***
На другой день Том, оставив Северуса дома, из ближайшей магловской телефонной будки позвонил мисс Рамзи и сообщил, что вечером к ним придет профессор Дамблдор, который бы хотел познакомиться с девочкой и ее опекуном. А потом до вечера Том систематизировал записи об экспедиции, Северус же занимался образцами крови. — Все-таки интересно, — тот ненадолго оторвался от микроскопа и вошел в кабинет, — окажется Бартон настоящим старейшиной или нет? — Мне тоже, — Том поднял голову от бумаг и улыбнулся. — Неужели за столько лет он ни разу не почувствовал в себе необычного потенциала? — усмехнулся Северус, садясь в кресло. Том хмыкнул и закурил. — Мы не знаем, как вели себя Древние по отношению к своим детям, как учили их пользоваться своими возможностями. Но Бартон сразу после обращения попал в семью с жестокой и душной атмосферой. Его унижали, устраивали над ним эксперименты — с целью понять, выживет он вообще или нет. Потом, когда его сила, тем не менее, начала возрастать, этот Эудженио Первый направил ее на то, чтобы стращать и наказывать провинившихся вампиров, а когда Бартон стал представлять опасность уже для него самого, просто выгнал того из семьи. Бартону пришлось довольно долго адаптироваться, как-то выживать, пока он не попал в Лондон и не познакомился с крысами. Но вот заметь, что оба его птенца, хотя и не являются непосредственно обращенными, очень быстро достигли уровня мастера. — Помнится, ты говорил, что старые вампиры могут есть человеческую пищу… — Могут, очень немного. Собственно, я знаю об этом от Эудженио. Он вполне способен посидеть с нужным человеком в ресторане, поклевать немного с тарелки, сославшись на отсутствие аппетита, или после деловой встречи на фуршете съесть парочку канапе — вкуса он не чувствует, но его организм с маленьким количеством пищи справляется. Зато, как ты видел, старые вампиры едят мясо с «кровавым соусом». Правда, они могут обойтись и без него — всякий раз это делалось, чтобы мы не чувствовали себя за столом неуютно. Когда ты ешь, а на тебя смотрят с завистью несколько пар глаз — это отобьет любой аппетит. — Да, Бартон-то вкус портвейна чувствует. Хм… — Северус замолчал и улыбнулся. — Кажется, ты что-то задумал, дорогой? — Задумал, Батти. — Смотри, не спугни нам потенциального спонсора, — рассмеялся Том.***
Бартон с Пэм пришли минут на семь раньше назначенного времени, но Том, помешанный на пунктуальности, тем не менее, понял причину. Стоило Пэм оказаться в гостиной, она тут же принялась крутить головой, разглядывая обстановку. — А у вас почти как у нас, — сказала она немного разочарованно. — Чего же ты ожидала, дорогая? — улыбнулся Том. — Что у нас стены движутся или мебель летает? — Не знаю… но ведь должно же быть что-то… Ой! — она подбежала к стене, где у Тома висел морской пейзаж. — Картина живая! Некоторое время она рассматривала полотно — кстати, весьма неплохую работу. — Все заново началось! — наконец воскликнула девочка. — Это как кусочек кино, который вырезали и показывают по кругу. Но прикольно. — Прикольно? — переспросил Том, подмигнув Пэм. — Настоящие картины мне нравятся больше, сэр, — для вида потупилась она. — А это не настоящая? — В смысле, неподвижные. Там видно мастерство художника и его… ну, внутренний мир. — Чтобы написать такую картину, — указал Том на пейзаж, — художник должен обладать мастерством, иначе картина просто не оживет. — Но тогда значит, что у вас только реализм, сэр! — заявила Памела. — Вот тут не поспоришь. А тебе не только реализм нравится? А что еще? Всякие такие квадратики? — Не-е… ну, я, например, Ван Гога люблю. — Это делает честь твоему уму, — совершенно серьезно заметил Том. — Угощайся, Памела, — сказал Северус, прерывая искусствоведческую дискуссию и подводя девочку к столику, на котором стояла ваза с фруктами и лежала коробка с шоколадными фирменными конфетами. — Можно шоколадку, сэ… Северус? — Разумеется. Бери все, что хочешь. Пэм взяла конфету, сунула ее в рот, и тут глаза ее расширились. — Что такое, дорогая? — Том всерьез встревожился, хотя, конечно, не мог помыслить, что Северус положил в качестве начинки что-нибудь традиционное для «Берти Боттс». — М-м-м! Это так вку-у-усно! — пробормотала Пэм. — Никогда не ела такого шоколада. Можно еще? — Конечно. Они с обычной начинкой. — А какая еще бывает? — спросила Пэм, беря вторую конфету. — Обычно я добавляю в начинку жидкое счастье, — ответил Северус. — Это что… это вы сами их делаете? — изумлению девочки не было предела. — Дядя Марк, вы представляете? Бартон только улыбался, глядя на воспитанницу. — Это круче «Кэдбери» раз в десять! — продолжала восхищаться Пэм. — Да раз в сто! Но тут открылась дверь кабинета, и в гостиную вошли Альбус с Минервой. Памела замерла, с изумлением глядя на них, с трудом удерживаясь от того, чтобы не засыпать взрослых вопросами. После знакомства и официальных представлений Бартон и Дамблдор внезапно уставились в глаза друг другу. Все примолкли. Впрочем, «гляделки» продлились не дольше полуминуты, и вампир опустил глаза первым. — Прошу прощения, господин директор школы. — Ну, что вы, — миролюбиво отозвался Альбус, — было бы даже интересно, чисто теоретически, сколько я бы смог, хм, продержаться. — Думаю, что минут шесть, при крайних усилиях с вашей стороны, потом я бы продавил вас, но, честное слово, я не стану этого делать, профессор. Настраивать против себя директора Хогвартса не входит в мои планы. — И главу Визенгамота, я полагаю, — покивал Альбус. — Главу Визенгамота и просто самого уважаемого и самого сильного мага Британии, но, признаюсь честно, в данный момент меня директор школы и уважаемая госпожа декан волнуют больше, — Бартон позволил себе слегка улыбнуться, бросив быстрый взгляд на Пэм. — Ах, да, — «вспомнил» Альбус причину своего визита и как бы невзначай протянул девочке руку. — Вам ведь скоро одиннадцать, мисс Рамзи? — Да, — пискнула она, растеряв свою решительность. — Не волнуйтесь так, — директор слегка задержал руку Пэм в своей, улыбнулся и отпустил, садясь наконец в кресло. — В сентябре вы, очевидно, придете учиться к нам, вот тогда я стану грозным директором, а пока я просто добродушный дедушка. Все расселись следом за Дамблдором, только Пэм осталась стоять и бочком-бочком приблизилась к «добродушному дедушке», который явно напоминал ей Санту. — У вас на бороде такая же резиночка, как у меня на волосах, — осторожно хихикнула она. — Да? О, и правда. Вот видите, как много у нас общего, — согласился Альбус. — Вы хотите в школу, мисс Рамзи? — Не знаю, сэр. Дядя Марк говорит, что учиться магии надо обязательно. — Дядя Марк прав. Каждый маг от рождения записан в школу, и как только ребенку исполняется одиннадцать, он получает приглашение, покупает волшебную палочку и в начале учебного года присоединяется к школьной семье. — А до того? — внезапно спросил Бартон. — До того дети учатся или дома, или в обычных начальных школах. Маглорожденные у маглов, для чистокровных есть начальные школы, почти ничем от магловских не отличающиеся. — Памела училась дома, но знает намного больше, чем ученица начальной школы. — В голосе Бартона послышалась гордость. — А почему, господин директор, маги ждут одиннадцати лет, прежде чем начать учить волшебству и... — Как вы думаете, мисс Рамзи, почему? — перебил Альбус вампира, глядя на девочку. — Ну, чтобы сперва читать и писать научились? — предположила та. — Резонно. Но читать и писать вряд ли надо учиться пять лет в начальной школе? — Ну, да. Еще, наверное, потому что раньше многие не хотят уезжать из дома далеко? — Наверное. А еще есть идеи? — Ну, еще там ведь уже колдовать учат, поэтому, наверное? Пока еще маленькие, особенно мальчишки, чтобы не могли колдовать и не попревращали случайно друг друга в каких-нибудь ежиков или там яблочные огрызки? — Очень логичная мысль, мисс, очень-очень, — согласился Альбус. — Особенно мальчишки, они такие. — Ой, — Пэм обвела взглядом присутствующих мужчин, — я имела в виду... ну, в детстве. Потом-то ничего еще. — Не извиняйся, дорогая, ты совершенно права, — вступила наконец в разговор Минерва. — Девочки обычно взрослеют раньше и лучше понимают, что такое дисциплина. Памела осторожно посмотрела на единственную, кроме нее самой, женщину, присутствующую в комнате. — Вы... не такая, как я. Но я что-то чувствую, — вдруг сказала она. — Я — анимаг. Знаешь, в чем отличие? — Да, вы можете не раздеваться, прежде чем перекинуться. Ой... — Ты права. Что тебя смутило, дорогая? — Ну... а как я в школе-то? Мне придется раздеваться. — А как часто ты должна перекидываться, Пэм? — задал Северус вопрос, который волновал всех еще при предварительном обсуждении. — Волки, например, всегда перекидываются в полнолуние, хотят они этого или нет. У тебя же не так? Девочка посмотрела на своего опекуна, тот кивнул. — Я могу и по несколько раз в день, — призналась она, — но могу и несколько дней не перекидываться. Но пару раз в неделю все равно надо, хоть ненадолго. Иначе настроение плохое... — Пару раз в неделю, — согласился Бартон, — не только у Пэм так, у всех моих крыс. Если дети не делают