***
На следующий день, двадцать восьмого, Том дежурил в аврорате. За завтраком он попросил Снейпа не скучать и не сидеть сиднем в сундуке. В праздники хлопот прибавлялось разве что магловской полиции, потому оставалась одна проблема: как не уснуть от скуки, перебирая бумажки. Министерство будто вымерло: атриум почти пустовал, погасшие камины дремали, иногда то из одного, то из другого кабинета выходил такой же бедолага — постоять на балконе, опоясывающем верхние этажи. Том вошел в лифт и уже собирался нажать на кнопку «два», когда его окликнули: — Реддл, погодите! В лифт вбежал сухощавый маг с вечно печальными глазами, которые не одного преступника ввели в заблуждение. — Браун, можно подумать, лифты забиты, как в будни, — упрекнул Том коллегу, Рассела Ренделла Брауна, начальника отдела по расследованию убийств. — В компании приятнее, — виновато улыбнулся тот. Он был похож скорее на какого-нибудь магловского филолога-профессора, а не на аврора с большим стажем, под чьим началом отдел раскрыл немало убийств. Он так же был маглорожденным, как и Том, тремя годами старше, учился на Равенкло, но почему-то подался в авроры. — Вам тоже не повезло сегодня дежурить? — ради вежливости задал очевидный вопрос Том. — Почему не повезло? — удивился Браун. — Не повезло тем, кто дежурил в сочельник и на Рождество. Например, моему заму, да и вашему, полагаю, тоже. — Вы правы, коллега, — кивнул Том. — Как продвигаются расследования? — О наведении смертельной порчи на почве ревности в Глазго завершили. Скука. Оборотня из Шропшира поймали, передали в Комиссию по обезвреживанию опасных существ. Через полчаса должен прийти свидетель по делу об убийстве сквиба в Чизике. — Жизнь кипит, — с некоторой завистью произнес Том. — Вам ли жаловаться? — улыбнулся Браун. — Вы, кажется, все лето работали, как дюжина домашних эльфов. — Так все маглы, маглы. Психи. — А вам нужны настоящие темные маги, коллега? — Пожалуй, нет, — кивнул Том. Но тут лифт остановился, и они, выйдя в коридор, разошлись в разные стороны. В отделе Тома сегодня дежурило пятеро авроров, они встали при его появлении. Старший доложил, что никаких существенных происшествий не зафиксировано, только из Сассекса сообщают о несчастном случае с амортенцией. Ведьма, переборщившая с любовным напитком, задержана. — Сами разберутся, — Том махнул рукой. — Будем надеяться, парни, что мы спокойно отдежурим и разойдемся по домам. Он прошел мимо пустующего стола секретарши и вошел в кабинет. Придется заниматься бумажками — как раз подходящее время. Он невольно зевнул — вчера, как проводили Маэна и Таффи, засиделись допоздна. Пришлось вернуться в комнатку секретарши и сварить себе кофе. Потянулись бесконечные минуты. Том не успел закончить выверять отчеты по прошлому месяцу, когда в кабинет вбежал аврор Данбар. — Сэр, у нас ЧП! — выпалил он. — Покушение на убийство мистера Брауна! — Что?! — Том вскочил на ноги. — Преступник задержан. — Как Браун? Жив? — перебил Том. — Пока да, сэр, отправлен с тяжелым ранением в Мунго. — Странно, — пробормотал Том себе под нос, — почему не Непростительным? Он подавил первый порыв бежать в соседний отдел и выяснять подробности. — Мистеру Шервуду сообщили? — Да, сразу связались через каминную сеть, сэр. — Заместителя Брауна вызвали? — Да, сэр. Том кивнул и прошел мимо подчиненного в общее помещение. — Оставайтесь все на местах, джентльмены, я скоро буду. Обычно он называл своих ребят «парнями», а «джентльменами» в крайних случаях, и те знали: это знак того, что начальник встревожен. Возле отдела по борьбе с убийствами в коридоре стояли два аврора на часах. Они отдали Тому честь, но он, разумеется, не стал заходить. Раз главного аврора вызвали, тот сам захочет вести расследование. К нему подошел заместитель начальника отдела по наблюдению за незаконным использованием магловских изобретений. — Здравствуйте, сэр, — тихо сказал он. — Что обо всем этом думаете? Последний раз что-то подобное происходило, когда сторонники Гриндевальда пытались проникнуть на острова. — Эк вы хватили. Уж сразу и заговор. — Я видел, как выводили преступника. Его отвели в камеру для допросов. Все ждут мистера Шервуда. — Угу. Том подумал, что покушавшийся наверняка и был тот самый свидетель, которого ожидал Браун. Или убийство сквиба являлось не тем, чем казалось, или у преступника имелся зуб на начальника отдела и он воспользовался ситуацией. Объявления о поиске свидетелей убийства аврорат размещал в газетах. Двери лифта тем временем раскрылись, и в коридоре появился главный аврор, мистер Говард Шервуд. Он энергичным шагом двигался по коридору, мантия его развевалась, брови были нахмурены, а на лице написана решимость покарать виновного. «Позер», — поморщился Том. Он не любил Шервуда. Тот был неплохим аврором, когда-то возглавлял отдел наблюдения за неблагонадежными магами, однако потом политика Министерства изменилась, а Шервуд неожиданно пошел на повышение, его же отдел расформировали. Обычно главными аврорами становились или маги из «убойного», или из отдела Тома, но никак не фискальщики. Шервуд был хорош в слежке, в сборе информации, но, выражаясь магловским языком, сыщиком — никаким. — Джентльмены, вернитесь к своим обязанностям, — бросил Шервуд на ходу. Том выразительно посмотрел на собеседника и только руками развел. Разумеется, Шервуд не был так уж неправ — все-таки отдел по борьбе с темной магией обычное покушение на убийство никак не касалось. Сейчас задержанному вольют хорошую дозу сыворотки правды, и он выложит все свои мотивы как на духу. Том вернулся к себе в отдел, кратко ввел парней в курс дела и опять засел за бумаги, размышляя только о двух вещах: как там Браун и не стоит ли послать весточку Альбусу — все-таки тот глава Визенгамота. Но и без него ведь уведомят. Он не успел поработать и сорок минут, когда в кабинет постучали, и это опять оказался Данбар. — Сэр, вас вызывают к главному аврору. Он в камере для допросов. — Чего ему от меня понадобилось? — пробормотал Том, но тем не менее поспешил к начальству. Помещение для допросов располагалось в дальнем конце коридора и защищалось всевозможными барьерами, включая и звуконепроницаемые. Их скорее ставили по традиции — еще в середине прошлого века по отношению к арестованным в исключительных случаях допускался допрос с пристрастием. Пройдя контроль и барьеры, Том вошел в помещение для допросов, разделенное на две части. Между ними мерцал полупрозрачный щит, немного напоминавший те якобы зеркала, прозрачные с обратной стороны, которые ставят в допросных маглы. Шервуд сидел, положив ногу на ногу, в кресле, рядом с пустующим столом протоколиста. — Присаживайтесь, мистер Реддл. Как многие начальники, Шервуд называл своих непосредственных подчиненных по фамилии, и только Том с самого начала дал понять, что он уж точно «мистер». — Чем могу быть