***
— Молодой человек, просыпайтесь. Хозяйка ждет вас внизу, — проскрипел голос домового над ухом. Северус осторожно приоткрыл один глаз, но мохнатого существа не увидел. Зато увидел, что его одежда аккуратно лежит на стуле — вычищенная и отглаженная, включая носки. Умывшись, Северус спустился вниз. — Доброе утро, мэм, — он нашел хозяйку на кухне. — Доброе утро, — улыбнулась Морна. — Не «мэмкай». Девочки уже уехали. Может, позавтракаем тут, как ты на это смотришь? — Конечно, как скажете. — Завтрак будет легкий, потом сразу отправимся на сбор таволги и душицы. Возьмем с собой пару сэндвичей и попить. Таволгу мы тоже собираем для домашнего пользования. — Хорошо, Морна. Позвольте вам помочь накрыть на стол. Легкий завтрак состоял из каши, гренок, джема и чая. Северус быстро сбегал наверх и переоделся в рабочее. Потом Морна собрала провизию, уложила в рюкзачок и вручила его Северусу, сама же взяла корзины, лопатки и секаторы. — Ты сможешь потом приготовить вытяжку из цветов таволги? — Конечно, Морна. У вас в подвале есть все необходимое. Я бы мог и масло приготовить. — Я его не использую. Делаю вытяжку, спиртовую настойку, просто запасаю высушенные соцветия. По осени корневища выкапываю и тоже сушу. Солнце еще не слишком пригревало, но роса сошла. Бодрым шагом они добрались до рукотворного луга Морны: две длинных полосы — с душицей и таволгой — тянулись вдоль его границы, благоухали и тихо гудели от многочисленных пчел. — У вас есть ульи? — спросил Северус. — Нет, сосед держит пасеку. — Морна взмахнула палочкой. — Летите отсюда, не мешайте нам. Пчелы оторвались от цветов, сгрудились в одну массу и дружно перебрались на ромашку. Большие корзины с ремнями опустились на тропинку, рюкзачок Северус пристроил в тени под кустом. Они работали дружно два часа, нацепив каждый за спину по корзине. Стоило корзине наполниться, как Морна тут же отправляла ее в полет к домовому, который куда-то складировал соцветия и возвращал пустую корзину обратно. Работая, Морна рассказывала Северусу местные байки: о коварстве сидов, о келпи в озерах, о семьях из деревни. Рассказывала о том, как в старину жили маги в Ирландии, как славно ладили с маглами, пока англичане не пришли. Половина магловской крови Северуса слегка протестовала: непатриотично, мол, такое слушать. Но магическая половина соглашалась — в Ирландии маги крепко держались за старый уклад, да и жило их тут не пример больше, чем на соседнем острове.***
Потянулись чудесные дни. Северус совершенно поладил с Морной, влился в размеренную жизнь ее дома. Да и сам дом его принял — открылось вдруг, что он намного больше, чем показалось вначале. Будто ниоткуда возникло длинное крыло, где сушились собранные растения и упаковывались на продажу, иногда маги прилетали и за свежесобранным сырьем, предпочитая самолично с ним работать. У Морны давно сложился круг постоянных клиентов: аптекари из соседних деревень, зельевары из Тали, соседи тоже за травками захаживали — тот же пасечник менял мед на настойки и мази. У Северуса оставалось достаточно времени, чтобы заниматься зельями, читать и просто осматривать окрестности. Он как-то нашел общий язык с одной из метел, будто лошадку объездил. Летал в горы и возвращался не с пустыми руками, посмотрел и водопад, и залив. От постоянного пребывания на свежем воздухе он загорел, волосы его отросли — Морна подсунула какой-то домашний шампунь, так что испарения от котла теперь почему-то не делали их сальными. Через три недели Северус вдруг обнаружил, что брюки стали ему коротковаты, да и рукава рубашек тоже. Он порадовался, что не купил в Лондоне ничего нового. — Ну что, в Тали отправимся? — предложила Морна, которая тоже заметила, как ее помощник вытянулся. — Или, может, пока нарастить тебе — вдруг еще прибавишь? Она присела на корточки и отогнула край штанины. — А как нарастить? Уменьшить можно, а нарастить как? — Северус почувствовал волну мурашек вдоль позвоночника. — Как? Руками. — Морна поднялась. — У меня швейная машинка есть. — Разве это не нарушает закон