этого, то начинают капризничать, да и здоровье их может пошатнуться, хотя обычно оборотни — крысы, во всяком случае, не подхватывают человеческие болячки. — Ну, значит, будешь приходить в безопасное место, — сказала Минерва, — например, в мои комнаты или вот к профессору Снейпу, там раздеваться и перекидываться. — А раздеваться... — Отвернусь, — усмехнулся Северус. — Профессор Снейп сам не так давно учился в школе, — улыбнулся Альбус. — Вот, кстати, о мальчиках и волшебных палочках. У профессора Снейпа в школе был... враг. Они учились в одном классе, хоть и на разных факультетах. Тот парень был очень большим задирой, декан Слизерина первые пару лет всерьез был обеспокоен, что Северус сварит какое-нибудь ужасное зелье и отравит своего недруга «по-взрослому». — Гораций так думал? — вскинулся Северус. — Что я на такое способен? — Ну, сварить-то ты был способен, голубчик. — Сварить-то... так ведь именно поэтому... — Северус смешался и замолчал, посмотрел на девочку, на глядящего на него с интересом Бартона, перевел взгляд на Альбуса и наконец понял, почему тот вообще заговорил о Сириусе. — Это было абсолютно невозможно именно потому, что я мог сделать это. Понимаешь, Пэм? — Нет, — помотала та головой. — Я родился зельеваром. Я мог то, чего не могли другие, в том числе мой... враг. Использовать то, чего точно не может твой противник, ну... наверное, на войне, в настоящем бою — такое возможно. Но не в детских ссорах. Уж к одиннадцати годам все дети это понимают, мальчики тоже. Иначе ни один родитель вообще не отпустил бы своего ребенка в школу магии. — Может, мне фамилию поменять? — внезапно спросила девочка очень серьезно. — Почему? — поинтересовался Альбус после небольшой паузы. — Ну... чтобы родители других учеников не переживали, что я их покусаю. — Ты их не покусаешь, — уверенно отозвался директор. — Нет, конечно, я же не дурочка. Но зачем им волноваться? — Мы подумаем об этом, мисс Рамзи... Памела. — Джентльмены, — снова вступила в разговор Минерва, — может быть, пока вы обсуждаете свои мужские дела, мы с Пэм прогуляемся по Косому переулку? Магазины, сувениры... Ты ведь хотела бы посмотреть, Пэм? — Можно? Дядя Марк? — девочка даже дыхание задержала, ожидая ответа Бартона. Тот кивнул после небольшой паузы. Памела взвизгнула от радости и, спрыгнув со стула, побежала к вешалке в прихожей, Минерва встала и, пряча улыбку, отправилась за ней, на ходу доставая палочку и наколдовывая себе уличную мантию. — А сейчас? — вдруг притормозила девочка в дверях, обернувшись и уставившись на Северуса. — Что? — не понял он. — Вы же не отравили его, когда выросли? Врага? — Когда выросли, Пэм, мы помирились. Сейчас этот человек — один из моих близких друзей. — Здорово! С этими словами обрадованная девочка натянула куртку и выскочила за дверь. Бартон проводил ее с немного печальной улыбкой. — Вам будет не хватать Пэм? — спросил Том. — Разумеется, но все дети вырастают, отправляются в школы. В конце концов, есть же каникулы… — А у вас уже был опыт… привязанности к ребенку? — Вы видели у меня в кабинете портрет девочки? — спросил вампир. — Честно говоря, мельком, да и Джереми потом зажег свечи и потушил верхний свет. — Это Ада, она была моей подопечной в прошлом столетии. — У всех вампиров бывают необращенные подопечные? — внезапно спросил Альбус. — Что вы, нет, сэр, — ответил Бартон. — Ада была обычной девочкой, не ведьмой и не крысой. Просто подкидыш — правда, нашли ее как раз мои крысы. — Она тоже стала мастером с годами? — поинтересовался Северус, мельком посочувствовав Бартону, ведь обратить Пэм будет точно нельзя. Лицо Бартона вдруг страшно исказилось — всего на мгновение, как будто наружу полез его зверь, но вампир тут же взял себя в руки. — Неужели вы думаете, что я смог бы обратить ее? Ада вышла замуж, родила детей. Правда, ее старший сын погиб в Первую Мировую, но остались дочери. Двое ее внуков живут в нашей стране, один — за океаном, в Штатах. Да уж правнуки есть. Ада умерла четыре года тому назад, ей было девяносто два. Северус растерялся. Ему желание сделать своего ребенка таким же, как он сам, казалось естественным. Можно же было обратить после рождения детей или даже внуков? Но уточнять он не рискнул. — Наверное, я еще слишком молод, — пробормотал он. — Боюсь, вы просто нерелигиозны, — улыбнулся вампир, сменив гнев на милость. Том тем временем наполнил бокалы эльфийским. Когда он протягивал бокал Альбусу, то заметил, что коробка, из которой Пэм брала две конфеты, исчезла, а на ее месте появилась новая. Том посмотрел на Северуса и приложил палец к губам, чтобы унять улыбку. — Попробуйте вино, мистер Бартон, — он подал бокал гостю. — Думаю, вы сможете почувствовать его вкус. — Благодарю. — Вампир пригубил. — Да, чувствую. Весьма приятный. — Настоящая религиозность тоже часто приходит с возрастом, — вздохнул Альбус и сунул в рот конфету из новой коробки. — А ваша воспитанница знала, кто вы такой? — спросил Том, подавая бокал Северусу. — В конце концов узнала, но Стокер к тому времени еще не опубликовал свой роман, да я и не стал бы позволять ребенку читать такую лабуду — простите, джентльмены, — улыбнулся Бартон. — Собственно, и про крыс Ада тоже узнала, а потом и про магов. Но она как-то очень спокойно восприняла все это, потому что любила свою няню, мисс Рамзи, любила меня. Ее муж считал, что я уехал за границу, да и жили они не в Лондоне, а в имении в Девоншире. Ада, приезжая в Лондон, навещала меня, в том числе и когда дом мой переместили. Потом, когда она уже овдовела и жила отдельно от детей, я бывал у нее. Она никогда не просила ее обратить, мистер Снейп, к слову. — Ну, с Пэм все сложится проще... — сказал Северус. — Да, вы правы,— отозвался вампир. — Я заметил, что вы и мистер Реддл старательно отводите глаза. — Я очень скромный, — ну должен же был Северус что-нибудь брякнуть. Бартон усмехнулся. — Я могу и не лезть вам в голову, что вы. — Просто в Трансильвании произошло нечто настолько удивительное, — вмешался Том, — что, боюсь, это затмило бы даже проблемы юной мисс. — Вот как? — Бартон с интересом посмотрел на него. — Вот теперь, пожалуй, я могу вам показать, — Том взглянул ему в глаза. Реакция вампира на протяжении нескольких минут совершенно не напоминала реакцию Эудженио. Видимо, для Бартона, все жизнь бывшего в своей среде отщепенцем, священные предания ничего особенного не значили. — Можно взглянуть на книгу? — спросил он спокойно. — Да, пожалуйста. — Том призвал английскую копию. — Значит, Эудженио хочет встретиться? — спросил вампир, пролистывая страницы. На его лице не отражалось ровным счетом ничего. — Он хороший человек, — не выдержал Северус. Бартон улыбнулся: — Должен же он был когда-то повзрослеть. — Тут он запнулся, и его брови слегка приподнялись. — Весьма занятно. Ну да, мне намекали на то, что, возможно, меня обратил кто-то из Древних. Но судя по этой книге, я должен спокойно ходить при солнце и без вреда для здоровья есть не только стейки с кровью. — А вы уверены, что не можете есть? Ну, что это у вас не «психосоматика»? — ввернул Северус медицинский термин, которых нахватался в основном от Сойера. — Возможно, вы просто уверены, что солнце и конфеты вам вредны, а на самом деле... — Эудженио говорил, что вы ходите через тьму, — прибавил Том. — Разве это не куда более важный признак? — А через тьму — это как? — Альбус, просмаковав конфету, решил наконец вступить в разговор. — Как мы порталами? — Я не знаю, как у вас устроены порталы, сэр. — Бартон посмотрел на Тома. — Приглушите свет, чтобы в углах комнаты появились тени. Том кивнул и лампы потускнели. — Хм, интересно у вас получается, — усмехнулся Бартон, вставая. — Даже без палочки. — Это не я, это кто-то из наших эльфов, — ответил Том. — О… — как-то неопределенно ответил Бартон и отошел к дальнему углу, который совершенно тонул в темноте. Он вошел в нее и скрылся из глаз, даже силуэт стал не различим. — Можете прибавить света. Лампы загорелись, как прежде, ярко, но угол оказался пуст. Через несколько мгновений Бартон спустился со второго этажа, держа в руках… бутылку колы. — Заглянул в подсобку ближайшего магловского магазина. Пришлось возвращаться через вашу гостевую спальню, прошу меня извинить. Но там достаточно темно. Северус подумал почему-то, прилично ли попросить оставить напиток им, или он достанется Пэм, потом тряхнул головой. Это он что, заинтересован в лимонаде больше, чем в объяснениях? Или это вампирская магия такая?! — Вы когда-нибудь пробовали колу, джентльмены? — весело спросил Бартон. — Я — нет, — в голосе Альбуса звучала искренняя заинтересованность. Северус только помотал головой. — Я пробовал, — признался Том. — Очень специфическая вещь. Воздержусь, пожалуй. — Можно пару чистых бокалов? — спросил Бартон. Бокалы тут же появились. Вампир открыл бутылку, которая издала классический «пшик», разлил колу по бокалам, подал один Альбусу, второй — Северусу. — Пэм ее обожает, но я стараюсь, чтобы она поменьше ее пила, — сказал Бартон. — Говорят, тут сплошная химия, хотя когда-то в этот напиток добавляли настоящий экстракт листьев