полезен, сэр? — спросил Том, садясь на предложенный стул. — У нас проблемы, мистер Реддл. Потребуется ваша помощь. — В чем? — Видите ли, это явно не просто личная месть, — Шервуд мотнул головой в сторону второй комнаты, где, прикрученный к креслу, сидел арестованный. — Его накачали антидотами к сыворотке правды. Она не действует. — Прошу прощения, сэр, вы уверены, что дело в антидоте? — спросил Том, разглядывая покачивающийся ботинок начальника. — Разумеется, здесь не идет речь об удалении части воспоминаний. Он зарегистрировался на входе как Оливер Коупленд, предъявил палочку. Ничем особо не примечательная — Олливандер не одну подобную каждый год продает. — Разве у вас нет подходящего профессионала в области легилименции, сэр? — перебил Том. — Только что отсюда ушел Оллред, — раздраженно ответил Шервуд. — Он ничего не выяснил. Ничего существенного. У этого человека стоит мощный блок из внушенных воспоминаний. Его подготовили. — Если его подготовили, сэр, почему его не научили использовать Авада Кедавра? Каким вообще образом он пытался убить Брауна? — Он перерезал ему горло ножом, а потом попытался спокойно выйти из кабинета и скрыться. Но один из авроров удивился, что опрос свидетеля занял так мало времени, и зашел к Брауну в кабинет. Он успел остановить кровь. «Какой бред, зачем перерезать магу горло? Так поступают только маглы», — подумал Том. — И что вы хотите от меня, сэр? — Думаю, вы сможете пробить защиту, мистер Реддл. — Пробить-то защиту я смогу, но чтобы выявить что-то конкретное, мне придется посмотреть ему в глаза не один раз. — Значит, посмотрите не один раз, — пожал плечами Шервуд. Том закрыл глаза, помолчал немного. — Пишите официальный приказ, сэр, — сказал он наконец. — Что за вздор, Реддл? С каких пор вы стали бюрократом? — Я не бюрократ, мистер Шервуд, — Том слегка понизил начальство обращением. — Но когда этот тип окажется в Мунго, я не хочу, чтобы меня обвиняли в невменяемости подозреваемого. — О Мерлин! Реддл! — Шервуд поморщился. — Я понимаю, что вы сильный легилимент, но к чему такое позерство? Кажется, вы все-таки не Люцифер. — Я полагаю, мистер Шервуд, — холодно ответил Том, — что применение к арестованному легилименции моего уровня силы может считаться допросом с пристрастием, поэтому я, разумеется, хочу иметь некоторые гарантии, что из меня не сделают козла отпущения. — Хорошо, поставим вопрос иначе, мистер Реддл, — холодно произнес Шервуд. — Как насчет параграфа номер тридцать два, касательно отказа в содействии следствию? Или, может быть, вам стало скучно работать в аврорате? И, видимо, моего слова вам уже недостаточно? Кажется, прежние занятия не давали Шервуду покоя. Собственно говоря, Том совершенно разумно хотел подстраховаться. Но и начальство можно было понять. Известие о покушении на Брауна вскоре дойдет и до Министра — средь бела дня в аврорате практически «голыми руками» пытались убить не рядового аврора, а начальника одного из трех важнейших отделов. Министр магии Мильтон Фарлоу только выглядел эдаким мистером Пиквиком. Он умел закручивать гайки, выражаясь по-магловски. А параграф номер тридцать два все еще продолжал действовать, и попасть в Азкабан, просидев там до слушания, которое еще неизвестно когда проведут, как-то не хотелось. — Хорошо, сэр, зовите протоколиста. — Том встал. — Вот и славно, — Шервуд позвонил в колокольчик. Протоколист вошел и занял свое место. — Входите, мистер Реддл, — велел Шервуд. Том свободно прошел через барьер, оказался перед арестованным, но не спешил смотреть ему в глаза. — Ваше имя Оливер Коупленд? — спросил он. — Не помню, — ответил арестованный. — Хорошо, я помогу вам вспомнить, только я очень советую вам начать говорить добровольно. Иначе мне придется применить к вам легилименцию. Коупленд сухо рассмеялся. Он не выглядел как маг. Больше напоминал какого-нибудь работягу с окраины. Лицо морщинистое, сероватое. Да и руки неухоженные, с узловатыми пальцами. Кто же он такой? — Мистер Реддл, мы ждем, — раздался голос Шервуда. — Посмотрите мне в глаза, — велел Том. Но Коупленд вдруг зажмурился. Пришлось достать палочку. — Оculos aperire!** Глаза Коупленда распахнулись. Он испуганно замотал головой. Том спрятал палочку, сжал голову арестованного ладонями, все-таки поймал взгляд и сразу провалился в чужое сознание. Сначала правда шли ложные воспоминания, которые разлетались, как осколки разбитого стекла. Потом Том явственно увидел магический Кардифф с его главной приметой — башней Четырех Стихий. Увидел и Коупленда, который быстро шел по улице, озираясь по сторонам, будто искал нужный дом. Голова в руках Тома задергалась. Арестованный пытался прервать зрительный контакт, но не мог. — Не надо! — прохрипел он. В своем сознании он внимательно смотрел на номера домов, нашел нужный — большой, старый, но по виду заброшенный, постучал, вошел. Том увидел длинный коридор с обшарпанными шелковыми обоями и дверь впереди. Коупленд толкнул ее, она открылась. — Реддл! — прогремел голос Шервуда. Том успел заметить письменный стол, услышал тихий голос: «Ваша проблема решена, мистер Коупленд». Что ж, значит, фамилия была настоящая. Коупленд поднял глаза на говорящего… Том разжал руки и отшатнулся, почувствовал резкую боль в голове. Коупленд бился на кресле, изо рта его текла розовая пена от прокушенного языка. Том выхватил палочку: — Энервейт! Но Коупленд, так и не закрыв глаз, вдруг обмяк в кресле. В комнату вбежал Шервуд. — Что? Что это с ним? — Он умер, — ничего не выражающим тоном произнес Том. — Там был Непреложный обет. Я не успел увидеть заказчика. — Какой ужас, — пробормотал Шервуд. Впрочем, никакого ужаса в его голосе не было и в помине. — Но что-то вы успели увидеть? — Кардифф. Дом, куда он ходил. Ему сказали, что проблема решена. — Вы можете узнать дом, Реддл? — Я могу вам даже примерный адрес сказать. — Том в прострации смотрел на умершего. — Башня Четырех стихий видна с такого ракурса, только если смотреть на нее вдоль улицы Звездочета. Дом номер девять. — Запишите, Стоун! — велел Шервуд. — Реддл, ну полно. Никто не мог предположить… — Разве? — Том поднял глаза на главного аврора. Тот поспешно отвел взгляд. — Я мог, вы могли. — Но он же просил прекратить, разве нет? — Только я не мог это прекратить! — Том сделал шаг к Шервуду, тот невольно отступил, уже откровенно отворачиваясь. — Я не могу прекратить, пока не вычерпаю человека до дна! До материнской утробы! — Все, тихо-тихо, вам нужно успокоиться, мистер Реддл. Не смотрите на меня, я вам запрещаю! — Извините, сэр. — Думаю, вам лучше отправиться домой, отдохнуть. И вообще, возьмите отгулы, у вас их накопилось достаточно. — Шервуд убрал барьер между помещениями. — А Кардифф мы проверим, не сомневайтесь. Том мотнул головой, словно у него над ухом жужжала назойливая муха. Череп будто собирался расколоться от боли. Он