***
Ночью Снейп проснулся от какого-то неприятного сна, но не мог вспомнить, что конкретно снилось. Засветив на конце палочки огонек, он первым делом увидел сундук. Одна мысль не давала покоя. Снейп встал с постели, зажег лампу и полез внутрь. Сундуки всегда стоили дорого, но все же стоимость разнилась в зависимости от площади внутренних помещений. Это как с палатками. Две комнаты внутри — одна цена, три и больше — все дороже и дороже. По «метражу» сундук находился в средней ценовой позиции, но был не новый. Снейп облазил все углы, рассмотрел все предметы мебели и убедился, что к ним применяли магию, чтобы привести в порядок. Сундуки никогда не продавались с «начинкой». Следовательно, мебель подбиралась и покупалась отдельно. Да, подержанная, но ее отчистили и отполировали. Сделанные открытия Снейпа успокоили. Мистер Реддл точно не приложил руку к этому подарку. Он бы просто купил все новое — почему-то Снейп был в этом уверен. Значит, Морна и ее дочери готовили подарок по собственному почину, сообразно своим возможностям и чувству меры. Еще до Рождества Снейп был бы счастлив, узнай он случайно, что мистер Реддл поучаствовал в дарении — надоумил Морну или добавил денег. Но с тех пор Снейп слегка поумнел — во всяком случае, он полагал, что поумнел. Если мистер Реддл ведет себя как чужой, значит, любое вложение средств с его стороны — это уже попахивает благотворительностью. Яды — другое дело. Это как с зельем — подарок, сделанный своими руками. К тому же мистер Реддл не такой человек, который не выполняет обещаний. Что ж, теперь у Снейпа была возможность сварить все запланированные зелья и сделать все, чтобы не чувствовать себя обязанным. Угомонив свою подозрительность, он вылез из сундука, закрыл крышку и улегся досыпать. Утром, после завтрака, Снейп демонстрировал чудеса политеса — расспрашивал девушек о том, как им живется в Дублине, как они учатся. Обрадованные интересом с его стороны, Шилин и Джун принялись рассказывать о дублинской школе целительства и о подготовительных курсах учителей начальной школы. Показывали альбомы с видами магического Дублина, колдографиями сокурсников, снимки семьи старшей сестры. Глядя на ее странную красоту, Снейп с усмешкой думал: «Вот точно фейри. Как же ее в холмах-то накрыло». У Шоны было два сына-близнеца (видимо, род Донахью-Ши вообще был предрасположен к рождению двоен). Внешность мужа Шоны, мистера Бреаннана, ничем особым не отличалась — мужчина как мужчина, типичный медик по виду. Такие и у маглов встречаются сплошь и рядом. Младшие Реддлы, пришедшие через час, как раз и застали Снейпа за разглядыванием альбомов. — Кажется, тебя пора спасать, — засмеялся Маэн. — Кузины, отпускайте Северуса, мы с ним полетим на разведку. — Пикник! — Таффи сделала пируэт. К пикникам Снейп относился критически, но провести время с Маэном был совсем не против. Он взяли у Морны две метлы, и, когда поднялись в воздух, Маэн указал на юг. — Там хорошая такая полянка в ложбинке. Ветра нет, трава уже растет. Собственно, я ее давно присмотрел. А мы можем слетать к заливу, хочешь? Девчонки пока все равно будут хлопотать на кухне, собирать корзины, вернемся на все готовое. — К заливу так к заливу, — согласился Снейп, — куда скажешь. А ты умеешь хитрить! Вот никогда бы не подумал! — От дам иногда следует сбегать, а то замучают болтовней. Эх, жалко кузены уехали, хоть какая-то мужская компания бы образовалась, а теперь нам придется держать оборону вдвоем. — Никогда раньше не общался с девушками, но со стороны поглядеть — эти очень милые. В школе с ними все куда хуже. — Кузины же старше, умнее. А ты им нравишься как парень, я заметил. У тебя девушки совсем нет? — Как парень? — поперхнулся Снейп. — Маэн, надеюсь, что ты ошибаешься. Твои кузины очень милые, а твоя сестра — настоящая красавица, если бы я обращал внимание на девушек, то, наверное, влюбился бы в первую очередь в нее. Но меня не интересуют девушки... в качестве девушек. — Слушай, «нравиться» — понятие широкое, — изрек Маэн. — Радар, как говорят маглы, в твою сторону у кузин поворачивается, но планов они не строят, не волнуйся. А бойфренд у тебя есть? — Нет, — мрачно отозвался Снейп. — Есть человек, которого я люблю. Но он парнями не интересуется. Так что увы. — Прямо совсем не интересуется? — с сочувствием спросил Маэн. — Думаю, что совсем. Но это даже не главное. Главное, что он любит... это твой отец, Маэн. Прости, если шокировал. Надеюсь, тебя не надо специально просить не обсуждать это ни с кем. Удивительно, но Маэн с метлы не навернулся и даже не притормозил от неожиданности. — Давай-ка долетим до залива, а там поговорим, — ответил он только. Минут через десять они спустились вниз, на песок между двух больших валунов, которые хорошо защищали от ветра. Приставили к ним метлы, Маэн достал из кармана клетчатый лоскут, встряхнул его — и тот стал пледом. — Ну вот, присядем, — сказал он, занимая половину. Снейп сел рядом — ничего иного не оставалось. Его слегка беспокоила спокойная реакция Маэна на такое вопиющее заявление. — В принципе, ты мог бы мне об этом не говорить, — начал тот. — Погоди, не возмущайся. Просто о таких вещах стоит говорить только тому, кому ты совершенно доверяешь. Ты мне нравишься, ты отличный парень, но мы с тобой видимся второй раз в жизни. Это первое. Меня твои слова не шокировали, не беспокойся. У меня не было иллюзий насчет того, что родители, возможно, заново сойдутся, уже сразу после их развода. Так что я не воспринимаю твои чувства к моему отцу как что-то, угрожающее моей семье. — Я не сказал бы этого тебе, будь он женат на твоей матери. А доверие... знаешь, я, в общем-то, никому не доверяю, но и обманывать конкретно тебя — не хочу. Ты все равно когда-нибудь узнал бы, и выглядело бы это... ну, не очень. — Спасибо за доверие, как говорится. — Маэн говорил настолько ровным тоном, что Снейпу окончательно стало не по себе. — Я могу тебе только посочувствовать. Не потому, что ты чем-то плох, вовсе нет. Просто после развода отца совершенно замучили, если честно. Открылся сезон охоты. — Я не сомневаюсь, — Снейп прикрыл веки. — Но я не собираюсь охотиться на него. Я даже говорить с ним на эту тему не собираюсь. Я практически и признался только тебе, никто другой об этом от меня никогда не услышит, включая и его самого. — Что, собираешься сразу склеить ласты — и на дно? — А что, я должен лезть к нему в постель, — усмехнулся Снейп, — и просить срочно разлюбить бывшую жену и полюбить меня? Нет, извини. — Если ты так рассуждаешь, то у тебя не любовь, а просто вожделение. Извини. — Вот как раз если бы было только вожделение, то лез бы в постель и вешался на шею, — вздохнул Снейп. — Нет, Маэн, это вообще не главное, хотя, конечно, оно есть, я и не отрицаю. — Ладно, допустим. Что ты готов сделать для человека, которого любишь? — Все, чего он захочет. Даже если он хочет, чтобы я держался подальше. — Непродуктивно. Ни для тебя, ни для него, — Маэн махнул рукой. — Ладно, не лезу. Но учти, что отец раньше никогда ни с кем так не носился, как с тобой. — Ну, это он «носился», пока в глаза случайно не посмотрел мельком, одну секунду. Думаю, ты в курсе, что в первую очередь считывается то, что лежит на самой поверхности, а что там лежит, когда тебя за мгновение до этого обняли на прощание? И посчитай я нужным, сам бы сказал «не лезь», можешь не сомневаться, я излишней вежливостью не страдаю. Просто мне не с кем больше о нем говорить. Но если тебе неприятно, давай сменим тему. — Мне не неприятно, иначе бы я тебя остановил в самом начале. Понимаешь, отец не такой человек, которого бы в принципе шокировало, что его кто-то хочет. — Ну, вероятно, его «шокированности» есть какое-то объяснение, — Снейп нервно пожал плечами. — Например, ему могла очень не нравиться моя мать — они учились вместе в школе. Вряд ли, конечно, дело в этом, но как вариант, а вариантов я за последние три месяца перебрал уйму. Маэн, это не важно, дело не в причине, а в самом факте. Он не просто шокирован, он отстранился, ничего не объясняя. Значит, так и будет, раз он хочет. Прости, давай правда сменим тему. Как поживает твой племянник? — Прежде чем мы сменим тему, я все-таки скажу, — покачал головой Маэн. — Северус, а тебе не приходила в голову простая мысль, что ты младше нас с Таффи? Как тебе такой вариант? — Я знаю, что младше вас. Ну и что? Прости, какая разница? Я совершеннолетний. — Да это понятно! Хоть завтра женись, как говорится. Но отцу-то моему уже пятьдесят с хвостиком! Как он может воспринимать человека твоего возраста иначе, чем ребенка? Он же наверняка думает, что тебя невольно… ну… очаровал. — Ты его оправдать, что ли, пытаешься? Не передо мной, Маэн! Я его совершенно ни в чем не обвиняю, ты не понял. Его может не устраивать во мне что угодно, в том числе возраст, пол, внешность — он не обязан относиться ко мне так, как я к нему, это вообще было бы странно. Просто пойми: я ему ничего не говорил, я ничего не просил, он знать не знал, чего мне хочется. Сейчас я научился закрываться от легилимента... ну, не от такого сильного, как твой отец, но три месяца назад я этого не умел совсем. И он увидел то, что лежало на поверхности. Можно подумать, когда тебя обнимает твоя девушка, ты в этот момент о нумерологии думаешь. — Я не оправдываю, — помотал головой Маэн, — я пытаюсь тебе объяснить его поведение, если ты сам не делаешь попыток посмотреть на ситуацию с его точки зрения. И ведь ты не разрешал ему смотреть себе в глаза. Он даже у нас спрашивает разрешение до сих пор. — Разрешал. Он сам не хотел. Он посмотрел случайно. Но какая разница, Маэн? Он мог сказать мне «извини, я не интересуюсь парнями», «извини, я люблю свою жену», «извини, ты младше моего младшего сына»... да что угодно, я что, произвожу впечатление настолько непонятливого тупицы? Ну, любил бы дальше так же молча его, и все. — Ну вот тут он неправ, — кивнул Маэн. — Я его не обвиняю, — повторил Снейп тоскливо. — Просто жаль, что... не сложилось. — Ладно, я лучше промолчу, тебя не переспорить. Ты мне вот что лучше скажи — писать-то мне будешь? — Не знаю, способен ли я на дружбу, — нахмурился Снейп, — не было возможности проверить, но если способен, то ты — первый кандидат, и совсем не потому, что ты его сын. Так что, если ты не передумал после этого разговора со мной общаться, то я, конечно, буду писать. — Чудак, — Маэн хлопнул его по плечу, — я же первый спросил. Ну что, полетели за дамами? Меньше всего Снейп сейчас нуждался в пикнике, но ему не хотелось выдавать свое настроение и портить его другим. До вечера он размышлял, не вернуться ли в школу, но утром решил, что куда лучше побыть среди приятных ему людей. Маэн, возможно, догадался бы, почему ему хочется уехать, но именно он ведь выслушал, понял и, как мог, поддержал. Вот уж от кого Снейп не ожидал подобного. Ни Морна, ни ее дочери, ни тем более Таффи не заслуживали того, чтобы он срывался на них из-за личных проблем. Ему еще с этими проблемами жить и жить.***
