***
В четверг в аврорате Том продолжал смущать контингент распространявшимися по всему отделу «флюидами». И видя, что мисс Орват все больше мрачнеет, он собрался с духом и вызвал ее в кабинет. Та вошла, слишком поспешно надела зеркальные очки и, сев в кресло, принялась вдруг накручивать на палец край широкого рукава мантии. — Выпьем кофе? — предложил Том, чтобы с чего-то начать. Мисс Орват пожала плечами — мол, все равно. Кофе секретарша сварила заранее, и пауза растянулась ровно столько, сколько потребовалось, чтобы наполнить чашечки, добавить сливок и сахара. Мисс Орват все-таки сделала пару глотков. — Я должен извиниться перед вами, Элис, — начал Том. — За что? — пожала та плечами. — Вы ничего мне не обещали, и мы никак не озвучивали свои намерения по отношению друг к другу. Мало ли кому что мерещилось? Конечно, ваше поведение кажется мне немного странным, но вы не обязаны передо мной отчитываться. — Вы мне правда нравились, Элис… — Но другая, видимо, понравилась больше. Что ж, бывает… — Да нет же, все не так, как вам кажется. Я вовсе не ухаживал за двумя женщинами — вот уж абсурд. Просто есть человек, который давно меня любит, и я люблю его, но мне казалось до недавнего времени, что он просто друг для меня. — Он? — даже очки не могли скрыть на лице мисс Орват гримаску крайнего удивления. — Оу… Я даже предположить не могла… вы ведь были женаты. — Был. Видите ли, Элис, я однолюб. Видимо, мне на роду было написано любить одну женщину. А теперь вот одного мужчину. — Ну… ему повезло, — мисс Орват все-таки улыбнулась. — Что ж, могу только пожелать вам счастья и поблагодарить за приятно проведенное время. В конце концов, я не смогла бы дать вам то, в чем вы нуждались. И когда я уеду, мы останемся друзьями. — Конечно. Они пожали друг другу руки. Мисс Орват собиралась уже выйти из кабинета, но задержалась у двери. — Кстати, ваш зам, мистер Кармишел… — начала она с хитрым видом. — И тут поспел! — расхохотался Том. — Еще нет, но он надеется, — и мисс Орват выплыла в приемную. «Интересно, насплетничает Кармишелу или нет?» — подумал Том. Зам точно догадается, кто этот мужчина, но болтать не станет. В четыре Том покинул аврорат и аппарировал домой. Зашел вместе с Северусом за Киараном, Динеллой и Томми, который, разумеется, не пожелал оставаться дома, да его и не уговаривали, и все вместе переместились в Хогсмид. Мистер Макальпин не ожидал, что к нему явится столько посетителей за раз, а когда узнал, что сын мистера Реддла тоже хочет купить участок и построить дом, едва не воспарил от счастья. Тут же отправились на местность. Участок, который выбирал Том, уже был отмечен как зарезервированный. Осмотрели соседний, с прудом. Выходило, что на две семьи в перспективе можно было разбить приличных таких размеров сад. — До чего же тут хорошо! — восторгалась Динелла, осматриваясь. — А замок какой огромный. И ты здесь учился, дорогой? — Да, — Киаран едва не задрал нос. — Это вам не какой-нибудь Шарм… кхм… — Вот-вот, — усмехнулась Динелла. — Но наш правда слегка поменьше. Томазо не умолкал ни на секунду, но его, в основном, интересовал, конечно, Хогвартс — можно ли туда попасть. — Правила есть правила, — сказал Том. — Спросим у профессора Дамблдора, что там в уставе школы сказано по поводу посещения замка маленькими родственниками преподавателей. Динелла не осталась на оформление купчей, аппарировала домой и забрала с собой сына. Киаран и Том подписали все бумаги и договорились с Макальпиным о времени посещения Гринготса следующим утром. В другой день, может, и остались бы в деревне, погуляли, отвели мальчика в «Сладкое королевство», но каждый торопился по своим делам. Том только и успел дома выпить с Северусом чаю, как тот сразу заторопился в Галифакс, пообещав вернуться к ужину, который отодвигался на полтора часа. Все подробности приготовлений мальчишника для Маэна он держал в строгом секрете. Но и Том воспользовался моментом, чтобы отправиться к гоблину-ювелиру, у кого давно уже был постоянным клиентом. Размер кольца для Северуса он знал точно — ночью выяснил, когда тот уснул. Том попросил у гоблина показать не те кольца, которые выставлялись на всеобщее обозрение, а другие, особенные, спрятанные в хранилище. — Забавно, мистер Реддл, что вы никогда раньше не просили меня об этом, — осклабился гоблин. — Даже когда были женаты на той миленькой ведьме. — Тогда я не у вас кольца покупал, — слегка нахмурился Том. Гоблины обожали подвалы, вот и в магазине, примыкавшем к мастерской, тоже было три уровня, защищенные всевозможными штуками этого племени. Долго выбирать не пришлось. Обручальные кольца — почти как палочки, разве что вариантов побольше. Когда гоблин выдвинул ящики, Том сразу почувствовал нужный, только к орнаментам присматривался. — Позапрошлое столетие, — одобрил гоблин его выбор, — мой прадед делал, просто так, для собственного удовольствия. Их никогда не продавали и не выкупали обратно после смерти владельцев. Ненадеванные, не сомневайтесь. Законное уточнение. Да и Том не почувствовал ничего, положив кольца на ладонь — серебро сияло, будто их изготовили вчера, и было девственно чистым, без малейшего следа чужих радостей или горестей. Вернувшись домой, он спрятал кольца и стал ждать возвращения Северуса, надоедая пока что на кухне Хуку, так что тот под конец просто выставил его и посоветовал хотя бы запустить граммофон, что ли. Ну или почитать, на худой конец, если уж женитьба внезапно излечила хозяина от излишнего рвения в работе. Том в отместку поставил пластинку с девятой симфонией Бетховена. — Мистер Северус, — ворчал Хук, встречая того в прихожей под звуки фанфар, — угомоните мужа. Тома угомонять не пришлось, хотя он крутил «Оду к радости» уже по третьему разу. Увидев, что Северус вернулся, он тут же остановил пластинку и бросился к нему. — Ну наконец-то! — воскликнул он, раскрывая объятия. — Хук, старый ворчун, накрывай, мы оба голодные. — Это кто старый?! — возмутился эльф, но тут же захихикал и пропал. — Я-то голодный ужасно, съел бы сейчас тот флорентийский кусок мяса... или два! — признался Северус, целуя Тома. — Кстати, жду не дождусь, когда мы туда попадем и возьмем номер с одной спальней — наконец-то. — Мы скорее попадем сначала в Рим, а во Флоренцию давай в декабре, посмотрим на Рождественский базар. — Давай в декабре, — покладисто отозвался Северус. — Тем более что Томазо из сапожек уже вырос, надо новые покупать. Батти, я все размышляю, как сказать всем, ну... о нас. И я подумал, может, не говорить? А вот... надеть — и все. Я не в смысле, что тебе обязательно носить это все время, если ты не захочешь! Просто поначалу, чтобы все поняли, что произошло. Том посмотрел на коробочку в руке Северуса, застонал и закрыл лицо ладонями. — Что?! — не понял тот. — Ты так ненавидишь обручальные кольца? Ну, тогда не надо. Я там, в Галифаксе, у маглов купил: судя по фото, твой отец носил именно такое. Но я совсем не настаиваю. — Погоди, — остановил его Том. — Акцио кольца! И к нему в руку из кабинета прилетела коробочка. — Вот, сегодня купил. Это проблема посерьезнее выбора комнаты и стороны кровати. Северус переводил оторопелый взгляд с коробочки на коробочку, потом открыл свою и засмеялся: — Вряд ли одинаковые. Покажи свои. — Эти гоблинские. Северус решительно вынул нужное колечко сперва из магловской коробочки, затем из гоблинской, взял руку Тома и надел на его безымянный палец оба. — Вполне рядом смотрятся. И протянул свою руку. — Я так тебя люблю, — сказал Том, надевая кольца супругу.***
Мальчишник Маэна Северус организовал у себя в Галифаксе, благо теперь не стыдно было звать туда гостей. Кикимер с помощником расстарались, вычистили и так почти стерильный дом снизу доверху, а к субботе наготовили угощений на всю компанию. Решили устроить фуршет — гостиная в доме была маленькой, еще задействовали соседнюю с ней комнату, пока что почти пустую — в принципе, Северус планировал ее сделать кабинетом, но вот как все обернулось. Со второго этажа вниз спустили все кресла из спален, устроили уютные уголки, Кикимер где-то раздобыл цветы, хотя Северус против них возражал. Однако старый эльф настоял, что немного украшения дому не повредит. Но главной изюминкой праздничного оформления стали большие плакаты, которые сделал Сириус — он с удовольствием согласился помочь, потому что лишний раз мог проявить свое мастерство, тем более он никогда не создавал еще колдографии таких размеров. Подобные движущиеся плакаты иногда вешали в Министерстве — накануне выборов, к примеру, или по торжественным датам. Но обычно особой яркостью и богатством цвета они не отличались, и тут Сириус еще раз показал, что за ним — будущее колдографии. Когда Маэн и Северус первыми появились в доме, жених присвистнул, глядя на движущиеся изображения стриптизерш в человеческий рост, развешенные по комнатам. — Как это? — не понял он. — Это все Блэк, — пояснил будущий шафер. — Но еще надо сказать спасибо Ремусу — как он только такое выдержал? Северус пока держал левую руку в кармане мантии, словно напускал на себя деловой вид. Но вот в дом аппарировал Том. Пока Маэн обнимался с отцом, он не замечал ничего странного. Но Северус наконец вынул руку из кармана. Маэн однако уже «сделал стойку», почувствовав что-то не то на безымянном пальце отца, когда тот ерошил ему волосы: — Что это у тебя? Э-э-э... ой! — Вот, — Том продемонстрировал два кольца. — Можешь поздравить нас с Северусом. — Что?! — Маэн чуть было не уставился отцу в глаза, но вовремя опомнился. — Таффи! — машинально позвал он сестру, но вспомнил, что ее тут нет. — А, тьфу! Нет, я не понял! — Чего ты не понял? — вздохнул Северус. — Почему оба кольца тогда на пальце у отца? — подозрительно, словно ожидая, что его разыгрывают, начал Маэн. Но тут раздался хлопок, и Кикимер впустил в дом Киарана. — Киаран! Ты это видел?! — младший брат ухватил Северуса и отца за руки и поднял их. — Купили кольца? — улыбнулся Киаран. — Но почему их четыре? — Так уж вышло, — ответил Том, — мы купили их вчера, не сговариваясь. Я у гоблина, а Северус у маглов. — То есть вот так, да? Нас даже не позвали?! — продолжал кипятиться Маэн. — Ты вопишь от новости так же, как Томазо, — ухмыльнулся старший, — только он заявил, что Северус теперь тоже его дедушка. — Никто не знал, — заторопился с объяснениями «дедушка», испугавшись, что Маэн действительно обидится. — Я и сам не знал. Спонтанно вышло, и шаферами выступили наши эльфы. — Эльфы? А что, так можно? — начал Маэн. Тут, правда, заработали порталы, и в прихожей один за другим с интервалом в пару минут стали появляться гости. Жениху пришлось ненадолго отвлечься от насущной проблемы. Прибыли Сириус с Ремусом, потом — ошеломленный перемещением через портал Сойер, затем явился Люциус, на несколько минут, благодаря изменившейся внешности, ставший центром внимания, но Северус решительно воспрепятствовал обсуждению своих зельеварских талантов, мол, не всех гостей еще встретили. Тут удачно явились Данбар и пара приятелей Маэна из Академии, которых тот захотел видеть на мальчишнике, а потом, наконец, Альбус. Кроме бывших студентов из Ирландии, все друг друга знали, так что почти обошлись без представлений. — Обручились? — кажется, Альбус намеренно привлек внимание к тому, что для него, конечно, и так не являлось тайной. Гости, все еще приветствующие друг друга, мгновенно замолкли и уставились на «молодоженов». — Вот и молодцы, — продолжал Альбус. — Красивые кольца, а главное, хорошо, что я не купил вам в подарок третью пару, а, уже по традиции, халаты, правда в этот раз плюшевые! С этими словами Альбус извлек откуда-то три свертка, вручил два «молодым», а третий — слегка обалдевшему жениху. — Кажется, мы с тобой — развлечение получше этих девиц на стенах, — усмехнувшись, шепнул Том Северусу. — Я эти плакаты придумал сделать еще две недели назад, так что ты не очень-то их рассматривай, они для холостяков! — заявил тот. Тут на столах появилось угощение и бутылки с эльфийскими винами и винами от французских магов. — Господа, наполним наши бокалы! — объявил Северус. Он произнес тост за Маэна — по своим меркам, необычно длинный, а когда все дружно выпили, то свет слегка уменьшился, зато откуда-то раздалась ненавязчивая музыка и девицы на плакатах задвигались энергичнее. Музыка и изображения реагировали на действия присутствующих, не мешая произносить следующие тосты. На эти фокусы должна была уйти уйма времени, и Том понимал, что Северус хорошо поработал в связке с Блэком. По поводу же угощения не стоило вообще переживать, имея в доме двух эльфов, но Северус все же приготовил свои фирменные конфеты с жидким счастьем в достаточном количестве, чтобы гости поднимали градус веселья ими, а не алкоголем. Том поначалу занял стратегически выгодное место у окна и ближайшего фуршетного стола. Отсюда он мог наблюдать за своими, орденскими, — как они общаются между собой, как у них складываются взаимоотношения. Хорошо, что Сойер не оставался без внимания — с ним беседовал Данбар. А вот и Ремус подсел рядышком. Северус наконец решил перекусить и подошел к столу. — Расслабься, дорогой, — сказал ему Том тихо. — Народу немного, свою роль ты выполнил отлично. — У меня еще Люциус впереди, — пробормотал Северус и съел сначала канапэ с креветкой, а потом — конфету собственного изготовления. К ним подошел Киаран и тоже стащил одну. — Отлично все получилось, — подмигнул он, — а конфеты у тебя выходят просто восхитительные. — Он взглянул на брата. — Маэн счастлив, по-моему. Интересно, у девочек так же весело? — Девочкам я конфет тоже сделал, — смутился Северус. — Любопытно, они ограничатся картинками или захотят посмотреть на танцовщиков живьем? — усмехнулся Киаран. Северус пожал плечами — пусть себе смотрят, мол. — Следишь за обстановкой, пап? — спросил Киаран. — Не без этого, — кивнул Том. — Я все думаю о нашем втором женихе. — Понимаю, в каком ключе ты о нем думаешь, — сказал Северус, — но он у меня не идет из головы совсем по другим причинам. Поверишь ли: у меня пока что нет ни одной идеи по поводу его мальчишника. — Что касается первой проблемы, пойду-ка я с ним пообщаюсь, — заметил Киаран. — Давай, сынок, включай фамильное обаяние, — похлопал его по спине Том. Он проследил глазами за удаляющимся Киараном и обернулся к Северусу, но тот что-то шептал на ухо невесть откуда появившемуся Кикимеру. — Что-то не так? — спросил Том, когда эльф пропал. — Все так, — усмехнулся Северус, — надо кое-что поменять на столах, а кое-чего добавить. — Не переживай, народ сюда за общением пришел. — Но в соседней комнате… — Что ты все хлопочешь, голубчик? — к ним подошел Альбус с двумя бокалам. — Выпей глоток вина. Отличное, кстати, вино. Испанское? — Да, от тамошних эльфов, — Северус постеснялся отказываться и взял бокал из рук директора, пригубил. — Давно хотел спросить тебя, — Альбус тоже сделал глоток вина, — ты не пьешь потому, что боишься плохой наследственности, или просто не нравится вкус или запах? Северус покосился на Тома. — Вкус хороших сладких вин мне нравится, и ликеры тоже. Но я, конечно, мало пробовал. Наследственности... наверное, хотя у меня совсем нет тяги к спиртному. Просто все это выглядело... омерзительно. — Я выдам тебе тайну, мой дорогой, — сказал Альбус, обнимая его за плечи. — Только не обижайся на старика. Когда ты попал в школу, я узнал, что происходит у тебя дома. Я не мог вмешаться в состояние твоих родителей, но был встревожен этой самой наследственностью, а скорее даже тем воспитанием, которое ты мог получить, и, кажется, слегка перестарался, внушая тебе отвращение к спиртному. — Внушая? — растерялся Северус. — Самая простая магия, ты освоишь ее быстро. Некоторые школьные учителя владеют этим, но редко пользуются. Однако надо уметь на всякий случай, мало ли как придется помочь ученику. Я рад, что твоя матушка больше не больна. — Да. Она справилась, хотя я все еще волнуюсь, не будет ли срывов. — Не волнуйся. И самому тебе пора уже относиться к спиртному спокойнее. Не призываю тебя пить постоянно, дружок, да тебе это и не интересно было бы. Но и переживать об этом нет причин. И с наследственностью, и с воспитанием у тебя все в порядке. Директор подмигнул Тому, положил себе на тарелку вкусностей и прошествовал к дивану. Остальные тоже стали понемногу подтягиваться к центру комнаты, подвигая кресла поближе. — Ты ведь не обиделся на Альбуса? — спросил Том. — Нет, — тряхнул головой Северус. — Ну, от вин я шарахаться перестану, но, если честно, когда нет навыка пития, то и учиться, думаю, не стоит. Идем посидим со всеми, рядом с Киараном место на диване еще есть. На диване? Том не помнил, чтобы в этом доме диванов было два — на одном-то уже устроился Альбус, усадив рядом с собой Блэка и жениха. Второй диван возник как бы сам собой — гости уже принялись улучшать интерьер, трансфигурируя мебель под свои нужды. Они присоединились к общему кружку, где парни травили байки на самые разные темы — от любовных побед до побед на магических дуэлях, или просто рассказывали анекдоты. Альбус восседал на диване, как некий патриарх, но его не стеснялись, а парочка его анекдотов вогнала в краску Сойера. Альбус все сдвигал очки-половинки на кончик носа и кидал взгляды то на одну, то на другую подмигивающую и крутящую филейными частями девицу. — А где ты их в принципе-то нашел, дружок? — все-таки спросил он у Сириуса. — Я ни одну не знаю, а сколько в Британии молодых ведьм, которых я не знаю? — Ну, если честно, то это Северус их нашел, — закашлялся Сириус, — мое дело было только отснять и потом вот это все сделать. Но говорили они между собой по-французски. — На моем мальчишнике стриптизерши-француженки! — засмеялся Маэн. — Так всем и буду говорить! Слегка странные, но кому какое дело? — Женщины всегда странные, — внезапно поддержал жениха Альбус. — Даже самые лучшие из них. — Внимание, — захлопал в ладоши уже слегка захмелевший Киаран, — крестный делится мыслями о женщинах! Удивленный Северус наклонился к уху Тома: — Альбус — крестный Киарана? Ты никогда не говорил. — А что, могли быть какие-то другие варианты? — пожал плечами Том. — Вот у меня есть одна знакомая, — продолжал между тем директор, — умнейшая дама, поверьте. И вот лет пять-шесть назад про нее внезапно «Ведьмополитен» написал эдакое: мол, ей лет гораздо больше, чем все думают, она чуть ли не моя ровесница и вообще работает изо всех сил аж с двадцать седьмого года. А она, надо сказать, в тот год еще и не родилась. С другой стороны, ну мало ли что пишет какой-то там журнал для легкого чтения? Напиши он, что мне, к примеру, четыреста лет, я бы и бровью не повел. Она же так сердилась, что свечи в спальне гасли! И говорила, что дело не в ее возрасте, а в том, что журнал позволяет себе печатать неточную информацию, вот ужас-то! Дамский журнал — и вдруг неточная информация! Со временем успокоилась, конечно, я уж и забыл о той истории, и вот, представьте, в этом году, когда журнал сменил хозяйку, моя дама обратилась в редакцию за опровержением! Так редакция напечатала о ней статью, всячески ее похвалив, разумеется, и указали год ее рождения — на несколько лет позже, чем на самом деле. Опять неточность — ну, думаю, последует новый разнос. И вы представляете? Никакой реакции, мир и благодать. «Всего-то на несколько лет ошиблись!» И сколько на самом деле даме лет, никто уже и не знает. — Я знаю, — виновато кашлянул Том, — я же с ней одновременно в школе учился. Парни дружно захохотали, но те, которые знали, о ком конкретно шла речь, стали посматривать на Альбуса с любопытством и некоторой завистью. — Я не знал, что Альбус — твой крестный, — Северус наклонился к Киарану. — Мы привыкли не афишировать, — тот развернулся боком, чтобы видеть и отца. — Но почему вы скрывали все-таки? — удивился Северус. — Будь у меня такой крестный, я бы всему свету об этом сообщил. Особенно в детстве. — Вот именно, в детстве. Мне было лет пять, когда Альбус меня поставил перед собой и попросил не рассказывать никому, чтобы у меня не было потом проблем в школе. Он не хотел, чтобы дети завидовали мне. Думаю, он был прав. Ты ведь знаешь, он очень опекал отца, когда тот учился. В результате у папы нет ни одного школьного друга, даже приятелей у него там не было, хотя его уважали и относились, в общем-то, неплохо. А я дружил со всеми, и ты сам говорил, что на факультете меня до сих пор помнят, хотя я даже в квиддич не играл. Тебе еще предстоит то же самое с Томазо, да и со всеми нашими детьми... дедушка. — Думаешь, я завязну в школе на такой срок? — Ты же не сможешь просто преподавать — тебе захочется совершенствоваться и в этой профессии. Пап, я прав? Том задумчиво кивнул, а потом ласково потискал руку Северуса. — Пойду на крыльцо, покурю. Я скоро. Он уже слегка устал от мельтешения полуголых тел на плакатах и расшумевшихся парней, но душно в комнатах не было — эльфы старались. Том оставил дверь в дом открытой и, воспользовавшись тем, что его никто не видит, закурил сигарету. Забавно было наблюдать с крыльца за маглами, жившими по соседству, а они его не замечали. — В доме курить Северус не разрешает или Кикимер против? — раздался позади голос Маэна. — Кикимер? Понятия не имею. Северус не возражает, когда я курю, но вот трубку я забыл дома, а сигареты он не одобряет. А знаешь, у меня вообще не было мальчишника. Когда я женился на твоей матери, у меня не было друзей моего возраста, так что я просто напился в компании Альбуса. Том обернулся и посмотрел вглубь дома, где директор залихватски распевал с молодежью застольные песни. — А сейчас чего так... на скорую руку? — спросил Маэн. — Я не в обиде, но все-таки могли бы предупредить, мы бы поздравили вас. — Ну это я виноват — торопился окольцевать, чтобы Северус никуда от меня не сбежал. — С чего бы он сбежал, па? Он мечтал об этом года три, наверное. Только не говори, что ты этого не знал. Да я тебе сам говорил, по-моему. А ты матери... я хочу сказать, она же, наверное, будет на свадьбе. Может, заранее ей сказать? Или не надо? — Скажи, — кивнул Том. — А к вам с Таффи мы заглянем, ну, скажем, во вторник вечером, хорошо? Получим от нее на орехи. — Давайте. Только, па...