дошел до своего отдела. Авроры вскочили, увидев его. Данбар, на правах старшего, рискнул подбежать с вопросом: — Сэр, вам плохо? Чем я могу помочь, сэр? — Сделайте мне портал до Косого переулка, — еле ворочая языком, ответил Том и скрылся в кабинете. В шкафчике он нашел элементарное обезболивающее зелье, накапал себе в стакан с водой, выпил. Боль понемногу стала отступать, зато вернулась ясность — он только что убил человека, который по силе ему и в подметки не годился. Просто пешку, исполнителя, напичканного зельями и ложными воспоминаниями. Вошел Данбар и положил на стол деревянный брусок, тускло отсвечивающий синим. Их в отделе хранилось множество — как раз для создания одноразовых порталов. — До Косого переулка, как вы и просили, сэр. Простите, а что случилось? — Думаю, скоро вы узнаете. И, полагаю, вас будут опрашивать, Данбар, по поводу сегодняшнего дня. Я вызову мистера Кармишела, он подежурит за меня. Идите, Данбар, вы свободны. — Есть, сэр, — аврор вышел совершенно обескураженный. Том послал Патронуса своему заму, а потом взял в руки порт-ключ. Он очутился в Косом переулке, совсем рядом со своим домом, и просто аппарировал туда. — Хук, Северус дома? — Хозяин, вы вернулись! — обрадованный эльф появился в прихожей, но тут увидел выражение лица Тома и нахмурился. — Мистер Северус вышел пройтись. — Хорошо. Меня ни для кого нет, — сказал Том и ушел к себе наверх.***
После ухода мистера Реддла на службу прилетел бумажный журавлик, постучался клювом в окно и аккуратно лег на голую землю цветочного ящика. Еще не прочитав записку, Снейп уже знал, от кого она — он ни с кем из школы не поддерживал отношений, кроме как с Блэком и Люпином. «Приходи к нам, — значилось в записке. — Ждем в десять». Хвостам Снейп тоже посылал наборы конфет, а сам получил красивое перо и миниатюрную безразмерную чернильницу на цепочке. Разумеется, Снейп решил сходить в гости к соседям вовсе не потому, что получил от них подарок на Рождество. Почему бы не провести время в приятной компании? Его встретили какао и пончиками — смешно, честное слово, но Снейп был неравнодушен к сладкому. Оба хвоста просто сияли, как начищенные галеоны. Они уже слопали оба набора конфет. У Люпина был такой блаженный вид, что Снейпу стало неловко. Меньше всего он хотел бы знать, кто тут кого… под хвост. Но потом сели за стол, разговорились. Пончики поначалу вызывали вопросы, но, попробовав, Снейп успокоился — их купили, а кондитерская в Косом переулке была отменная. Какао варил Люпин и получил «десять баллов Гриффиндору». Снейп немного рассказал о Рождестве — в усеченной версии, разумеется. Хвосты тоже оба дня дома не сидели, а гостили у Лавгудов. Слушая, какая чудная женщина Пандора Лавгуд, какая талантливая, он внутренне напрягся, постаравшись ничем себя не выдать. Судя по рассказам Люпина, пока что она забросила науку, целиком посвятив себя дочери, — значит, предсказанное Томазо несчастье отодвигалось на неопределенный срок. Такое расположение со стороны Лавгудов к «хвостам» объяснялось просто: Сириус все-таки поругался с родителями. Не сказать чтобы окончательно — деньги-то за академию уже были уплачены ими вперед и отдавать долги у сына в будущем они не собирались, это тот твердо намеревался обрубить все концы; оставалось надеяться, что все же передумает. Но все-таки содержания Блэка лишили. Зато теперь Люпин зарабатывал. Блэк же ничего не мог внести в семейный бюджет, но ударился в эксперименты с колдографией, до которой был охоч. Цели он перед собой ставил просто грандиозные — достигни даже половины, далеко бы продвинулся в аврорате. Пока что он трудился над изобретением заклинания, позволявшего менять черты лица у людей, изображенных на снимках. Собственно, поэтому Снейп и задержался — он не мог пройти мимо пусть и прикладных, но все же научных изысканий. Блэк показывал ему результаты своих трудов — они пока что напоминали карикатуры или шаржи, но все же успех был налицо. И, разумеется, единственной доступной моделью для Блэка был Люпин. Снейп думал, что сам он долго бы такое издевательство над собственной физиономией не выдержал, но Люпин относился ко всему с юмором. Вышел Снейп из гостей аж спустя три часа и решил, что на сегодня впечатлений ему хватит — пора вернуться к собственным занятиям, пока не пришел мистер Реддл. Он аппарировал прямо в дом и опешил. Со второго этажа неслась музыка, явно усиленная еще и магией — вряд ли даже улучшенный граммофон мог издавать такие громкие звуки. С музыкой у Снейпа отношения складывались сложные — он старался узнать как можно больше о пристрастиях мистера Реддла, и кое-что ему нравилось — Моцарт, например. Вполне жизнерадостный композитор, если забыть о «Реквиеме», «Дон-Жуане», о второй части из одного фортепианного концерта и еще о куче вещей. Мистера Реддла же почему-то тянуло именно к драме. На этот раз играло что-то симфоническое — мелодичное, но тоскливое. Повеситься впору. — Хук, — позвал Снейп. Появился эльф с опущенными, как у хаунда, ушами. — Что случилось? — Хозяин пришел раньше... сказал, что его ни для кого нет. — Ко мне это не относится. Он... — Ушел в спальню. Он чем-то расстроен, мистер Северус. Тут для пущего эффекта еще женщина запела о трагической любви. «Мерлин, опять проблема в бывшей жене?» — подумал Снейп. — А это вот… давно? — он ткнул в сторону второго этажа. — Один час и двадцать семь минут, — доложил Хук. — Сколько?! Снейп испугался. А вдруг граммофон просто зачаровали и пластинку гоняет по кругу? А с самим мистером Реддлом что-то случилось? Он бросился на второй этаж — от волнения просто бегом, под очередное повторение куплета: Как говорят шаманы и пророки, Любовью нас благословляют боги. О, почему же их благословенье Такое причиняет мне мученье? Но я страданье претерпеть готова За сладкое предчувствие Иного.