Чем больше Томас отдалялся от Снейпа, тем упорнее он отстаивал его интересы. Он уладил все вопросы с авансом, составлявшим четверть от той суммы, которую аврорат мог выплатить в случае сертификации заклинания. До окончания каникул оставалось два дня, а Томас уже отправил в Хогвартс письмо Альбусу с просьбой уведомить, когда Снейп сможет посетить Лондон. Ответ пришел в последний день каникул. Альбус писал, что Снейп вернулся и полагает, что лучше решить все вопросы поскорее, чтобы не срываться из школы посреди учебной недели. Томас не совсем понимал такую спешку, ведь переместиться в Лондон Снейп мог и после уроков. Возможно, парню хотелось просто убедиться, что первая заработанная им существенная сумма — это не фикция, а реальность. Это Томас мог понять — несмотря на то, что он никогда не нуждался в деньгах, он хорошо помнил, что и сам испытывал гордость, когда стал зарабатывать, еще учась в Академии. Томас прибыл в Гринготс первым и успел утрясти все формальности до появления Снейпа. Будучи существами жадными до золота и драгоценностей, хваткими и неэмоциональными, гоблины тем не менее готовы были чуть ли не джигу выплясывать вокруг важного клиента. Томаса провели в отдельный кабинет, предложили ему эльфийского, двое клерков занимались с ним оформлением ячейки для мистера Северуса Тобиаса Снейпа, а третий дежурил на входе, чтобы сразу же встретить молодого мага. Хранилища Гринготса казались бесконечными, но все же имели свой предел. Томас долго выбирал на плане свободную ячейку, чтобы она не находилась слишком глубоко и Северус был бы избавлен от различных «аттракционов» вроде «русских горок» на вагонетках или пролета под магическим водопадом. Как раз нашлась ячейка, хозяин которой не так давно умер, а наследники выгребли все до последнего кната и перебрались в Австралию. Всего лишь на третьем подземном этаже, просто спуск ногами по лестнице. Томас успел одобрить предложенный вариант, когда гоблин ввел в кабинет Снейпа. Томас встал ему навстречу, улыбнулся и протянул руку. — Добрый день, Северус. Как поживаете? — Спасибо, мистер Реддл, — Снейп пожал ему руку. — Все хорошо. Я только что от Морны, видел ваших. Спасибо огромное за яды, сэр. Я в этом году получил столько подарков! — Подарки — это замечательно. А какой у вас суровый филин! — Томас улыбнулся. — Мне Хук рассказывал. Спасибо вам за зелье, просто потрясающий уровень мастерства. — Филина зовут Грей. Это Маэн с сестрой мне подарили, представляете? А Морна с дочками подарила мне сундук! Снейп выглядел совершенно счастливым, и Томасу было неудобно играть в отстраненность. — Они мне не сообщали, надо же, — он покачал головой, — но я рад, что вы поладили. Однако мы заставляем милейших гоблинов ждать. Никому бы в здравом уме и твердой памяти не пришло бы в голову называть гоблинов «милейшими», но те просияли. — Вы привезли метрику, Северус? Для оформления бумаг понадобится она и палочка — для вашей дальнейшей идентификации. — Конечно, сэр, документы с собой, — Снейп протянул старшему клерку пергамент. — И вы же не думаете, что я мог отправиться куда-то без палочки? — с этими словами он передал и ее тоже. — Спасибо за все, сэр, — добавил он, посмотрев на Томаса. Тот привычно отвел взгляд. — Вот уж не за что, Северус. Полагаю, лет через пять эта ячейка станет вам маловата, и вы заведете новую. Сейчас господа клерки все оформят, а пока вот, — и Томас указал на сундучок. — Пятьсот тридцать галеонов. — Сколько? — у Снейпа отвалилась челюсть. — Вы же говорили, что будет только аванс?! — Это и есть аванс. Четверть от предполагаемой суммы. Боевые заклинания стоят дорого. — Ничего себе! — Снейп забыл, что он находится в банке и гоблины уже откровенно пялятся на него. — То есть спасибо, сэр, ваш вечный должник! Я смогу заплатить за обучение в Академии! И компоненты... я смогу купить компоненты для зелий! У меня ведь теперь сундук есть! Там будет лаборатория! — Лаборатория — это замечательно, — спокойно кивнул Томас. Тут гоблины доложили, что все готово и мистер Снейп может пройти с ними, чтобы получить ключ от ячейки и положить в нее первую сумму. — Ну что же, вперед, Северус, — подбодрил Томас. — Может быть, спустимся вместе? — попросил тот. — У меня нет секретов от вас, сэр. — Дело не в секретах, хотя гоблины разрешают присутствовать еще кому-то, кроме владельца ячейки, только в случае, если владелец несовершеннолетний. Но вы теперь полноправный член магического сообщества. А еще сегодня у меня рабочий день, и я покинул службу, только чтобы уладить дела. Томасу захотелось ободряюще похлопать Снейпа, у которого от огорчения потемнело лицо, по плечу, но он сдержался. — Не обижайтесь, — сказал он мягко. — Удачи вам. И пишите, как пойдут дела. До встречи на экзаменах. — Да, сэр, — ответил Снейп ровным тоном. — Конечно. Простите. Спасибо, что нашли на меня время. Томас с шумом набрал в грудь воздуха, но выдохнул, только когда вышел из кабинета.***
Он вновь погрузился в работу. Весна была в самом разгаре, приходилось не только координировать работу отдела, но иногда и самому участвовать в операциях. Обычная служба, по вечерам — занятия наукой. Монография отлично раскупалась, издатели намекали, что с удовольствием примут в печать следующую. Томас только морщился от таких предложений: он писал серьезный труд, а не какой-нибудь бестселлер, как называли это маглы. Министерство отреагировало на выход книги не так, как рассчитывал Томас: ему поступило предложение переписать ту часть в учебнике по ЗОТИ для четвертого курса, где говорилось о вампирах. Он согласился и тут же принялся работать над разделом, надеясь, что департамент образования не станет затягивать с переизданием учебника. Двадцать первого к нему заходил Альбус, в очередной раз побывавший в Лондоне по делам Визенгамота. В числе прочего рассказывал об успехах Снейпа: о том, что вражда с Блэком закончилась, что бывшие недруги даже занимаются едва ли не каждый вечер. Рассказал и про волчье противоядие: «Ты же все равно давно знаешь о Люпине, голубчик». Известие, что Снейп с первого раза прекрасно сварил такое сложное зелье, Томаса впечатлило. Он даже хотел написать парню, поздравить, но потом передумал. Раз сам не сообщил, значит, не посчитал нужным, да мог бы и в банке намекнуть, что у него есть важные новости — Томас бы задержался по такому поводу. Видимо, в Хогвартсе дела шли прекрасно и настало то самое время, когда можно было понемногу начинать отходить в сторону. Право, когда у такого убежденного профессионала, каким уже являлся Снейп, в делах наступает подъем, становится не до наивных юношеских привязанностей. И Томас пропустил двадцать пятое число. Но письмо из Хогвартса с упреками или напоминаниями об обещании не пришло. Наступил май — у седьмого курса начались горячие дни. Еще немного — и выпускные экзамены. Томас и так бы поехал в школу, но он все же планировал отправить двадцать пятого маленькую весточку с пожеланиями успехов. Однако седьмого числа к нему в окно ввалился филин, совершенно утомленный перелетом, неся в когтях письмо и кожаный мешок. Томас машинально принял мешок и сразу понял, что там монеты — по весу судя, около ста галеонов. Пальцы сами собой разжались, и мешок со звоном упал на стол. Томас развернул письмо и прочел: «Уважаемый мистер Реддл, я продал двадцать флаконов нового зелья, в состав которого вошел добытый вами компонент. Сделка совершенно официальная, и я имею на руках патент. Отправляю вам вашу часть гонорара, которая составляет ровно пятьдесят процентов от цены, которую я получил. Надеюсь, что этого достаточно. Насчет магического воздействия на монеты можете не беспокоиться, вам оно не принесет никаких проблем. С. Снейп». Томас осмотрел сургуч — на нем был обычный оттиск слизеринского герба. Все прошлые письма Снейп запечатывал так же. Чувствуя, что как-то стремительно теряет способность соображать, Томас потер виски. Ладно, он сам виноват, парень обиделся. Вероятно, он не совсем понимал, как может быть воспринята отправка денег. Но что еще за магическое воздействие? Ему оно вреда не принесет — а кому принесет? Что еще за детские игры? Томас высыпал монеты на стол, провел над ними ладонью, и они выстроились в девять одинаковых столбиков по десять штук. Выяснив сумму, полученную Снейпом, Томас сгреб золото в кучу. Он начал с приборов — вредноскоп с громким жужжанием крутился уже на расстоянии пары метров. Он исследовал каждый галеон — и на каждом читался след какого-то заклятия. В то, что Снейп стал бы с маниакальным упорством воздействовать на все девяносто золотых, с трудом верилось. Некоторые варианты вроде порчи Томас отмел сразу. Но все же изначально имелось какое-то заклинание широкого действия, связанное с монетами, которое не могло нанести ущерб адресату, но по сути являлось вредоносным. Тогда Томас перешел к чарам, вначале попеняв себе на то, что не поостерегся любовного зелья наружного воздействия наподобие бедового лосьона — школьники вообще порой не считали их чем-то опасным. Он тут же обругал себя: школьники, но не знающий зельевар. — Будем рассуждать логически, — произнес он вслух. Логика-то подсказывала очевидную вещь, но это попахивало чем-то болезненным. Томас стал проверять монеты на энергетические привязки и почти сразу нашел разгадку. Откуда Снейп выкопал такие чары, он не знал, да и какая разница? Проведя несложные манипуляции, Томас обезвредил галеоны, сгреб их обратно в мешок и в сердцах едва не порвал кожаные шнурки. Потом накормил филина и выпустил в окно. В общем-то, любой другой на его месте отправил бы с филином и мешок, тем более теперь монеты стали безопасными. Непонятно, на что рассчитывал Снейп изначально, намекая на то, что они зачарованы? Он что, правда считал, что Томас примчится в школу выяснять, в чем тут дело, и станет рвать на себе волосы, наблюдая последствия своего опрометчивого поступка? Или вообще отправит мешок с филином, а потом ему сообщат, что Снейп страдает в Больничном крыле?***