коки. Северус осторожно провел рукой над бокалом — в ладонь ударили пузырьки. Кашлянул, провел еще раз. — Я тут половины состава вообще не знаю, — признался он. — А мне нравится, — Альбус уже отхлебнул из своего бокала. — Говорю же — химия, — улыбнулся вампир. — Ваше хождение через тьму — это что же, типа аппарации, но в темные места? В любые или в те, где уже бывали? — не унимался Северус. — Там должно быть темно, — ответил Бартон, садясь на диван. — Хорошо, конечно, когда можно без проблем переместиться в знакомое место. В принципе, я могу переместиться куда угодно наугад — я просто чувствую тьму. — Насколько далеко? — поинтересовался Том. — Откровенно говоря, я не экспериментировал. В пределах Лондона перемещаюсь свободно. — Отлично! — с энтузиазмом отозвался Альбус. Северус так и не понял, относилось это к умениям гостя или к кока-коле. — Сахара они не пожалели, — сказал Северус, делая глоток. — Хотите попробовать мои конфеты, мистер Бартон? Вот там все натуральное. Не думаю, что одна конфета вам повредит, да и вкус такой яркий, что вы его обязательно почувствуете. — Спасибо, не откажусь, — улыбнулся вампир. Коробка конфет тут же подлетела к нему и зависла в воздухе — Спасибо, — повторил Бартон, обращаясь в пространство. Он взял конфету, положил ее в рот, издал довольный мычащий звук, когда его вкусовые рецепторы ощутили шоколад. Он раскусил конфету… замер, нахмурился… Том насторожился и на всякий случай переместил палочку в рукав мантии. — Это потрясающе, — пробормотал Бартон и потянулся за следующей конфетой. Северус только, было, подумал, что «вот, человек счастлив наконец», как вдруг вначале увидел, как Альбус встает с кресла и достает палочку, следом за ним — Том, а потом и сам ощутил идущие со стороны Бартона странные флюиды. Тот только протянул руку за третьей конфетой, как его вдруг свела судорога, наподобие столбнячной, он свалился с дивана на пол. Тело его начало пухнуть, щегольской костюм затрещал по швам, в сторону попадали клочки ткани. Бартон оборачивался. Альбус взмахнул палочкой, и стены комнаты вдруг поехали в стороны, оставляя пятачок с диваном и креслами на месте. «Ни… чего себе», — мелькнуло в голове у Северуса. Он почувствовал также мощный защитный экран, помимо всего прочего гасящий все звуки — видимо, чтобы эльфы не напугались и не вздумали спасать хозяев от монстра. Однако, Бартон в шерсти оказался куда крупнее Эудженио. Он судорожно двинул крылом, и диван перевернулся, выставив вперед все четыре ножки. «Мерлин, я что, его отравил?» — испугался Северус, потому что Бартона просто ломало. Он корчился, будто от боли, но не издавал ни звука. Альбус и Том ждали, когда все закончится, ничего не предпринимая. Наконец Бартон тяжело поднялся, переступил с ноги на ногу (когти клацнули по паркету), расправил крылья и издал раскатистое рычание. — У меня есть антиэликсир! — обратился Северус к Альбусу, не сводя глаз с Бартона, и дальше уже ему: — Не бойтесь, сэр! Как вы себя чувствуете? Чем помочь? Бартон рыкнул, махнув когтистой лапой и пробормотал что-то, в чем Том опознал итальянское ругательство. Пока вампир приходил в себя, он восстановил его одежду, поставил диван на ножки. — Вы не волнуйтесь, друг мой, — сказал Альбус, — вот у молодого человека есть зелье, чтобы вернуть все, как было, если вы захотите. Должен признать, что это очень красиво — то, что я вижу. Такая мощь. Но, вероятно, вы можете и сами вернуться в обычный вид? Попробуете? Или, правда, помочь? — Вы сегодня питались? — спросил Том, понимая, что при обратном превращении вампир почувствует упадок сил. — Si, signore, — пробормотал вампир. — Да, ел. — Магазины и кафе в Косом переулке скоро закроются, мистер Бартон. Девочка вернется… Вампир почти заскулил и стал медленно возвращаться в прежнее состояние. Прежде чем Том заклинанием вернул ему одежду, Северус успел оценить Бартона в «натуральном» виде и вынужден был признать, что дон прав — хорош, еще как. Ну, до Тома, само собой, далеко, но торс что надо. Одетый, Бартон тяжело опустился на диван. — Я чувствую привкус во рту, — сказал он, растерянно глядя на магов. — Понимаете? Нормальный привкус… Альбус тем временем уменьшил комнату до прежних размеров и снял все щиты. — Приятный хоть? — жалобно спросил Северус. — Ну уже точно не обычный привкус крови, полагаю, верно? — поддержал Том. Бартон кивнул. — Поздравляю, у вас нормально заработали вкусовые рецепторы. Вампир испуганно посмотрел на него, потом на Альбуса и Северуса и вдруг прижал ладонь к животу. — Что, урчит? — рассмеялся Том. — Да… — с ужасом прошептал Бартон. — Ну вот, поздравляю вас, сэр, вы Старейшина, — резюмировал Северус. — Я вам крем для загара сварю в подарок. У вас когда день рождения? — В ноябре, пятого, — пробормотал вампир. — Ну, я раньше сварю. — Хук, — позвал Том, — накрывай-ка к ужину, дружок. Альбус, вы же с Минервой останетесь? — Да, голубчик, спасибо. Мистер Бартон, вы не переживайте. Все к лучшему, я полагаю. И девочка пусть поест, здешние эльфы отлично готовят. А то они там с Минервой мороженое с соком, наверное, только и попробовали. — На сколько персон накрывать, хозяин? — спросил Хук, появляясь в гостиной. Бартон отнесся к его появлению как-то странно спокойно. — На шесть, — ответил Том. — Господин вампир тоже будет есть? — Еще как, полагаю. Ты там трансильванские деликатесы тоже присовокупи, дружок. — Мистер Бартон, — Северус подошел к вампиру, — вы в порядке? Если кровь нужна, возьмите у меня. Тот перевел на него ошалелый взгляд, потом взглянул на Тома. — Вы придете ко мне завтра? — спросил он. — В полдень. Разбудите меня, и… я один боюсь… — Конечно придем. Завтра как раз обещали солнечную погоду. — В понедельник и вторник вы заняты. А в среду можете доставить Эудженио в Лондон, джентльмены? Я приготовлю официальное приглашение. — А необходимо официальное? — удивился Северус. — Вампирские традиции, — пожал плечами Бартон. — Я старше его, а теперь вот… — Конечно, мы отвезем приглашение. На двух персон, полагаю? — Да, конечно, Думаю, подруге Эудженио понравятся наши заведения, — Бартон наконец улыбнулся. Вроде он пришел в себя, но Пэм, вернувшись, почуяла в нем непонятную перемену и так искренне испугалась за опекуна, что даже забыла о приличиях и забралась к нему на колени, обняв за шею, а потом сердито посмотрела на магов. — Что вы сделали с дядей Марком? — Не переживай, дорогая, я просто… ну, вышел на новый уровень силы, если можно так сказать. Зато теперь я смогу сходить с тобой в зоопарк днем, если все сложится благополучно. — Да никаких «если», что вы ребенка пугаете? — возмутился Северус. За ужином, успокоившись, Пэм рассказывала, как ей понравилось в Косом переулке, какие тут потрясающие магазины, какое вкусное мороженое. Рассказ только раз прервался восторженным попискиванием: «Ой, дядя Марк, ты ешь совсем как мы!» Вампир, тем не менее, соблюдал некоторую осторожность в еде, хотя, судя по жадному блеску в глазах, ему хотелось с лихвой вознаградить себя за века, проведенные без человеческой пищи. Конечно, о делах при ребенке уже не говорили, отложили на потом. Но Том между прочим сказал Бартону, что ноты пришлись по душе Эдуардине, а сын хотел бы с ним познакомиться.***
Наконец гости разошлись, и Том, облегченно выдохнув, сунул в рот сразу две конфеты. — Мордред меня задери, вот это поворот. — Я не думал, что так получится, — вздохнул Северус, снимая мантию, жилет и оставаясь в одной сорочке. — Я надеялся, что он ощутит, кроме вкуса, счастье-радость. Но такое... Надеюсь, он не решил, что я планировал над ним опыт. — Не решил, он ведь мог прочитать это в твоей голове. Нет, но до чего чадолюбивый человек. — В каком смысле? — пожал плечами Северус. — Что девочку воспитывает второй раз за полтысячи лет? — Так ведь не по необходимости воспитывает, а по велению души, так сказать, — улыбнулся Том. — Будешь смеяться, но я, когда со страху про крем от солнца брякнул, подумал тут же — как хорошо, что я такой молодой, он может решить, что я подхожу под понятие «дитя», и не оторвет мне голову сразу. Но вообще-то я здорово перепугался. А ты? — Я тоже, — Том притянул Северуса к себе на колени. — Правда, я боялся, что он у нас загнется. Тогда бы нашлись другие желающие оторвать нам голову. — Странно, я вот совершенно не думал, что он загнется. Наверное потому, что он съел конфеты, приготовленные лично мной. От счастья еще никто не умирал! — Да не от счастья, милый. Внутри все-таки зелье, а уж чего-чего, а зелья этот рой в его теле еще не пробовал, но оно послужило катализатором, так сказать, — говоря это, Том потихоньку целовал шею Северуса. — В общем, я — сотворец Старейшин, — согласился тот, перехватывая губы Тома своими.***
