнула Шилин. — Расскажи о мальчике, — попросила Морна, проигнорировав слова дочери. — Замкнутый, гордый, с первого курса затюканный, но научился давать сдачи, некрасивый… — А это какое имеет значение? — Полагаю, у него есть комплексы. Хотя скорее он просто неухоженный. Конечно, через год он поступит в Академию — с его успехами в учебе и талантах можно не сомневаться, и даже, скорее всего, ему назначат стипендию. Но он же должен выглядеть прилично, иметь какой-то запас средств, чтобы одеться хотя бы. — Что-то личное есть, Том, — Морна покачала головой. — Я с его матерью учился на одном курсе, — ответил он. — Ужас просто до чего она докатилась. — И она пьет? Ведьма — пьяница? — на лице Морны отобразилось отвращение. — Мерлин мой! Так… доедай пирог, допивай чай, начнем строить планы. — Морна, я тебя люблю! — воскликнул Томас. — А мы тебя любим, кузен, — сказала Шилин, — нам светят нормальные каникулы.***
«Здравствуйте, Северус. Из вашего прошлого письма я понял, что вам нужна работа на лето. Я нашел для вас место, хотя и воспользовался связями. Тетка моей бывшей жены, миссис O’Донахью, живущая в ирландской деревне Кенмэр, занимается разведением лекарственных растений на продажу. У нее весьма приличное хозяйство — пять теплиц размером с хогвартские. Морне не помешал бы помощник. К тому же вы получите отличную практику по гербологии, что для зельевара немаловажно. Напишите, пожалуйста, ответ сразу, и, если вы согласны, я пришлю вам дальнейшие инструкции. С сердечным приветом. Томас Реддл». Северус, часто моргая, смотрел на это коротенькое письмо. Мистер Реддл был с ним откровенен, ничего не скажешь. Его предложение слегка попахивало благотворительностью, с другой стороны — мало кто захотел бы взять на работу студента без рекомендации, и Северус скорее бы почувствовал протест, вздумай мистер Реддл рекомендовать его кому-то постороннему, кто вряд ли смог бы отказать начальнику отдела в аврорате. Связь этой самой миссис с женой мистера Реддла Северусу не очень нравилась, но жена все-таки бывшая, а где другую магическую родню-то взять? И все же отправляться практически на два месяца к совершенно чужим людям было боязно. Ирландия — свои нравы, ненормальный бешеный темперамент, эмоции через край. Северус представил себе рыжую старуху, всю увешанную амулетами. Да у них там еще ковены ведьм существуют! «Старинные рецепты», — подсказал внутренний голос. «Да что я теряю? — подумал Северус, вытаскивая из-под полупустого шкафа мышеловку и выуживая оттуда за хвост мышь. — Уж куда лучше, чем торчать в Тупике Прядильщиков все лето и слушать пьяную ругань. Черт возьми, но ведь придется поставить в известность тех, внизу!» Он скормил мышь Разумихину и, глядя на то, как сова расправляется с подношением, все думал, думал. Нет, если он не решится на серьезный шаг и продолжит протирать штаны, то чем он станет отличаться от папаши? Северус достал бумагу, написал коротенький ответ: «Согласен, сэр. Спасибо. Но что мне сказать матери?» — и привязал записку к лапке неясыти. Ответ пришел на другой вечер. Вместе с конвертом сова принесла подозрительно позвякивающий мешочек. Северус развернул письмо. «Эйлин скажите, что подработку вам нашел декан — особо не вдавайтесь в подробности, я все улажу. В мешочке небольшой аванс — на «Ночном рыцаре» поезжайте в Лондон, в Косой переулок, остановитесь в «Дырявом котле», купите то, что сочтете нужным, но возьмите с собой обязательно старые штаны, которые потом не жалко выбросить — у Морны вряд ли найдется мужской рабочий комбинезон, а вам придется ползать по грядкам. Послезавтра за вами в гостиницу явится мисс Джун О’Донахью, она и проводит вас в Кенмэр. Полагаю, что оттуда вы потом так же вернетесь в конце августа в Лондон, чтобы приготовиться к школе. Отправьте, пожалуйста, ответ». Северус быстро чиркнул слова благодарности на записке и привязал ее к лапе неясыти. Разумихин ухнул и улетел. Настал черед развязать мешочек — ого, целых