Потянулись дни после пасхальных каникул. Очень насыщенные дни, надо сказать. Снейп занимался с Блэком каждый день, директор тоже находил для окклюменции время два-три раза в неделю. Собравшись с духом, Снейп вскрыл флакон с ядом гремучей змеи и сварил зелье для корректировки фигуры. Получилось двадцать порций и пробник, который он и отнес профессору Слизнорту с пояснением, что зелье усовершенствовано и хотелось бы его запатентовать. Декан пробник взял, а через несколько дней пришел с вопросом, сколько порций Северус готов продать прямо сейчас. Продавать зелье, не прошедшее апробацию? Но декан пообещал все оформить надлежащим образом, и считать, что его обманут, Снейп все же не мог. Он передал профессору двадцать флаконов и подробную инструкцию по приему, даже не называя цены, но рассчитывая, что за каждый флакон можно выручить не меньше трех галеонов, а если повезет, то и по четыре. Каково же было его изумление, когда декан тут же заплатил ему сто восемьдесят галеонов и очень довольный ушел, пообещав, что патент «для его лучшего студента» он получит и вручит еще до окончания курса. Что ж, Слизнорт решил похвастаться учеником, пусть его. В апреле Снейп сварил очередную порцию волчьего зелья, и все прошло хорошо. Все, кроме одного — по возвращении из банка он ни разу не написал мистеру Реддлу сам, и тот не прислал ни единого письма с вопросом «не случилось ли чего». Снейп ждал двадцать пятого с диким напряжением, очень надеясь получить весточку из Лондона. Но двадцать пятое пришло и миновало, а письма все не было. Наверное, если бы он написал первым, ему бы ответили... но он не написал. Спроси его кто-нибудь почему — он не смог бы толком ответить. Но ему до смерти хотелось, чтобы мистер Реддл сам поинтересовался им, ну хотя бы из вежливости, Северус под конец согласился бы уже и на это. Но письма он так и не дождался. Начался май, до экзаменов оставалось меньше месяца, в первых числах Слизнорт принес обещанный патент, и тогда Снейп, посчитав, что деньги им честно заработаны, вспомнил о шутке мистера Реддла по поводу фирмы. Он положил в мешочек ровно девяносто галеонов и, подумав, наложил на них заклятье — простенькое, которое обычно влюбленные парни накладывают на подарок или букет, посылая его «даме сердца», чтобы подарок нельзя было вернуть назад без того, чтобы не навредить пославшему... ну, как навредить? Если презент под таким заклятием возвращали, то отвергнутый начинал страдать от мигрени. Глупое заклятье написал буквально несколько лет назад парень с Равенкло, и оно прижилось в школе, хотя вслух многие считали его манипуляцией и ругали, но все же нередко использовали. Снейп никогда, естественно, ничем подобным не баловался и сейчас наложил чары, не совсем понимая, какой реакции ждет. Неужели хотел, чтобы мистер Реддл его пожалел? В общем, Грей понес галеоны в Лондон. Прошел день, другой, голова не болела, и это означало, что мистер Реддл взял деньги. Но он ничего не написал, не высказал возмущения, не пытался как-то объясниться. В глубине души, где-то очень глубоко, Снейп не верил, что мистер Реддл потратит деньги на себя. Может, он уже выбросил их в Темзу или поменял на магловские и раздал бездомным. А что не пишет, означало только одно — он вычеркнул его, Северуса, из своей жизни. От таких мыслей голова то и дело принималась болеть и без всяких заклятий. В субботу после ланча его неожиданно вызвал к себе декан. Снейп удивился: неужели какие-то проблемы с зельем, или вдруг Слизнорт нарушил инструкции по его приему? Немного встревоженный, он поспешил в кабинет на седьмом этаже. Запыхавшийся, он постучал в дверь. — Проходите, Северус, — раздался вполне бодрый голос декана. Снейп вошел и убедился, что все в порядке и Слизнорт выглядит уже значительно стройнее. Отметил про себя, что уже стал «Северусом», его вроде как «повысили». — Мой юный друг, — улыбнулся Слизнорт, — в школу прибыл мистер Реддл и хочет вас видеть. Он в Комнате приема. В первый момент сердце Снейпа ухнуло куда-то вниз. Потом он понял, что вниз придется бежать ему самому, поскольку комната, где, оказывается, ждал мистер Реддл, находилась на первом этаже. Не сказав декану по этому поводу ничего из вертящегося на языке, Снейп сделал вид, что это в порядке вещей, когда со студентами-выпускниками встречается начальник отдела аврората, и направился по лестницам вниз. Перед дверью в комнату, куда он последний раз заходил первокурсником, Снейп вдохнул, выдохнул, а потом вошел. С прошлого раза тут ничего не изменилось — практически пустое помещение со сводчатым потолком, резной сундук у стены. Его поставили сюда веке в тринадцатом, когда-то использовали, а потом забыли. Он даже не запирался. Говорят, когда-то в нем обитал зловредный школьный призрак и пугал первокурсников. Снейп и сам не мог понять, к чему он все это вспоминает, но как-то промелькнуло в голове мгновенно. Потом он понял, что воздух в комнате странно плотный, так что даже дышать тяжело. Мистер Реддл стоял, скрестив руки на груди, возле пресловутого сундука. — Добрый день, сэр. Отличная погода, почти совсем лето, — сказал Снейп. Тут же раздался звон и стук: мешок с галеонами приземлился на крышку сундука и пустое деревянное нутро отозвалось эхом. — Полагаю, я качественно снял чары, что бы там ни было, — холодно произнес мистер Реддл. — Восхищен вашим мастерством, мистер Реддл. Вы настоящий профессионал, — рот Снейпа искривился в усмешке. — Можете делать с этими деньгами что хотите, хоть в озере утопить, — тем же тоном произнес Реддл. — Но меня избавьте от этих детских игр. Появилось ощущение, что из комнаты куда-то медленно уходит кислород. Светильники под потолком потускнели. — Детские игры — вот что это было, значит? — воскликнул Снейп. — Ну что же, сэр, вы можете найти себе на пятом или шестом курсе менее сексуально обеспокоенного студента, чем я, а лучше девушку, и потратить ВАШИ деньги на нее. Он ожидал всплеска гнева, каких-нибудь новых «пугалок» со светом, но внезапно дышать стало легче, а через мгновение Реддл прошел мимо него к двери, аккуратно обойдя, чтобы случайно не задеть даже рукавом мантии.***
Ему стало все равно. Промелькнул май, с очередным волчьим зельем и занятиями с учителем и учеником, начались и подошли к концу экзамены, которые Снейп сдавал с абсолютным равнодушием. Зелья стояли предпоследними в их ряду, и он все-таки испытал хоть какие-то эмоции, когда Блэк сдал на «выше ожидаемого». Сам он не сорвал ни одного экзамена, получив все «превосходно», но совершенно не знал, зачем ему все это надо. На душе было даже не тоскливо — абсолютно пусто. Оставался последний экзамен — ЗОТИ. Приедет мистер Реддл в этом году на экзамен или нет, Снейп не знал и сам удивлялся тому, что его это не волнует. Пока все студенты последнего курса толпились в холле, выглядывали из окон в ожидании экзаменаторов по ЗОТИ, Снейп сидел в спальне, разглядывая каменную резьбу на панелях. Сегодня сдавали теорию — письменно, в отличие от СОВ; за порядком в аудиториях предстояло следить школьным преподавателям и кому-то из комиссии. В спальню стали возвращаться слизеринцы. Снейп чувствовал спиной, что на него то и дело поглядывали, но хотя бы вопросов не задавали. Думали, видимо, что он таким манером сосредотачивается. Через два часа зазвонил колокол, возвещая о начале экзамена. Слизерину для этих целей отвели класс ЗОТИ. Гриффиндор сдавал в классе трансфигурации. Когда слизеринцы поднимались на третий этаж, им навстречу по другому лестничному пролету как раз двигались гриффиндорцы. Блэк помахал Снейпу рукой, тот, больше машинально, кивнул, но отметил, что Люпин выглядит неплохо — он более чем успешно пережил июньское полнолуние, которое удачно попало между экзаменами. В аудитории дежурили профессор МакГонагалл и какая-то пожилая волшебница из Министерства. Снейп сразу пошел к столам первого ряда и занял тот, что посередине, поэтому одним из первых вытащил билет и тут же принялся писать. Ему попались удушающие заклятия и противодействие им, виды защитных амулетов и банши. Он исписал с обеих сторон два полагающихся ему куска пергамента и еще дополнительный. Во время ужина за общим преподавательским столом сидели все экзаменаторы, но мистера Реддла среди них не было — видимо, он взял самоотвод. На другой день сдавали практику. Самый долгий экзамен и самый изнурительный для комиссии. Студентов заранее распределили на группы, чтобы они не толпились в холле перед Большим залом, откуда разом исчезли все столы, кроме одного. Начали сразу после завтрака и за полчаса до чая должны были закончить. Жребий отправил Снейпа в последнюю группу — вместе с Блэком, кстати. Тот после теории чувствовал себя отлично, вполне довольный и билетом, который ему попался, и написанными ответами. Люпин уже сдал практику во втором потоке и получил «превосходно». В половине четвертого Снейп поднялся в холл, Блэк тут же бросился к нему и бодро сообщил: — У них скоро перерыв заканчивается. Он принадлежал к редкому типу студентов, которые выражают свою нервозность перед экзаменами тем, что пребывают в нарочито приподнятом