— Маэн замялся, — ты это... не сердись, но мы втроем там уже... это самое... Лили тоже с нами живет. Том ласково взял сына за ухо. — В конце концов, если ее родители не против, то почему я должен возражать? — сказал он все же. — Но ты дай девочке сначала обустроиться в новом доме, привыкнуть, заняться творчеством, а уж потом заводите детей. — А от меня что зависит? — усмехнулся Маэн. — Дети сами получаются. Пока что не завелись, но... я так думаю, если Лили захочет, то и заведутся. Я-то в принципе не тороплюсь. Таффи только попросила не рожать двойняшек, а оставить эту миссию ей, когда она наконец найдет достойного жениха. — Понятно, ты не умеешь варить зелье. — И не стану учиться, у меня теперь не только лучший друг зельевар, но и... как Киаран про Томазо рассказал, что тот назвал Северуса своим теперь дедушкой? Ха! У меня теперь второй папочка — зельевар! А вообще, пусть все само собой происходит, я считаю. Незапланированные дети счастливее. — Вовсе нет, — ответил Том, туша сигарету и ликвидируя окурок. — Женщина должна быть готова к тому, чтобы стать матерью. Вы у нас с Моргейн все запланированные. А между Киараном и тобой с Таффи я спокойно варил себе зелье — сразу на месяц. — Вы планировали двойняшек? Киаран говорил мне когда-то, что только сестричку, а я вроде как незапланированный бонус. — Мы хотели завести еще одного ребенка, а рождение двойни даже маги не могут предсказать, если они не астрологи, хотя у Мо и есть подходящая для этого наследственность. — Ну, хотя Киаран с Таффи и запланированные, и тоже счастливые, но я все равно самый счастливый получился. У меня скоро свадьба с самой лучшей девушкой в мире, у меня лучшие в мире сестра, отец и брат, а еще мой отец наконец-то будет счастлив с моим лучшим другом. Ты даже представить не можешь, как мы с Таффи этого ждали, несмотря ни на что. Наверное, даже сильнее, чем Сев. Том обнял сына и поцеловал его в висок. — Спасибо, родной. — Тебе с ним будет хорошо. Ну, и ему с тобой — тем более. Докурил? Пошли в дом. Мальчишник шел своим чередом: один из приятелей Маэна по академии сгонял домой за гитарой, и хор усилился музыкальным сопровождением. Том обладал слухом и даже голосом, но никогда не пел в компаниях — стеснялся. Он слегка завидовал Люциусу, который подтягивал неожиданно тонким тенором. Северус тоже что-то побухтел себе под нос — видимо, вино сказывалось. Но он не забывал об обязанностях хозяина, периодически давая распоряжения Хуку. Том подумал, что не грех бы подкрепиться еще немного, и пошел в соседнюю комнату, где еще остались корзинки с крабовым муссом. — Они пользуются успехом, — послышался голос Северуса позади него. — Тебе оставить? — рука Тома зависла над корзиночкой. — Не надо, я не особо люблю морепродукты. Бери-бери, Кикимер еще добавит. — Обожаю крабов и креветок, — Том занялся корзиночками. В комнату вошел Люциус и тоже направился к столу. Вид у него был слегка блаженный. — Сев! Наконец-то я тебя поймал! — Ты меня ловил, оказывается? — усмехнулся Северус. — Съел бы ты чего-нибудь. — А я и собирался. Но я еще хотел поговорить с тобой насчет моего мальчишника. Слушай, старина, ты не заморачивайся — сейчас мы с тобой все обсудим и устроим в лучшем виде. Я вообще хочу пригласить всех присутствующих. — И приятелей Маэна из академии? — удивился Северус. — Они отличные парни. Ну, может, они и не придут, но я все-таки приглашу. Остальные уж точно не откажутся, так ведь? — Думаю, не откажутся. — Северус бросил мимолетный взгляд на Тома. Тот все правильно понял и присоединился к разговору. — У вас есть какая-то идея, Люциус? — Я хочу закатиться в «Раджу». Сев, ты только разошли приглашения, сделай там заказ, а я все оплачу. Я настаиваю. — А что такое «Раджа»? — последовал логичный вопрос от человека, который никогда в подобных заведениях не бывал. — Это лучший ресторан в магическом Брайтоне, — широко махнул рукой Люциус, едва не снеся вазу, являющуюся центром сервировки. — Ой… — Пойдем-ка сядем, — Северус отвел его к креслу, а Том положил на чистую тарелку несколько закусок и поставил рядом на столик. — Вы тоже трезвенник, Люциус, я смотрю. Поешьте немного. — Да я выпил совсем чуть-чуть. Кажется, я переел конфет. — Вряд ли жидкое счастье так действует, — нахмурился Северус. — Не обижайся только! — всполошился Люциус. — Да я и не думал. Так что там за «Раджа»? — Он принадлежит выходцам из Индии. Представь: роскошные интерьеры, танцовщицы… не такие! — ткнул Люциус в один из плакатов. — И танцовщики. Кухня, конечно, с колоритом, говядину не подают, но курятину готовят хорошо. Вино заказать можно — легкое, а еще кальян. — Я там был однажды, — кивнул Том, — отличное место. — Договорились, — сказал Северус, — спасибо за идею и за помощь, Люциус. — Да ты что! Я так рад, что меня пригласили сюда. — Видно, что вам хорошо, — улыбнулся Том и незаметно подмигнул Северусу. Тот все понял правильно и, сославшись на дела, вышел «на минуту». — Хлопочет все. А вы заметно уплываете, Люциус, — заметил Том. — Мы, маги, всегда так остро реагируем на собственные эмоции — как положительные, так и отрицательные. Держу пари, вам бы сейчас хотелось развалиться на одном из диванов в «Радже», я прав? — Может, слегка вытрезвите меня, мистер Реддл? — попросил Малфой. — Правда, я бы не хотел уснуть на глазах у всех. — Ну давайте. Только самую малость. — Том достал палочку. Через мгновение, применив заклинание, он заставил Малфоя встать и сделать несколько взмахов руками и наклонов головы. — Получше? — Да, спасибо, мистер Реддл. По крайней мере, спать уже не хочется. — Поешьте немного, — Том усадил Малфоя обратно в кресло и вернул на столик его тарелку. — Я так скучал по всем с лета, — признался тот. — У вас очень славные сыновья, мистер Реддл. — Спасибо, тронут. Но почему бы вам не видеться со всеми почаще, что мешает, Люциус? — Не знаю. У меня такое чувство, что, кроме двух однокашников вашего младшего сына, остальных связывает не только дружба. — Да? — протянул Том. — Почему вы так думаете? После его манипуляций к Малфою, судя по всему, вернулась способность соображать. — Я понимаю, почему пригласили господина директора, — ответил он. — Но я сомневаюсь, что мистер Данбар, ваш подчиненный, до недавнего времени был знаком с вашими сыновьями. Такие люди, как вы, сэр, случается, дружат с коллегами по работе, но не с такими, которые стоят намного ниже по служебной лестнице. — Вот как? — иронично переспросил Том. — А разве нет, сэр? Мне кажется, на работе у вас все в порядке с дисциплиной, тем более вы не стали бы разводить фаворитизм. И Данбар вам никоим образом не родственник, даже со стороны бывшей жены. Так что кумовство тут тоже ни при чем. — Может, я ценю его за успехи по службе и хочу, чтобы он совершенствовался в своем деле? — Все может быть. Извините, если я болтаю всякую чушь. Но вот, к примеру, мистер Сойер… Сириус занимается репетиторством, это я тоже могу понять. Но какое это имеет отношение к свадьбе вашего сына? А еще Беллатрикс сожалела, что не парень и не сможет увидеться со всеми на мальчишнике. Она могла бы проникнуться большей симпатией к кузену, но при чем тут остальные? Том слушал разглагольствования Малфоя и загадочно улыбался. Тот внезапно запнулся, а потом пробормотал: — Надеюсь, вы не примените ко мне обливиэйт. — Зачем же? Вы честный и порядочный человек, Люциус. Если вы что-то и поняли, то не станете болтать направо и налево. — Так… выходит, я что-то понял. — Вы правы, нас связывают не только дружеские и родственные узы, но и общее дело. — И Белла тоже в это вовлечена? — Да, и еще несколько человек, которые тут не присутствуют. Люциус бросил на Тома слегка настороженный взгляд. — Не думаю, что вы или профессор Дамблдор хотите свергнуть Министра и занять его место, — шепнул он. — Значит, дело в чем-то другом. — Вот уж чего мне меньше всего хотелось бы, так это стать Министром магии, — усмехнулся Том. — Я, можно сказать, только заново жить начинаю — женился. Если кратко, дело обстоит так… Выслушав его объяснения, Малфой окончательно протрезвел. — Будь мой отец жив, он бы предложил вам свою помощь. Боюсь, я могу служить лишь слабой ему заменой. Но я хотел бы, сэр, принести пользу вашему Ордену… — Минуту, — Том поднес палец к губам, повернулся к двери и уставился в затылок Альбуса. Тот обернулся почти сразу, кивнул, встал с дивана и вошел к ним в комнату. — Что, голубчик? — улыбаясь, осведомился он. — Люциус хочет стать нашим товарищем. — Вот и славно, — Альбус крепко сжал плечо Малфоя, который завороженно уставился ему в глаза. — Ты уж не обижайся, все через это прошли. — Ох, я понимаю… ну вы и сильны в легилименции, сэр. — Мы не можем рисковать, дружок, сам понимаешь. — Кикимер, — позвал Том старого эльфа. — Свари кофе для мистера Малфоя, пожалуйста. — Сию минуту, сэр, — раздалось из воздуха. Потом