десять галеонов! И еще мелочь на проезд. Ну да, разумеется, намек со штанами был более чем прозрачным, но вовсе не обидным, а лишь означал, что в следующем учебном году Северуса уже никто не назовет оборванцем и он обеспечит себя сам. Тем не менее нужно было уложить кое-какие вещи: три книги профессора Дамблдора, конспекты, письма от мистера Реддла — все это отправилось в школьный чемодан. Северус посмотрел на старую зубную щетку — да пошла она! И щетка полетела в мусорную корзину. Он выдвинул ящик платяного шкафа и достал единственные относительно приличные штаны — те, что на нем, были латаны-перелатаны. Переоделся — штаны на поясе сходились, а вот внизу пару дюймов длины уже не хватало. Ну и ладно — в «Рыцаре» пассажиры ночью спят, а завтра он купит себе другие. Рубашку Северус тоже сменил. На улице было прохладно, но он ни за что на свете не нацепил бы сейчас на себя старую материнскую кофту. Оставалось решить проблему, как уведомить родителей. Объясняться с ними не хотелось, и Северус решил, что просто оставит записку. Он взял листок и быстро настрочил: «Мама, профессор Слизнорт нашел мне подработку, как ты и хотела. В Ирландии, в тепличном хозяйстве. Выезжаю в Лондон на «Ночном рыцаре», там меня встретят. Сдай, пожалуйста, магловский роман в передвижную библиотеку, она приедет через три дня. Сдай обязательно, а то тебя оштрафуют! Когда я прибуду на место, сразу отправлю письмо. Северус». О планах вообще не возвращаться домой он писать не стал. Положил на середину стола роман Достоевского, сунул в него лист, так, чтобы он выразительно торчал между страницами, взял чемодан, палочку и осторожно спустился вниз. В гостиной орал приемник, отец храпел в кресле, мать — на диване, пахло разлитым пивом и сигаретами. Не задерживаясь ни на секунду, Северус выскользнул из дома и направился к проезжей дороге.***
Встав на обочине и ежась от холода, Северус взмахнул палочкой вверх и вниз — тут же непонятно откуда вылетел огромный автобус и резко затормозил возле него. — Добро пожаловать в «Ночной рыцарь», — сказал парень на подножке. — Я Ральф Суидсон — ваш кондуктор на сегодняшний вечер. Входите, молодой человек. Северус представился и вскарабкался по ступенькам внутрь. — Мне надо в Лондон, в «Дырявый котел», — сказал он. — Сколько с меня? — Один сикль и десять кнатов. Горячий какао, если желаете, стоит еще три кната. Мы прибудем в Лондон утром, в семь часов. Северус полез в мешочек и с удивлением обнаружил, что из мелочи там ровно столько, сколько нужно, включая плату за какао. Мистер Реддл предусмотрел все. Расплатившись с кондуктором, Северус занял одну из пустых кроватей, задвинул чемодан под нее, лег и закрылся пледом. Автобус, будто стрела, со свистом, но плавно рванул с места. Северус посмотрел в окно — мимо в темноте пролетали какое-то кусты, ничего нельзя было разобрать. Он лег опять. Через полчаса автобус остановился посреди ярко освещенной улицы магловского города. — Миссис Кричер, ваша остановка, — объявил кондуктор. Пожилая волшебница поднялась с кровати, взяла корзинку и заторопилась к выходу. — А где мы? — спросил Северус. — Это Ливерпуль. Следующая остановка — магическая Сноудония. Спите спокойно, Лондон — конечная. Северус послушался, закрыл глаза. Его то качало, как в люльке, только почему-то не из стороны в сторону, а вперед-назад, то будто внезапно крутило, как на карусели. Но он все-таки уснул, и Суидсон разбудил его за полчаса до прибытия, сразу предложив горячий какао. Выпив ароматный сладкий напиток, Северус почувствовал себя прекрасно и подготовился к подвигам. За окном мелькали улицы Лондона, но магловские автомобили почему-то выглядели будто размазанная картинка. Только когда автобус остановился у «Дырявого котла», окружающее обрело четкость. Впрочем, никто из маглов не замечал ни автобус, ни даже саму гостиницу — они видели только дверь в заброшенный паб и часть пустой мостовой, где почему-то никто не желал парковаться. — Ваша