*** Снейп ворвался в спальню, которая, к счастью, оставалась незапертой. Послушный эльф просто не сунулся туда без спроса. Здесь музыка просто оглушала. Еще не совсем поняв, что делать, Снейп кинулся к граммофону и убрал иглу. — Маленький сапожник, — раздалось позади него, — что бы… что еще бы понимал… Снейп развернулся. Мистер Реддл полулежал на кровати, держа в одной руке ополовиненную бутылку виски. Вторая, уже пустая, валялась прямо на кровати рядом. — Кыш, — мистер Реддл махнул рукой. Нет, не в жене дело. Ну, просто не может быть в жене. И, хвала Мерлину, все живы. Иначе мистер Реддл вел бы себя иначе. Тогда что? Северус не мог понять, как реагировать. На «кыш» он, конечно, внимания обращать не собирался. А еще обычного омерзения, которое Снейп всегда чувствовал к пьяным, не было и в помине. — Что случилось, сэр? — осторожно спросил он. Мистер Реддл только неопределенно развел руками, покачал головой и неожиданно сделал вполне красноречивый жест, которым люди хотят сказать, что им бы впору повеситься. Он встал с постели и, шатаясь, подошел к граммофону, тем не менее ловко обойдя Снейпа. — Ш-ш-ш! — строго произнес он, переворачивая одной рукой пластинку. Но не удержал. Пластинка упала на пол, треснула и развалилась на две половины. Тут мистер Реддл рухнул на четвереньки, уронив еще и бутылку, и издал такой звук, что у Снейпа невольно волосы зашевелились на затылке — то ли стон, то ли рычание на одной ноте, — который перерос в такой же монотонный крик. — Ничего, ничего! — Снейп кинулся к шефу, обхватил за торс, стал поднимать (и как сил хватило?). — Мы ее починим. Идемте обратно на кровать, сэр, пожалуйста. Тише, тише... все пройдет... — Только ломать и… могу. Только… Снейпу удалось пока что лишь усадить его в кресло. — А он мне говори-и-ил «не надо», — заплетающимся языком произнес мистер Реддл. — А я же не мог остано… — последовали нечленораздельные звуки, — и умер. «Он ничего не сможет объяснить в таком состоянии, — понял Снейп. — Но что-то произошло на службе». — Посидите, сэр. Он метнулся в свою комнату. Не больше четверти минуты прошло, и он вернулся с флаконом в руках и стаканом воды, не забыв надеть очки. Шеф сидел, опустив голову на руки. Северус открыл флакон, накапал в стакан тридцать капель, перемешал заклинанием и подошел к креслу, сел на подлокотник справа, обнял мистера Реддла за плечи левой рукой. — Пожалуйста, выпейте это, сэр. — Ну зачем? — почти простонал мистер Реддл, но выпил. Это не было вытрезвляющим зельем, а только успокоительным, помогающим связно излагать свои мысли. Снейп, ожидая, когда подействует средство, мимоходом заметил полную окурков пепельницу и незаметно убрал их. Мистер Реддл больше не стонал, не кричал, а просто сидел в кресле, апатично глядя перед собой. — Расскажите, сэр, — Снейп старательно не называл шефа шефом, раз уж тому не нравилось такое обращение, — что случилось? Пожалуйста. Просто расскажите. Он все еще обнимал мистера Реддла за плечи, а тот продолжал молчать и хмуриться. Снейп терпеливо ждал, удивляясь машинально, что в комнате не пахнет табачным дымом — то ли началось все с курения в открытое окно, то ли Хук все-таки освежал в спальне воздух, убирая «амбре». Тут мистера Реддла будто поразила какая-то мысль, он поднял голову и с жалостью посмотрел на Снейпа. — Бедный вы мой, я же вас так подставил, — произнес он все еще с трудом. — Затаскают вас теперь. — Пусть это будет нашей самой большой проблемой. Пожалуйста, — терпеливо повторил Снейп, — расскажите, дорогой мой. Это «дорогой» вырвалось словно само собой, может быть, потому, что Снейп, сидя на подлокотнике, на полголовы возвышался над шефом. И тот рассказал — запинаясь, заплетающимся языком, но рассказал. Он вешал на себя всех собак, жалея жертву, потому что «хоть и преступник, но умереть от Непреложного обета и врагу пожелать нельзя». — Вот о чем было «не смотри»... — вздохнул Северус. — Томми сказал, помните? Ай да мальчик. — Надо было спросить… я про другое подумал. — Я понял, про что вы подумали. Что поделать, сэр, — Снейп положил свободную руку на ладонь шефа, — этот тип ведь практически напал на вас первым. Не мог он не понимать, чем все кончится. — Он на меня не нападал, — пьяный шеф в недоумении уставился в зеркальные стекла. — Серьезно? Мистер Реддл, вы же известный человек, вас в лицо узнают все подряд, про вас и вашу особенность знают... — Снейп посмотрел на все еще недоумевающее лицо и подумал про себя, что виски делает неразумными даже самых лучших... но тут же ему стало стыдно, шефа было ужасно жалко, и он продолжил как можно мягче: — Если бы он хотел убить вашего коллегу, он бы сделал это непростительным или еще как-то, чего уж проще? Ну кто убивает ножом? Он не собирался убивать, ему надо было попасть на допрос. Его настроили или накачали зельями так, что с ним не справился даже сильный легилимент, а слабых в аврорате наверняка просто нету. И позвали вас — ну а кого же еще? Все это — акция против вас, сэр. Чтобы сломать вас как минимум. Кому-то вы перешли дорогу. Мистер Реддл замахал ладонью перед собой. — Если бы тот… ну, который… аврор, не вошел в кабинет, Браун мог бы умереть. Нет… стоп. Я же еще подумал про Аваду. Северус, дайте мне вытрезвляющего, пожалуйста. — Обычное вытрезвляющее не поможет. Вернее, это будет долго. Лягте поперек кровати, сэр. Акцио, таз... Снейп поставил таз около кровати, уложил шефа головой над ним, достал флакон из кармана, откупорил и просто поднес мистеру Реддлу под нос. — Держитесь за край кровати. Вдохните глубоко. Быстро закрыв и отставив флакон, он только успел подхватить лоб шефа и удержать другой рукой его за плечи. Выворачивало Тома не меньше минуты, он весь покрылся липким потом, и его тело сводила судорога. Наконец все закончилось. — Все, сэр. Я уберу. Идите в душ. Слабости нет? Мистер Реддл помотал головой и довольно уверенно поспешил в ванную. Вскоре оттуда послышался звук льющейся воды. Снейп взмахнул палочкой, вычистил пол и таз, убрал запах, но все же попросил Хука потихоньку еще раз пройтись уже своей магией, а потом положить хозяину в ванную чистую одежду. Пока эльф суетился, Снейп все-таки открыл окно и впустил в комнату немного свежего холодного воздуха. Мистер Реддл вышел минут через десять — в свежей рубашке, магловских джинсах и халате со стеганым воротником. — Сейчас будет чай, сэр, я сам заварю. Снейп правда сделал чай сам, не прося ни о чем эльфа, налил не в тонкую фарфоровую чашку, а в фаянсовую кружку с толстыми стенками. Крепкий, с сахаром, без молока. Все то время, пока чай готовился, мистер Реддл сидел в кресле, молчал, лишь настороженно следил глазами за происходящим. — Извините меня, — сказал он, сделав пару глотков, — я знаю, что вы не любите пьяных. — Не переживайте, сэр, я все понимаю. Любой на вашем месте испытал бы потрясение. Главное — вовремя справиться. Я хотел вернуться к нашему давешнему разговору девятого и попросить это как подарок ко дню рождения. Но, судя по всему, надо сегодня. Лучше сразу. — Подарок? — со страдальческим выражением лица переспросил мистер Реддл. Северусу снова захотелось обнять шефа, который опять уселся в кресло, но можно ли было теперь? — Вы же сами видите, — Снейп запнулся, мотнул головой, — нельзя же ходить всю жизнь с повязкой на глазах. Вам нужно это умение. Мистер Реддл молчал, грея ладони о горячий фаянс. — Не помню эту кружку, — сказал он наконец. — Это моя, машинально взял. Не брезгуете? Мистер Реддл посмотрел так, будто хотел сказать: «Рехнулись?» — Спросил Северус, облизывавший после меня ложку, — улыбнулся он одним ртом. — А я был уверен, что вы внимания не обратили, — слегка поддразнил Снейп. Ему очень хотелось, чтобы шеф по-настоящему успокоился и отвлекся, но все изменится, лишь только разговор вновь коснется главной проблемы. Снейп понимал, что откладывать больше нельзя: если шеф «переспит» с мыслью о случившемся и отвлечется на заговор против себя, он уже никогда не решится попробовать хоть что-то изменить. Он лишь уверится, что положение его в этом смысле безнадежно. Мистер Реддл допил чай, но не отставил кружку в сторону, продолжая ее «обнимать». — Если я случайно встречаюсь с человеком взглядом, как тогда в библиотеке — помните? — тот чувствует легкое головокружение и, возможно, тошноту, будто перекатался на карусели. Обычному легилименту требуется заклинание, мне же нужен только зрительный контакт. Я не произносил «Легилименс», когда смотрел в глаза Коупленду, я просто заставил его не моргать и не отводить взгляд. Минуты через две даже этого уже не требуется. — Он был под обетом. Вы не могли этого знать. Вам не в чем себя винить. — Я должен был догадаться. Вряд ли люди, которые его послали, навесив такое количество охранной магии, не подстраховались бы. — Они предусмотрели это. Вы слишком сильный человек, поэтому всегда поглощены мыслью о том, как бы не навредить кому-то, а о том, что навредить хотят вам, думаете в последнюю очередь. — Главное, чтобы эти «они» находились не в аврорате, — со значением произнес мистер Реддл. Он явно пытался увести разговор в сторону, увлечь загадкой, заставить забыть о цели. — Когда в следующий раз произойдет что-то подобное, — сказал Снейп, — вы сумеете уже посмотреть осторожнее и успеете понять, что к чему, а эти самые «они» даже не заметят... мистер Реддл, сэр, пожалуйста. Я знаю, как вам не хочется об этом думать. Но вы же понимаете, что другого пути нет. Прошу вас, пожалуйста. Не надо бояться. Меня это определенно не убьет. — Скорее всего, физически не убьет. А морально? — прошептал шеф. — Дело ведь не в том, что вам есть что скрывать, Северус, или есть чего стыдиться... — Да вытерплю я. Слушайте, ну вот если бы это надо было директору, вы бы ради него вытерпели? — Дело не в том, кто чего может вытерпеть! — у мистера Реддла, должно быть от возмущения, прорезался голос. — Поймите, легилименция — это как грубый секс. А в моем случае это изнасилование. Меня такая роль никогда не прельщала, знаете ли... да что там, один вот сегодня уже умер — сами видели, что со мной было. И вы хотите, чтобы я в этот же день таким же образом отымел друга?! — Хочу, — обрубил Снейп, как ему показалось, начинающуюся истерику. — Потому что у вас выбор: либо вы станете второй раз за день насильником, либо назавтра можете превратиться в импотента. И если я друг, то мне не все равно. Шеф с шумом выдохнул, убрал кружку на столик, встал и машинально починил пластинку, вернув ее на диск граммофона. «Сейчас скажет, что устал и хочет отдохнуть, — мелькнула мысль. — А скорее всего просто пошлет подальше». Но мистер Реддл ничего не сказал, а только вдруг сел на колени на ковер и похлопал по нему ладонью. — Снимайте очки. Снейп поспешно положил очки на столик рядом с кружкой и отзеркалил позу шефа. — Нет, нормально садитесь, вот так, ближе. Со стороны они, должно быть, выглядели комично. Снейп пока что не решался поднять глаза на мистера Реддла, ждал команды или чего-то такого. — Вы только не бойтесь, — сказал тот. — И не сопротивляйтесь... насильнику. Не пытайтесь применить окклюменцию, вы только сделаете себе хуже. — Даже в голову бы не пришло ее применять. Окклюменция — это потом. Раз на десятый. Прозвучало, конечно, самоуверенно. Но и просьба шефа не бояться выглядела странно — кто тут, спрашивается, боится? Занимаясь с Дамблдором, Снейп привык, что тот входит глубоко и его путешествие по чужому сознанию напоминает слалом — директор ловко обходил то, что не считал себя вправе видеть. Ну, допустим, шеф так не умеет, ну и что? А тошноту, головокружение и прочие неприятные ощущения Северус готов был терпеть сколько угодно. Тут мистер Реддл взял лицо Снейпа в ладони и мягко развернул. — Посмотрите на меня, Северус. «Наконец-то!» — запело в груди. Снейп с какой-то фанатичной радостью взглянул в глаза мистера Реддла. Тут же реальность пропала — так резко, будто выключили свет. Снейп почувствовал, что падает, как это случается во сне, но только за падением обязательно следует пробуждение, а сейчас проснуться было невозможно. Он ожидал, что в голове замелькают картины его жизни, как это бывало во время занятий с директором, — конечно, мало в этом приятного, но тоже напоминает состояние, когда перед погружением в сон в голове хаотично всплывают образы, слышится чья-то речь. Но ничего подобного он не увидел, или же образы проносились с такой скоростью, что невозможно было зацепиться ни за один. Слышался какой-то ужасный стук, скрежет, световые пятна вращались перед ним — не перед глазами, нет. Перед ним. Появилось ощущение, что он сам сосредоточился в какой-то точке. Вот пространство, а вот он — и с него по одному методично сдирают тончайшие слои. Потом он перестал понимать, где именно находится, перестал понимать, существует ли он вообще. Пятна меняли очертания, а он уже не падал, а погружался куда-то все глубже и глубже, но можно ли утверждать, что ты погружаешься куда-то, если уже не существует пространства и времени? Страх охватил его — глубокий, лишенный спасительного якоря элементарной логики: раз ты вообще испытываешь страх, значит, сознание еще существует. И страх этот затопил собой все — все огромное пространство, в котором растворялась маленькая точка, еще недавно бывшая человеком. Но вдруг перед глазами встало лицо женщины — странно огромное, оно заполнило собой всё. Женщина смотрела на него и улыбалась — некрасивая, с тяжелым подбородком. Кто она? Он не знал. Но за этот образ хотелось ухватиться, как за единственно настоящий. Но ухватиться не получилось, и он рухнул куда-то глубже, в непонятное пространство, где тоже не было ни верха, ни низа, а царила темнота, лишь где-то слабо брезжил розоватый свет. Но здесь царил покой — совершенный, абсолютный покой. Однако насладиться покоем ему не дали — какая-то сила грубо потащила вон. Темнота. «Сейчас я проснусь», — первая связная мысль. Вернулись верх и низ. Вернулось ощущение тела. «Ну вот, закончилось», — подумал он и открыл глаза. Увидел над собой сероватое зимнее небо и заморгал в удивлении. Он нервно дернулся — тело слушалось. Снейп встал и замер, боясь вздохнуть, хотя ничего ужасного вокруг него не было. Покрытое снегом поле, какой-то черный лес вдалеке, сбоку маячило что-то темное. Снейп повернул голову и увидел дуб — такой огромный, что невозможно было представить, сколько же ему лет. Внезапно с ветвей сорвалась стая воронов, с оглушающим криком закружилась в небе. Снейп боялся пошевелиться, он ничего не слышал, кроме карканья, однако уверенно ощущал — позади кто-то приближается, но оборачиваться нельзя. Он крепко зажмурился, ощущая, что этот страшный «кто-то» уже стоит у него за спиной. Он не чувствовал тепла тела, не чувствовал ничего, что выдало бы телесность незнакомца, но точно знал — тот позади. Холодное дыхание коснулось уха, и раздался тихий женский голос — сладкий и мелодичный, но черепная коробка от него будто треснула и разлетелась на куски: — Так ты ничего не хотел знать обо мне, чародей? И Северус закричал.***