настроении, даже умудряются сыпать шутками. — Да, очевидно, скоро, — отозвался Снейп, слегка дернув уголком рта. — Как предыдущий поток? — Одну из наших завалили, представляешь? — и все-таки Блэк заметно нервничал, он даже слегка раскачивался с пятки на носок и обратно. — Нельзя завалить на экзаменах, — тоном преподавателя, смирившегося с тупостью ученика, ответил Снейп. — Ты или знаешь, или нет. — Ну, Дафна хотела в аврорат, а ей влепили всего лишь «удовлетворительно». «Даже догадываюсь, кто влепил, — подумал Снейп, — ну да мне в аврорат, слава Мерлину, не нужно». И тут прозвучал колокол. Двое из студентов слегка попятились от двери в Большой зал, один, наоборот, прилип к стене. Снейп пожал плечами, глядя на эти телодвижения. — Роджер Пьюффой, — раздался громовой голос из-за двери. — Сириус Блэк, приготовиться. «Прилипший» открыл дверь и исчез в зале. Блэк по-собачьи посмотрел на Снейпа. — Все будет в порядке, — сказал тот. — ЗОТИ — твоя стихия. Пьюффой буквально вылетел из зала через десять минут и заплясал джигу. — «Выше ожидаемого»! — заорал он. — Сириус Блэк, — заглушил его радостные вопли голос, — Северус Снейп, приготовиться. Ноги сами понесли его следом за Блэком, который в дверь не просачивался, а открыл ее настежь. Снейп успел увидеть стол, одинокий стул по другую сторону от него, успел окинуть взглядом ряд экзаменаторов. Мистер Реддл сидел, наклонившись к старому магу, слушал, о чем тот говорит ему на ухо, и улыбался. Снейп отшатнулся от двери и подпер стену. Он стоял, закрыв глаза, размеренно дышал, и губы его растянулись в усмешке. За дверью вскоре послышались хлопки заклинаний — Блэк спарринговал. Снейп мог по звуку определить, какие именно заклинания используют противники. Начинал обычно маг из комиссии, и получается, что Блэк удачно поставил щит на Эверте Статум. Вскоре хлопки стихли. Блэк вышел через минуту, молча поднял руки над головой и победно потряс кулаками. — Северус Снейп, — прогремело из-за двери, — Марджери Райт, приготовиться. Он вошел в Большой зал и направился к стулу, стараясь смотреть на того самого старенького волшебника, как раз напротив. Он успел заметить, что на столе лежит протокол, а еще стопки их теоретических работ. Так хорошо знакомая рука положила перед стариком его пергаменты, фразы местами были подчеркнуты красным. — Добрый день, — поздоровался Снейп с экзаменаторами. — Добрый день, мистер Снейп, — улыбнулся старичок, — присаживайтесь. Что ж, мистер Реддл проверил вашу работу, я тоже ее просмотрел. «Угу, и исчеркали всю», — мелькнул в голове ядовитый голос. — Похвально, молодой человек, весьма похвально, — продолжил старик, — за теорию у вас, несомненно, «превосходно». Снейп вскинул взгляд, посмотрел на старичка, потом на мистера Реддла, но тот наклонился к волшебнице, сидящей по левую руку от него. Та что-то показывала ему в пергаменте. Мистер Реддл посмотрел и кивнул. — Полагаю, — заговорил он, — можно перейти к спаррингу? — Мистер Снейп, как я вижу, выбрал в качестве дальнейшей жизненной стези зельеварение, — проговорил старик слегка витиевато, — ему достаточно продемонстрировать владение определенными заклинаниями. — Думаю, мистер Снейп от спарринга не откажется, сэр, — мягко возразил мистер Реддл. — Разумеется, не откажусь! — Пожалуйста, — улыбнулся старик, и тут только до Снейпа дошло, кто принимает у него экзамены. Имей он возможность покупать себе шоколадных лягушек, собирай вкладыши, он бы уже давно понял, что перед ним сидит Гераллт Инир — знаменитый аврор, который возглавлял это ведомство во время Первой Магловской войны. Это понимание на секунду даже смело всю нервозность, связанную с присутствием в школе мистера Реддла. Снейп встал и занял позицию напротив все того же Петрокса, с которым уже встречался на СОВ. Тот кивнул ему, как старому знакомому. Вспомнив вдруг рассказ Маэна о Шармбатоне, Снейп отсалютовал противнику палочкой. Он чувствовал, что по периметру зал защищен, и отлети кто-то из студентов нечаянно назад, он приложился бы спиной к мягкому, пружинящему барьеру. Они начали. Снейп спарринговал отменно, стараясь не терять головы, не увлекаться, не стремясь намеренно поразить комиссию. Зато нервничать стал Петрокс. Он вроде бы должен был помнить бой на пятом курсе, но на этот раз Снейп не применял никаких особых, выходящих за рамки программы заклинаний, а пробить его защиту не удавалось. Петрокс решил пойти на хитрость и применил антиаппарационную петлю — заклинание намного более мощное, чем любое магическое лассо, которыми дуэлянты пытаются уложить противника на лопатки. Не успел он закончить движение палочкой, как тут же отлетел назад и впечатался в барьер, который даже всосал его на полметра вглубь себя и с чавканьем выплюнул. — Браво, молодой человек! — воскликнул старый аврор. — Думаю, никто из коллег не станет возражать, что это «превосходно»? Никто не возражал. Секретарь уже вносил оценку в протокол. Снейп поклонился комиссии и спрятал палочку. — Вы свободны, — кивнул Гераллт Инир. — Удачи при поступлении… — заговорил мистер Реддл, но Снейп резко развернулся и поспешил прочь из Большого зала.***
Вот и наступил последний день в школе. Вещи собраны, уложены в чемоданы. Младшие студенты гомонят, собираясь на каникулы. Седьмой курс прощается со школой навсегда. Для многих школа стала вторым, а то и первым домом, уж для Снейпа точно. Каждый год, находясь в Хогвартсе, он старался не вспоминать Тупик Прядильщиков, а каникулы всегда становились для него самым тягостным периодом, и сейчас Снейп радовался, что можно не возвращаться в Галифакс. Блэк с Люпином заранее сняли квартирку в Лондоне: «Прямо в Косом переулке, представляешь? Может, ты все-таки с нами?» Снейп снова отказался наотрез. Себе он собирался снять жилье подальше от дома мистера Реддла. Насколько можно дальше... Снейп еще раз бросил взгляд на собранный чемодан, на лежащую на столике книгу... он так и не вернул ее хозяину. В мае просто не ожидал встречи, а во время экзаменов... словом, так и не собрался. Взяв книгу в руки, он направился к башне. Днем в школе состоялся пир, во время которого Снейпу и еще одной девушке с Равенкло вручили медали Министерства за экзамены, сданные только на «превосходно». Директор, воодушевленный и растроганный одновременно, произнес речь, провожая во взрослую жизнь старшекурсников. Снейп долго боролся с собой, но все же попрощаться с ним лично счел себя обязанным. Профессор Дамблдор давно не преподавал сам, но три последних месяца он учил Северуса лично, и, надо сказать, очень успешно. Да еще пресловутая книга... Ту, что дал ему Дамблдор, он уже успел вернуть — знал почти наизусть, а чего не помнил дословно — записал. Снейп поднялся по лестницам и предстал перед горгульей. — Давно жду вас, Северус, — прозвучало из-за дверей. Снейп вошел. Директор сидел в кресле около камина, растопленного, словно зимой. «Может быть, он мерзнет по вечерам?» — подумалось Снейпу. — Давно — это с обеда, профессор? — Нет, голубчик, гораздо раньше. Садитесь к огню, — кивнул Дамблдор на соседнее кресло. Снейп хотел было сказать, что они виделись в этом кабинете трижды в неделю весь последний триместр, но только протянув книгу. — Я хотел попросить вас, профессор, отдать это... я не смог сам, а с совой такое не пошлешь. — А просто так вы бы, голубчик, и не зашли попрощаться? — Зашел бы, — Снейп все-таки прошел к камину и сел, положив книгу себе на колени. — Все вы, ученики, одинаковые, — вздохнул Дамблдор, — улетаете из гнезда, и потом жди вас в гости годами... Хотите остаться в школе, Северус? — На второй год? — усмехнулся Снейп. — Я серьезно. Я могу взять вас младшим преподавателем к первокурсникам. Гораций не станет возражать. Он давно хочет потихоньку отойти от дел. Снейп не ожидал такого поворота. В другое время он бы, пожалуй, обрадовался, но только не сейчас. — Спасибо, профессор... правда спасибо. Но я не справлюсь. — Напротив, голубчик, вы ведь с Блэком вон как замечательно занимались. В будущем сможете стать отличным учителем. — С собой не справлюсь, — вздохнул Снейп. — Я хочу поменять все вокруг себя. Может быть, тогда... — От себя не убежишь, Северус. Поверьте старику. — Ну, детские игры кончились, — Снейп пожал плечами, глядя на спящего феникса. — Зачем вы ему такое сказали? — вдруг спросил директор. — Это он мне сказал, — автоматически ответил Снейп. — Про игры-то он, а вы зачем ответили… тем, чем ответили? Они не обсуждали тот разговор, но Северус понимал, что директор все видел во время занятий. Что ж, он имеет право задавать вопросы, мистер Реддл сам называл его вторым отцом. — Разве ему так не проще? Ну, ошибся в мальчишке, все бывает. Мальчишка оказался недостоин. Через год-другой он уже и не вспомнит о моем существовании и никакого чувства вины не испытает. А так переживал бы, что пригрел случайно хорошего мальчика, а что с ним делать — непонятно. — Твоя беда, Северус, — спокойно сказал директор, — что ты уверен, будто знаешь, что именно чувствует или должен чувствовать другой человек. — Все в этом уверены. Разве нет? — Я не уверен, например. Но это вопрос... — Возраста? — перебил Снейп. — Опыта, голубчик, — усмехнулся Дамблдор. — Ни ты, ни Том еще не получили его столько, чтобы понимать, как легко можно ошибиться. — Заклятие с монет он снял без проблем, в школе никому не удавалось. — Это не опыт, это сила, умение рассуждать и талант. А по сравнению с тобой, дружок, у него и опыта полно. Не обижайся на старика, для меня вы все дети. — Вам можно, — чуть улыбнулся Снейп. — Ну, если можно, то скажу еще. Ты попал ему в самое больное место этим заклятьем. — Да это же обычная школьная шутка! — поразился Снейп. — Ну, не самая умная, готов признать… — Том очень давно окончил школу, Северус. При нем подобными вещами студенты не развлекались. Но даже если бы он слышал о таких чарах... Вся его жизнь посвящена тому, как бы не навредить своей силой близким, посторонним, кому угодно. И вдруг ты со своей головной болью. Но он ведь приехал сам, хотел поговорить, хотя мог