Люциус пил кофе, приходя в себя, парни из соседней комнаты радостно и одобрительно на него поглядывали, догадываясь, что случилось. Только приятели Маэна недоумевали слегка, вежливо не задавая лишних вопросов. — Я внушу им потихоньку, чтобы они не приходили на второй мальчишник, — шепнул Альбус Тому, когда Люциус, воодушевленный тем, что у него вдруг разом появилось столько друзей и единомышленников, пошел приглашать всех в «Раджу» через две недели, — они хорошие парни, но ощутимо посторонние в нашем кругу. — Не думаю, что Люциуса расстроит их отсутствие, — кивнул Том. — А вы сами-то придете в «Раджу»? — Ой нет, для такого я точно стар, — рассмеялся Альбус, садясь в кресло. — На свадьбе-то я, конечно, буду. А за молодежью придется приглядывать тебе, голубчик. Да чего приглядывать? Ты ж с супругом пойдешь. — Ордену стоило бы собраться, как вы думаете? — спросил Том, наполняя бокалы и передавая один директору. — Да, пожалуй. Только бы время найти между свадьбами. Есть новости? — Шона прислала очередное письмо. У них в клинике опять перемены. Новый заведующий решил поменять местами отделения. Точнее, решил отремонтировать нижний этаж, а потом перенести туда отделение магических травм. Раньше внизу находилось терапевтическое. Пользуясь тем, что в магических травмах пока что всего пара пациентов, зав велел переместить больных из терапевтического туда, а внизу начался ремонт. На первый взгляд, ничего подозрительного в таких переменах нет, только вот никаких реальных причин для них тоже нет. — И как же заведующий объясняет свое решение? — Им недавно сделали значительное пожертвование — анонимное, но это, в общем, не такая уж редкость. В принципе, нет ничего странного в том, что он решил потратить средства на ремонт и начать с нижнего этажа, но непонятно, зачем ему потребовалось менять отделения местами. Он или просто посчитал, что магические травмы недополучали нужного внимания при прежнем руководстве, или у него что-то на уме. Ведь подобные отделения всегда на особом режиме. — Напиши Шоне, чтобы она не рисковала и не пыталась слишком явно выяснять подробности, — покачал головой Альбус. — Да уж написал, — отозвался Том. — Может, соберемся в четверг, восемнадцатого? Для удобства пока у меня. Уже после всех свадеб перевезем сундук в этот дом. Молодежь сможет тренироваться — эльфы станут приглядывать за гостями. Альбус кивнул и поднялся с кресла: — И хорошо, что у тебя. Ну, пойдем пока к остальным.***
День свадьбы выдался теплым и солнечным, как по заказу. Событие отмечали в анклаве О’Туллов, но вовсе не в доме и даже не в саду, а в особом здании, принадлежащем общине, которое как раз и предназначалось для торжеств. В заросшем саду Алексы шатры поставить было бы негде, а дом не вместил бы такое количество гостей, которое неожиданно обрушилось на родителей невесты. Поначалу ожидалось небольшое количество родственников с обеих сторон, но после летнего похода на грядки миссис О’Донахью Маэн и Лили пригласили на свадьбу всю орденскую компанию, а еще Люциуса и Нарциссу, даже не предполагая, что в этом есть некий знак. Беллатрикс пригласили, разумеется, вместе с женихом, Родольфусом Лестрейнджем. Дом в Милтон-тауне ждал молодых — построенный Томом и обставленный О’Туллами, а точнее будущими мистером и миссис Реддл. Родители невесты просто выделили жениху и невесте средства, полагая, что жить-то в доме им, а следовательно, и обставлять дом они должны по своему вкусу. Тем особо некогда было заниматься поисками обоев и мебели, и они обратились к декоратору, молодой симпатичной ведьме, которая посетила дом и предоставила им несколько эскизов на выбор. По случаю свадьбы даже соседи Эрика и Алексы вывесили из окон полотнища с фамильными эмблемами и гербами. А возле местной ратуши, небольшого здания с башенкой, окруженного сквером, собирались зеваки, чтобы увидеть выход молодых. Владельцы целых двух местных кафе и одного паба воспользовались моментом и поставили в сквере палатки с угощением. Словом, городок Тай собирался гулять от души. Том поинтересовался у Эрика, всегда ли свадьбы вызывают здесь такой ажиотаж, и оказалось, что всегда. А также юбилеи и вообще праздники. Но, конечно, благодаря популярности романов Алексы, О’Туллов считали знаменитостями. Да и Лили тут любили за красоту, добрый нрав, скромность и мастерство. Маленькая ратуша внутри оказалась больше, чем снаружи — старинное здание не стали перестраивать, не стали ничего добавлять к нему, а просто воспользовались магией. Зал для бракосочетаний слегка напоминал церковь — те же скамьи в два ряда, но вместо алтаря возвышался стол регистратора. Светлое помещение украсили гирляндами цветов, огоньками, амурчики порхали между колонн. — Как хорошо, что мы с тобой поженились так быстро и без всего этого, — шепнул Тому Северус, прежде чем уйти в комнатку, где Маэн ожидал сигнала, что пора выходить в зал. Рядом с Томом села Морна, Шона с мужем и сыновьям — через ряд, на передней скамье оставалось еще два места — для матери жениха и ее супруга. Том хотел увидеть Моргейн, чтобы убедиться, что у нее все хорошо. Да он и соскучился — все-таки их связывали когда-то не только брачные узы, но и дружба. Скамьи со стороны невесты тоже постепенно заполнялись многочисленной ирландской родней. Свадьба обещала быть шумной и веселой. Молодых гостей жениха и невесты распределили ближе к проходу, по обе стороны от него. Том заметил, что Данбар и Шилин одеты в тон — и платье, и мантия были цвета электрик. До начала церемонии оставалось еще достаточно времени, и после того, как распорядитель отводил вошедших к их местам, многие предпочитали не сидеть пока что сиднем, а знакомиться друг с другом. У Тома была хорошая память на лица и на имена, но он под конец стал слегка путаться в родне О’Туллов. Морна чувствовала себя с новыми членами семьи куда более непринужденно. Присутствие на свадьбе Люциуса Малфоя, Блэков обоих полов да еще наследника Лестрейнджей поразило Алексу в самое сердце. Нет, она вовсе не преклонялась перед чистотой крови, но уже явно строила планы на будущие романы из жизни английской магической аристократии. Появление Альбуса Дамблдора и Минервы МакГонагалл еще больше возбудило писательницу, в ратуше, правда, она пока что держала себя в руках, но то ли будет на банкете! Наконец появились мистер и миссис Уолш. Моргейн постройнела, похорошела, да и Шеймас ее не раздался на домашнем, как бывает со многими мужчинами, счастливыми в браке. А что Шеймас счастлив, было написано на его физиономии. Первым делом миссис Уолш обнялась с теткой, мистер Уолш почтительно поклонился теще. — Том! — Моргейн обернулась к бывшему мужу и по-простому поцеловалась с ним. — Поздравляю тебя! Маэн мне сообщил последние новости. — Спасибо, дорогая. Ты выглядишь очаровательно. Здравствуйте, Шеймас. — Том пожал руку Уолшу. — Здравствуйте, Томас. Прекрасный день сегодня. — Воистину. Как девочка? — спросил он обоих. Он слышал от Киарана, что Моргейн назвала дочку в честь покойной матери, Сиршей. — Замечательно, — ответила за обоих Моргейн. — Уже вовсю ползает, только поспевай ловить. Скоро на ножки встанет. — Но ты морально-то готовься стать третий раз бабушкой, — шепнул Том. — Нет… — пробормотала Моргейн испуганно. — Что, и младший наш тоже двоечник? — Просто у него далеко идущие планы,— подмигнул Том. — Хороша из меня бабушка, нечего сказать, внучку видела всего раз — вырвалась буквально на часок. Эдуардины, вероятно, на свадьбе не будет? — спросила она с сожалением. — Нет, почему же. Пусть отдохнет, за малышкой присмотрят эльфы. Сирша-то уже на прикорме? — Конечно, зубки ведь режутся. Шеймас с добродушной усмешкой переводил взгляд с жены на ее бывшего супруга и обратно. — А вот и Киаран с семейством, — сказал Том, указывая на двери в зал. В дверях правда появился его старший сын под руку с женой. Томми в парадной мантии важно шел перед родителями. — Дедуля! — закричал он и побежал к Тому, но резко притормозил. — Ой, бабуля! Ты тоже тут! Гости невольно оборачивались в его сторону и смеялись. Томми все-таки добрался до деда с бабкой и важно заявил, обернувшись к остальным: — И ничего смешного! — Привет, милый! — Моргейн опустилась на корточки и расцеловала внука. — Ты стал такой большой! — Конечно, большой! Привет, бабушка Морна. — Привет, дорогой, — улыбнулась та. — Здравствуй, дядя Шеймас. — Привет, — Уолш серьезно пожал руку Томми. — Дедуль, а где дядя Севи? — спросил тот, выполнив наконец-то долг вежливости. — Он с Маэном сейчас. Подбадривает, знаешь ли, — ответил Том. — Да, жениться страшно, — сокрушенно покачал головой внук. Стоящие рядом гости опять тихонько рассмеялись. — Почему же страшно, дорогой? — спросила Моргейн и немного робко поцеловала Динеллу в щеку. Пока Томми болтал, рассуждая, что такого ужасного в браке, Том тоже успел поздороваться с сыном и невесткой. — Какие красавицы, — шепнула Моргейн Тому, глядя в сторону Беллы и Нарциссы. — Кто это? — Сестры Блэк. Старшая скоро выходит за вон того кудрявого брюнета, Родольфуса Лестрейнджа. А младшая — за Люциуса Малфоя. — Они себе и женихов нашли под стать. Киаран, оставив сына на попечение родителей, повел Динеллу знакомиться с Люциусом, а тот уже представил чету Реддлов своей невесте и Белле с Родольфусом. — Прелестная девочка, — сказала Моргейн, — та, светленькая. Но, кажется, она уже того… до брака. Еще один двоечник нашелся. — А мне больше темненькая нравится, — усмехнулся Том. — Решительная особа. Между прочим, теперь она владелица «Ведьмополитена». — Только не говори, что это она печатала те гадости про нас с тобой, — сверкнула Моргейн глазами. — Нет, это прежняя редакторша. Белла ее уволила. Нарцисса что-то тихо говорила, восхищенно глядя на Динеллу. Та обернулась и поманила сына. — Иди, малыш, мама зовет, — подтолкнул внука Том. Он заметил, что Люциус не позволил Нарциссе наклоняться и усадил на скамью. Ей очень хотелось пообщаться с маленьким мальчиком — что ж, видать, у младшей сестрички Блэк был силен материнский инстинкт. Нарцисса принялась о чем-то расспрашивать Томми. Но сюсюканий тот не любил, вежливо потерпел тетю и вскоре встал, важно поклонился, шаркнув ножкой, и побежал обратно к деду. Раздался гонг, в зал вошел распорядитель. — Дамы и господа, прошу занять свои места! — объявил он. Гости стали рассаживаться. Киаран