Том впервые изменил своей привычке приходить точно в назначенное время, и на крыльце Бартона они с Северусом очутились примерно без четверти двенадцать. При свете солнца маленький участок перед особняком, упирающийся в плотный, клубящийся туман, выглядел очень неестественно, и Том поспешно дернул цепочку звонка. Дверь им открыла мисс Рамзи. — Добрый день, джентльмены. Прошу вас. Хозяин еще спит. Том мало представлял себе, как можно поднять вампира на ноги в столь неурочный час. — Мистер Бартон просил его разбудить. Вы не подскажете, как это сделать? — Да просто позвать. Не бойтесь, он вчера поужинал. — Бояться еще, — фыркнул себе под нос Северус. — А стоит, сэр, — заметила мисс Рамзи. — Впрочем, хозяин достаточно стар, чтобы не кидаться сразу на внезапно побеспокоившего его. Выходит, Бартон ей ничего не рассказал? А девочка? Впрочем, девочка не очень-то что и поняла. Кстати, где она, интересно? Она-то явно не спит в полдень. С этими мыслями Северус поднялся вслед за мисс Рамзи и Томом на второй этаж. На пороге Северуса невольно посетила вторая мысль: в каком виде Бартон спит? В одежде, голышом? В фильмах вампиры спали одетыми — просыпались и сразу принимались искать, кого бы укусить. Правда, они еще и предпочитали гробы вместо кроватей, что оказалось полной чушью. Мисс Рамзи вошла в спальню первой и зажгла свет. Окна тут были занавешены плотными шторами. Северус привстал на цыпочки и посмотрел через плечо Тома на кровать. Бартон лежал в шелковой пижаме (ну и пижон!), на спине, вытянув руки поверх одеяла, и, честно говоря, живым не выглядел. Том жестом удержал Северуса на месте и подошел к кровати. А Северуса так и подмывало подойти и пощупать руку Бартона — холодный ли, в каком состоянии тело — гибкое или в стадии окоченения? — Мистер Бартон, — позвал Том. — Проснитесь. Глаза вампира распахнулись так резко, что он слегка отпрянул. Правда, Бартон потом не провернул фокус а-ля Лугоши, встав резко в полный рост. Он сел на постели, двигаясь как нормальный человек, хотя спросонья и выглядел бледным. — Я принес вам крем для загара, как договаривались, — Северус, конечно же, не мог промолчать, — и солнечные очки, сэр. Бартон удивленно поморгал, не понимая, видимо, как это воспринимать: как шутку или всерьез. — Для загара или от него? — все же усмехнулся он. — Для загара, чтобы ровно ложился и делал вас еще более красивым. А от солнца ближе к лету сделаю, сейчас оно не злое. — Вряд ли мне стоит афишировать свою способность загорать, — ответил Бартон. Тут мисс Рамзи издала судорожный вздох. — Не волнуйтесь, — сказал Том, — думаю, все пройдет хорошо. Кстати, в каком смысле вы вчера поужинали, сэр? — Выпил немного крови, — ответил Бартон, — на всякий случай. Вчера я также попробовал летать и проходить через тьму — все умения остались при мне. — Судя по тому, что мы прочитали, — сказал Северус, — у вас должно прибавиться умений, а не убавиться, сэр. На всякий случай конфет я тоже принес. Он внезапно подумал — снимет Бартон пижаму при них или попросит выйти? И мотнул головой — вот же какая дурь фривольная в голову лезет, да еще в присутствии Тома. Хорошо, что легилименты мысли хотя бы не читают. — Ну, мы вас покинем и подождем в коридоре, — сказал тот. — Аделаида, закрой в коридоре шторы на окнах, пожалуйста, — попросил Бартон. — А заднюю дверь внизу открой. — Тогда мы спустимся сразу в холл, — сказал Том. Все трое вышли из спальни. Мисс Рамзи кинулась, было, задергивать шторы, но Том ее остановил, достал палочку — и все окна моментально оказались закрыты. Коридор погрузился в темноту, и женщина-крыса тут же включила свет. — Батти, если он будет зашториваться, то как на улицу выйдет? Нельзя начинать не бояться постепенно, так только хуже, — зашептал Северус, — это надо как в воду прыгать, раз и все. — Не стоит его нервировать, дорогой. Пусть поступает, как считает нужным. Спустились в холл, мисс Рамзи прошла вглубь помещения и распахнула дверь. Конечно, тут вам не Трансильвания, но погода все-таки стояла зимняя. Том вернул одежде прежний, привычный вид и утеплил слегка мантии. — Давай посмотрим хоть на здешние просторы, — усмехнулся он. Они подошли к двери. Сразу от нее вела садовая дорожка, которая заканчивалась лестницей. Как они уже успели понять в прошлый раз, хотя и смотрели на вид из окон третьего этажа ночью, парк был разбит террасами, и сейчас они видели лишь маленький его кусочек. Парк, надо сказать, напоминал итальянские. Вот только засажен был совсем другими деревьями. Лишь туи и тисы оставались зелеными. — Летом тут, должно быть, очень красиво, — заметил Том. — Для полноты картины не хватает статуй. — Ну, парочка у меня есть, — раздался позади них голос Бартона. Вампир стоял посреди холла, одетый в костюм. Ничего из верхней одежды он надевать не стал. Холода, что ли, не чувствует? Северус достал из-под мантии футляр, из него — солнечные очки, и с самым серьезны видом протянул их хозяину. — Это на самом деле полезно, чтобы с непривычки не устали сразу глаза. А то придется вам потом не только крем, но и капли варить. Бартон осторожно приблизился к открытой двери, протянул руку, взял очки и нацепил их. — Вам идет, — улыбнулся Том, делая стену сбоку от двери зеркальной. Бартон посмотрел на себя и хмыкнул. Зимнее солнце ярко светило за дверью, желтая полоса легла на плиты пола. — Смелее, сэр. Если что — мы вас спасем, — без тени шутки сказал Том. Бартон вторично протянул руку (она заметно дрожала) и осторожно сунул ее в солнечный луч. — Тепло, — сказал он наконец, и челюсть его вдруг затряслась. — Не волнуйтесь, сэр, солнце вам больше никогда не повредит, — Северус говорил тем уверенным тоном, который уже приобрел, работая с первокурсниками, — вы теперь хозяин и тьмы, и света. Пошли. — Вы только наденьте что-нибудь еще, — заметил Том, — все-таки чувствительность у вас изменилась. Простуду вы не подхватите, но зачем же чувствовать дискомфорт? Мисс Рамзи, которая как раз не скрывала слез, подбежала к хозяину с плащом. — Дайте мне руку, — сказал Том, подождав, пока вампир оденется. Бартон осторожно сжал его ладонь и послушно вышел за порог, словно маленький ребенок. Северус снова пожалел, что не протянул руку вампиру первым. Не попросишь же «дайте пощупать, какая температура у вашего тела». Выйдя из дома, Бартон все же не выдержал, вырвал руку, прижался спиной к стене и закрыл глаза. Солнце заливало всю его фигуру. — Вам не больно? — спросил Том. Бартон только помотал головой. — Отойдем в сторонку, дорогой, — шепнул Том Северусу. Они ушли почти к самой лестнице и уселись на скамью. — Какой ты... мягкотелый, Батти. Я и не знал, — Северус говорил шепотом, чтобы вампир не слышал. — Я бы его без сантиментов повел по улице, и он быстро пришел бы в себя. Показал бы ему цветочки, веточки, он же не видел ничего этого толком. — Да он сам придет, ну что ты, — шепнул Том, — дай человеку поплакать, в конце концов. — Зачем? На улице, вот так, на глазах посторонних людей. Он же понимает, что мы тут. Ну, я не стал бы потакать такому, но ты взрослый, тебе виднее. Ждем. Прошло еще минуты две, и гравий зашуршал под ногами Бартона. — Прошу прощения, джентльмены, — раздался вполне спокойный голос. Северус посмотрел на вампира — что ж, нос у того не покраснел, а за очками глаз было не видно. — Покажете нам свои владения, сэр? — деловито уточнил он. — Прошу, — улыбнулся Бартон. — Мне бы самому их впервые посмотреть при солнечном свете. Когда они спустились на одну террасу ниже, Северус оглянулся — особняк ярко выделялся на фоне сплошной стены тумана, с другой же стороны виднелся следующий спуск вниз, а дальше — бассейн, в центре которого на постаменте белела статуя какой-то античной дамы — ладно хоть одетой. — Вам понравится, — заявил он. — Мне и раньше нравилось, — ответил Бартон. — Особенно в лунные летние ночи парк очень романтичен. — Вот подрастет Пэм, будет ей романтика лунными ночами, а пока советую разузнать, где тут пляж можно летом сделать... или он есть? Бассейн, все такое. Мы вам поможем воду в нем подогревать, чтобы купаться было приятно. — Разве вы не помните? — улыбнулся вампир. — У меня есть Темза! — В реке прямо купаться? — удивился Северус. — А там никто не водится... опасный для ребенка? Про себя он подумал, что нагреть всю Темзу будет довольно сложно даже, пожалуй, Альбусу. — Там водится речная рыба, совершенно безвредная, — рассмеялся вампир. — Летом Пэм с теткой ездят туда на велосипедах купаться. Жаль, что вы не взяли с собой метлы. С одним я бы еще и взлетел, но вас двое. — Ну, в следующий раз Том возьмет себе метлу, — преувеличенно бодро заявил Северус. Его порадовало, что вампир уже строит планы на полеты под солнцем, осваивается, выходит. Они обошли бассейн, Том оглянулся на статую и рассмеялся: — Это же Минерва! — Наша лучше, — фыркнул Северус. — Мистер Бартон, а где Пэм? — Дома, судя по времени. Ланч ведь, но потом она пойдет гулять, и мы, возможно, сможем ее встретить. Обычно она любит бегать на ферму к Ралфсам. — А что там за ферма? — заинтересовался Северус. Вдруг коровы живут? — Просто ферма — земля, немного скота. Ралфсы продают продукты своим же, городским. Сыр даже делают. — Там есть коровы? Хоть одна? — Конечно, есть, — удивился Бартон. — Простите, а зачем вам коровы, мистер Снейп? Вы любите молоко? — Молоко? Понятия не имею. То есть, да, люблю. Ну, чай-то я пью. Не важно, сэр. Пожалуйста, можем пойти туда? Мне очень нужно молоко, которое вот только что взяли у коровы, у которой есть теленок! И