Он очнулся, уже окончательно. Голова кружилась, но его заботливо обнимали, прижимали к себе. — Возвращайся, возвращайся, Северус. Он открыл глаза, охнул и уткнулся лицом в синий халат. — Как ты себя чувствуешь, дорогой? Северус попытался сосредоточиться. Как он себя чувствует? Живым, и это уже больше, чем он ожидал еще мгновение назад. Впрочем, кого он обманывает, он ничего не ожидал и даже не понимал, сколько прошло времени — час, два? Халат вкусно пах табаком. Голос шефа был таким мягким, ласковым... «Надеюсь, я не напугал его слишком сильно», — подумал Снейп. Он попробовал пошутить и произнес заплетающимся языком: — Ну, это была настоящая кобра. Королевская. — Какая кобра? — шеф даже пощупал ему лоб. Северусу показалось, что он слышит в его голосе легкую панику. — Королевская же. Змея такая. Твой патронус. Ты забыл? — При чем тут мой патронус? — паника стала явственней. — Забудь. Это попытка пошутить. Неудачная. Как ты? — Я?! — шеф вторично пощупал его лоб, на этот раз губами. — Голова не болит? — А у меня есть голова? Том, я шучу! — попытался улыбнуться Северус. Он почувствовал, что ужасно вспотел — просто весь липкий. — Вроде бы ничего не болит. Но, кажется, теперь мне надо в ванную. Причем мне придется просить Хука помочь. — На черта… — буркнул шеф, но осекся. — Попробуем встать. Только осторожно. Северус поднял руку и для начала провел пальцами по щеке шефа. Потом постарался встать, держась за того. Голова не болела, но кружилась, словно он проехался на карусели кругов сто. — Хук, теплую ванну! Почему ты заговорил о моем патронусе? — спросил Том, помогая ему мелкими шажками двигаться в сторону ванной комнаты. — Я не видел никаких кобр в твоем сознании. — Это просто ассоциация. Воронов видел? — Тоже нет. — А что ты видел в конце? — Твой околоплодный пузырь изнутри, — кашлянул Том. — Странно, — протянул Северус. — Я видел Морриган. Нет, не видел, вру. Но слышал явственно. И вороны летали, громко кричали... — Ты же не знал ее имени. — Том, видимо вспомнив что-то, что было в голове Северуса, усмехнулся и толкнул дверь в ванную. — Прочитал же потом. Раз ты велел, ну как бы я не прочитал... я дальше сам, спасибо. — И чего я там не видел, интересно? — мягко упрекнул Том. — А если упадешь? — Упаду — позову. Нет, ну, это неприлично, я же не ребенок. Да не упаду, уже нормально все, честное слово. — Ну смотри у меня! Северус затворил за собой дверь, прислонился к стене и стал медленно вдыхать и выдыхать. Все-таки до сих пор сильно мутило. — Мистер Северус, позвольте я вам помогу, — где-то над ухом проговорил Хук. — Вы и понять ничего не успеете. — Помоги, Хук. Только тихо, хорошо? — У магов тоже есть такое заклинание, — сказал невидимый эльф. Одежда сама собой снялась — настолько быстро, что Северус даже испугался: а вдруг порвалась по швам? Но в следующую секунду он уже лежал в теплой воде с приятно пахнущей солью. Может быть, Хук еще что-то с ним сделал, потому что голова понемногу приходила в норму. — Который час, дружище? — Два часа, мистер Северус. — Всего-то? — он подумал, что надо обязательно сказать Тому, чтобы тот отправил письмо в Хогвартс. Срочно. Вот только немного еще полежит, совсем немного.***
В какой-то момент Том сдался — не потому что его так уж убедили аргументы Северуса, хотя замечание про импотенцию резануло по нервам. Метафора не слишком удачная, но для всякого мужчины вполне себе говорящая. Том мог и отказать Северусу в просьбе, но подумал: пусть убедится, каково это, а может, и поймет, какие перспективы их обоих ожидают. Нельзя сказать, что в аврорате никогда ранее не использовали его дар; больше изучали, конечно, подсовывали испытуемых, которых не жалко — приговоренных к поцелую дементора или к пожизненному заключению в Азкабане. Времена были неспокойными, совсем недавно закончилась война у маглов и война с Гриндевальдом, протянувшим свои щупальца даже на острова. Том, будучи тогда рядовым аврором, возражать против таких экспериментов не решался, да и полагал еще, что может принести пользу. Никто, как сегодня, под его взглядом, конечно, не умирал, информацию, полученную в сознании подопытных, Том тоже излагал четко и внятно, и в полном объеме. Окклюментов Том раскалывал на раз-два. И все же начальству кое-что не понравилось: слишком уж буйно вели себя испытуемые, да и сам легилимент не в состоянии был прервать с ними контакт, приходилось буквально оттаскивать его в сторону. И это без всякого заклинания. Если уж Том произносил формулу «Легилименс», у подопытных случалось что-то вроде падучей. Возглавлял аврорат Филандр Хейвуд — преемник мистера Инира, опытный аврор, жесткий в работе, но заботливый к новобранцам. Он решил, что молодого Реддла лучше оставить в покое, чтобы не привлекать к нему излишнее внимание, а то мало ли? Сменись начальство — замучают парня, низведут до функций тарана, сами забудут, как допросы правильно вести. Случись вдруг утечка информации — могут обвинить единственного стихийного легилимента. Словом, мистер Хейвуд Тома просто пожалел и дал возможность служить как обычному аврору, пусть и необычайно способному и знающему. Следующий начальник ведомства вообще ни разу не пытался привлечь командира расчета Томаса Реддла к работе в качестве легилимента. То, что ему в глаза лучше не смотреть, все знали, а кому случится забыть, тот почувствует тошноту, проглядит пару картинок в голове, а в следующий раз поведет себя умнее. Но какая-то информация в газеты просочилась — так, в общих чертах. Пару раз Тому в публикациях о себе самом попадались строчки вроде «молодой перспективный аврор и выдающийся легилимент» или «знаток защиты и легилименции». Почему о нем вообще писали в газетах? Так Том не за красивые глаза получил свою нынешнюю должность: он участвовал в нескольких громких делах по разоблачению тайных последователей Гриндевальда, и газеты потом широко освещали успех аврората. Том никогда не знал, что испытывают люди, к которым он применяет легилименцию в полной мере. Он слышал только о тошноте, чувстве дискомфорта, иногда страха — то были случайности, но и того стало довольно, чтобы он наложил табу на взгляды в глаза. А сегодня он заглянул в душу Северуса Снейпа и теперь не знал, что делать с тем, что он там увидел, как с этим жить. Когда Северус закрылся в ванной, Том распахнул одну из створок окна, прислонился к откосу, закурил и закрыл глаза. С улицы доносился дневной шум, зимний воздух холодил шею под расстегнутым воротником рубашки, дым то и дело задувало в ноздри, но Том ничего не замечал. Сейчас