об использовании магловских изобретений? — Да вот еще! Давай неси другие брюки. А что касается рубашек… Сейчас, погоди. Она аппарировала куда-то вглубь дома и вскоре вернулась со стопкой белоснежных сорочек. — Если не побрезгуешь, то вот эти как раз можно и уменьшить. Это моего покойного мужа. Они слегка старомодные, но ненадеванные. Рука не поднялась ни выбросить, ни кому-то отдать. — Спасибо, — пробормотал Северус, расправляя одну рубашку: и правда старомодную, с заниженной проймой, с присборенными поверху рукавами и не с американской застежкой во всю длину, а с нормальной, в половину переда. — Спасибо. Я очень тронут и очень вам благодарен. Я теперь буду носить только белые сорочки. — Ты прямо как рыцарский обет даешь, — Морна осторожно потрепала его по плечу. — Иди, надень одну, посмотрим, насколько уменьшать. Да, рубашку следовало подогнать: покойный мистер О’Донахью, видать, был мужчиной высоким и крепким. Морна внимательно осмотрела Северуса, потом взмахнула палочкой — и ведь угадала тютелька в тютельку. — Сними пока, уменьшу под нее остальные. Бегать туда-сюда показалось глупым, тем более Морна деликатно отвернулась, так что Северус быстро поменял рубашку на свою старую. «Остальных» оказалось целых пять — их мгновенно уравняли под нужный размер. — Ну вот, ты теперь просто как какой-нибудь герой романа прошлого века, — улыбнулась Морна. После такого Северуса, конечно, сразу потянуло на подвиги. Он принялся внимательно наблюдать за хозяйкой, размышляя и прикидывая, что бы такое сделать ей приятное — может, зелье сварить? Какое-нибудь полезное в хозяйстве, до которого у самой руки не доходят. Но пока создавалось впечатление, что у Морны каждая мелочь была на примете. Северус продолжал писать длинные письма мистеру Реддлу и получал такие же длинные ответы. Тон их с каждым разом становился все свободнее и непринужденнее, и Северус тихо радовался. В одном из писем он и спросил совета насчет подарка для хозяйки и в ответном письме прочел: «Сварите капли для глаз, чтобы не уставали к вечеру. У Морны отличное зрение, но все-таки она уже не девочка». Северус тут же загорелся этой идеей, тщательно подбирал компоненты для зелья, удивляясь, что у хозяйки и правда руки не дошли до такой мелочи, не хватило времени позаботиться о себе самой. Он приготовлял капли со всем тщанием, будто речь шла о лекарстве от редкой болезни, и однажды вечером торжественно вручил Морне флакон с прозрачной жидкостью. — Милый, как же приятно! — та даже прослезилась. — Можно я тебя поцелую? Северус закашлялся, повернул голову и закатил глаза к потолку. Морна рассмеялась и звонко чмокнула его в щеку. — У тебя усики проклевываются. Скоро бриться начнешь. — Вот еще, — буркнул Северус, — мазь сделаю. Возможно, когда-то давно, в раннем детстве, ему и доставались материнские поцелуи, но он это напрочь забыл, так что в его сознании Морна стала первой женщиной, одарившей такой лаской. Нет, на каплях останавливаться не стоило. Капли — это такая мелочь! Однажды ночью, сидя у окна и глядя в темную массу кустов в саду, Северус вдруг заметил два горящих глаза — кошка Морны охотилась. Это совершенно дикое животное заглядывало только на кухню, в руки не давалось, жило исключительно охотой, лишь иногда нисходило до хозяйских сливок. Северус наблюдал за кошкой, и в его голове медленно разворачивалась идея. Дикий визг схваченной мыши стал, можно сказать, жирным восклицательным знаком в его размышлениях. Зелье ночного видения! Варится долго и нудно, но в больших количествах, хранится долго, расходуется по чуть-чуть. И ведь он точно помнил, что в старой тетради Морны в подвале мельком видел рецепт. А нельзя ли в нем что-нибудь улучшить? Северус на цыпочках вышел в коридор, а потом спустился вниз, освещая себе путь «люмосом». Лампы в подвале загорались сами собой, стоило кому-то туда войти. Пошарив на полках с книгами и тетрадями, Северус нашел нужную и стал искать рецепт. Вот он! — Nymphaea alba*,— бормотал он, — последние сегменты брюшка самок Lampyris