бы просто отослать деньги. Конечно, он сердился на тебя, но все же хотел уладить недоразумение. — Однако ж не поговорил. — Поговорил бы, я думаю, если бы ты не сказал то, что сказал. Зачем, голубчик? Ты же не хотел, чтобы он ушел? — Нет. Я хотел, чтобы он посмотрел мне в глаза, — Снейп наконец высказал вслух свое жгучее желание. — Он ведь так ни разу… ни разу. — Он боится сделать больно, — повторил директор. — А я не побоялся! Но это не значит, что мне все равно. — Если бы тебе было все равно, я не учил бы тебя и не вел с тобой этот разговор. Что ты собираешься делать дальше, раз уж не хочешь оставаться тут? — директор сменил тему. — Академия, конечно, тебя ждет. — Да сниму жилье, поступлю в Академию, работать начну параллельно. Я вам напишу, профессор, если вы позволите, конечно. — Надеюсь, ты не забудешь, что обещал писать. Здесь твой дом, Северус, и ты всегда можешь сюда вернуться. Северус встал и протянул книгу: — Пожалуйста, передайте. Встал и директор. — Передам. Не опускай руки. В тебе огромный потенциал. Не растрать его попусту. Все у тебя еще впереди. — Спасибо, — Снейп все же усмехнулся, пошел к двери, но остановился и сказал, не оборачиваясь: — Блэк упомянул, что они с Люпином сняли жилье в Косом переулке. И я тут же подумал о том, что раз в месяц, принося им зелье, я буду проходить мимо и видеть его дом. — Сказав это, он вышел. Вернувшись в спальню, где ему предстояло провести последнюю ночь, он увидел возле чемодана большой, поблескивающий полированными боками ящик. Открыв крышку, он в первую секунду едва не задохнулся от возмущения при виде колб, флаконов, блестящих новых весов и еще кое-каких необходимых для приготовления зелий вещей, но потом заметил воткнутую сбоку записку, на которой его имя было выведено старомодным почерком директора. Развернув лист, он прочел: «Надеюсь, дорогой Северус, ты не рассердишься на меня за этот подарок. Заодно, глядя каждый день на все эти милые сердцу любого зельевара вещи, не забудешь лишний раз написать старику. С искренними пожеланиями успехов, Альбус Дамблдор».***
Лето пролетело со скоростью новейшей модели «Нимбуса». Особенно это было заметно по тому, как быстро рос Томазо. Он картавил, конечно, ужасно, но лопотал бойко — сразу на двух языках. Магические способности в нем пока не проявлялись. Том давно убедился, что никакой врожденной легилименции можно не опасаться, но однажды в августе принес показать внуку ужа. Восторженного визга было много — и только. Ужу пришлось потом объяснять, почему этот странный ребенок не разговаривает с ним, как нормальные люди. Окончательно успокоившись, Том на радостях преподнес невестке подарок — отличное магловское пианино и целую стопку нотных сборников. Эдуардина замечательно играла, и в Италии у нее был инструмент, но замужество, беременность, заботы о ребенке отвлекли ее от прежних увлечений. Осчастливив невестку, Том, приходя к сыну, наслаждался теперь музыкой. Все это немного сгладило неприятные воспоминания, связанные с майским посещением школы и демонстративным уходом Снейпа после сдачи ЗОТИ. Впрочем, по поводу последнего Том справедливо полагал, что долг платежом красен, но навел справки и узнал, что Снейп в Академию поступил, плату за первый год внес целиком. В сентябре, после летних каникул, канцелярия аврората вновь зашевелилась и к концу месяца одобрила новое заклинание. Дело осталось за Визенгамотом. По расчетам Тома, окончательная сумма должна была поступить Снейпу где-то в ноябре или начале декабря. Словом, за его материальное положение опасаться не стоило. В октябре Том ушел в отпуск, собираясь наконец осуществить первую вылазку в Трансильванию. Джереми еще дважды навещал, принося кое-какие верительные письма к тамошним обитателям, скромно прося не приглашать его в дом. Поразительно деликатный вампир попался. Том уже приготовил рюкзак, палатку, портключи, магловские деньги, запас продуктов — словом, все необходимое. Он собирался переправиться магловским паромом через пролив, а дальше часть пути проделать поездом до Мюнхена, где имелся официальный туннель в Восточную Европу. Тома всегда поражало, насколько тамошние маги прекрасно ладят с социалистическими режимами. С его точки зрения, в этом было нечто нездоровое. В день накануне отъезда Хук уже накрывал к чаю, когда зазвонил колокольчик. Эльф тут же оказался в прихожей и открыл дверь. — Из труб поднимается дым, значит, твой хозяин дома, дружок, — раздался скрипучий голос. — Альбус! — Том чуть не выбежал в прихожую и бросил на ходу эльфу: — У нас к чаю гость, Хук. — Да вот дошли слухи, мой мальчик, что ты уезжаешь надолго. Сюда-то мне проще... Обнявшись с учителем, Том провел его в гостиную. — Скоро чай, — сообщил он и поправил подушки на кресле, в котором Дамблдор сиживал еще в те года, когда жив был Реддл-старший. — Я так рад, что вы меня навестили! Прошу вас, садитесь вот сюда, к камину. — Сяду-сяду, я сегодня без ночевки, но посидеть уж точно посижу. — Директор уютно устроился в любимом кресле. — Как дети, Том? — Замечательно, спасибо… Хук, поставь столик к камину и накрой нам тут. И сервировочный придвинь… — К любимым кровососам едешь? — усмехнулся Альбус. — К ним. А вы как провели отпуск? — Да о чем ты, голубчик? — рассмеялся директор. — Выберусь разве по делам в Лондон — уже отдых от смены обстановки. А ты весь отпуск на континенте или спокойно тоже отдохнешь? — Вам полагается месяц раз в год, — с ласковым упреком ответил Том. — Представляю, сколько уже накопилось неиспользованных дней. А я пока уезжаю на неделю — исключительно на разведку. Познакомлюсь, если получится, с одним тамошним семейством, меня уверили, что их глава, по крайней мере, говорит по-итальянски. — Том обернулся к эльфу: — Спасибо, Хук, дальше я сам. Он принялся ухаживать за директором, косясь на сервировочный столик. Когда случались нежданные гости, эльф выходил из положения канапе и сэндвичами, помимо уже заранее приготовленного сладкого. — Полагается, полагается, — проворчал Альбус, беря чашку. — Мало ли что там полагается. Я уже стар для отпусков. Пара минут прошла молча. — Чуть не забыл, голубчик, я же твою книгу привез, — выпив первую чашку чая, сказал Альбус внезапно, — с июня у меня лежит. — А… спасибо, — отозвался Том. Директор достал монографию по окклюменции из зачарованного кармана. — Спасибо, — повторил Том, забирая книгу, и положил ее пока на каминную полку. — Северус поступил, кстати. Но, наверное, вы и так знаете. — Ну, извини, если настроение испортил, — ответил директор, беря очередной сэндвич с лососем и сливочным сыром. — Я знаю, да. Северус написал мне, и даже прислал зелье от радикулита. Дескать, сделал между делом, а кому оно может понадобиться, не знает. — Да не испортили, — поспешно ответил Том. — Господи, Альбус, у вас радикулит? — Да уж года два, обостряется по осени, — вздохнул директор. — Ужас какой, — пробормотал Том. Ему стало стыдно, что он не замечал недомогания директора, а Снейп увидел. — А целители что? — Заклинаниями предлагают лечить, но это я и без них умею. — Вернусь из Румынии, найдите все-таки дней пять — повезу вас в Стамбул. Вам нужны бани в тамошнем анклаве и массаж. — Минерва давно про массаж говорит, — покивал Дамблдор, — да мне все некогда... — Ну, Альбус, — Том протянул под столиком руку и положил ее директору на колено, — неужели вы откажетесь провести со мной пять дней отдыха? — С тобой не откажусь, голубчик, — директор пригладил бороду. — Давно мы вместе не отдыхали. Жаль, в Стамбуле рыбалки нет... — Ну как же нет? Есть, конечно! И у наших, и у маглов. — В море, что ли? Заклинаниями рыбу загонять неинтересно, а вот у маглов... Помнишь, на каникулах как-то ловили, такая удочка была еще у тебя, с красным поплавком? — Еще бы мне не помнить! Порыбачим с маглами, никаких проблем. Хоть на мосту — но там толпы, — хоть на окраине с лодки. — Да не переживай, Том, — сказал Альбус, давно считав его состояние. — Не заметил и не заметил — никто не заметил. Снейп узнал, и только потому, что мы с ним несколько месяцев окклюменцией занимались по три раза в неделю. С его способностями уж такие-то вещи он уловил легко. — Я не переживаю… то есть переживаю, — Том рассмеялся. — Ладно, поймали, но от Стамбула вы не отвертитесь. Налив директору еще чаю, он все-таки не выдержал: — Что Северус пишет хоть? И с кем же теперь он станет тренироваться? — Ни с кем, ты же знаешь его, он никого не впустит, кроме меня. Ну, раньше еще тебя впустил бы... Зато он с Блэком подружился. Тот к вам в Академию поступил, ты знаешь? Том кивнул. — Они с Люпином теперь твои соседи, — продолжил Альбус, — совсем рядом, через три дома отсюда. Квартиру сняли на последнем этаже. Ремус работу ищет, поступать не стал никуда. Пока у них особых проблем с деньгами нет, но Вальбурга еще не в курсе планов сына по поводу личной жизни. — Да, у него с этим возникнут трудности, — Том в задумчивости потер пальцами лоб. — Надо к ним зайти как-нибудь. Через три дома. А, точно, там как раз квартиры сдаются. А Снейп где обосновался? — Неподалеку от Академии, снял комнату с душем. В комнате кровать помещается и сундук. Не надо к ним заходить, Том, прошу тебя. Мальчик хоть и не твой подчиненный, но учится он на аврора. А Северус им зелье варит и раз в месяц станет у них бывать. Сириус не сможет не похвастаться встречей с тобой. — Намекните Люпину как-нибудь тогда, чтобы попробовал послать резюме в «Придиру». Лавгуд, конечно, слегка того, но он славный малый. — Хм, вариант. Намекну. Хорошая идея, спасибо, Том. — А когда Блэк закончит Академию, — не выдержал тот, — ему придется обходить меня за милю, что ли? — А ты этой ерундой еще три года собираешься маяться, голубчик? — язвительно спросил директор. — Да я только рот раскрыл — Северус вылетел из Большого зала, как ошпаренный, — пробурчал Том. — Ну, надо признать, ты первый так поступил с ним, — возразил директор. — Он, конечно, не от большого ума брякнул про девушку и деньги, но реакции он ждал совсем другой. — А что я должен был ему