с Динеллой вернулись и заняли места позади Тома и Морны. Регистратор подошел к столу и раскрыл огромный фолиант. — Хочу к дедуле, — шепнул Томми, — мне не видно за бабушкой Морной. — Ну иди, только веди себя хорошо, — отпустил сына Киаран. Внук, довольный, уселся на колени к Тому. Оркестр заиграл что-то лирическое, в зал вошли Маэн и Северус, держащий кольца, заняли свои места у стола регистратора. Амурчики совершили круг почета под потолком, меча в гостей золотые стрелы, которые таяли в воздухе на полпути. — У них голые попки, как у Нати, — тихонько хихикнул Томми. — Работа такая — летать и сверкать ими. Распахнулись двери, оркестр на хорах грянул свадебный марш — не мендельсоновский, конечно, у магов имелся свой. Эрик О’Тулл, чрезвычайно гордый, вел дочь по проходу между рядами скамей. Лили была одета в платье цвета небесной лазури со шлейфом, прическу украшали живые цветы, которым продлили жизнь с помощью чар. У ведьм не было принято выходить замуж в белых платьях, фату они тоже не надевали. — Тетя Лили красивая, — сказал внук. — А дядя Маэн улыбается, как дурачок. — Он просто влюблен и волнуется. — А ты, что ли, влюблен в дядю Севи? — Конечно, малыш. — А ты не как дурачок тогда почему? — Я просто тщательно маскируюсь под нормального. Следом за невестой шли две маленькие девочки, неся шлейф, а за ними — Таффи, в бледно-зеленом, во всем великолепии своей красоты. Головы многочисленных ирландцев со стороны О’Туллов одновременно повернулись в ее сторону. Таффи чувствовала на себе чужие взгляды — любая ведьма бы почувствовала, но плыла себе безмятежно, не обращая ни на кого внимания. Эрик подвел дочь к Маэну, соединил их руки, девочки расправили шлейф, а потом их усадили рядом с Алексой. Лили передала Таффи свой букет и улыбнулась жениху. Сам ритуал напоминал обряд магловского венчания, только без упоминания бога. Хотя про Мерлина вспоминали, как же без него. А в остальном то же — вопросы, клятвы, обмен кольцами. Со стороны невесты многие дамы утирали глаза платочками, со стороны жениха, вероятнее всего, царило спокойствие. Северус чрезвычайно серьезно подавал Маэну кольца на серебряной тарелочке. Тот задирал нос от гордости, а Лили, кажется, хотелось смеяться, и она едва сдерживалась. — Красивая пара, — шепнула Морна. — Куда они после свадьбы? — На несколько дней в Париж. Шармбатон сказывается, — усмехнулся Том. — Но к мальчишнику Люциуса Малфоя вернутся. Тс-с! — Властью, данной мне Мерлином Всемогущим и Министерством магии, объявляю вас мужем и женой! — как раз объявил регистратор. Маэн и Лили поцеловались под аплодисменты присутствующих и звуки оркестра. Амурчики забросали их лепестками цветов. Теперь следовало торжественно выйти к народу на площади. Том передал внука его родителям. Распорядитель засуетился: поставил молодоженов, девочек — нести шлейф, следом шли Северус под руку с Таффи, затем уже Эрик с Алексой, Том с Морной и Моргейн с Шеймусом. — Они там головы сломают, кто кем кому приходится, — усмехнулась Морна, беря Тома под руку. — Ты как будто не одобряешь нас Северусом, — шепнул тот. — Вас я одобряю, я не одобряю кое-кого. Но ничего уже не исправишь. — Ваша дочь и мистер Снейп — очень красивая пара, — сказала вдруг Алекса, обращаясь к Тому. — Дорогая, Томас и Северус женаты, — перебил ее Эрик. — Правда? А я не поняла — думала, вы надели кольца просто так, из причуды, их ведь по два. Простите, Томас. — Ну что вы, не стоит извиняться, — вежливо улыбнулся тот, подумав, что с Алексы станется ввернуть в очередной шедевр историю о том, как коварный маг отбил жениха у собственной дочери. Под вновь зазвучавший оркестр процессия двинулась к дверям ратуши. Их встретили оглушающие крики уже успевшей и погулять, и выпить, и закусить толпы. Поцелуй молодоженов на крыльце вызвал вторичный шквал оваций. Нанятый колдограф попросил всех выстроиться на ступеньках и запечатлел памятный момент. Меру он знал и сделал всего три варианта: супруги держатся за руки, обмениваются поцелуем. Затем все остальные отошли в сторону, и Маэн по просьбе колдографа поднял Лили на руки. Наконец все двинулись в сторону банкетного зала — через сквер, собственно. Пришлось вновь выдержать бесконечные крики горожан. Из палочек запускали вверх кто что — цветы, ленты, разноцветные огни, от которых при дневном свете не было особого толка. Хорошо, что эти украшения, будучи иллюзиями, не падали на головы гостям. Кажется, все испытали немалое облегчение, оказавшись наконец внутри банкетного зала. Тут их встретил другой распорядитель с помощниками и принялся рассаживать. Молодоженов со свидетелями усадили за стол на некотором возвышении, и по лицу Северуса можно быть прочитать все, что он думает по этому поводу — теперь все гости таращились в том числе и на него. С Томом за столик посадили Морну, Моргейн с мужем, Беллатрикс с Родольфусом и Люциуса с Нарциссой. Компания собралась более чем приятная, отметил про себя Том. Он уже совершенно спокойно в перерывах между многочисленными речами болтал со всеми и даже расспрашивал Уолша о драконах. — Этот молодой человек, — наклонилась к Тому Морна во время разговора, — Данбар, какой он? Приличный парень? — Отличный парень. Из старинной семьи. В аврорате на хорошем счету, — кратко отрапортовал Том бывшей теще. — А что? — прибавил он невинно. — «А что», — передразнила Морна. — Можно подумать, ты не знаешь, что Шилин встречается с ним в Дублине постоянно. — Ишь ты, — улыбнулся Том, — после службы мотается в Дублин, значит. Любовь! — Шилин хочет перевестись на стажировку в Лондон. Вот не знаю — разрешать или нет? С другой стороны, запретить я тоже не могу. Наконец начались танцы — сначала более размеренные, где старшее поколение могло блеснуть ничуть не меньше молодежи. Тут всякие новомодные вальсы были, кажется, не в особой чести — их танцевали все больше «городские». Киаран с удовольствием вальсировал с женой, которой наконец-то удалось выбраться куда-то и отдохнуть. Том заметил, что Северус, в основном, танцевал с Таффи, а один раз — с Лили. Но когда начались ирландские «песни и пляски», он с явным облегчением на лице подошел к супругу, который отошел в сторонку и подпирал колонну. — Устал? — спросил Том. — А ты? — Если честно, да. Но вряд ли у Люциуса окажется легче — тут просто шумно, а там будет чопорно. Но ты посмотри на Таффи, — Том слегка подергал Северуса за рукав. — Надо же, как сильна в ней материнская кровь. Дочь в это время лихо отплясывала рил с каким-то парнем из родни невесты. — Только ей такое не скажи, — ответил Северус. — Она не обрадуется. — Почему? — Ну, просто я это знаю. — А, тот секрет с бала? Том нахмурился, наблюдая за дочерью. В промежутках между танцами он заметил, как она вышла на веранду, отдышаться, и пошел следом. — Не простынь только, — попросил он, — в Париж ведь едете. — Ой, па, ну кто так подкрадывается! Напугал! — засмеялась Таффи. — Не простыну, осень теплая. — Смотри, — улыбнулся Том, целуя дочь в щеку. — Красавица ты моя. — Отличная свадьба, правда? Даже Северусу нравится. — Отличная. Веселая. Но это пока не начали петь хором. Надеюсь, традиционных ирландских дуэлей удастся избежать. А у маглов, говорят, порой даже дерутся. — Имея на нашей стороне Маэна, тебя и Северуса, я не боюсь, что нас побьют какие-нибудь дальние родственники. Даже если Киаран вдруг выступит на их стороне. — Да с чего бы ему выступать на их стороне? — Племяш говорит, они в гости в заповедник ездят, да вон и Эдуардина с ними обнималась, — поджала губы Таффи. — Ездят, да. Я в курсе. У Томми вообще-то есть бабушка куда ближе, чем в Италии. Почему бы ему с ней не общаться? — Я же не в претензии, пусть общаются. Мне-то что. — Но ты не одобряешь? — Том обнял дочь за талию. — Меня никто не спрашивает. Но да, мы с Маэном не в восторге. — Почему? Она ваша мать. — Не только наша, — Таффи поняла, видимо, что это прозвучало слишком резко, и сама поморщилась, но продолжила: — Па, нашей семьи, той, что была, уже нет. По ее вине. Если бы у вас с Северусом могли родиться дети, они были бы моими братьями или сестрами. Но не в этом случае. — Дорогая, ты не права. Я понимаю твои чувства, но ты не права, — мягко сказал Том. — Надеюсь, ты со временем разберешься во всем. В браке оба супруга должны быть счастливы одинаково, ну или хотя бы просто счастливы. Конечно, кроме личных взаимоотношений, есть еще долг перед детьми. Разве мы его не исполнили? Когда мы расстались с Моргейн, Киаран уже готов был завести собственную семью, вы уже поступили в академию и готовились жить отдельно от нас. Пойми, нельзя привязывать к себе человека силой. Так случилось, мы перестали с вашей матерью быть мужем и женой, но мы остались вашими родителями. Насколько я помню, когда мы женили Киарана, ты не была так категорически настроена по отношению к Моргейн. Что же изменилось? — Па, она родила другую дочку с тех пор. Счастливы... — Таффи запнулась, подбирая слова, — счастливы, ты прав, должны быть оба. Ты был счастлив, когда она ушла от тебя? — Нет, — честно признался Том, — но я точно так же не был бы счастлив, живи она со мной через силу. Потому что я ее любил, а значит, желал ей счастья — даже с другим. — Ну, я ей тоже ничего плохого не желаю, и ее дочери тем более. Пусть живут, как хотят. Но она предала семью, даже дважды: когда ушла от тебя, а ты долгие годы еще ее любил, и когда родила в новом браке нового ребенка. Я так считаю. — Бог с тобой, дорогая. Предательство — это когда кто-то бросает кого-то внезапно, без объяснений. Бросает ради другого. Изменяет, лжет. Мы с Моргейн в браке друг другу не изменяли. В том числе и духовно. Если ты думаешь, что расставание со мной далось твоей матери легко, ты ошибаешься. И раз уж она теперь нашла себе мужчину по сердцу, то вполне естественно, что она родила от него ребенка. — Каждый имеет право жить так, как хочет, и любить того, кого хочет, ты это имеешь в виду? — Дочь, я говорю сейчас конкретно о себе и твоей матери. Не воспринимай меня, пожалуйста, белым и пушистым. Я тоже наломал в браке достаточно дров. — Так и я говорю о себе. Если мама имеет на это право, то почему не имею я? У меня есть право иметь свое мнение о своей собственной семье. У нас была отличная семья, мы так считали. А потом оказалось вдруг, что все было неправдой, а наша любимая мама годами