noctiluca**, десять штук… срочно надо собрать… так, это есть, это тоже есть, это вообще элементарно найти… черт! Волос девственницы?! Да вы серьезно?! Где я вам девственницу возьму? Определенно, этот рецепт стоило улучшить. Проще было достать волос из хвоста единорога — их хотя бы разводили ради этого. Не спрашивать же у каждой встречной девицы, невинна ли она? И потом, девица — это вам не девочка. В манускриптах в таковых всегда числились как минимум отроковицы, у которых уже начинались возрастные изменения в организме. А уже в Хогвартсе на старших курсах не всегда можно было утверждать, что та или иная студентка не бегала еще с кавалером в Выручай-комнату. В деревне, пожалуй, и можно отыскать девственницу, но придется в случае чего уносить ноги. Прежде чем что-то улучшать, ставить эксперименты, следовало сварить классический рецепт. Значит, придется рыскать в поисках невинности. А для начала — вперед за светлячками. Тем более что с ними еще предстоит произвести некоторые манипуляции. Через пару дней Северусу вроде бы повезло. Пока сегменты брюшек светлячих, собранных в количестве намного большем, чем требовал рецепт, порционно настаивались себе на спирту, он совершал вылазки в деревню. На него там поглядывали с любопытством, но почему-то уже знали, кто он такой и у кого работает. Конечно, все старшекурсницы деревни приехали на каникулы к родителям, так что в девицах недостатка не наблюдалось. Но какие-то они оказывались подозрительные — дружными компаниями вместе с парнями летали на залив, а там (Северус проследил, но чуть не попался с поличным) обнимались, целовались — и кто скажет, не бегали ли по ночам к кавалерам? А вдруг в старинных манускриптах девственница вообще означает «нецелованная»? Ну не у Морны же спрашивать — сразу начнет выпытывать, зачем ему такие сведения. И вот, улепетывая на метле от залива, рискуя свалиться со своей «лошадки», Северус краем глаза приметил что-то любопытное и притормозил. На берегу небольшого пруда сразу за землями Морны, в легкой тени возлежала на песочке юная дева в магловском раздельном купальнике. Северус спустился пониже. Из-под широкополой шляпы, закрывавшей часть лица барышни, разметались в разные стороны рыжие кудрявые волосы (ну, рыжеволосых тут пруд пруди), виднелся подбородок с едва заметной ямочкой и яркие губы. Хм, попытка не пытка, как говорится. Раз уж девушка не развлекается с остальными деревенскими, то вдруг она — образец скромности? Северус мягко спланировал на землю и осторожно покашлял. Девушка приподнялась, придерживая шляпу, и посмотрела на него светло-голубыми глазами под темными бровями вразлет. В последнюю секунду Северус растерялся и, видимо, из-за этого не нашел ничего лучшего, как начать с главного: — Добрый день, мисс, могу я спросить: вы девственница? — Что? — от неожиданности сперва пискнула девица, но потом от возмущения ее голос зазвучал ниже. — Какое нахальство! Вы всегда так знакомитесь с девушками? — Не всегда. Просто если вы не девственница, то вы мне не подходите. Сказав, он тут же и сам понял, что прозвучало это как-то странно. — Маэн! — вдруг крикнула девица так, что у Северуса заложило уши. — Что? — послышалось откуда-то слева. — Маэн, иди сюда! И у этой есть ухажер, все понятно. Но уносить ноги — значило показать себя трусом. На берег вышел парень чуть постарше Северуса, но выше на голову, тоже рыжий, но коротко стриженный, отлично сложенный (аж зависть в груди шевельнулась), в джинсах — городской пижон — и расстегнутой рубашке. Он положил на покрывало рядом с девицей плошку с малиной. — Это кто? — парень дернул подбородком в сторону Северуса. — Да вот, пристает, спрашивает, девственница я или нет. — М-м-м, — протянул парень, доставая из потайного набрючного кармана палочку, — ну ты попал, друг мой. У Северуса был опыт. Очень большой опыт не подпускать к себе парней с палочками наперевес. Он никогда не ждал от них ничего хорошего и давно научился «бить» первым, даже не доставая свою. Красавчик и понять ничего не успел, как отлетел назад, упав