сказать, Альбус? «Ай-ай-ай, как нехорошо»? Или «приличные молодые люди так не выражаются»? — Том в сердцах встал, пошарил по каминной полке, нащупал портсигар и достал сигарету. — Вы думаете, я не догадываюсь о его идее фикс? Да я бы его там же раскатал в блинчик. — Ты настолько к нему привязался? — Дамблдор с сочувствием посмотрел на Тома. — Н-да... сочувствую, мой мальчик. Ну, я тебе кое-что объясню, погоди. Эти дурацкие чары у нас в школе уже года четыре ходят, один паренек ухаживал за однокурсницей, а она строгая такая была, все его подарки отсылала назад, даже невинную шоколадную лягушку не брала. И он придумал эти чары, чтобы она его пожалела... Ну, не подумал Северус о том, что ты этого не знаешь. Том, он влюбленный мальчишка, что бы он там сам о себе ни думал. Представить, что ты чего-то не знаешь, он вообще не может. Подумать о том, как лично тебе это будет неприятно — ну не смог. Том ожесточенно пытался прикурить сигарету, но у него не выходило элементарное заклинание. Он смял сигарету, бросил в камин и достал другую — теперь заклинание работало, но ни бумага, ни табак не желали загораться. — Альбус, ну что вы? Я же не ребенок! — не выдержал Том. — Дайте закурить! Снейп пить не разрешает, вы — курить, вообще никакой жизни! — Для меня ты ребенок, — Альбус шутки не принял, отвечал серьезно. — Спиться ты не сопьешься, хотя то, что ты нас сравниваешь — хороший знак, жаль, он не услышит. Но сигареты тебе не полезны. Вернешься от вампиров, я тебе трубку подарю. Том, у вас с Северусом есть одна общая черта, я ему говорил и тебе скажу. Вам обоим кажется, что вы понимаете: ты то, что думает он, а он — то, что думаешь ты. Вот он тебя про мать спрашивал — нравилась ли тебе она в школе. Помнишь? — Разумеется. — И ты решил, что он в тебе отца ищет. А он не тебя с отцом, а себя с матерью сравнивает, думает, мог бы он тебе понравиться или нет. Понимаешь разницу, голубчик? — Разницу я понимаю, Альбус. Но даже если бы я выпил литр амортенции, Эйлин бы мне в этом смысле не понравилась никогда. Так что я пытался как угодно увести Снейпа в сторону от этого вопроса. — Томми... ну при чем тут амортенция. Он вовсе не думал, что ты мог быть его отцом. Он думал: а он, Северус, мог бы понравиться тебе или нет, он ведь похож на нее внешне-то. — И это я понимаю, но внешность Снейпа вообще не играет для меня никакой роли. Лично для меня. С чисто объективных позиций он вполне мог бы кому-то нравиться, почему нет? — Том, прошу тебя, ты его втрое старше. Тебе сложно понять. Он юноша, при этом не самой выдающейся внешности, что уж там. Он потому и спросил про мать, что она далеко не красотка. Тебе все равно, мне все равно, а мальчику в его положении — не все равно, как он выглядит в глазах такого... ты на себя-то давно в зеркало смотрел, или магией бреешься? — Бритвой я бреюсь, бритвой, — проворчал Том. — После Ирландии я уже с порога совершенно искренне сказал Снейпу, что он прекрасно выглядит. И насчет не самой выдающейся внешности — вот не надо, Альбус. Он просто принадлежит к категории людей, которым не к лицу молодость. А так его кузины считают вполне симпатичным парнем, и моя дочь тоже, кстати. — Голубчик, ты часом сам-то не влюбился? — директор с подозрением посмотрел на Тома. — Разве оценивать чью-то внешность с чисто эстетических позиций — означает влюбиться? — рассмеялся тот. — Тогда мне пора в Мунго, Альбус. Когда мы с Киараном были в Боргезе, я с трудом воздерживался от того, чтобы не полапать Феба Бернини. — Ну, тогда еще не все потеряно, — Дамблдор с довольной улыбкой пригладил бороду. — А то я уже забеспокоился. Ты мне-то зачем доказываешь, что Северус прекрасно выглядит? Тем более что ему совершенно все равно, что об этом думают твои кузины, дочка, а так же сыновья и весь остальной мир. Его только твое мнение на этот счет интересует. А ты сперва из банка убежал, сказав, что тебе некогда, а потом даже не написал ему, как обещал, а? И если ты мне сейчас скажешь, что он первый не написал тебе, то я точно буду уверен, что ты к нему неравнодушен. — Ну, я решил, что он успокоился, — виновато хмурясь, сказал Том, — занят делом, а он вон запоздалую «валентинку» мне готовил. Альбус, я неравнодушен к Снейпу, но не так, как он этого хочет. И ничего доказать ему, как он хочет, я тоже не смогу. И что мне прикажете делать? — Вот опять. Да с чего ты взял, что он хочет, чтоб ты ему доказал что-то? — Альбус начал волноваться. — Он хотел, чтобы ты понял, что он чувствует, только и всего. Его переполняло все это, неразмененное еще никогда, нерастраченное. Он хотел, чтобы ты понял то, что он боится сказать словами. — Ну вот я понял бы, а дальше-то что? — тихо спросил Том. — Он вряд ли понимает, а что должно последовать за моим признанием его чувств. — А почему за признанием чувств должно обязательно что-то следовать? Он просто хотел, чтобы ты знал. Думаешь, он не понимал, что ты любишь другую? Еще как понимал, жалел тебя очень, хотел сказать, что ты самый лучший, что любить тебя — самое правильное. Ну да, едва ли не каждому молодому человеку кажется, что его-то чувства способны на чудо... Том, я не призываю тебя отвечать ему взаимностью. Просто говорю, что желания у него были самые... ну, ты понял. — Так… кхм… — Том улучил момент и закурил, — приеду из Румынии, надо будет как-то утрясти этот вопрос. — Ну вот, плакала наша рыбалка... — вздохнул директор. — Нет, рыбалка — это святое. Пять дней ничего не решают.***
Том ухлопал почти три дня, чтобы добраться до места, где находился вход в вампирские земли. Все эти бесконечные Гаешти, Питешти, Кымпулунг-Мусчел и прочие местечки могли бы привлекать толпы туристов со всей Европы, но мало у кого хватало смелости ехать в страну Чаушеску. Том начинал понимать, почему вампирские семьи, живущие традиционным укладом, выбрали именно эти места для того, чтобы попросить магов создать для них анклав. Места, впрочем, поражали красотой природы, тем более осенью. Наконец Том добрался до Поенаря — руин средневековой крепости, которую когда-то перестроили при Владе Цепеше. Местные гиды называли крепость настоящим замком Дракулы. Лезть наверх Том не стал, а, пользуясь отсутствием туристов, просто аппарировал к торцевой части стены. Севернее находилась плотина и водохранилище, и Том невольно поежился, представляя себе, что вампирские земли прячутся в горных складках, в пространстве, соприкасающемся с огромной толщей воды. Том нашел нужный участок стены и нужный камень, ему пришлось воспользоваться заклинанием левитации, чтобы приподняться в воздух и нажать на портключ. Внезапно он оказался на крепостной стене замка с четырьмя башнями — новехонького, будто построенного вчера. Неподалеку на скамье сидел страж. Том осторожно прощупал заклинанием — нет, не маг. Но и не вампир. Значит, волк-оборотень. — Приветствую, господин-маг, — на неплохом итальянском обратился страж к Тому. — Покажите ваши верительные грамоты. Том достал из внутреннего кармана куртки бумаги и протянул оборотню. Тот внимательно прочитал их, изучил печати и кивнул. — Добро пожаловать, синьор Реддл. Войдите на земли наших господ добровольно, а потом уйдите с миром. У вас есть карты? — Есть, — кивнул Том. — Созданные магами? — усмехнулся волк, обнажив заметные клыки. — А с ними что-то не так, простите? — Прошу вас сюда, — страж указал на дверь в башне. Пройдя за ним, Том оказался в караулке. Страж достал с полки большой свиток, развернул его на столе и предложил Тому наложить свою карту и скопировать. Даже на глаз карты местами сильно разнились. Взмахнув палочкой, Том перенес вампирскую карту на свою. — Ориентируйтесь на столбы и башни, синьор. — Простите, а вы тут один живете? — Нас тут несколько семей, мы сменяемся по очереди, но гости появляются очень редко. Том вышел из караульного помещения и направился по стене к лестнице. Тут он заметил, что кое-где из труб валит дым, а со внутреннего двора раздаются вполне привычные звуки: кудахтанье кур и блеянье коз. Вот до него донеслись два звонких детских голоса, а потом женский: мать за что-то журила волчат. «Просто рай для волков», — подумал Том, глядя на бесконечные леса, тянущиеся во все стороны света. Впрочем, тут жили не только волки. Дальше на север находилась деревня, населенная магами — любителями средневекового уклада жизни, бежавшими в анклав от «цивилизации». Они вполне мирно уживались с волками, как рассказывали ему вампиры, потому что это «наши волки, ручные». Да и волки тут вели жизнь обычных крестьян. Все это требовало изучения и осмысления, и работы в течение нескольких лет, пожалуй. Пока что Том прикидывал маршрут до ближайшего, пустующего, замка, брошенного когда-то вампирским семейством, которое как раз к цивилизации и потянуло. Три обитаемых замка против трех пустующих. Возможно, румынские маги из внешнего мира изредка и посещали анклав, но он стал единственным магом из Западной Европы, который оказался тут спустя многие десятилетия изоляции. Когда Том вернулся в Британию, ему представилось, что он побывал в далеком прошлом, воспользовался пресловутой машиной времени, о которой любили писать и снимать фильмы маглы. Косой переулок казался ему чудовищно шумным и тесным. Он жалел, что в его распоряжении было так мало времени в этот раз, но надеялся, что сможет еще не единожды вернуться в Трансильванию. Он даже не успел, увы, познакомиться ни с кем из обитателей тех краев, кроме живущих в замке Поенарь — на обратном пути. Волчата — так те вообще Тома умилили. Потом в Лондон приехал Альбус, готовый к пятидневному отдыху в Стамбуле. Тут обошлись без магловских средств передвижения — переместились через порталы и с помощью аппарации. И опять погрузились в старину — на сей раз шумную и суетливую. Магический Стамбул мало чем в этом смысле отличался от магловского. Тут сохранилось несколько зданий еще со времен Восточной Римской империи, вот только Святая София отсутствовала. Зато римские бани имелись самые настоящие, но Том с Альбусом предпочли турецкие, с услугами целителей. Хамамов