он еще помнил большинство из того, что увидел. Короткая жизнь — всего-то восемнадцать, ну, почти девятнадцать лет. Падение вышло быстрым, как прыжок с обрыва в воду. Ни малейшего сопротивления, все важное на поверхности, а потом лишь будни, учеба, детство, маленькие и большие горести одинокого мальчика. А то, что важное, это все он. Он ошибался во всем, что касалось чувств Северуса к нему. Мальчик любил, и такую любовь грешно было отвергать, но и принять совершенно — как? Том почувствовал, как защипало глаза. Что теперь делать — особенно теперь, когда над ним висит угроза судебного слушания? Конечно, мальчик ринется в бой. Он уже сражается — за него, между прочим. Том стиснул зубы и вытер глаза. Может, у него и не хватало по жизни мудрости, а порой и смирения, но неблагодарной свиньей он точно не был. Задумавшись, он не услышал, как Северус подошел к нему. Очнулся, когда тот уже забрал окурок, выбросил его и закрыл створку. — Ты же простудишься так, — сказал Северус и вдруг обнял его за плечи. Том резко развернулся и крепко прижал Северуса к себе. — Как ты себя чувствуешь? Голова прошла? — Да, все хорошо. Не переживай, пожалуйста. — Не переживать не получится, дорогой. — Том погладил Северуса по спине и посмотрел поверх его плеча на часы. — Нам с тобой надо написать несколько писем. — Директору? А кому еще? — Напиши Маэну, как бы по моей просьбе. Без излишних подробностей. — Том почувствовал, что Северус, хотя и обнимает его в ответ, все же напряжен. — Что с тобой? — Все хорошо. Я не слишком... нагло себя веду? — Не более, чем я. Все так же обнимая Северуса за плечи, Том развернул его в сторону двери к библиотеку. — К Маэну пошлем филина или сову — пусть пока подержит у себя. Как вовремя-то отменили инструкцию по слежке за эльфами. Нам повезло. Идем писать, а то с минуты на минуту прилетит приказ из Министерства. — Ты думаешь, нас запрут дома? — с тревогой в голосе спросил Северус. — Мне точно предпишут не покидать дом, а тебе, вероятно, предоставят выбор. — Ну, заставить меня отсюда уйти они не смогут. Я просто... как думаешь, это завершится до седьмого января? Я должен доварить зелье для... соседей. Они вошли в кабинет. — Доваривай спокойно. Хук его отнесет. Эх, не успели мы второй стол поставить в библиотеке, — усмехнулся Том. — Садись за мой и пиши. А я тут, в кресле. Пока Северус писал Маэну, Том успел почти конспективно изложить для Альбуса события сегодняшнего дня. — Передай директору привет от меня, — сказал Северус, запечатывая конверт с письмом в Ирландию. Том кивнул, дописал строчку, тоже запечатал свое письмо и тут же позвал Хука. — Прости, что я вынужден отправить тебя с письмом. Отнеси его, пожалуйста, в Хогвартс и отдай лично в руки директору. Только лично ему, никому больше. — Слушаюсь, хозяин. Вы можете располагать мною, — эльф забрал конверт и пропал. — А почему не воспользоваться каминной сетью? — спросил Северус. — Скорее всего, нас уже пасут, — отозвался Том, одновременно строча записку для Киарана. — Когда Хук вернется, он доставит… Грея или Разумихина? — Давай Грея оставим дома. Может так случиться, что ты не сможешь послать птицу, а я смогу. Не уверен, но шанс такой есть. — Хорошо. Хук доставит Разумихина в безопасное место и оттуда тот улетит в Ирландию. А Киарану записку тоже эльф отнесет. Тут раздался хлопок и появился домовик. — Господин директор прочитал письмо и велел передать на словах, что все понял и примет меры и чтобы вы не нервничали и ничему не удивлялись. — Хорошо. Будь добр, окажи еще пару услуг… Они успели вовремя. Только Хук вернулся от Киарана, как в камине само собой вспыхнуло зеленое пламя и влетел вопиллер. — Министерство уведомляет мистера Томаса Марволо Реддла, — загремело письмо на весь дом, — что ему предъявлено обвинение в убийстве по неосторожности арестованного Оливера Коупленда. Томасу Марволо Реддлу надлежит оставаться в пределах своего дома и не покидать его под угрозой ареста и помещения в Азкабан. Полномочия аврора для мистера Томаса Марволо Реддла приостановлены вплоть до окончания слушания. Мистеру Томасу Марволо Реддлу запрещено пользоваться каминной сетью и посылать сов. Слушание состоится в зале суда Министерства. О дате и времени слушания будет сообщено дополнительно. Сообщив все это, письмо вспыхнуло и обратилось в пепел. — Только тебе пришло, — начал было Северус, но тут в камин влетел второй вопиллер. — Мистеру Северусу Тобиасу Снейпу предписывается до полуночи сего дня покинуть дом под номером пятнадцать по Косому переулку, в противном случае к нему будет применен домашний арест, как и к его работодателю, мистеру Томасу Марволо Реддлу. Послание было куда короче предыдущего. Глядя, как пепел исчезает под магией эльфа, Северус спокойно спросил: — Всегда хотел узнать, что означает твое второе имя. Ты же магл по рождению. Я не помню, чтобы когда-либо слышал имя Марволо. — Марвел, — усмехнулся Томас. — Это фамилия моей матери. Но когда я поступил в Академию, то слегка видоизменил второе имя на магический манер. — Спасибо, — от всей души произнес Северус. — За что? — не понял Том. — За то, что я объяснил значение второго имени? — Что не начал говорить «может быть, тебе пока собрать вещи и пожить где-то еще» или нечто в таком духе. — Вот уж нет. А эти, — Том указал на то место, где только что лежала кучка пепла, — все-таки постеснялись, указали «по неосторожности». — А ты считаешь, они реально могут подозревать, что ты этого хотел? Не идиоты же они. Другой вопрос — кому вообще надо, как в любимых книгах Маэна пишут, «копать под тебя»? — Разумеется, они не считают, что я этого хотел, — поморщился Том. — Вопрос, чего хотят они. Конечно, слушания было не избежать, но одно дело — слушание в аврорате, внутреннее расследование, а совсем другое — в Визенгамоте. А поскольку меня посадили под домашний арест, значит, это Визенгамот. И тут в случае, если я проиграю, разброс от увольнения до трех лет. Если вспомнить мое отравление в Италии, получается, что кому-то очень хочется как минимум удалить меня из аврората. А лучше бы избавиться. — Визенгамот — значит, директор примет непосредственное участие. Я не сомневаюсь, что мы выиграем, — тряхнул головой Северус. — А вот если ты уверен, что позапрошлым летом... это было не случайно, то... прости, что за человек начальник аврората? И что за человек этот Браун? — Конечно, не случайно, — Том устало сел в кресло и магией подвинул второе поближе к своему. — Фосфорорганическое соединение. А это попахивает участием маглов. Садись, Северус. — Том подождал, пока тот сядет, и продолжил: — Мне сложно оценивать Шервуда — у нас с ним взаимная нелюбовь, не выходящая за рамки разумного. Я сомневаюсь, что он сам, по собственной инициативе, стал бы выносить сор из избы, как говорят русские. Значит, или в аврорате крот, или Шервуда вынудили — явно