спиной на песок. Не больно, конечно, но, черт побери, унизительно, особенно на глазах подружки. — О как! Да мы кусаемся! — рассмеялся парень, вскакивая. Наверняка он собирался нанести ответный удар, но не получилось — Северус поставил щиты. Он понимал, что пробить его защиту, «кокон», как он это для себя называл, только школярам не под силу, опытный же маг сможет это за минуту-другую. Парень был неопытен, но очень силен, Снейп чувствовал, что защита вибрирует и того гляди прорвется. — Я тебя не трогал. И девушку твою — тем более. Мне от нее и нужно было всего пару волосков. А будешь поднимать палочку без предупреждения — хвост вырастет, — бросил он. И, не дожидаясь ответа, аппарировал прямо в свою комнату. Метла... черт, метла осталась на берегу. — Северус? — послышался снизу голос Морны. — Это ты? — Я тут, — отозвался он. Послышались шаги на лестнице. Сидеть в комнате показалось глупым, и Северус вышел в коридор. — А почему ты вдруг аппарировал? — Морна внимательно посмотрела на него. — Ты же метлу брал. Ты не упал, дорогой? «Деточка, ты не ушибся?» Северус едва не поморщился, но тут же взял себя в руки. — Нет, все в порядке. Я ее... забыл на берегу, случайно, Морна. Я принесу попозже, не думаю, что с ней там что-то случится. — На каком берегу? Залива? — Тут рядом, где песчаный пляж. Простите, я не специально. Можно я попозже за ней схожу? — Ну, я ее просто позову. Это же близко. Хочешь помочь мне с пирогом? — Конечно, с удовольствием, — оживился Северус. — Нашинковать яблоки? Морна кивнула, и рыжий парень почти вылетел из головы перед перспективой открыть тайну чудесного пирога. Наблюдая за изготовлением теста и посильно участвуя в начинке, Северус размышлял о том, что, вероятно, дочки Морны наконец возвращаются, иначе для чего бы она затеяла печь такой огромный пирог? Попрошу их разузнать про окрестных девственниц, решил он.***
Томас аппарировал в Кенмэр в тот день, когда туда вернулись его младшие дети — приехали к матери на месяц. Он заранее предупредил Моргейн, что навестит их, чтобы та уладила дела со своим кавалером, если тот еще актуален, и не оказалась бы в неловком положении. Он собирался сходить с детьми на чай к Морне, а заодно повидать Северуса Снейпа. Возможно, он даже переночует у бывшей тещи, почему бы нет? Еще один выходной день впереди. Близнецы отправились на пруд искупаться — конечно, близнецами их в семье называли исключительно условно, по привычке. Томас остался в доме — просто поговорить с Моргейн. За прошедший месяц Морна заходила к ней раза три, Моргейн тоже навещала тетку, но ни разу не застала дома парнишку, нанятого в помощь, потому что тот всякий раз изучал местные достопримечательности. — Мне даже любопытно уже, что там за неуловимый Северус Снейп такой, — с улыбкой рассказывала она. — Морна носится с ним, как курица с яйцом. — У нее не было сыновей, — спокойно ответил Томас. — Кстати, о сыновьях. Киаран зовет в гости в конце той недели. Жаль, с малышом еще рано аппарировать — ему бы на травку. — Успеет еще. На следующий год приедут всем семейством. — На следующий год они могли бы вообще переехать сюда. Не пустовать же дому. Томас бросил мгновенный взгляд на бывшую жену. — Замуж позвали? — Угу. — Оставь дом для Маэна и Таффи. — Он резко встал и подошел к окну, будто высматривая младших, хотя тем было рановато возвращаться с пруда. Но, к своему удивлению, он увидел дочь и сына, которые быстрым шагом направлялись к дому. Сын выглядел раздосадованным, дочь же задумчиво вертела в руках шляпу. Увидев отца в окне, Таффи помахала рукой и что-то сказала брату. Тот пожал плечами. — Интересно, что может случиться у вашего пруда? — хмыкнул Томас. — Длинные волосы, темные глаза, выглядит подростком-переростком, а голос такой, словно по нему опера плачет, — это и есть твой протеже? — первое, что произнес Маэн, входя в дом. — Портрет похож, а что, он уже может петь «Figaro qua, Figaro là»? — рассмеялся Томас. — Вот уж правда неуловимый. — Драпает он быстро, — усмехнулся парень. — Он вообще