притворялась, что все хорошо, а сама не была с нами счастлива. Ну, я рада, что теперь она счастлива в новой семье, без нас. И ты не белый и пушистый, но ты всегда был с нами честным. Хотя ты и увел единственного парня, который мне нравился, я все равно тебя люблю. Том чуть не задохнулся от такого заявления. — У нас была отличная семья, это правда. И ваша мать вовсе не притворялась, она вас любит. В том, что касается вашего воспитания и любви к вам, у нас с ней царила полная гармония. Дорогая, мне всегда казалось, что вы с Маэном любите мать больше, чем меня, а теперь вы почему-то бросаете ее. Вы правда думаете, что если она развелась со мной, то разлюбила вас, не скучает по вам? Правда? Что касается Северуса, надеюсь, что это шутка. Ты прекрасно знаешь, что он в принципе не интересуется женщинами. — Знаю, иначе бы не сказала тебе. Я же не в обиде. Он выбрал тебя и сделал все, чтобы быть с тобой. Я правда рада, что это именно он, тебе повезло... а мне в этом случае нет. Ну, это не трагедия, па, не воспринимай так. Он мне нравится, но я понимаю, что ничего не получилось бы. А сейчас мы друзья. А про маму... давай не будем это ворошить? Тем более что я никогда не понимала, как отвечают на вопрос «кого ты больше любишь, маму или папу?». Но я помню, как про нас говорили «мамкины дети». И это мы ее бросаем, по-твоему? Не она нас всех? — В чем выражается то, что она, как ты говоришь, вас бросила? Ну вот в чем конкретно? — Па, ну ты специально, что ли? — Таффи с досадой пожала плечами. — Она была с нами нечестна, говоря, что мы все счастливы, она обманывала нас всех и потом просто бросила нашего отца, сделав его несчастным на годы. Она нас об-ма-ну-ла. И потом завела себе новую семью вместо нас. Чему ты удивляешься? — Детка, ну какие годы, о чем ты? Я разве впал в депрессию, как выражаются маглы, спился, или что? Я вполне нормально «прожевал» свое оскорбленное эго. Где она была с вами нечестна? С вами она была более чем счастлива; что до меня, то пойми: есть разница между приятной привычкой, супружеским долгом и реальным счастьем. — Еще не хватало, чтобы ты спился, я бы тогда вообще иначе себя вела. Ну, и она, я надеюсь, тоже. Па, это пустой разговор. И долг тут ни при чем. Разлюбила — скажи честно, я бы поняла. Но она обманывала, пока мы не выросли, а потом сочла долг выполненным, и оказалось, что притворялась. Верх цинизма, по-моему. Ты можешь прощать ее, сколько хочешь, тем более что ты теперь счастливый молодожен, но нас ты не переубедишь. — Ну, само собой, разлюбила! Иначе бы не ушла. Я думал, это понятно и так. — И в какой момент она разлюбила? — Спроси чего полегче. Но точно не до вашего рождения, иначе бы не захотела иметь от меня еще детей. Понимаешь… черт, не думал, что буду вести такие разговоры с дочерью почти на трезвую голову… понимаешь, Таффи, «разлюбить» выражается у всех людей по-разному. Бывает, что человек начинает испытывать к партнеру чуть ли не отвращение. Особенно когда у него уже кто-то появился на стороне. А бывает… ну что-то вроде тоски, душевной неудовлетворенности. Пожалуй, года три я это замечал. Но ни черта не делал. Я был слишком самоуверен, слишком доволен собой, дочь. — Если ее не устраивало что-то, она обязана была это сказать прямо. Не скрывать, не обманывать, не делать вид «ради детей», что все в порядке. Не ставить тебя и нас в такое положение. — Это не всегда просто сделать. Особенно когда ты считаешь, что партнер ни в чем не виноват. Ведь если он не виноват, значит, виноват ты. Значит, что-то не так с тобой. Так думать неправильно. Но люди часто так думают. Детка, скажи честно, ты ревнуешь мать к Сирше? — Сирша мне никто, — отрезала Таффи. — Она твоя сестра, — Том понял, что угадал. — Единоутробная причем. Надеюсь, ты это поймешь. «Да, упустили мы девочку, — думал он. — И когда — вот в чем вопрос. Избаловали. Ну откуда в ней такое?» — А, вы здесь! — на веранду выбежали Маэн с Лили. — Таффи, пошли танцевать, а то замерзнешь. Том по очереди расцеловал всех троих и не спеша вошел следом в зал. Поискал глазами Северуса — тот разговаривал с Альбусом, почувствовал его взгляд, обернулся и ответил улыбкой. Том нашел в толпе Моргейн с мужем — те общались с Морной и Бреаннами. «Еще часок побудем, проводим молодых с Таффи в путешествие и осторожно сбежим».***
После свадьбы отдыхали, наверное, до ланча. Ноги гудели от вчерашних танцев, голова гудела — не от выпитого, а от переживаний. В среду Северус аппарировал в Брайтон и договорился с менеджером «Раджи» насчет субботы, а заботу о приглашениях взяли на себя Хук и Кикимер. Так что до пятницы Северус, можно сказать, отдыхал, то есть посещал Академию и работал в лаборатории. На неделе Том выкроил время и познакомил Киарана с мистером Крючконосом, и те быстро поладили. Гоблин-архитектор, возможно, потому, что не занимался традиционными для своего народа видами деятельности, был куда приятнее в общении, чем большинство своих соплеменников. Он хорошо чувствовал природу, понимал заказчиков и вникал в их нужды. Том попросил сделать сразу два проекта, чтобы дома гармонировали друг с другом, и Крючконос заключил договор с обоими. Оставалась еще пятница и визит к Эйлин. Договаривались на вечер, то есть часам к восьми. Часа в три пополудни от Маэна прилетел серебристый дельфин и доложил, что они трое уже вернулись из Парижа в новый дом и пока отсыпаются, но затем придут в гости, как и обещали. Северус все еще немного нервничал, Том не пытался его переубеждать, полагая, что мальчик сам убедится в несостоятельности своих переживаний, но старался отвлечь его разговорами на более приятные темы. К тому же в воскресенье, отдохнув после люциусова мальчишника, они собирались заскочить в гости к молодоженам и Таффи — посмотреть на новый дом и послушать рассказы о Париже. И Том, и его дети всегда отличались маниакальной пунктуальностью, поэтому у калитки Эйлин они оказались практически одновременно. Том припас в качестве подарка орхидею в горшке, а Маэн держал в руках что-то плоское, но твердое, завернутое в бумагу. Счастливый молодожен прямо расцвел, если так можно выразиться, и еще больше возмужал. Насколько хорошо прошло его маленькое свадебное путешествие, было написано у него на лице. Лили тоже светилась от счастья, а Таффи, по крайней мере, выглядела довольной и отдохнувшей. — Какой милый домик, и сад такой ухоженный, — сказала Лили. Северус заметно выдохнул. Эйлин встретила их так спокойно, будто они не первый раз пришли в гости. Том мог только догадываться, каких внутренних сил ей это стоило. Он поздоровался с ней как со старой школьной приятельницей, вручил орхидею и уже собирался представить ей своих детей, как вдруг… — Мама, познакомься — мистер Томас Реддл, мой супруг, — начал Северус. — Что? — Эйлин чуть не выронила горшок. — А в чем проблема? Тебе не нравится зять? — Зять мне очень нравится, — рассмеялась Эйлин. — И, слава Мерлину, выяснилось, что он не безнадежен. — Ты сама, собственно, несколько раз намекала на такое развитие событий. Так что... это его дети, и они твои соседи. Таффи, Лили и Маэн. — «Так что», — слегка передразнила Эйлин. — Не просто соседи, а, получается, мои внуки. — Получается так, — кивнул Том, — а ты теперь моя мать в законе. Маэн и Таффи — мои дети, как ты понимаешь, а Лили — моя невестка. — Здравствуйте, дорогие, добро пожаловать. Да проходите, проходите в дом. — Это вам, небольшой сувенир из Парижа, — сказал Маэн, протягивая сверток, когда все вошли в гостиную. Эйлин поставила орхидею на подоконник и с искренним любопытством приняла подарок. — Спасибо! Вот не сказали раньше о таких переменах — надо было позвать вас к ужину, отпраздновали бы. — Она развернула бумагу. — Какая прелесть! Это ведь магловский рисунок, да? — Да, это вид Булонского леса. — Киаран хочет собрать всех родственников и друзей у себя дома, когда закончатся все свадьбы, — сказал Том, — вот и отпразднуем. — Киаран — это отец твоего… получается, правнука, — пояснил Северус. — Даже правнука? Том, как так вышло-то, ты у нас молодожен, а я уже стала прабабкой, но мы ведь ровесники! Садитесь, дорогие, вина у меня дома нет, так что позвольте предложить вам кофе, фрукты и пирожные. Эйлин тут вдруг развернулась к двери, явно намереваясь идти на кухню. — А где Виспи? — спросил Северус. — Отпросилась ненадолго по каким-то своим делам. — Позвольте, я вам помогу! — встрепенулась Лили. — Между прочим, твоя мама — привлекательная женщина, — заметила Таффи, когда они остались вчетвером. — Э-э-э... в каком смысле? — В прямом, чудак! — Да ну тебя, Таффи. Я же на нее похож. — Ну да, ну да, и папа запал на тебя исключительно из-за твоего выдающегося интеллекта. И спит, наверное, тоже с ним. — Папа… твой папа на меня не западал! Мы подру... Том, ну что ты молчишь?! — А что я могу сказать? — рассмеялся тот. — Моя дочь совершенно права. Дружить мы могли бы до скончания века. Но я не устоял против твоего магнетизма. — Твоя мама — femme sexy, — заметил Маэн. — Пикантная женщина. — Тьфу на вас обоих. — Во дает! — фыркнул Маэн. Но тут вернулись Эйлин и Лили с подносами, часть из которых плыли по воздуху, а два они просто несли в руках. Маэн и Том вскочили и бросились помогать. Наконец все сели за стол и принялись обмениваться новостями и рассказами — о мальчишнике и свадьбе, о Париже, не дожидаясь воскресенья, о планах по переселению в Хогсмид. Эйлин нахваливала свою новую работу, и Том с любопытством поглядывал на нее. Все остались более чем довольными и визитом, и друг другом. Молодые и Таффи решили дружить домами и пригласили Эйлин в воскресенье к себе на ужин. Том заметил, что Лили как-то особенно прониклась к ней симпатией. — Спасибо, что книги достались Северусу, — шепнула Эйлин Тому на прощание. — Ну а кому ж они еще бы достались? — для вида поворчал тот и чмокнул ее в щеку. — Мамочка. — Тьфу на тебя, как выражается мой сын, — рассмеялась Эйлин. Том и Северус вернулись домой. Хук как-то подозрительно поспешно выскочил к ним навстречу — может, думал, что они задержатся. Его попросили наполнить ванну — в той, что раньше принадлежала одному Тому, они прекрасно помещались вдвоем. В ожидании они переоделись в халаты и, когда домовик доложил, что все готово, скинули их в ванной комнате и забрались в воду. — Ну вот, а ты боялся, — заметил Том. — Все прекрасно