или скрыто. Что касается Брауна, он закончил Хогвартс раньше меня на три года, учился на Равенкло. Вообще, он на своем месте. Кстати, мнимый свидетель приходил по делу об убийстве сквиба. Тоже один шаг до маглов. Покойный Роберт Коккер, на которого пало подозрение в попытке меня отравить, работал в отделе по надзору за магловскими высокотехнологическими производствами. Убрали его моментально, в тот же день, как он вернулся из Италии. Но убрали «по-нашему» — Авадой. Получается, мы имеем некую группу, состоящую из магов и из маглов. Или сквибов, хорошо знающих магловский мир. — Я, конечно, не аврор, но у меня научный склад ума и я люблю все систематизировать. Брауна не могли склонить на Непреложный обет, это было бы слишком глупо, а между тем у меня есть подозрение, что он знал, на что идет. А он сам чистокровный, кстати? — С такой-то фамилией? Маглорожденный, разумеется. Но я не верю, что это Браун. Он бы постарался избегать меня перед началом рабочего дня, а он ехал со мной в лифте и, кстати, рассказал, что ждет свидетеля, но я сам спросил его, какие дела у него сейчас в работе. — Это говорит против него, а не за, Том. Зачем он побежал за тобой в лифт? Зачем вдруг рассказал о свидетеле и предстоящем допросе? Ты часто посторонним людям, которых это не касается, рассказываешь, чем собираешься заниматься по работе? И если бы он не имел к этому отношения, его, вероятно, убили бы нормальным образом, а не ранили так, что через два-три дня он будет здоров. — Северус, я первым спросил его, как продвигаются расследования, но мог и не спрашивать. Кроме того, дела наших отделов частенько пересекаются, и мы обычно в курсе того, чем занимаются в «убойном», и наоборот. — Ты убежден, что, если бы не спросил, он сам не сказал бы? Я понимаю, что он твой коллега и ты не хочешь думать о нем плохо. Но кто-то из твоих коллег в этом точно замешан. Вероятно, с ним поработает сильный легилимент. Кстати, вполне допускаю, что они считают — после случившегося ты на такой допрос больше не пойдешь, ни с Брауном, ни с кем. — Вот именно из-за того, что к Брауну могут применить легилименцию, никто не стал бы его использовать в открытую. Полагаю, убийство сквиба — это часть плана. Или же они просто воспользовались объявлением о поисках свидетелей. Но лучше уж обставить дело сразу так, чтобы такое объявление вообще понадобилось. — К кому угодно можно применить легилименцию, тогда проще никого не использовать. Том, они подставляют именно тебя. Им надо, чтобы именно ты, даже когда тебя оправдают, не захотел больше принимать участие в таких допросах. Другой цели у всего этого балагана я не могу себе даже представить. Ты или кому-то очень мешаешь, или кто-то очень боится конкуренции. Надеюсь, что, несмотря на ваши плохие отношения, все-таки это не Шервуд. — Ну, если они полагают, что я сдамся, они сильно ошибаются, — заметил Том. — И все же я не верю, что Браун замешан. Слишком глупо использовать его. — Человеческая глупость вообще безгранична, — вздохнул Снейп. — Северус, еще бОльшая глупость — считать глупыми своих противников. — Я не настаиваю, время покажет, кто прав, — тут же отступил Северус. Том потрепал его по плечу. — Пока мы не можем понять, во что они вообще целятся, чего они хотят добиться — в глобальном масштабе. — В глобальном — устранить тебя. Я уверен. Том усмехнулся: — На мне свет клином не сошелся. Просто они уверены, что я точно не пойду на сговор и попытаюсь помешать. — Итого, у нас две проблемы. Первая — слушание по поводу происшествия, тут я лично уверен в директоре и благополучном исходе. И второе — следствие по самому делу, поиски того, кто хочет тебя убрать. Поймем кто — поймем и зачем. — Нет, не узнаем и не поймем. Пока что. Вспомни, как действовал… извини, ты, конечно, просто не можешь помнить и вряд ли читал — почему-то вам по истории магии об этом говорили вскользь. Гриндевальд действовал очень медленно и очень осторожно поначалу. И никакого расследования не будет, вот увидишь. В крайнем случае Министр вызовет Шервуда на ковер и отчитает его. — Тут я ничего не могу сказать. Скорее всего, ты прав. Но я верю директору. Он разберется и все сделает правильно. И не только потому, что это для тебя. — Альбус теперь в сложном положении. — Почему именно теперь? — Потому что все прекрасно знают о наших с ним отношениях. — Хотел бы я посмотреть на того, кто осмелится сказать что-то против профессора Дамблдора, — важно изрек Северус. Том невольно рассмеялся: — Альбус — демократично избранный глава Визенгамота. Демократичные выборы предполагают, что человека как выдвинули на пост, так и задвинуть могут, — тут он нахмурился и добавил: — Пока что я не вижу у нас никаких политических сил, которым была бы выгодна смена власти, — открыто действующих сил. Дорогой, проблема не во мне, не в Брауне, а в том, что в Министерство средь бела дня пришел человек и совершил попытку убийства не последнего чиновника. У маглов — опять у маглов — это называется терроризм. — Вот уж с этим ты справишься сразу, как только тебя оправдают. Том со вздохом закатил глаза: — Северус, это заявление я могу списать исключительно на шок после применения к тебе легилименции. И на твое доброе ко мне отношение. Кстати, о легилименции. Ты вообще что-то конкретное видел? Обычно мне не рассказывали об ощущениях. — Сперва ничего. Хаос, пятна. Ничего похожего на сеансы с директором. Никаких сцен, только ощущения. — Снейп запнулся, подбирая слова, но все-таки сказал: — Ощущение, что из меня изготавливают препараты миллионом тонких срезов. Видеть что-то я начал тогда, когда ты, судя по всему, досмотрел все до конца. — А эмоции? — нахмурился Том. — Во всяком случае, ты не кричал хотя бы. Но ты и не сопротивлялся, слава богу. — И не буду сопротивляться в дальнейшем. Зачем нам это? Думаю, мы начнем с того, что я попробую выталкивать на поверхность одно-два воспоминания, а ты постараешься на них задерживаться, сколько сможешь. Потом ты все равно будешь проваливаться вглубь, но постепенно привыкнешь... я прав? До окклюменции дело дойдет не скоро. Но, надеюсь, дойдет, потому что я все-таки хотел бы поучиться у тебя. — Попробуем, — кивнул Том после паузы. — Но мне бы еще попытаться затормозить на самых ранних твоих воспоминаниях. Мне очень не нравится, что ты провалился в нижний мир. — Ну, второй раз меня это так не напугает... я думаю. Не волнуйся, научимся и тормозить. — Дело не в том, что ОНА тебя напугала, Северус. — А в чем? — В том, что она может не выпустить — или ты не захочешь вернуться. — Не захочу вернуться сюда, к тебе? — Северус даже засмеялся. — Не может быть! Даже если я снова провалюсь туда, ты позовешь, и я вернусь. Никто меня не удержит, если ты позовешь. Читать нотации за излишнюю самоуверенность сейчас точно не стоило. Том ничего не ответил, только погладил Северуса по плечу.