вода, которой помыли ее вымя! И немного ее шерсти! Я придумал кое-что от мастита, уже довольно давно, и очень хочу попробовать. Мастит, это когда у женщины грудь... — Ну я примерно понимаю, что такое мастит, — кашлянул Бартон. — Надо узнать, есть там телята или нет. — Том! — при этом обращении повернули головы оба. — Ты только со змеями умеешь договариваться? С коровами — нет? — Да что с ней договариваться? — удивился Том. — Подоят — и все. Коровье дело такое. Надо с хозяином договариваться. А тебе прямо сегодня нужно все это? Тогда я все-таки схожу за метлами. — Ну, не обязательно сегодня, — с сожалением вздохнул Северус, — могу потерпеть до завтра. Но хоть договориться с ними. Я бы, понимаешь, хотел сам взять... ну, хотя бы воду с вымени и шерсть. И чтобы корова не испугалась, что к ней посторонний парень лезет. Ну, ладно, вспомним, чему нас на уходе за магическими существами учили. Марк, — внезапно забыл он о субординации, — вы же с хозяевами фермы договоритесь? Они не откажут? — Не откажут, разумеется, — усмехнулся Бартон. — Но, Северус, насколько я помню, вы завтра и послезавтра в Хогвартсе? — Оу... да, точно. Ну, у меня только утром во вторник урок, мы после такого даже пожениться успели еще засветло, помнишь, Батти? Жениться же дольше, чем корову уговорить! На вторник можно договориться. — Хорошо, как скажешь, — несколько удивленный таким ажиотажем ответил Том. — Дядя Марк! Дядя Марк! — раздался тут детский крик. Сверху со всех ног к ним бежала Пэм. — Не торопись так! — воскликнул Бартон. Но девочка летела по дорожке и ступеням сломя голову. Споткнулась и растянулась бы в полный рост (хотя, возможно, магия бы сработала), но Бартон мгновенно переместился к ней и подхватил на руки. Пэм обняла его за шею и замерла. — Ну что ты? — растроганно говорил вампир, гладя девочку по голове. — Разве ж я не обещал тебе зоопарк? — Обещали, — пискнула Пэм, — но это ж одно, а увидеть вас днем — это совсем другое. — Ну все-все, — Бартон чмокнул девочку в щеку и поставил ее на дорожку. — Ой, — тут она смутилась, поправила юбку джинсового сарафана и сделала книксен. — Добрый день, мистер Реддл, добрый день, Северус. — Привет, Пэм, — отозвался тот. — А меня возьмете в зоопарк? Я тоже хотел бы посмотреть. — А вы там никогда не были? — удивилась Пэм. — Правда-правда? — Правда. В магическом Лондоне нет зоопарка. А город, где я вырос, хоть и магловский, но слишком маленький. — Дядя Марк, а мы пригласим Северуса? — спросила девочка, неожиданно беря того за руку. — Конечно, если ты хочешь, — улыбнулся вампир. — Мистер Реддл, а вы пойдете в зоопарк? — спросила Пэм, все еще не выпуская руки Северуса. Тот подумал, что девочка слишком непосредственна для одиннадцати — вот что значит, растет одна среди взрослых. — Я буду на службе, дорогая, увы, — отозвался Том. — Пэм, а тут, говорят, недалеко есть ферма, а на ней коровы? А теленка там нет у кого-то из коров, ты не в курсе? — Есть теленок. А что вы хотите с ним сделать? — Пэм наконец разжала пальцы. — А что можно сделать с теленком? — удивился Северус. — Ну, посмотреть на него было бы интересно, конечно, я живьем не видел никогда, по телевизору только или на картинках. А у его мамы я хотел бы попросить молока, немного шерсти и еще воды, которой только что помыли ее вымя. Мне это для создания зелья... лекарства одного надо. — А какое это лекарство? — полюбопытствовала Пэм. — Для женщин, которые недавно родили малыша. Иногда у них начинает болеть грудь и они не могут кормить, вот, чтобы не болела. — У тебя, что ли, ребенок скоро родится? — уставилась на Северуса Пэм. — Нет, не у меня, но у моего приятеля скоро родится, и еще у ближайших друзей летом. И моя мать тоже летом родит. Так что я думаю об этом, да. Хорошо, если никому из них не понадобится, но вдруг. — Ты бы сбегала к Ралфсам, предупредила их, что мы к ним сейчас придем, — попросил Бартон. — Ладно, только вы все уйдите вперед, мне это… за кусты надо. И не забудьте забрать мою одежду. — В смыс… — вырвалось у Северуса. Пэм шмыгнула за живую изгородь из туй, и вскоре оттуда выбежала крыса размером с бульдога. Она побегала вокруг ног Бартона, потерлась о его штанину и припустила со всех лап вниз по парку. Том, усмехнувшись, взмахнул палочкой, и из-за кустов вылетела одежда девочки, сама собой сложилась в аккуратную стопочку и завязалась в узел из ткани, созданной из первого попавшегося сухого листа. — А на ферме каким же образом она... ну… сообщит? — Она часто бегает к Ралфсам, — ответил Бартон, — у нее там есть запасная одежда. Лапками ей добраться до них намного быстрее. — Насколько я понимаю, Пэм понесла Ралфсам ваш запах? — спросил Том. — Да, и боюсь, пока мы туда дойдем на своих двоих, туда уже сбегутся соседи. Так что, надеюсь, вы выдержите это зрелище. Все трое ускорили шаг, чтобы побыстрее покинуть парк и выйти на дорогу. — Собственно, я еще хотел удалить Пэм, чтобы кое-что у вас спросить, мистер Реддл… — Том. — Хорошо, — кивнул Бартон. — Так вот, Том, с моей стороны не будет слишком нагло спросить: о каком письме вы все время думаете? — О письме? — вырвалось у Северуса. — Том, ты получил письмо? — Да вот буквально перед самым нашим уходом. Пока ты кое-что убирал у себя в лаборатории. От Шоны, насчет Дублинской клиники. Она пишет, что ремонт закончился, отделение особых магических травм наконец-то официально переместили на нижний этаж, но заведующий зачем-то устроил там пропускной режим. И еще ее мужу удалось увидеть план реконструкции нижнего этажа, и он утверждает, что там куда-то пропали квадратные метры. — Можно взглянуть кое на что в вашем сознании, Том? — попросил Бартон. — Пожалуйста, Марк. Они остановились на пару минут, пока вампир что-то изучал у Тома в голове. — Знаете, я нахожу некую связь, — заговорил Бартон, когда они пошли дальше, — между тем, что в Трансильвании маги пытались дорыться до чего-то в замке, и тем, что в клинике взялись ремонтировать нижний этаж. — И в чем связь? — Когда я общался с магами, которых тогда спас в городе, и с теми, которые занимались этой территорией, я кое-что подсмотрел. Том, насколько вы вообще в курсе того, как работают ваши невыразимцы? — Ну, кое-что мне известно. Кое-какими навыками управления пространством я сам владею. — А что касается подобных территорий? — Вот тут я не в курсе, каким образом все это проворачивается, — усмехнулся Том. — Это профессиональная тайна. — Видимо, я могу приоткрыть для вас эту тайну, хотя я не понимаю, что значат все те вещи, о которых думали невыразимцы. Что такое точка силы? — Пересечение энергетических потоков? — предположил Северус. — Нет, про всякие энергетические потоки они тоже думали, — мотнул головой вампир. — Это явно другое. Но их очень волновала точка силы. — У нас в Ордене, в конце концов, есть свой невыразимец, — сказал Том. — Надо будет спросить у него. Но мне кажется, что «точка силы» предполагает что-то невидимое, эфемерное? — Нет, они думали о чем-то конкретном, осязаемом и очень… не сказать что опасном, но таком, с чем следует обращаться крайне аккуратно. — Грубо говоря, до чего можно вот прямо «дорыться»? — спросил Северус. — Это только мое предположение, но то, о чем думали невыразимцы тогда, находилось глубоко под землей. — Получается, либо они не знали, где эта точка, либо... таких точек несколько? — Ну, они точно знали, где та конкретная точка, о которой они думали. — И они ничего не представляли себе? — спросил Том. — Отдел тайн они представляли себе. Так что я увидел много чего любопытного, однако я не могу сказать, чему служат те вещи, которые мне открылись. Северус внезапно почувствовал себя мальчишкой, который сейчас сможет узнать какую-то взрослую «шпионскую тайну» и постарался вести себя понезаметнее. — Очень интересно, — загадочно улыбнулся Том. — И что же вы видели? — Например, огромные залы, где на бесконечных стеллажах стоят какие-то серебристые сферы. — Ну, это пророчества. В самом зале я не был, разумеется, но однажды видел такой шарик во время расследования. — Странные приборы, даже описать их не могу, помещения, где сидели маги и проводили какие-то вычисления, рассматривали очень подробные карты нашего острова. Видел комнаты, где стены — это сплошные двери сейфов, видел гигантские библиотеки, где хранятся не только книги, но и какие-то артефакты. Видел странный зал в виде амфитеатра, в центре которого стоит каменная арка, но она не пустая, а заполнена каким-то странным туманом. — Ой, — не выдержал Снейп. Про Арку в школе рассказывали «ужастики», и даже он, не особо втягиваясь в детские отношения, про нее был наслышан. — Что «ой»? — переспросил Бартон. — Ну, в школе болтали про Арку Смерти. Она якобы стоит в Министерстве магии. Но это так... детские страшилки, я никогда в них особо не верил, но мало ли... Если хотите, можете в моей голове их посмотреть. — Про Арку Смерти и в мою бытность в Хогвартсе рассказывали, — рассмеялся Том. — Любопытно, — хмыкнул Бартон, — только давайте все-таки доберемся до фермы. Нам еще идти и идти. — Если с какого-то участка местности эта ферма видна, — сказал Том, — то мы с