в магическом городе было достаточно, чтобы вместить всех желающих — и местных, и туристов, так что Том с Альбусом приходили в любое удобное для них время, тратя остальное на осмотр достопримечательностей — и у маглов в том числе. Альбус в «цивильном» выглядел забавно. Том же у маглов вызывал несколько странный интерес, а временам даже нездоровый. Странный — потому что к нему пару раз обратились, как к своему, по-турецки. А нездоровый — потому что ему однажды предложили развлечься с мальчиком. Ну, что в одном из ресторанов магического города перед ним с явными намеками выплясывал исполнитель зенне, Тома, разумеется, не удивляло. Альбус только посмеивался над ним. В банях счет в их пикировках сравнялся. Альбус, обмотанный пештмалем, казался Тому донельзя гротескным с длинными волосами и бородой, а директор не оставался в долгу, смеясь при виде того, как Том краснеет, слыша восторженное цоканье банщиков, направленное в его сторону. — Мальчик мой, что ты смущаешься, да с тебя второго Давида можно ваять, — подначивал Альбус. Вполне раскрепощенные турецкие маги были полностью солидарны с ним. Погружение Тома в бассейн, а особенно выход из него вызывало разноголосый хор восторгов — можно было разом выучить все слова турецкого языка, выражающие одобрение. Промелькнуло даже «güzel». Том готов был терпеть и не такое, ведь посещение бань явно помогало Альбусу, а мазь, сваренная Снейпом, которую здешние целители полностью одобрили, — тем более. Том пусть и посмеивался по-доброму над сочетанием клетчатой набедренной повязки и длинной седой бороды, но с радостью отмечал, что любимый профессор физически более чем крепок, несмотря на свой девяностосемилетний возраст. Ну и конечно, они порыбачили, как же без этого? При всей любви директора к необычному, мост он забраковал, и рыбу ловили удочками, но все же с лодки, арендованной у магов. Том сделал зарубку в памяти — как-нибудь вытащить Альбуса половить форель уже на родине.***
Том проводил довольного отдыхом и отличным самочувствием директора в Шотландию и вернулся в Лондон; у него еще осталось четыре свободных дня, и он первым делом отправился в Академию, где взял домашний адрес Снейпа. На всякий случай предварительно он все-таки накапал себе немного Феликс Фелицис. Снейп правда обосновался неподалеку от места учебы — в большом магическом Чизике. Том быстро нашел нужный дом, построенный в прошлом веке — с точки зрения магов, ужасный новодел. Квартира хозяйки располагалась на первом этаже. У жильцов наверняка были свои ключи, но посетители не могли пройти, миновав очи домовладелицы. Том позвонил в колокольчик, вскоре послышались шаги — хозяйка предпочитала открывать сама. — Чем могу помочь, сэр? — начала пожилая ведьма, выйдя на крыльцо. Но тут она, видимо, пригляделась к посетителю, и ее лицо расплылось в улыбке. — О, а я видела ваши колдографии в «Пророке» и «Ведьмополитене». Вы же мистер Реддл, верно? — Верно, — кивнул Том. — Могу я видеть вашего жильца, мистера Северуса Снейпа? — Ах, сэр! Случилось такое несчастье! — принялась было лопотать ведьма. — Что? Какое несчастье?! — неожиданно для самого себя рявкнул Том. — Где Снейп? — Он в Мунго, сэр. Вчера мне чуть весь этаж не разнес — от него такой выброс магии случился, вот только утром эльф стекла вставил. Том нервно сглотнул. — Спасибо за информацию, мадам, — смог произнести он и тут же аппарировал на невидимый пятачок у входа в клинику. Пройдя сквозь морок разбитой витрины пустующего магазина, Том очутился в вестибюле и кинулся к справочной. — Мистер Реддл, — сестра улыбнулась ему, — чем могу вам помочь? — К вам вчера поступил Северус Снейп, молодой маг, восемнадцать лет, учится в Академии зельеварения. Мне нужно увидеться с его лечащим целителем. Срочно! — Одну минуту, сэр. — Ведьма взмахнула палочкой, раздалось шуршание картотеки. — Да, все верно, поступил вчера. Шестой этаж, особое отделение, сэр. Но вы аврор, вас пустят. На шестом этаже, помимо видимого всем буфета, располагалось отделение для особо тяжелых больных, к коим маги причисляли всех, кто испытывает то, что маглы называли нервными и психическими заболеваниями. Далеко не все выходили отсюда исцелившимися. Частенько сюда попадали, чтобы умереть, по возможности не нанеся окружающим вред. Вход в отделение Том увидел благодаря своему статусу аврора. Вместо целительницы редких посетителей тут встречал охранник. — Добрый день, мистер Реддл, чем могу служить? — спросил он. — Я по поводу нового пациента, мистера Северуса Снейпа. Могу я узнать, кто его целитель? — Да, конечно. Целитель Дертумперстнейт, он сейчас тут, в кабинете. По коридору направо, первая дверь слева, там табличка, сэр. — Благодарю. Фамилию целителя на нервной почве Том смог выговорить сразу, лишь только поздоровался. Признав посетителя, Дертумперстнейт усадил его в кресло, предложил чаю с успокаивающим сбором, попросил не нервничать понапрасну, потому что юный пациент уже стабилизирован. Видимо, он слишком переоценил свои возможности — налицо общее переутомление, явный недостаток питания и сна. Они уже наводили справки в Академии — там сообщили, что мистер Снейп проучился два месяца без малого, демонстрируя блестящие успехи, при этом подрабатывал изготовлением зелий и один раз обращался к преподавателю с просьбой посодействовать в приобретении редкого компонента. Если бы молодой человек проявлял умеренность в работе, не забывал вовремя есть и спать, то бы давно заметил нарушения в энергетическом балансе, но все же он сумел направить выброс магии вовне, поэтому пострадал несильно. — Отлежится, отдохнет, попьет зелья, — продолжал целитель, — не волнуйтесь, вылечим. — Я могу его видеть? — еле слышно спросил Том. Ему пришлось откашляться, чтобы вернуть голосу звучность. — Простите, сэр, но вы не родственник. Хотя вы можете сообщить родителям… — Его отец — магл, — сухо перебил Том, — мать — ведьма, но она пьет, как и ее муж. Других родственников у мистера Снейпа нет. Однако он хорошо меня знает и дружит с моим сыном. — Ах вот оно что, — улыбнулся целитель. — То есть вы принимаете в жизни молодого человека некое участие. Еще немного — и Том бы мог претендовать на палату по соседству, но тут целитель как раз вызвал сестру. — Розамунда, дорогая, проводите мистера Реддла в палату к Северусу Снейпу. — Да, сэр. Прошу за мной, сэр. Палата располагалась неподалеку. Том примерно представлял, как они выглядят в этом отделении — совершенно пустая комната с голыми стенами, меняющими цвет в зависимости от состояния больного, кровать, снабженная ремнями, вроде тех, что использовались на допросах в суде. Том надеялся, что ремни у кровати Северуса убраны за ненадобностью. Целительница открыла заклинанием дверь и заглянула внутрь. Снейп не спал, нет. Смотрел невидящим взглядом в потолок и никак не отреагировал на появление целительницы. Том вошел следом за ней — Снейп даже головы не повернул. Он очень осунулся с тех пор, как они виделись в последний раз, и Том почувствовал болезненный прилив жалости. Целительница призвала из коридора стул и установила его с правой стороны от кровати. Тому пришлось обойти ее, но Снейп не пошевелился. — Я вас оставлю. — Целительница вышла. Том сел и осторожно взял Снейпа за руку. — Северус, вы меня слышите? — шепнул он. Снейп не ответил, но, кажется, дыхание его изменилось. Было ощущение, что он заволновался, насколько может волноваться неподвижно лежащий и почти не мигающий больной. Том осторожно положил ладонь на плечо Снейпа и вздрогнул, когда услышал хриплый голос. От красивого тембра, к которому он уже привык за год, не осталось и следа. — Там. Сундук. — Снейп говорил очень тихо и без эмоций, чувствовалось, что слова даются с трудом. — У меня в комнате. Скажите директору. Он знает. Комната откроется ему, вам или Маэну. Сундук — по слову «Марволо» и три раза моей палочкой по замку. В холодном шкафу... — голос звучал все тише, — под вытяжкой котел. Остался последний этап. Директор все знает. Надо сделать и отдать Блэку. — Обязательно, не волнуйтесь, — Том осторожно сжал плечо Снейпа, — но ведь заканчивать процесс надо вечером? В восемь часов, верно? Я заберу вашу палочку у целителей и все закончу. Не переживайте, я справлюсь. Снейп ничего не ответил, только закрыл глаза. Дыхание его выровнялось, и через несколько минут Том с удивлением понял, что парень спит. Посидев немного, он убедился, что сон очень крепкий, вышел из палаты, решил вопрос с палочкой, заметив, что она новая, и отправился на квартиру к Снейпу. На всякий случай по пути он приобрел большую емкость для транспортировки зелий — Снейп велел отдать волчье противоядие, но не сказал, куда именно его перелить, а шарить в чужой лаборатории Том не стал бы. Может, емкость стояла уже возле котла, а может, нет. Он пришел примерно за полчаса до нужного времени, не испытывая никаких угрызений совести, применил к хозяйке небольшое воздействие — не Империо, конечно, но почти его аналог. Дверь в квартирку правда открылась, как только он к ней подошел. Комнатушка была чистая и после ремонта, но тут помещались только кровать и сундук, да еще стул у окна. Вторая дверь вела в такую же тесную ванную комнату с унитазом и душем за занавеской. И то, и другое — времен постройки дома. Подойдя к сундуку, Том, болезненно поморщившись, произнес пароль и трижды коснулся палочкой замка. Крышка поднялась, внизу зажглись лампы, Том ухватил за ручку емкость для зелья и спустился в лабораторию. Вот тут Снейп явно проводил основную часть свободного времени. На столе лежали аккуратно разложенные стопки исписанных листов, кое-где на полках появились книги — Том подошел ближе и внимательно рассмотрел корешки, кое-какие вынул и бегло пролистал. Дешевая букинистика. Вся одежда Снейпа тоже находилась тут, в отдельном шкафу. Минимум вещей. Том вновь поставил на огонь настоявшееся зелье. На лабораторном столе стояла плошка с порцией порошка, который следовало добавить ровно в восемь, и лежал черпак. Он выполнил все правильно — зелье вышло нужного оттенка