прошло, я считаю. — Ты правду сказал? — Северус расслабился в воде и прислонился спиной к супругу, положив руку ему на колено. — Конечно! Хотя я понятия не имею, о чем ты спрашиваешь! — засмеялся Том. — Ты захотел секса со мной, потому что тебя привлек внезапно мой внешний вид? Это было причиной? — Я захотел секса с тобой, потому что захотел секса с тобой. Потому что я тебя люблю. Но, черт возьми, Северус, тебе все вокруг твердят, что ты привлекательный мужчина, а ты все не веришь. — Да каким местом я привлекательный?! — Любым. У тебя шикарная фигура, у тебя мужественное лицо, потрясающие глаза, про голос я вообще молчу. — Ну, голос это не внешность, — проворчал Северус. — Батти, фигуру я за этот год, конечно, подтянул, хотя до тебя мне все равно как до луны, но внешность... и я был уверен, что просто внешность для тебя не важна, потому что ты меня полюбил. А тут вдруг — красивый... — Дурачок ты у меня все-таки, — Том поцеловал Северуса в макушку. — Конечно, для меня важно, что ты — это ты. Но ты же Таффи и Маэну с чего-то не веришь. А этот парнишка из Хогвартса, которого я видел в твоей голове? Ну, который назвал тебя «слизеринским красавчиком»? Спишем на юный возраст и недалекость? — Да он пошутил! — Северус подпрыгнул в ванне, чуть не поддав затылком по челюсти Тома. — Он злился на тебя, насколько я видел. Так что выдал то, что думал. Вообще привыкай слышать комплименты своей внешности все чаще. Ты просто не видишь себя со стороны — как ты ходишь, как двигаешься. — И тебя это устраивает? Что кто-то делает комплименты моей внешности? Я не про Таффи, конечно, и не про учеников. — Почему меня это не должно устраивать? Я же знаю, что ты любишь только меня, — зашептал Том, целуя Северуса в шею. — И я люблю только тебя.***
«Раджа» высился на берегу моря как восточный дворец. Конечно, это был кич, по большому счету, но такого кича полно и у магов. Заведение, включающее в себя отель, ресторан и казино, принадлежало семейству Патил. Они и раньше, как поговаривали, были более чем состоятельными и могли бы спокойно жить в Индии, но вот решили перебраться в Британию, чтобы обеспечить будущим детям достойное образование. Сын уже давно отучился в Хогвартсе и вошел в семейный бизнес. Зал, снятый Северусом для мальчишника, напоминал, на взгляд Тома, нечто среднее между покоями из сказок «Тысячи и одной ночи» и киношными декорациями. Радовало то, что площадь помещения не подавляла своими размерами и была натуральной, то есть никакого «внутри больше, чем снаружи». И все же некоторая иллюзорность тут имелась — в отделке стен и потолка. Вот мраморные плиты под ногами, кажется, были настоящими. И мебель, разумеется, тоже. Диваны, стоило на них усесться, казалось, брали человека в свой мягкий плен. Они даже принимали форму тела и подстраивались под тебя, стоило пошевелиться. В воздухе висел аромат каких-то благовоний, мерцали светильники. Люциус с Северусом встречали гостей вместе, рассаживали их. Как и говорил Альбус, приятели Маэна не явились. Сойер пришел, но выглядел слегка пришибленным здешними красотами. Помост для танцоров пока пустовал, как и места для музыкантов за полупрозрачным занавесом. На столиках перед гостями лежали меню и список услуг. Нужно было только ткнуть палочкой в строчку. Сириус, сговорившись с Данбаром, тут же заказал кальян. Ремус посмотрел слегка неодобрительно, но промолчал, а может, он тоже бы хотел покурить, но не решался. — А где мальчишник у Родольфуса? — поинтересовался Сириус. — Он со своими друзьями отправился в Шервудский лес, — ответил Люциус. — Будут участвовать в шуточных турнирах и иллюзорной охоте на оленей и кабанов. — Родольфус — любитель Средневековья? — Еще какой. Но, как говорит Нарци, ради Беллы он согласился осовременить в замке целое крыло. — Музыканты собираются, — заметил Ремус. В зале слегка притушили свет, но вокруг столов закружились в воздухе огоньки. Гонг возвестил начало званого вечера. Потолок вдруг превратился в вечернее небо, на котором слабо мерцали первые звезды, колонны исчезли, уступив место пышной тропической растительности. Помост расширился, его края растворились в дымке. — Какая шикарная магия, — не удержался Том. Грянул оркестр, солист затянул что-то тягучее, к нему присоединилась женщина, в зал вбежало примерно двадцать танцовщиц в золотистых сари и пышных юбках, и одна — в фисташковом одеянии. — Обожаю это, — промурлыкал Люциус. Хотя на столах и появилось угощение, но как можно было есть, когда такие красотки отплясывали перед вами все быстрее и быстрее, аж плечи сами собой начинали дергаться в такт барабанам. — Мерлин, где Патил их только набрал? — удивился Северус. — Так настоящая только та, что в центре, — пояснил Люциус. — Остальные — иллюзии. — С ума сойти. Магия правда шикарная. Между танцами следовали паузы, когда гости могли поесть и поговорить. А потом опять зал менял свой облик. Где только они не побывали за этот вечер — и среди фантастических дворцов, которые могут пригрезиться только во сне, и на берегу моря, и в джунглях, где из кустов выходили на «огонек» тигры и пантеры, а по воображаемым ветвям скакали обезьяны. Число умопомрачительных красавиц, представлявших гостям все стили традиционных танцев, просто зашкаливало. Женщин из плоти и крови, впрочем, скоро стали различать. Да и мужчин тоже — танцевавших катхак. Парни практически не пили алкоголь, да он был и не нужен. Усталости никакой не чувствовалось — наоборот, росло возбуждение и какая-то легкость в теле. Казалось, что уже не сидишь над диване, а как будто паришь над ним. Даже Сойер заметно оживился. — Мы придем с тобой сюда как-нибудь? — шепнул Том на ухо Северусу. — Если хочешь, — с некоторым сомнением ответил тот. — Но эдакое представление только для двоих? — А что такого? И потом, можно ведь пожелать что-то более… интимное. — Даже не знаешь, чего бояться больше — здешних красавиц или того полуголого парня, на которого ты так смотрел. — Разве ж он был не хорош? — Том плюнул на все приличия и притянул Северуса поближе. — Хорош, — признал тот. — А ты представь меня в этих… как их там, шальварах. — Батти! Что ты делаешь?! Мы не одни! — А что я делаю? Целую своего супруга. Парни сопроводили сей акт хлопками и одобрительным гулом. — Ну, шеф, — протянул Данбар. — Я же сейчас сбегу в Дублин. — Какой Дублин? — рассмеялся Маэн. — Шилин на девичнике. — А где девичник-то? Люциус, где девичник? — Понятия не имею. У Нарци и Беллы одна подружка на двоих — Филонелла Яксли. Единственное, что я знаю, — она совершенно спокойно восприняла, что гостей стало больше. В таком месте, конечно, никто бы не стал гулять полночи, и устроители вечера дали гостям передышку перед последним актом, чтобы те могли немного пообщаться, размять ноги, выйти на веранду, дверь на которую возникла в одной из стен. В зал потянуло вполне настоящим морским воздухом. Менеджер незаметно подошел к Северусу и уведомил, что скоро последует третья перемена блюд, а потом финальное часовое представление. Казалось бы, чем еще могли удивить здешние маги? Но они удивили, развернув в песнях и танцах целую историю романтической любви из каких-то сказочных или мифических времен, шут их разберет. Голос невидимого переводчика толковал сцены. Закончилось все хэппи-эндом, когда герой отбил у врагов невесту (разыгранная битва впечатляла), посадил ее на иллюзорного, но заставившего понервничать своим появлением слона и уехал в закат. Бестмену полагалось, конечно, проводить гостей, но Маэн незаметно подмигнул Тому, Люциус кивнул, подняв вверх большой палец, и Том повторил подвиг индийского героя, умчав своего благоверного пусть и не на слоне, а всего лишь с помощью аппарации домой.***
Над огромной лужайкой в парке Малфой-холла парил шатер, согревая заодно воздух над рядами кресел, где расположились гости. А стол регистратора установили в беседке посреди пруда, куда женихи со своими шаферами приплыли на лодках в виде лебедей. Гостей собралось столько, что их не смог бы вместить большой зал замка. Тут присутствовал весь цвет магической аристократии, представители доброй трети «священных двадцати восьми». Конечно, все Блэки и даже почтенные матроны Чарис и Седрелла с супругами. Все Лестрейнджи, включая Шропширскую ветвь. Юного Грегори по такому случаю отпросили из школы. Макмилланы и Пруэтты, Уизли и Яксли. Пригласили Гаррика Олливандера, который наконец-то выглядел более чем по-человечески в парадной мантии, отряхнув с себя пыль хранилища. С ним явился его сын — будущий продолжатель семейного дела. Том с удовольствием видел, что новые друзья Люциуса ничуть не потерялись на этом фоне. Впрочем, Морна могла похвастаться такой чистотой крови и такой историей семьи, что на ее фоне Яксли выглядели босяками. Вообще О’Донахью и Реддлы по такому случаю выступали единым фронтом. Том заметил, что молодые Тайг Макмиллан и Харалд Яксли при виде Таффи приняли боевую стойку. Милая, домашняя Динелла вдруг вспомнила, что она настоящая Бендидио. К кольцу и серьгам с рубинами, подаренными когда-то свекром, она добавила фамильное рубиновое ожерелье. Данбар ничуть не тушевался — его семейство хотя и не значилось в анналах, но тоже было весьма уважаемым. Сириус и Ремус храбро явились на свадьбу, и оставалось только надеяться на выдержку госпожи Вальбурги; что ж, та вежливо поздоровалась с сыном и его спутником, но вот Орион Блэк, в отличие от супруги, им тепло улыбнулся. Регулус поглядывал на брата и, кажется, очень хотел подойти к нему, но боялся гнева матери. Пожалуй, белой вороной на церемонии выглядел лишь Сойер — точнее, не выглядел, а чувствовал себя, но девочки Морны взяли его под свою опеку. Среди гостей со стороны Блэков Том заметил полноватого господина, имя которого он не знал, да и в лицо не помнил. Он точно не встречал его раньше на светских приемах. Цвет лица господина был слегка смугловат — то ли загар, то ли естественный тон кожи. Он беседовал с Игнатиусом Пруэттом, как со старым знакомым. Наконец наступил момент, когда должны были появиться невесты. Под звуки труб сестры Блэк, которых вел их отец Сигнус, прошествовали по широкому проходу. За мальчиками, несущими их шлейфы, шла Филоменна Яксли, которая, скорее всего, дружила все-таки с Нарциссой. Том с трудом мог представить себе Беллатрикс состоящей в близких отношениях с этой розовощекой