нормальный? — одновременно с ним произнесла сестра. — А вот с этого места подробнее, — Томас посмотрел в пространство между сыном и дочерью. — С чего бы ему, по твоему изящному выражению, пришлось «драпать»? — Да он меня на песок толкнул, закрылся щитом и смылся, — Маэну было слегка неловко признаваться, что его застали врасплох и он не справился со школьником. — Он еще пообещал, что у тебя хвост вырастет, — хихикнула Таффи. — Ну, хвост мог вырасти, — серьезно произнес Томас. — Но мне не совсем понятно, с чего вдруг Северусу потребовалось тебя толкать? — Я загорала, — взяла на себя инициативу Таффи, — вдруг он на метле. Приземляется — и ни тебе «здрасьте», ни «я Джонсмит», а спрашивает «мисс, вы девственница?». Я ему: «Не твое дело, а он: «Если нет, то ты мне не подходишь!» Это нормально? Я вообще не знала, кто это. Я уж потом поняла... он так дернул оттуда, что метлу забыл, а она явно бабулина. — То есть ты загорала, а он толкнул Маэна и «дернул»? Где вы понабрались таких выражений? Мать, ты слышишь? Они будто не из академии, а из магловской школы где-нибудь в Сохо вырвались. — Я что, должен был промолчать? — не выдержал Маэн. — Не вступиться за честь сестры?! И не вырастет у меня никакой хвост. Я бы почувствовал. Не сделал Снейп мне ничего... только толкнул, выставил щит, сказал какую-то глупость и аппарировал. — Он сказал, что ему нужны были мои волосы. Па, не ругай Маэна, это я его позвала. Просто испугалась. И он даже не угрожал этому мальчику, не то что обижал его, честное слово. — Я хотел только, чтобы он извинился, — хмуро закончил парень. — Волосы? — переспросила Моргейн. — Зачем ему твои волосы? Том, чем занимается этот ребенок? — Он зельевар, Мо. Я так навскидку не вспомню, в каком именно составе нужны волосы девственницы. Но Северус, конечно, тоже хорош. — Тут Томас не выдержал и расхохотался. — Какое право он имеет подозревать мою сестру, что она была с кем-то... — начал было Маэн, но сестра уже тоже смеялась — и он махнул рукой. — Ладно, признаю, Снейп меня «сделал». Но это от неожиданности. Я же не нападал на него, па. Я только и успел палочку достать. А он, кстати, невербальными владеет, словно и не школьник. Я даже не понял, чем он в меня запустил. — А зачем ты доставал палочку? — бровь Томаса поползла вверх. — Перед тобой стоял школьник. Разве ты не мог вначале выяснить все на словах, а потом, если потребовалось бы, вызвать его на дуэль по всем правилам? — У нас во Франции сначала доставали палочку и салютовали, как шпагой. Конечно, мне следовало бы озвучить свои намерения, но в школе я привык иначе и не подумал, что Снейп воспримет это как нападение. Па, я не собирался... Я даже на дуэль по-настоящему бы его не вызвал, так... приказал извиниться, и все. Он вообще-то тоже мог сходу не толкаться. — У него во Франции, подумать только! — Томас выразительно посмотрел на Моргейн, потом на сына с дочерью. Те поспешно отводили глаза. — Мои внуки будут учиться только в Хогвартсе! — Папа! Я вообще-то еще замуж не собираюсь! — Таффи уперла руки в боки. — Я пока даже могу поделиться парой волосков с этим твоим Северусом! Маэн почему-то покраснел. — И вообще, — подытожил Томас, — собирайтесь, скоро к Морне пойдем. — Может, не сегодня? — сын старательно смотрел в сторону, чтобы отец ненароком не поймал его взгляд. — Я хотел письмо написать... и маму мы давно не видели тоже... а Таффи может волоски и через тебя передать. — Мы зайдем к бабушке завтра, — закивала сестра. — Ну знаете ли, — вмешалась Моргейн, — не думала, что вы станете трусить. Насколько я поняла, этот мальчик… — Не такой и мальчик — он уже совершеннолетний, — перебил Томас. — Хорошо — этот молодой человек будет жить у Морны около месяца. Вы до конца лета собираетесь пробираться к бабушке огородами, выгадывая момент, когда он в теплицах или где-то еще? — Ну так это ему будет неловко, а не нам, — поджала губы дочь. — И вообще, па, если ты придешь к бабушке один, то это как бы не только к ней, но и к нему. А если мы всей семьей, то он как бы и ни при чем... — Бабушка вас ждет и печет пирог. Мы выпьем чаю, и вы вернетесь домой, а я останусь, — не терпящим возражения тоном ответил Томас. — Не здесь же мне ночевать? — А почему бы… — начал Маэн, но Таффи толкнула его локтем. — Ладно, это ваше с мамой дело. Мы сейчас. Они аппарировали к себе и вскоре вернулись уже при полном параде — ну, почти при полном, надели летние мантии, при этом Маэн остался в джинсах и рубашке, а мантию залихватски расстегнул. «Омаглился», — вздохнул Томас.***