Северусом аппарируем туда, а вы сможете долететь. — Да, вот только дойдем до ворот парка, — Бартон указал вперед. Они прибавили шагу и вскоре добрались до места. Ворота были распахнуты — и верно, от кого их тут закрывать? — Северус, — Бартон протянул ему руку, — давайте я покажу вам ферму. Хотите взлететь? — Конечно, хочу, Марк. Ничего, что я... я, кажется, первым вас по имени назвал, да? — Ничего, — странно самодовольно хмыкнул вампир, — а кое-кого вы все доном величаете или мастером. Мне повезло больше. Северус решил для себя, что приложит усилия, чтобы помирить этих двух глупых вампиров. И тут же подумал, что Бартон же может прочитать его мысли, и... и что теперь, вообще перестать думать? Тьфу ты. И Снейп взялся за протянутую руку. «Буду думать о том, как хорошо, что Марк не метла. Вот и пусть эту мысль считывает». В следующую секунду ему показалось, что он потерял вес. Бартон взлетел очень плавно, а Северус следом — так бывает только во сне. Северус хорошо помнил эти ощущения, когда в детстве ему грезилось подобное. Иногда его будто носило ветром, как листок, и хотелось ухватиться за что-то, а порой он «плавал» в пространстве, буквально поводя руками. Бартон поднялся не очень высоко, но достаточно, чтобы показался и ближайший дом, где сейчас спала пара вампиров, живущих там, и ферма, куда они, собственно, направлялись: коттедж с кучей пристроек, сараев, неподалеку стояли коровники, птичники и даже свинарник. При дневном свете Северус увидел, что анклав очень большой — конечно, не чета Трансильванскому, но все же. Странно было думать, что где-то в параллельной реальности ездят магловские машины, толпы людей ходят по улицам, спешат по своим делам. — Река! — воскликнул Северус. — Но почему она там? Этого быть не может. Ведь ваш дом по идее должен был выходить фасадом как раз в сторону Темзы. — Откуда же мне знать, почему тут все перевернуто? — сказал вампир. — Как красиво отсюда! О, покажите Тому тоже, пожалуйста, — попросил Северус и тут же понял, что вампир сам не видел этого при свете дня никогда. — Вам нравится, Марк? — Конечно, — вздохнул тот. — Вон Пэм бежит. — Где? — пытался что-нибудь разглядеть Северус на дороге. — Ах да, вам же не видно, слишком далеко. Вот она удивится, когда мы окажемся на ферме почти одновременно с ней. Они опустились вниз, и настала очередь Тома полетать. — Поразительно, просто поразительно, — бормотал он, когда вампир наконец опустил его на землю. — Совершенно непонятно, как вы летаете. Боюсь, в этом могут разобраться только магловские физики, потому тайна так тайной и останется. — Да, вот только физиков не надо, — засмеялся Бартон. — Ну что, вы можете теперь аппарировать в уже знакомое место, а я полетел. Теперь он уже умчался с какой-то невообразимой скоростью. Когда Том и Северус, чуть подождав, аппарировали на ферму, там уже дым стоял коромыслом, но хотя бы обошлось без соседей. Хозяева фермы, пара средних лет, бурно выражали свой восторг по поводу того, что видят мастера днем. Женщина плакала, мужчина… не сдерживал себя в словесном выражении восторга. Тут же бегало четверо крысят, вставая на задние лапки, они тянулись к Бартону, будто прося, чтобы их взяли на руки. Одна из крысок, крупнее прочих, вдруг поскребла лапкой ногу Тома. — Пэм? — спросил он. Крыска ответила еле слышным стрекотанием. Том наклонился, и Пэм, схватив в зубы узел с одеждой, побежала в дом. — Будет вам, — упрекнул Ралфсов Бартон, все же беря на руки самого маленького (всего с пекинеса) крысеныша — судя по отсутствию «причиндалов», девочку. Та потянулась вверх, положила передние лапы хозяину на плечо, ткнулась носом ему в ухо и довольно засопела. Два других крысеныша, мальчишки, забегали вокруг ног Бартона и возмущенно застрекотали, тогда он уселся на крыльцо, и мальчишки забрались к нему на колени. — Роберт Ралфс, Сара Ралфс, — представил вампир их родителей. — Очень приятно, — сказал Том, протягивая руку фермеру. — Томас Реддл. — Северус Снейп, — кивнул Северус. — Господа — маги, — заметил Бартон. — Боб, у мистера Снейпа есть к тебе дело. — Всегда готов помочь, сэр, — любезно улыбнулся крыс. — Мистер Ралфс, мне сказали, что у вас есть корова с теленком? Я зельевар, и у меня есть идея, как сделать зелье... лекарство от мастита. Должно подойти всем женщинам: магам, маглам, оборотням... и даже самим коровам. Но для его изготовления мне нужно несколько компонентов: стакан молока от коровы, которая кормит теленка, полведра воды, которой обмывали ее вымя, и немного ее шерсти. И лучше, если я возьму это у нее сам. Естественно, я хочу купить это все, не просто так взять. Могу я попросить вас познакомить меня со своей коровой и продать мне нужное? — Продать, сэр? — вытаращился на него крыс. — Да приходите, когда хотите, и берите все, что вам нужно. Друзья мастера — наши друзья. Еще я только воду, которую и так выльют на грядки, не продавал! — Спасибо, сэр, я очень признателен. Конечно, если вам понадобятся любые лекарства, я так же к вашим услугам. Никто в Англии не делает зелья лучше меня. Можем мы договориться на вечер вторника? Том еле сдержал улыбку. Крыс поморгал, недоумевая, какие ему вообще могут понадобиться лекарства, но потом, видимо, осознал слова про зелье для коровы и кивнул: — Конечно, сэр, когда вам удобно. Но что же мы стоим на улице — прошу в дом, джентльмены. Прошу. Дети, оставьте мастера в покое, идите в дом и оденьтесь. Крысята скатились с колен Бартона и тут же улепетнули — только пятки засверкали. — А можно сначала на теленка посмотреть? — попросил Северус. На крыльцо меж тем вышла Памела, и Ралфс поманил ее. — Да вот хотя бы Пэм вам покажет. Пэм, отведи мистера Снейпа к Молли. — Мы подождем в доме, — прибавил Том. — Пойдем, — девочка взяла Северуса за руку. От дома до коровника наискосок шла дорожка, выложенная самым разномастным камнем. У дверей коровника Пэм показала Северусу на полки под навесом, уставленные калошами. — Выбери, какой размер тебе подойдет. — Я же смогу очистить обувь, ты забыла? — А, ну ладно. — Девочка сунула ноги в калоши, и они пошли в коровник. Собственно говоря, Северус и не понял, зачем вообще калоши тут могли понадобиться. Перед стойлами пол был идеально чистым. Конечно, тут пахло и навозом, и самими животными, но запах был свежим, выдававшим здоровье скотины и привычку к ежедневной уборке. Сами стойла давали коровам простор, корова Молли с теленком была отделена от прочих товарок. Теленок, конечно, стоял не совсем уж вместе с коровой, иначе, наверное, все бы высосал... но рядом. Маленький, но крепенький такой, с большими глазами и даже на вид мягкой шерсткой. Северусу ужасно захотелось его потрогать, так мило он выглядел. — Как думаешь, Пэм, его можно погладить? — Конечно, можно! Это телочка, имя ей еще не придумали, мелкие Ралфсы все спорят. Теленок, увидев людей, сразу подошел и высунул морду через прутья над кормушкой. Северус протянул руку и осторожно погладил телочку. — Какая ты бархатная девочка, — пробормотал он, слегка стесняясь Пэм, которая, кажется, с удивлением за ним наблюдала. Но потрогать ужасно хотелось, тем более, что телочка, вроде бы, была не против, во всяком случае она высунула язык и лизнула руку Снейпа. Язык, в отличие от шерстки, оказался шершавым. — Ой, лижется! — Она же маленькая, — улыбнулась Пэм. — А вот, кстати, и кличка подходящая — Велвет. — Погоди, я с ее мамой договорюсь, потом пойдем в дом, ладно? Судя по виду Памелы, ей никогда не приходило в голову, что с коровой можно всерьез о чем-то договариваться, во всяком случае смотрела она довольно скептически. Большая рыжеватая корова мирно жевала кормовую смесь. Северус подошел к стойлу, вспоминая, чему его учили когда-то на уроках по уходу за магическими тварями. — Ты Молли, да? У меня есть знакомая, которую тоже зовут Молли, тоже рыженькая, и у нее несколько детей, а будет еще больше, я уверен. Правда, одни мальчики. А тебе повезло, у тебя дочка. Корова оторвалась от кормушки и, как показалось Северусу, внимательно на него посмотрела. Его это воодушевило. — Я послезавтра приду с такими... бутылками и банками, хорошо? Ты дашь мне немножко молока? И дашь мне помыть твое вымя? Я осторожно, обещаю. Корова молчала, но хотя бы не выказывала беспокойства, и Северус решил, что это можно толковать как согласие. — У тебя такая хорошая дочка. Бархатная. Можно тебя тоже погладить? Не то чтобы он ждал какого-то ответа, но Молли внезапно вытянула голову, как до этого теленок. Северус осторожно погладил ее по лбу. — Надо же, она тебя понимает. А меня тоже в школе научат с коровами разговаривать? — спросила Пэм. — Учить точно будут, — серьезно ответил Северус, — но научат или нет — зависит от тебя самой. С некоторыми животными просто, с кем-то сложнее. Вот у змей свой язык, и они только на нем говорят, а магам его освоить не получается, змееустом надо родиться. А вот драконы понимают речь... но слушать не хотят. Вообще, около школы есть лес, в нем водится много всяких тварей, ну и специально держат для уроков некоторых... Есть предмет такой — «Уход за магическими существами». Коровы, конечно, не