и консистенции, над котлом пошел голубоватый пар. Том даже попробовал пару капель на вкус — и его аж перекосило. Он потушил огонь, дал зелью остыть и осторожно перелил все содержимое котла в новую емкость, предварительно простерилизованную. Он на всякий случай проверил одежду Снейпа на предмет магических влияний и примененных заклинаний — многие зелья аппарацию не переносили и, хотя создатель волчьего противоядия ничего на этот счет не писал, требовалось соблюдать осторожность. Но Снейп, судя по всему, не применял к мантии трансфигурацию, пытаясь превратить ее в магловский пиджак, и спокойно в ней аппарировал. Выбравшись с тяжелой ношей из сундука, Том запер его, закрыл за собой дверь квартиры и переместился в Косой переулок. Нужный дом он нашел сразу, на третьем этаже горел свет, лестница тут была общая — владелец в доме сам не проживал, а только сдавал квартиры. Том поднялся по лестнице к единственной, выходящей на площадку двери и постучал. Будущий аврор с Гриффиндора явно никого не опасался, потому что дверь тут же открылась, а из глубины квартиры донеслось: «Входи, Сев!» — «Сев», — проворчал себе под нос Том. — Это не Северус, мистер Блэк! — Мерлин мой! — Блэк выскочил в прихожую, узнав голос. — Мистер Ре... что? Что с Северусом? — Он, к сожалению, в Мунго. Приболел. Но вот зелье, возьмите. — Том поставил на стул емкость. Блэк побледнел, глядя на нее, потом на Тома. Тот привычно отвел взгляд. — Я так и знал. Я видел его неделю назад, уговаривал отдохнуть, но он никогда никого не слушается. К нему можно? — Полагаю, нет, Сириус. Меня пропустили, но я, можно сказать, воспользовался служебным положением. Не переживайте, все будет хорошо. Северус поправится, а уж я за ним послежу — меня он послушается. Как поживает мистер Люпин? — Спасибо, сэр. Ремус устроился на службу, поэтому его нет дома. Простите, сэр, я не знал, что вы уже вернулись из отпуска, в аврорате сказали, что вы будете через пять дней. Я записался к вам на прием... теперь уже не нужно... — Полагаю, вы хотели как-то дать мне знать о состоянии Северуса? — спросил Том. — Да, сэр, — кивнул Блэк. — Я не знал, к кому еще обратиться. Я написал директору, но профессор МакГонагалл ответила мне, что его нет в школе. А просить помощи у профессора Слизнорта... Северус очень гордый, он мне не простил бы. — Вы все правильно сделали, Сириус. И где же работает мистер Люпин, если не секрет? — Ремус устроился корреспондентом в небольшой журнал. — Так это отлично! — улыбнулся Том. — Передайте ему мои пожелания успехов на новом поприще. Я сообщу вам, как идут дела у Северуса. Думаю, долго его в Мунго не продержат.***
Том почти не спал ночью, бродил по дому, перебирал какие-то бумаги, хватал то одну, то другую книгу, пролистывал, отбрасывал, включал ночное радио, пока наконец просто не свалился на диван и не отключился на пару часов. Он вернулся в Мунго утром, как раз ко времени завтрака. Целитель даже обрадовался. — Может быть, вам удастся уговорить мистера Снейпа поесть, сэр. Целительница полчаса с ним бьется. Том поспешил в палату: Снейп сидел на кровати, перед ним на столике стояла тарелка, а в воздухе зависла ложка с кашей. Снейп, как ребенок, отворачивался от ложки, закрывал глаза и морщился. — Пожалуйста, мистер Снейп, вы должны поесть, — говорила давешняя целительница, — вы ведь хотите поправиться? Северус только мотал головой. — Доброе утро, — сказал Том, подходя к кровати, — идите, сестра, я сам пригляжу за мистером Снейпом. — Спасибо, сэр, — целительница уступила ему стул и вышла. — Я вчера все сделал, как вы сказали, — первым делом сообщил Том. — Зелье приготовил и отнес к Блэку. Он передает вам привет и желает поскорее поправиться. Как вы понимаете, я не мог скрыть от него, что вы в больнице. Снейп перестал мотать головой и постарался сфокусировать взгляд на посетителе. Ложка тут же воспользовалась этим и влезла в его рот. Плеваться едой Снейп все-таки не стал, с усилием проглотил кашу, но тут же лег на бок лицом к стене. — Северус, ну что вы? Поесть надо, — Том положил ладонь ему на плечо. — Сожалею, что не пришел к вам раньше, сразу после возвращения из Трансильвании, но я обещал Альбусу, что свожу его в Стамбул. Он там лечил спину. Ваша мазь очень помогла. Снейп молчал, никак не реагировал на прикосновение. — А еще мы рыбачили. Вы можете себе представить директора Хогвартса с удочкой? Он очень азартный рыбак. Когда я был ребенком и директор приезжал к нам на каникулах, мы с ним ходили удить на речку. Снейп, казалось, вообще не подавал признаков жизни. Он все так же молча лежал, и непонятно было, открыты у него глаза или нет. Том решил просто говорить обо всем подряд, тем более он об очень многих вещах Снейпу не писал. Он рассказывал о внуке, об эксперименте с ужом, о музыке, о некоторых операциях аврората, о которых писали в газетах и дополнительные подробности не явились бы нарушением служебной тайны. Говоря, он то похлопывал Снейпа по плечу, то слегка сжимал его, то просто держал ладонь неподвижно. Пару раз в палату заглядывала целительница, Том первый раз молча махнул ей рукой, прося выйти, а второй раз указал на тарелку с ложкой и только жестами велел убрать. Потом он перешел к рассказу о поездке в Румынию, о Трансильвании, о замке и тамошних обитателях. — Это очень необычно — такое совместное проживание оборотней. И никакой враждебности в свою сторону я не заметил. Когда возвращался, то провел в замке несколько часов, все там осмотрел, меня даже накормили жарким из оленины, представляете? У нас животные в анклавах не боятся людей, но там — это что-то вообще запредельное. Они ведь видят охотящимися только волков. Меня предупредили, чтобы по ночам я защищал палатку барьерами, иначе могут наведаться медведи. — Вам что, на службу не надо? — вдруг спросил Снейп. Том заметил, что голос к парню стал возвращаться. Хороший знак, было бы обидно потерять такой красивый тембр. — У меня еще не закончился отпуск, Северус. Повисла пауза. Если Снейп и хотел сказать что-то вроде «нашли, на что его тратить», он сдержался. — Это вышло случайно, — произнес он наконец. — Понимаю. Вы взяли слишком резкий старт, бывает. И учеба, и работа, и зелье для друзей. — Привыкну. Спасибо за помощь с зельем. Том решил действовать энергичнее — он еще вчера задумал этот ход, не иначе как под влиянием Фелициса. — Я ведь, собственно, узнал о том, что вы заболели, когда пришел к вам домой, — заговорил он таким тоном, будто он расстался со Снейпом буквально накануне своего отпуска и они просто не успели закончить начатый разговор. — Я хотел с вами кое-что обсудить. Побывав неделю в Трансильвании, я понял, что масштаб работы мной сильно недооценен. Полагаю, мне необходим ассистент. Помните, вас вроде заинтересовала проблема вампирской крови? Снейп резко повернулся, даже приподнялся на кровати и облокотился на локоть. — Помню, сэр. — Мое начальство, разумеется, в курсе того, что я занимаюсь вампирами, но, конечно, микроскоп в моей лаборатории видели только вы. И вам я доверяю. — Надеюсь, вы не думаете, что я расскажу кому-то, что видел в вашей лаборатории! — у Снейпа от возмущения голос еще сильнее окреп. — Вообще-то это был намек, что я хотел бы видеть на месте моего ассистента вас, Северус, — спокойно ответил Том. — Если это не из-за опасения, что я могу сболтнуть лишнего... то считаю, что моей квалификации хватит, мистер Реддл, — заявил Снейп. — Полагаю, хватит, — кивнул Том, хотя у него руки чесались дать парню подзатыльник. — Ваши занятия в Академии расписаны по времени, у меня же рабочий день ненормированный, поэтому ассистент может мне понадобиться неожиданно, так что ему, то есть вам, придется переехать в мой дом. Снейп нервно сглотнул и уставился на Тома. От его апатии не осталось и следа. — А вы мне точно не снитесь? — жалобно спросил он, заморгав. Том понял, что еще немного, и не миновать слез — разумеется, вызванных болезнью. Он дернул Снейпа за ухо. — Ну как? Снюсь? — Ай! — слезы все-таки брызнули из глаз Снейпа, но совершенно по благовидному поводу. — Простите, переборщил, — Том достал из кармана платок и деловито утер ему щеки. — Пятьдесят галеонов в месяц вас устроит? Не считая столования, разумеется. — Вы меня еще и кормить собираетесь? — задал Снейп совсем уже глупый вопрос, видимо от смущения. — Действительно, что это я? Посажу в подвал и буду голодом морить, — вздохнул Том. — Можно из зарплаты вычитать, — уже из явного упрямства сказал Снейп, но увидел выражение лица Тома и быстро добавил: — А директору правда помогла мазь? — Да, а в сочетании с массажем в банях еще лучше стало. — Я для этой мази флакон с ядом гадюки открыл. Но там еще на несколько порций осталось. А потом придется вам заново с ней договариваться. — Договорюсь, — улыбнулся Том. — Сундук ко мне когда перенесем? — Когда угодно, сэр. Вряд ли я когда-нибудь откажусь от него. Это почти единственное, что у меня от прошлой жизни осталось, все остальное я сменил, включая палочку, когда окончил школу. — В прошлой жизни все было настолько плохо? — удивился Том. — Так я не сказал бы, сэр. Но прошлая жизнь осталась в прошлом, — твердо произнес Снейп. С точки зрения Тома, такая позиция вряд ли могла помочь. Можно что-то переосмысливать, избавиться от чего-то в себе, но зачем отвергать все-то? Хотя Снейп потом и сам мог бы пересмотреть позицию. — Полагаю, у нас будет время пофилософствовать, — заметил Том. — Однако, если вы станете отказываться от еды и не приложите старания, чтобы поскорее поправиться, вам тут придется проваляться неделю. — Обязуюсь слушаться своего шефа, — уже довольно бодро ответил Снейп, — прикажет есть — буду есть. — «Шефа», — усмехнулся Том. — Тогда приказываю поесть, поспать. А я, если вы не против, разберусь с вашей хозяйкой и перенесу сундук к себе, заодно поручу эльфу готовить вам комнату. Вечером приду. Снейп кивнул и сам опустил взгляд. То ли дал возможность посмотреть на себя, то ли от смущения. — И обязательно спрошу целительницу, как вы себя вели, — прибавил Том, уходя.