Они переместились на крыльцо дома Морны. Домовой тут же открыл дверь, не показываясь, впрочем. — Тетя, мы пришли, — звонко произнесла Моргейн. — Заходите, дорогие, — Морна вышла к ним навстречу. — Мы вас ждем. Когда Томас с сыном вошел вслед за бывшей и дочкой в столовую, он успел прочитать на лице Снейпа целую гамму эмоций, прежде чем тот сумел взять себя в руки: и радость, и удивление, и отторжение, и даже вызов. — Здравствуйте, Северус, — Томас тряхнул ему руку. — Мо, познакомься — Северус Снейп, блестящий слизеринский студент, будущее светило зельеварения. — Здравствуйте, мадам, — поклонился Северус. Томас заметил, что перед этим он посмотрел Моргейн в глаза. Та вежливо улыбнулась: — Очень приятно, мистер Снейп. Тут Маэн решительно подошел к нему и протянул руку: — Маэн Реддл. И моя сестра, Таффи. Северус посмотрел на протянутую руку, но пожал. Таффи тоже протянула ему свою. — Ты извини, я просто испугалась. — Это ты извини, — ответил Северус, пожимая руку и ей. — Я не имел в виду ничего плохого, но прозвучало странно, я не сразу это понял. — Я чего-то не знаю? — спросила Морна. — Мы познакомились около пруда, — повернулся к ней Северус. — Там, где осталась метла. — Да? Ну ничего. И вообще, дети, научитесь сначала представляться, большие уже. Лири, пирог! Огромное блюдо выплыло из кухни, источая запах яблок. — Какой большой! — Томас несколько плотоядно улыбнулся. — Садись напротив меня, — сказала Морна. — Маэн, поухаживай за матерью. Северус, Таффи — твоя дама на сегодняшнее чаепитие. Томас не без удовольствия наблюдал, как «замухрышка Снейп» уверенно справился со стулом его дочери. Он помог сесть Морне и вернулся на свое место. Пирог меж тем сам собой разделился на куски, а те прилетели на тарелки. Морна разливала чай. — Запах отличается, — заметил Томас, принюхиваясь к пирогу. — Мы с Северусом пекли вместе. У него талант не только к зельям. — «Кулинар» слегка смутился, и Морна быстро перевела разговор: — Какая красивая у меня внучка, правда, Северус? — Правда. Такая же красивая, как ее отец, — ответил тот. Многолетняя профессиональная выдержка позволила Томасу лишь добродушно усмехнуться, а не вытаращиться на Северуса, как это сделали Маэн и Таффи. Моргейн же невозмутимо спросила: — В начинке поменьше лимонного сока и чуть больше сахара, верно? — Точно, мадам, поскольку это ранние яблоки. Очень сочные, но им хватает своей кислинки. Морна согласилась на такой эксперимент. — Вкусно, — улыбнулась Моргейн. — Северус — я ведь могу вас звать так? — спросила Таффи. — А что за зелье вы варите? — Зелье ночного видения, мисс... Таффи? Это старый рецепт, но я хочу усовершенствовать его. У меня есть кое-какие идеи. Дело в том, что некоторые травы надо собирать ночью или в сумерках, так что оно пригодится... я надеюсь, — Северус посмотрел на хозяйку. — Милый, — Морна всплеснула руками, — конечно, оно пригодится! Еще как! Спасибо тебе! — Ну точно! — воскликнул Томас. — А я-то все вспоминал, где используется некий волос. Если получится усовершенствовать, чтобы не приходилось гоняться за девицами, это будет прорыв. Понемногу разговор перешел на зелья и закончился, пожалуй, даже в теплой обстановке. После чая Моргейн с детьми попрощались с теткой и Северусом и отправились домой. — Морна, попроси домового, пусть приготовит мне комнату. Ты меня приютишь, надеюсь? — спросил Томас. — Мог бы не спрашивать. У тебя какие-нибудь вещи с собой есть? Томас молча достал из кармана и передал Морне мешочек. — Ну, потом сам из него достанешь все необходимое. Положу его тебе