остановка, мистер Снейп, — объявил кондуктор. — Спасибо. — Северус взял свой чемодан и выбрался на тротуар. Автобус тут же пропал с глаз, будто его и не было. Северус подошел к двери и дернул за шнур звонка. В такой час «Котел» еще не работал. Открыла дверь заспанная уборщица. — Ну разве можно в такую рань трезвонить? — ворчала она, но, увидев перед собой подростка со старым чемоданом, отошла в сторону. — Входите. Сейчас позову хозяина. Вскоре сверху спустился Том Фокс, владелец «Дырявого котла», — здоровенный детина с пышными усами. — Здравствуйте, мистер Фокс. Могу я снять номер на одни сутки? — спросил Северус. — Полагаю, вы студент? — спросил Фокс. — Ваши родители знают, где вы находитесь? — Конечно. Я собираюсь на летнюю подработку, в Ирландию. Завтра меня должны забрать. Фокс критически оглядел его с головы до ног, во взгляде читалось: «Да, тебе точно нужен заработок». — Что ж, номер стандартный, десять сиклей за сутки, питание — три сикля. Завтрак будет в десять. — А можно получить его в номер? — Конечно, — хозяин сделал себе пометку мелом на доске и снял с крючка ключ. — Номер пятый свободен. Второй этаж, по правой стороне коридора. Помочь вам с багажом? — Нет, спасибо, чемодан легкий. — Северус достал из мешочка галеон и положил перед Фоксом. Тот отсчитал четыре сикля сдачи и пожелал хорошего дня.***
Как только Северус вышел из магазина в приличной, хотя и недорогой летней мантии, а потом купил себе новые ботинки, он почувствовал себя значительно лучше. Он запасся носками, бельем, подобрал себе брюки — не новые, подержанные, ведь не исключено, что он вытянется за лето. Купил пуловер в лавке вязальщицы, три рубашки, а еще маленький дорожный несессер. Оставалось еще целых шесть галеонов, и Северус решил пока экономить. Он же не знал, сколько именно ему заплатят. Кроме шести галеонов, у него оставалась еще сдача от хозяина гостиницы, и Северус зашел к парикмахеру. Тот вымыл ему голову особым составом для жирных волос и слегка подровнял их концы — стричься коротко Северус не пожелал. Теперь не стыдно было и погулять по Косому переулку, разглядывая людей на улицах, витрины, но Северус старательно обходил стороной книжные лавки, боясь, что зайдет, не удержится и купит себе что-нибудь. Он дважды забегал в «Дырявый котел», не желая пропускать ланч и чай, ведь он за них заплатил. Поев, он опять погружался в суету Косого Переулка — разглядывая витрины, он все думал над одной важной темой: что можно подарить в благодарность мистеру Реддлу? Но Северус вообще мало что знал о нем, потому в голову пока не лезло ничего путного. Немного расстроенный этим обстоятельством, Северус разорился на одну шоколадную лягушку — он никогда раньше их не пробовал. Люциус пытался угощать в поезде, но Северус отказывался категорически. Лягушка не произвела впечатления — шоколад и шоколад, можно подумать, он не пил его горячим в школе. Ну да, она прыгала и смешно таяла во рту, а на карточке попался Дамблдор, и все же Северус слегка приуныл. А потом он вдруг сообразил, что где-то тут, в одном из домов живет сам мистер Реддл, и он стал искать нужный адрес, нашел и даже рискнул позвонить, но появившийся в дверях эльф сказал, что хозяин в Министерстве, на слушании. — Хозяину передать что-нибудь? — спросил эльф. — Нет, не надо, спасибо, — Северус замотал головой. «Что за слушание такое?» — думал он, идя обратно в «Дырявый котел». Единственное прилагательное, которое приходило в голову — «дисциплинарное». Разумеется, оно не могло касаться мистера Реддла — наверное, кто-то из его сотрудников проштрафился. Он пообедал, а потом вернулся к вожделенному дому и принялся нарезать круги вокруг да около, старательно следя за окнами — разумеется, хозяин дома просто аппарирует к себе. Темнело, и вот внезапно зажегся свет внизу, в гостиной, и наверху — сразу в двух комнатах. А потом на шторе Северус увидел силуэт. Не прошло и пары секунд, как вдруг над крыльцом дома зажегся фонарь, дверь