блондинкой. Лодки-лебеди доставили невест и их отца на остров, Филоменна осталась на берегу, потому что невесты выступали свидетельницами друг у друга. Наконец одна из лодок отвезла обратно Сигнуса Блэка, тот уселся рядом с женой, и церемония началась. Она проходила строго по традициям, разве что голоса с острова доносились до гостей магией да еще регистраторам приходилось повторять все дважды. После поцелуя в небо взлетела стая белых голубей — и, кажется, настоящих. В замке, помимо большого зала, под прием гостей отвели две больших гостиных, откуда убрали всю мебель и поставили столы. Получилось, что часть гостей оказалась куда ближе к молодоженам, сидящим с обоими шаферами за столом на помосте, оставшимся с давних времен. Молодые пару раз за время банкета обходили остальных с бокалами, принимая поздравления и благодаря за оказанную честь. Тома усадили в большом зале вместе с Морной, да еще за одним столом с Альбусом и Минервой. Он еле дождался танцев, чтобы в перерывах между ними иметь возможность побыть рядом с Северусом и поговорить с ним. Они наметили план отступления — часа через полтора, когда молодые отправятся в путешествие. Хорошо, что Орден успели собрать восемнадцатого и Люциуса представили остальным членам. Собрание вышло коротким, так как особых новостей ни у кого не нашлось — обсуждали только странные перемены, наблюдаемые в Дублинской клинике. Фабиан Пруэтт отнесся к этому серьезно, посетовал, что не имеет пока нужного уровня доступа к некоторым архивам Отдела тайн, но обещал выудить информацию о здании клиники откуда только можно. Новообращенному орденцу Люциусу Малфою поручили наблюдать за высшим светом, внимательно слушать, о чем говорят, понемногу внедряться в Министерство в качестве благотворителя, желательно прикидываясь наивным мальчиком, который жаждет занять в обществе более значительное положение. Северус между танцами представил Тому молодого Грегори Лестрейнджа, и тот был на седьмом небе от счастья. Том пока что мог лишь вежливо расспросить его о планах, о том, чем конкретно тот хотел бы заниматься в аврорате, и пожелать успехов на экзаменах. Но и этого хватило, чтобы юноша поспешил похвастаться знакомством родителям — пришлось немного поговорить и с ними, ладно хоть представляться не пришлось. Шропширских Лестрейнджей Том знал давно, не раз встречался с ними на светских приемах, еще будучи женатым на Моргейн. Протанцевав по паре раз с Морной и Таффи, Том решил, что с него пока хватит, и отошел в сторону, просто наблюдая за танцующими. Он взял с подноса эльфа, разносящего напитки, бокал с вином, а следом к подносу потянулась полная мужская рука, на среднем пальце которой выделялся след от кольца или перстня. Том машинально посмотрел на обладателя руки — тот самый небольшого роста маг, которого он приметил еще на церемонии. — Тут мило, не находите, сэр? — спросил незнакомец, заметив, что на него обратили внимание. Тому пришлось резко отвести глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом. — Очень мило, сэр, — кивнул он. — С кем имею честь? — Дональд Шафик, к вашим услугам. — Томас Реддл. Они обменялись рукопожатиями. О Дональде Шафике Том знал только понаслышке — тот был последним представителем древнего рода. А так как до сих пор не женился и не обзавелся потомством, то «священные двадцать восемь» с его смертью превратились бы в «священные двадцать семь». Том был немного удивлен, что Шафик представился сам, но тот, видимо, считал, что, потеряв родовые земли и замок еще в позапрошлом веке, имеет право на некоторый «демократизм». Насколько Том знал, Шафик занимался торговлей пряностями и благовониями. Каким образом этот род вообще вошел в пресловутый список чистокровных фамилий, было тайной за семью печатями. Конечно, это случилось в незапамятные времена, но Шафики являлись изначально «сарацинами», как это называлось у маглов. Впрочем, поглядывая на мага, Том заметил, что смуглый цвет его лица — это все-таки загар, потому что руки были белыми. Да и в лице Шафика не осталось ничего от предков: нос картошкой, глаза светлые и слегка навыкате, губы полные. Он бы подошел на роль какого-нибудь патера Брауна — Том любил рассказы Честертона, поэтому такое сравнение первым пришло ему в голову. — Где вы так умудрились загореть, мистер Шафик? — придав голосу нужный градус зависти, спросил Том. — Недавно пришлось провести несколько дней у арабов, заключил выгодный контракт на поставку партии ладана и мирры. Мистер Реддл, вы не знаете случайно, кто этот красивый молодой блондин? Вон тот, который с самого начала праздника не отходит от очаровательных рыжеволосых барышень и привлекательного молодого господина? У молодого человека такой вид, будто он попал на какой-нибудь шабаш, — и Шафик тоненько захихикал. — Его зовут Стефан Сойер, — ответил Том спокойно. — Полагаю, он просто смущен, не привык к таким приемам. — Молодой человек, вероятно, маглорожденный? — спросил Шафик вполне нейтральным тоном. — Кажется, да, — небрежно ответил Том. — Насколько я знаю, он служит лаборантом в Академии аврората. — Даже так! — удивился Шафик. — А мне показалось, будто его затащили сюда насильно. Правда, я не совсем понимаю, какое он имеет отношение к Малфоям либо к Лестрейнджам. — Женихам лучше знать, что их связывает с мистером Сойером, — улыбнулся Том. — А у вас есть какие-то предубеждения касательно маглорожденных, мистер Шафик? — Ну что вы! Разве я похож на ренегата? — маг опять хихикнул. — Раз молодой человек вполне успешно вписался в наше общество, я могу только порадоваться за него. — Почему вы вообще обратили на него внимание? — Том небрежно пожал плечами. — Он очень выделяется своей красотой, я бы сказал. На него невозможно не обратить внимание. Сначала я просто любовался на него, а потом заметил его странное поведение. Том только кивнул. Среди магов не считалось зазорным так откровенно обозначать свои предпочтения. А Сойер правда был красив, хотя и несколько смазлив — тут Том был совершенно согласен с Северусом. — Должен сказать, приятно видеть на свадьбе столько молодежи, — продолжал Шафик. — Приятно осознавать, что все эти молодые маги внесут свою лепту в процветание нашего мира. Том бросил на собеседника удивленный взгляд — слишком уж серьезно прозвучали эти слова. — Не могу не согласиться с вами, — заметил он. — И вдвойне приятно видеть, насколько эти молодые маги, по-видимому, успешны и находят достойное применение своим талантам. — Почему бы им не найти достойное место в обществе? — слегка удивился Том. — Я вот, если вам известно, маглорожденный, но у меня никогда не было проблем с адаптацией в магическом мире. Более того, я считаю его своим. — Смею заметить, вы еще и славно потрудились на ниве увеличения числа магов, — улыбнулся Шафик. — У вас чрезвычайно красивые дети. Прошу простить, если мое замечание покажется вам неуместным. Но я вам завидую, откровенно говоря. Мне вот не так повезло в жизни. Но я всегда радуюсь, когда думаю о нашей молодежи. Если бы еще мы уделяли ей столько внимания, сколько она заслуживает. — Что вы имеете в виду, мистер Шафик? — Мне всегда горько осознавать, что наши обширные территории так слабо заселены. Мы позаботились о сохранении красивейших мест нашего благословенного острова, а также Ирландии, но, честное слово, иногда мне кажется, что мы больше печемся о зверях и птичках, нежели о людях. — А вы слушали ту передачу Риты Скиттер, которая наделала так много шума? — с нарочито небрежным любопытством спросил Том. — Да-да! — оживился Шафик. — Чрезвычайно интересная программа. Жаль, что поверхностная, я бы сказал, но формат программы такой. Копнуть бы поглубже. Не знаю, правда, насколько я могу быть откровенным с аврором… — Отдел наблюдения за неблагонадежными гражданами, как вы знаете, давно уже расформирован, — усмехнулся Том. — Мне кажется, — понизил Шафик голос, — Министерство крайне мало внимания уделяет привлечению полукровок и маглорожденных в анклавы. Но ведь нельзя же усидеть на двух стульях! Я с трудом представляю себе, как можно, допустим, работать в Министерстве, а жить среди машин и ездить на службу на этой ужасной подземке. Я уже не говорю о том, что жизнь среди маглов накладывает столько ограничений. А бедные дети, которые рождаются от смешанных браков! Том почувствовал, что ему прямо таки давят на любимую мозоль. И хотя подобный разговор на свадьбе казался нонсенсом, он не мог не согласиться. — О да, это большая проблема, целиком поддерживаю. — А все дело в том, — Шафик еще понизил голос, — что Статут о Секретности изначально содержал в себе мину замедленного действия. Но тогда маги экономически были еще очень тесно связаны с маглами, и некоторые семьи, влиявшие на принятие Статута в том виде, в котором мы его знаем, не пожелали потерять деньги, полностью отгородившись от маглов. — Но как мы могли полностью отгородиться от маглов? — удивился Том. — Ведь все равно пришлось бы отслеживать среди них рождение детей с такими способностями. — Мы вообще могли бы уйти в анклавы полностью — и ничего бы не потеряли, если честно. Магов по всему миру более чем достаточно для процветания нашего рода. А уж в те времена их жило куда больше, чем сейчас. А дети… если подумать, сколько ежегодно гибнет детей-маглов по всему миру, честное слово, куда гуманнее было бы изымать своих еще в колыбели. — Министерство на такое никогда не пойдет, — покачал Том головой. Нет, он сам не так давно проповедовал у О’Туллов примерно то же самое, но… и не то же самое. Он-то говорил лишь о случаях жестокого обращения с детьми, обладавшими магическими способностями, а Шафик мыслил более радикально. Радикализм Тому никогда не нравился, и он не спешил откровенничать со случайным знакомым. — А жаль, очень жаль, — заметил Шафик. — Слышал, русские куда более решительны, чем мы. — Ничего не могу сказать по этому поводу. Он и правда не знал, насколько это соответствует действительности, просто никогда этим не интересовался. «Написать, что ли, Вельяминову?» — подумал он. Шафик, кажется, почувствовал в нем напряжение, да и пора было уже вспомнить о приличиях, так что он вежливо поблагодарил за интересную беседу и незаметно смешался с толпой. Тома так и подмывало подойти к Альбусу, спросить, что ему известно об этом странном господине, но он не рискнул, отложив вопрос на потом.