на кровать. — Под этим благовидным предлогом Морна вышла из комнаты. — Как вы тут поживаете, Северус? — улыбнулся Томас. — Пройдемся, может быть? — Да, с удовольствием. — Снейп вдруг рассмеялся. — Я чуть было не предложил показать вам окрестности. — Так это хорошо, — Томас встал и направился к двери, — значит, вы тут полностью освоились. Думаю, Морна предложит вам приезжать к ней на каникулы. Они вышли на крыльцо. — Идемте к роще, — предложил Томас. — Морна, можно сказать, уже предложила. Как-то невзначай говорит о том, что вот зимой мы с ней сможем собрать то-то и то-то... а на следующий год вот это... Я очень жду момента, когда окончу учебу и смогу зарабатывать, сэр, чтобы помогать ей просто так, бесплатно. Спасибо вам. — Да ну что вы. Не стоит. Это такие мелочи, — Томас махнул рукой. — Здесь очень красиво, правда? — Да. И тихо. В школе я не слышу шума, хотя ученики гомонят как ненормальные. А вот на каникулах я люблю тишину, посторонние звуки меня раздражают. А тут тихо, как в счастливом сне. — Вы и должны любить тишину, ваша наука требует сосредоточенности. Приезжаю сюда отдохнуть — и через час уже думаю: так должны жить люди. Не бросить ли все? Уехать в деревню, заниматься наукой, книги писать, в конце концов. А как вернусь на службу, чувствую, что рановато на покой. Вы не обижайтесь на моих младших — они хорошие на самом-то деле. — Да это они на меня должны обижаться, — пожал плечами Северус, — особенно парень. Но я правда не собирался оскорблять вашу дочь, просто растерялся и брякнул глупость. А он молодец и очень сильный маг, я такое всегда чувствую. Еще мгновение — и он бы меня «продавил», и тогда уже я валялся бы на песке. Он, конечно, поначалу хорохорился и пытался казаться грозным. Но на самом деле он у вас очень… — Северус запнулся, будто подбирал слово, — добрый. В нем нет тьмы. Совсем. — Откуда же ей взяться? — удивился Томас. — А откуда она в других? Не так уж редка, между прочим. У кого-то немножко, маленькое пятнышко... у кого-то целая туча в душе... А он будет таким... веселым волшебником, вроде Санта Клауса. И это здорово, что он так любит сестру, ей можно позавидовать. А вы... вы же не всерьез про «покой»? Какой может быть покой в вашем возрасте? Вы молодой совсем. — Такой молодой веселый дедушка? — усмехнулся Томас. Северус за прошедшие недели очень изменился: он будто повзрослел. Не сказать, что совсем избавился от своих странностей, но в нем словно что-то зрело. Томас мельком посмотрел на слишком мрачный для таких юных лет профиль. — А во мне есть пятнышко? — спросил он. — Откуда? — усмехнулся Снейп, повернулся и посмотрел Томасу прямо в глаза. Тот еле успел отвести взгляд. — Вы весь из света. Это прозвучало очень саркастически, но отреагировать на ехидство Томас не успел, огорошенный следующим вопросом: — Как вы себя чувствуете? Вы были нездоровы в июне? — Странные разговоры мы ведем, — тихо произнес Томас. Он выбрал место под соснами, где песчаную почву устилали мягкие иглы, достал из кармана чистый носовой платок и превратил его в плед. — Присядем. А что же вы в Лондоне от меня сбежали? Я же знал, что вы где-то рядом с моим домом. — Не знаю. Испугался. Я же приходил днем, собирался войти, с эльфом говорил. Я видел вас, мистер Реддл, вечером, на крыльце. — Ну, я догадывался, что видели. Если честно, я слегка отравился в Италии. — Вам нельзя... вам надо быть осторожнее. Магловская кровь в первом поколении слишком сильна. — Всякое случается, но вообще я не склонен проявлять легкомыслие в таких вопросах. — А что странного в нашем разговоре? — спросил вдруг Северус. — Я веду себя странно? — Нет, вы ведете себя как взрослый юноша. Иногда я забываю, как быстро вы все взрослеете. Томасу бы следовало сказать «романтичный юноша», но он не хотел вообще касаться таких вещей. Полуторамесячная переписка — еще не повод выяснять чьи-то предпочтения. Но реплику Северуса за столом он запомнил. — Я и есть взрослый юноша, — это прозвучало с некоторым вызовом. Северус упорно не отводил взгляд, и Томасу приходилось