распахнулась — вот чертов эльф, рассказал все-таки и доложил, что посетитель где-то здесь, неподалеку. Северус метнулся в тень, в прогал между домами. На крыльцо вышел мистер Реддл и замер, глядя то налево, то направо. Северус хорошо разглядел его лицо — какое-то бледное, осунувшееся. Что за дела? — Северус? — вдруг позвал мистер Реддл и, не услышав ответа, достал палочку. Отыщет заклинанием! И тут Северус совершил внезапно то, что раньше у него нормально не получалось — он аппарировал на задний двор «Дырявого котла». Почувствовав с непривычки дурноту, он сполз вдоль кирпичной стены и присел на корточки. — Какой же я идиот! — воскликнул он, глядя на звезды над головой. Он показался себе еще большим идиотом, когда вошел в номер и, вроде бы успокоившись, принялся готовиться ко сну, достал из несессера новую зубную щетку, вынул из комода гостиничное полотенце, пошел в ванную, и тут вдруг его накрыло воспоминание, каким красивым, несмотря на бледность, выглядел мистер Реддл под светом фонаря. Северус вспомнил стройную фигуру в белоснежной сорочке и удлиненном жилете — и взвыл, почувствовав, как в новых штанах что-то возмутительно зашевелилось. Он ни за что на свете бы сейчас не вздумал себе помогать — это казалось ему почти святотатством, и он наколдовал себе полную ванну холодной воды, разделся и плюхнулся туда. Выскочил буквально через несколько мгновений, стуча зубами, бросился растираться полотенцем — не хватало еще простудиться. Но, в принципе, помогло. Он уже спокойно почистил зубы и отправился спать.***
Утром его разбудил стук в дверь. — Мистер Снейп, внизу вас ждут, — послышался голос Фокса. — А кто ждет? — машинально спросил Северус. — Девушка, — судя по голосу, хозяин гостиницы усмехался. — Красивая. «Черт! Уже?» — он бросился умываться и одеваться. Купленные вещи он еще в течение вчерашнего дня успел сложить в чемодан. Подумав, Северус убрал туда и пуловер. Оглядел номер — ничего вроде не забыл — и поспешил вниз. Войдя в общий зал, он оторопел, когда увидел эту единственную девушку. На ней были моднючие магловские джинсы, расклешенные, ярко-голубые, оранжевая цветастая блузка и небрежно расстегнутая синяя мантия. Северус на девчонок никогда не засматривался, но от такой внешности оторопел — губы пухлые, с ямочками, будто так и улыбаются, волосы темно-медного оттенка, зеленые прозрачные глаза. Лицо не сказать чтобы правильное, но такое чудесное. — Вы Северус? — девушка широко улыбнулась и протянула руку. — Джун О’Донахью. Просто Джун, разумеется. — Северус Снейп, — он пожал протянутую руку. «Просто Северус» можно было не говорить — уже так назвали. — Ну вот и познакомились. Идемте на задний двор — аппарируем оттуда. — Прямо к вам? — спросил Северус и тут же почувствовал, что сморозил глупость. — Нет, сначала на побережье — к порталу до Эйре, а потом уже к нам. — Они вышли в кирпичный колодец. — Держите чемодан крепко. — Джун взяла Северуса за руку. Аппарировала она отлично — точно на специальный пятачок на высоком берегу Пэмброкшир Кост. Под легким навесом, защищавшим от солнца, сидела старая волшебница, а возле нее стоял глиняный сосуд с щелью наверху. — Пять кнатов с каждого, — сказала старушка. Пошлина за портал шла в фонд магической части заповедника. Снейп полез в карман. — Не надо, пожалуйста, — остановила его Джун и бросила монетки в щель. — Идемте. Они сделали пару шагов чуть в сторону, и Северус вытаращил глаза от изумления и страха — перед ним прямо в воздухе висело что-то напоминавшее воронку, готовую всосать его. — Не надо бояться, — сказал Джун. — Вот еще, — пробормотал он. — Идите первым. Просто сделайте шаг в том направлении. Северус зажмурился — точно, всосало, будто пылесос, с чмоканьем, протащило сквозь нечто туманное и выплюнуло с той стороны пролива на пустынный берег. Буквально сразу рядом возникла Джун — как будто вышла из портала. — Ну вот, а теперь можно и домой. — Она взяла Северуса за руку и аппарировала.