магические, но какая разница? В принципе, мне кажется, что если ты хочешь, чтобы животное тебя понимало, то оно, скорее всего, поймет. Они вернулись к дому, вошли внутрь. Все сидели в гостиной, где Боб и Сара накрыли наскоро стол для гостей. Бартон, пользуясь вновь обретенными возможностями, поглощал хозяйский сыр, Том попивал хозяйский же эль. Два мальчика и девочка, лет примерно от пяти и постарше, явно погодки, расхаживали по комнате, таская то и дело с тарелки печенье, иногда они осторожно подходили к Тому и с интересом его рассматривали. Увидев, что Пэм привела второго волшебника, крысята тут же переключили внимание на него. — Вот, это Бэбс, она младшая, — принялась перечислять Пэм. — Это Роджер, это Джуд. Северус с самым серьезным видом пожал руки детям. — Мистер Снейп, пожалуйста, садитесь, — захлопотала миссис Ралфс. — Хотите эля? — Спасибо... а можно лучше молока? Если не трудно? Немножко. — Господи, да пожалуйста! Вам холодное или немножко согреть кипяченого? — Сырое. — А мне? — улыбнулся Бартон. Сара радостно рассмеялась и скоро принесла кувшин и две кружки. — Вам не предлагаю, сэр, — сказала она Тому. — После эля-то. Бартон взял свою кружку и принялся смаковать молоко. — Последний раз я пил его, когда мне было лет пять, — сказал он растроганно. — Вкусное, — подхватил Северус. — А еще теленок... милый такой, лижется. Про себя подумал — хорошо, что девочка, будут доить, а не на котлеты пустят потом. И тут же снова вспомнил, что Бартон читает и мысли. — Ребята, давайте назовем телочку Велвет, — сказала тут Пэм. — Это Северус придумал. Крысята, на удивление, дружно согласились и выразили свой полный восторг по поводу такого «классного» имени. — Это халасо, — сказала Бэбс, — а то мы ссолились.***
Еще в понедельник вечером Том через каминную сеть Хогвартса связался с Молли Уизли и попросил ее передать брату — тому, кто служил в Отделе тайн, чтобы он пришел во вторник днем по указанному адресу. Там размещалось одно симпатичное магловское кафе. Том решил, что районы магического Лондона слишком малы, чтобы в них затеряться, а после последних событий он полагал, что пришло время для конспирации. Невыразимцы прекрасно умели прикидываться маглами, особенно те, кто работал с пространством. Фабиан пришел на встречу вовремя и выглядел как какой-нибудь клерк среднего звена. Том настоял, что угощает он, и рассказал за ланчем Фабиану все, связанное с замком в Трансильвании, передал содержание письма Шоны, а потом упомянул о замечании Бартона. — Что вообще такое, эта Арка Смерти? — спросил Том. — Мы не называем ее Аркой Смерти, — рассмеялся Фабиан. — Просто Аркой. А еще Переходом. Но, увы, я ничего не могу вам сказать, сэр, у меня нет доступа к информации. — Ого! — Более того, доступ к самому залу тоже ограничен. — Но разве сам зал не представляет собой некий амфитеатр? Для кого-то ведь предназначены эти места? — Ну, насколько я знаю, штат особого отдела составляет тридцать пять человек, включая начальника всего нашего департамента, его двух замов и начальников отделов времени, прорицаний, стабилизации и священного отдела. — Очень интересные два последних названия, — вкрадчиво произнес Том. — Сэр, вы меня ставите в сложное положение, — замялся Фабиан. — Хорошо, пока что не буду ставить вас в сложное положение, — согласился Том. — Но вы можете хотя бы сказать, что из себя представляют эти пресловутые точки силы? — Это я могу. — Фабиан достал из кармана записную книжку, вполне обычную магловскую ручку, пересел поближе к Тому и стал рисовать. — Вот так примерно выглядит схема расположения анклавов — я, конечно, тот еще художник, но, надеюсь, вам понятно. Как вы видите, анклавы образуют группы — в центре и находится точка силы, позволяющая создавать группы анклавов в разных плоскостях, скажем так. Анклавы создаются сразу в количестве шести, привязываясь к этой точке. Размеры их не имеют значение — главное, чтобы их было строго такое количество. — Погодите, то есть Бартону по сути «подарили» анклав? Вроде как за особые заслуги? Я, конечно, находил в архиве бумаги о нем, но неужели эти спасенные им невыразимцы были настолько важными людьми в вашем ведомстве, что ему вот так, от щедрот, создали целый личный мир, при том что наша политика касательно вампиров всегда отличалась сдержанностью и отстраненностью? — Если бы я знал имена этих невыразимцев, то мог бы проверить, в свою очередь, в наших архивах. — Так, ну хорошо: анклавы привязываются к точке силы, а где находится сама эта точка? — Она вне всего, сэр. Она на теле Геи, — ответил Фабиан шепотом. — Где?.. — переспросил Том, чувствуя, что у него сама собой опускается челюсть. — На теле Геи. Сейчас… — Фабиан принялся опять рисовать. — Вот смотрите — точка силы, шесть анклавов вокруг нее в одной условной плоскости. Вам кажется, что больше создать нельзя? Однако, мы можем привязать к точке еще шесть анклавов в другой условной плоскости. Опять же, совершенно неважно, насколько далеко эти анклавы будут отдалены друг от друга. — И сколько, скажем, у нас на острове точек силы? И где они находятся? — Ну, — Фабиан замялся. — У нас их три, одна в Ирландии. Формально они нигде не находятся — мы, конечно, условно отмечаем их расположение, мы умеем пользоваться теми благами, которые они дают нам, но понимаете: невозможно «дорыть» до точки силы, грубо говоря. — Ну, значит, можно выдохнуть и не учитывать гипотезу Бартона? Значит, он ошибся? — Он ошибся лишь в том, что не смог разобраться в мыслях невыразимцев, перепутал понятия, — нахмурился Фабиан. — Дело в том, что точки силы между собой соединены. — Он опять принялся рисовать. — Вот, смотрите: в точках у нас как бы сгустки энергии, но жизненная сила Геи постоянно циркулирует по, назовем для простоты, каналам, и эти каналы прочерчивают и наше измерение, и другие совершенно хаотично. И тут есть кое-что важное. Вот, допустим, наши кровеносные сосуды пронизывают все человеческое тело, и некоторые спрятаны глубоко в нем, но некоторые мы видим невооруженным глазом. Есть места, где эти каналы силы очень близко к нам расположены. Понимаете, Гея живет вне всего и во всем, нигде и везде. Через миллиарды лет наше Солнце взорвется, наше измерение погибнет, но Гея останется, и останется еще множество рожденных ею миров. — О черт, это надо осмыслить. — Том утер лоб. — А ведь маглы стали много о чем догадываться, вы не находите? — Само собой, сэр. Человеческая мысль не делится на магловскую и магическую. В общем, я поищу информацию, сэр, насколько смогу, но если у вас есть какие-нибудь связи… ну, допустим, за рубежом… — Фабиан постучал пальцами по столу, отводя взгляд. — Я понял, — улыбнулся Том, при этом чувствуя неприятный холодок вдоль позвоночника. «Не миновать мне Азкабана, — подумал он. — Пора, как говорят у русских, «сухари сушить». Поездка в Россию становилась все более необходимой, но она же могла выйти боком, если ее не удалось бы выдать за просто приятный отдых, а до пасхальных каникул было слишком далеко.***
Накануне, получив желаемое молоко, воду и шерсть от рыжей Молли, Северус долго возился в лаборатории в сундуке, спать лег чуть ли не на рассвете и совершенно забыл предупредить Тома, что с десяти до полудня у него в Академии экзамен. Поэтому Том, естественно, будить супруга не стал, поцеловал спящего и ушел себе на службу, а Северус проснулся, когда экзамен уже начался, в спешке оделся и аппарировал к Академии в тот момент, когда остальные студенты уже все сдали. — В этот раз вы последний, мистер Снейп, — усмехнулся ректор, глядя на своего встрепанного любимца. — Прошу прощения, сэр, господа преподаватели. Проспал, — признался Северус. Председательствовала в этот раз незнакомая пожилая дама. Когда она заговорила, Северус понял — иностранка. — Берите карточки, мистер Снейп. Экзамен состоит из теоретической и практической части. Теоретическая такова: вы получаете три карточки, на них рецепты зелий и компоненты. Названий нет и пояснений тоже. Ваша задача определить, что это за зелье, для чего применяется. Практическая часть — вы варите зелье с первой карточки. Чем быстрее вы справитесь с теорией, тем выше ваш рейтинг на следующий год. Сколько времени хотите на подготовку? — Нисколько, мэм, — Северус взял в руки карточки, — с такими заданиями я справляюсь без подготовки. — Однако, — улыбнулась дама, — интересно, откуда берутся такие нахальные юные зельевары, как вы? — Ну, я редкий экземпляр, — парировал Снейп, пробегая глазами первую карточку. — Так, первый вариант: крем для рук, для сухой и нормальной кожи, плюс к тому — с выведением пигментных пятен. Хороший, кстати, рецепт. Никогда его не встречал. Но… очень простой и должен быть очень действенным. Второй вариант… — он бегло глянул на вторую карточку и улыбнулся, — ну, это средство для быстрой весенней выгонки гиацинтов. Должен признаться, правда, что я не догадался, а просто узнал рецепт. Он не очень распространен, но я в школе как-то варил его для теплиц по просьбе мадам Спраут. Так, третий вариант… Северус замолчал, вглядываясь в текст. Затихли и преподаватели, с интересом посматривая