смотреть в сторону — это немного начинало напрягать. — Я все время не мог понять, почему у магов, которые живут очень долго, совершеннолетие наступает так рано, — сказал он. — У Маэна уже девушка есть. Он думает, что я не в курсе. Хм… Можно подумать, есть что-то, чего бы я не знал о своих детях. — Прикрыл веки и прибавил с легкой усмешкой: — Вы мне просверлите дырку в голове. Я еще в Хогвартсе хотел вам об этом сказать. — Вы поэтому разошлись с женой? — То есть? — Томас резко обернулся, но по многолетней привычке уставился Северусу в лоб. — Она устала от того, что не может встретиться с вами взглядом? — А… ну да. Дело даже не в том, что я мог бы узнать о ней что угодно. Ощущения от легилименции в моем исполнении неприятны. Но мы с вами вроде бы уже обсуждали, почему я развелся. — Я просто хотел сказать, что я бы… — Северус запнулся, — я бы на ее месте плевал на то, приятны ощущения от легилименции или нет. А на вашем я бы не отводил глаза все время. От близких, я имею в виду. — Это все хорошо в теории. Но когда моменты… нежности с любимым человеком сопровождаются приступами тошноты, что самое малое из полного набора ощущений, — это способно убить чувства на корню. Так что приходилось чем-то жертвовать. Вон сколько лет продержались. Конечно, лет десять нас связывали только дети — ну, ее связывали. — Вырасту большой, — буркнул Северус, — составлю зелье против тошноты при легилименции. — Он наконец отвел взгляд и прикрыл глаза. — Вы ведь стали друзьями с ней? Разве это не важнее остального? В магловских романах пишут... — Это было бы чудесное открытие. Серьезно. — Томас наконец взглянул на парня без опасений. Лет через десять в нем появится своеобразный шарм, пожалуй. — Мы очень цивилизованно развелись и остались друзьями. Дружба в браке — отличная вещь, не спорю. Но Моргейн еще молода, ей хочется любить и чувствовать себя свободно в отношениях. Замуж вот собралась. Северус отчего-то вздрогнул, словно услышал резкий звук, но глаз не открыл. — После этого и вы сможете жениться, не обидев ее, — сказал он после некоторой паузы, — но если вы не женитесь ближайшие пару лет, то я, возможно, успею сделать нужное зелье в качестве свадебного подарка. Хотя, конечно, совсем не обязательно, что ваша следующая любовь будет относиться так же... к тошноте. А директор? Ему вы тоже никогда не смотрите в глаза? Томас еле слышно рассмеялся. — В ближайшие пару лет точно не женюсь. Что до Альбуса, то он очень сильный легилимент — и окклюмент такой же сильный. Так что мы в разговоре иногда обмениваемся мимолетными взглядами, как нормальные люди. — Окклюментом надо родиться или этому можно научиться? То, как нас этому учат, особо не впечатляет, если честно. — Вас фактически и не учат. Вот если бы вы аврорат выбрали — там бы прошли курс. Конечно, природные данные всегда усиливают навыки, но и на магии как таковой тоже можно выехать. — А как понять, есть у меня эти данные или нет? — Например, если вы случайно озвучиваете, как вам кажется, мысли другого. Хотя легилименция — это, конечно, не чтение мыслей. Но вы смотрите на человека — и вы не «знаете», о чем он думает, а будто видите его в другой ситуации, у вас в голове возникают яркие картины. Ну и чисто физиологически… Спокойно. — Томас протянул руку и будто сделал попытку дотронуться до лба Северуса чуть выше переносицы. Тот вдруг поморщился и попытался отодвинуться. — Что? Сильное ощущение? И все еще сохраняется? А я ведь палец убрал. Это то, что индусы называют «аджна» — третий глаз, чакра. Она очень развита у легилиментов и окклюментов. — Очень сильное, — признался Снейп. И уточнил жалобно: — Только в аврорате? — Нет, конечно. Меня вот Альбус начал учить еще в школе — окклюменции, разумеется. Я всегда ему завидовал — он тоже очень сильный легилимент, но так мягко работает. — Ну, меня он учить не станет, — вздохнул Северус. — Сначала закончите школу, а там посмотрим. Вернемся в дом — я вам отдам конвертик с двумя волосками. Кстати, Таффи сама предложила. — Спасибо, сэр! — Северус просиял.