на него. — Могу я кое-что уточнить, мэм? — обратился Снейп к председательствующей. — Попробуйте, — кивнула та. — Зелье по этому рецепту кто-нибудь пробовал варить? Климт усмехнулся. — Кто-нибудь пробовал, — невозмутимо отозвалась дама. — Простите, мадам, и у него получилось что-то вразумительное? У этого «кого-нибудь»? — Вас что-то не устраивает в рецепте? — голос дамы звучал ровно. На мгновение Снейп подумал — а вдруг она и есть автор? Но тут же отмел эту мысль как несуразную. Тот, кто придумывает такой рецепт, не может быть председателем комиссии в Академии. — Не устраивает, — отрезал он. — Этот рецепт мне не нравится. — Поясните, коллега Снейп. — Вот смотрите, мэм, — Северус снова взял в руки две первые карточки. — Вот первое задание — крем для рук. Очень простой рецепт, исключительно простой. В этой простоте есть особое очарование. Этот рецепт невозможно испортить, настолько он кристален. Его без объяснений поймут даже мои первокурсники в школе. Он прекрасен именно своей простотой, его не нужно и не хочется усовершенствовать. Понимаете? Педагоги за столом рассмеялись его горячности. Дама довольно благосклонно кивнула, поправив седую прядь волос, выбивающуюся из прически. — Вот вторая карточка. Это зелье сложнее, такое, знаете… с подвывертом. В нем есть изюминки. Например то, что воду надо сперва заморозить, а потом оттаять. Это уже дает нам простор для фантазий. Этот рецепт красив именно своей изящностью, вот этими самыми вывертами, изюминками. А третий… простите, на мой взгляд тут нет ни красоты, ни смысла. Какой-то набор компонентов, никак не связанных общей идеей, сам рецепт какой-то странный … нет, некрасиво и без толку. Галиматья какая-то. Я этот вариант не чувствую. — Может, дело в вас, мистер Снейп, а не в рецепте? — наморщила нос дама-председатель. — Мало ли, чего вы не чувствуете. — Нет, — отрезал Северус, — если я не чувствую, значит, рецепт негодный. Дама перевела взгляд на Климта. — Я вам говорил, Анна, — усмехнулся тот. — Сколько? — Ну, если не считать времени на пояснения и комплименты первым двум вариантам, то чистого времени меньше минуты. Идите, Северус, вы сдали экзамен и свободны на сегодня. Занятия в прежнем режиме. — А практическую часть? — опешил тот. — Вряд ли тут кто-то сомневается, что вы можете сварить крем для рук, — усмехнулась Анна. — Впрочем… Она встала, подошла к Северусу, взяла из его рук первую карточку и что-то на ней написала. — Если вы захотите варить его на продажу, автор рецепта не против, но учтите, что рецепт называется «Крем Бабы-Яги», ссылка на автора обязательна. Ошарашенный Северус перевел глаза на карточку. «Разрешаю варить для себя и на продажу, Анна Попова».***
В среду Том ушел со службы пораньше, сославшись на семейные дела. Кармишел воспринял это серьезно, понимая, что дела-то как раз не семейные, а остальные дежурившие авроры потихоньку переглядывались и улыбались, когда Том проходил через отдел. Кажется, парни считали, что у вновь женившегося шефа от счастья слегка начал заходить ум за разум, но Тома это полностью устраивало: чем больше пойдет сплетен, чем вернее неизвестные доселе противники станут считать его «слабым звеном», тем лучше. Выйдя из Министерства и найдя подходящее место для применения магии, он трансфигурировал одежду в магловскую, добрался до Кромвель-роуд и переместился к дому Бартона. Вампир проснулся, как выяснилось, совсем недавно, успел то ли позавтракать, то ли пообедать, и уже приготовил приглашение для Эудженио и Абени — надо же, какой умница. Над этой шальной мыслью Тома он, не выдержав, весело рассмеялся. — Я приглашаю их на три дня — все-таки визит неожиданный, вряд ли Эудженио сможет оставить семью надолго так внезапно. Том вернулся домой, спокойно выпил с Северусом чаю, выслушал его сбивчивый рассказ об экзамене, потом они не торопясь собрались и отправились в Рим через туннели, переместились к маглам и аппарировали к дверям виллы. Мастер уже проснулся и подкрепился, как доложил слуга, приветствуя господ-магов будто добрых друзей дома. Из зимнего сада доносилось тявканье щенков. И зрелище Тому с Северусом открылось самое домашнее: Абени возилась с собаками на ковре перед камином, а сидящий неподалеку Эудженио, расслабленно улыбаясь, наблюдал за их игрой. — Том, Северус! — он вскочил с кресла и подлетел к гостям. Щенки тут же решили защитить хозяйку и смешно зарычали. — Фу, свои, нельзя! — погрозила им пальцем Абени, поднимаясь на ноги. Идиллия продолжалась ровно до того момента, когда Эудженио посмотрел Тому в глаза. Может ли вампир побледнеть? Оказывается, может. С уст дона полился целый поток «идиоматических» выражений, которыми так богат итальянский язык. — Дженио, ну как так можно? — не выдержала Абени. — Прости, — пробормотал дон. — И вы извините, друзья мои. — Да я и не понял, что вы говорили, — рассмеялся Северус. Том только фыркнул. — Собирайтесь лучше, — он протянул наконец приглашение. — Не знаю, право, в таких случаях вы берете с собой чемоданы или нет? Но мы вам поможем собраться. Юджин, ты же сможешь пробыть в Лондоне трое суток? — Да-да, — рассеянно отозвался дон. — Да что с тобой, в конце концов? — не выдержал Том. — Он старейшина! — возопил Эудженио. — Как ты не понимаешь? — Ну, старейшина. Хватит уже, право, двадцатый век на дворе. Собираемся. Северус тихонько усмехнулся и отправился следом за Абени, подождал немного в миниатюрном «будуаре», пока она возилась в гардеробной. Он полагал, что дама прособирается долго, выбирая наряды, но та справилась поразительно быстро. Нижнее белье она деликатно спрятала в чехольчик, а платья и еще кое-какие вещи попроще разложила на кровати. Сама же умудрилась уже переодеться в строгое вечернее платье — даже без разрезов, даже без декольте, мама дорогая, что делается. Ну, свои-то вещи Северус привык собирать в дорогу с помощью магии, но и с женскими нарядами тоже справился — взмахнул палочкой, и те аккуратно уложились в чемодан. Чемодан же Северус отправил в свой мешочек — глаза Абени при этом стали как «чайные блюдца». Дон, в общем, тоже собрался быстро, облачившись в смокинг. Его чемодан отправился следом за первым. Том посоветовал позаботиться о верхней одежде — все-таки в Лондоне в январе еще никто не ходит по улицам в одном костюме и вечернем платье. Дон категорически отказался аппарировать, так что Тому и Северусу пришлось пережить первый опыт полета «на вампирах» до туннеля — простое парение в воздухе в прошлое воскресенье не в счет. Они провели Эудженио и Абени через магические таможни, предъявляя везде приглашение из Лондона. Пограничники-маги удивлялись, но пропускали вампиров, ведь никаких запретительных законов на сей счет не было. Со всякими ухищрениями они добрались до Лондона, доехали на двух такси до Кромвель-роуд и не без хлопот переправили вампиров через точку на канализационном люке в анклав. Поднимаясь по ступеням к двери, Абени споткнулась от волнения, а Эудженио держался так, будто кол проглотил. Встречал их целый штат. Во-первых, Джереми, который «властью, данной мастером Марком Бартоном и т.д.» пригласил гостей войти в дом. Затем мисс Рамзи в элегантном шелковом костюме и еще двое крыс — мужчина и женщина. Мисс Рамзи тихонько шепотом спросила у Северуса: неужели гости прибыли без багажа, и тот извлек из мешочка по очереди оба чемодана, крысы-слуги забрали их и унесли наверх, испросив предварительно разрешения позаботиться о вещах господ. Джереми распахнул перед гостями дверь в библиотеку, а мисс Рамзи пригласила следовать за ней. Бартон, тоже в смокинге, который сидел на нем просто шикарно, поднялся с одного из кресел и сделал пару шагов навстречу дону и его спутнице. И тут началось. Абени присела в глубоком поклоне, а Эудженио сделал какое-то мгновенное движение, которое Бартон так же молниеносно пресек (кажется, дон самым натуральным образом хотел преклонить колено) и вдруг крепко его обнял. Оба вампира что-то вдруг затараторили на каком-то непонятном языке — вроде бы и на итальянском, но Северус почти ничего не понял. «Еще немного и целоваться начнут», — подумал он. Выражение лиц у обоих вампиров было весьма красноречивым. Наконец Эудженио опомнился и уже по-английски представил Бартону свою спутницу. Тот галантно поцеловал Абени руку. — Официальную часть отложим на более позднее время, полагаю? — сказал Бартон. — А пока прошу вас в гостиную. — Думаю, мы вас оставим, Марк, — сказал Том. — Вам о многом нужно поговорить друг с другом. А о наших делах мы побеседуем завтра или послезавтра. Кажется, обоим вампирам не хотелось их отпускать — неуютно как-то было оставаться друг с другом наедине, но внезапно посреди библиотеки засветилась серебристым светом пантера и заговорила: — Папа, твой эльф утверждает, что ты в Италии, хотя мой поисковик показывает, что ты где-то недалеко. У маглов, что ли? Я закончил дело, которое ты поручил мне, и нахожусь у тебя дома. — Не волнуйтесь, это всего лишь магия, — поспешно сказал Том. — Вот видите, нам надо идти. — Завтра жду вас у меня, — сказал Бартон, пожимая ему и Северусу руки. — Ночь длинная, а вечер принадлежит вам.