В плену песчаного ветра

Алек проснулся один, сонно потянувшись, открыл глаза и сел на кровати. Аромат шоколада и лемонграсса до сих пор заполнял всю комнату. Нет, ему это не приснилось, и он, тяжело вздохнув, понял всё ещё находится в лофте своего похитителя. Омега понял, что полностью обнажён. Ночью он стянул халат, потому что было жарко. В какой момент ушёл Магнус, он не помнил. Лайтвуд просто надеялся, что разделся не при своём похитителе. Парень думал, что ему теперь делать. Сбежать не получится. Замуж за него Алек тоже не хотел. Обрывающие связь с мозгом ласки его пугали, а обещанный секс наводил страх. Парень наслышан от брата и сестры, что в первый раз будет больно, про узел альфы он и думать не хотел. Ему даже от неаккуратного движения врача при проверке на девственность было неприятно, а узел – это фактически небольшой мяч, запертый в анусе на полдня. Учитывая то, что к нему никто не притрагивался до вчерашнего дня, он ещё боялся боли. Мысли о беременности и родах омега гнал от себя подальше. Они его шокировали. Лайтвуд уже давно настроился на то, что малыши у него будут приёмные. Открывшиеся после встречи с истинным перспективы вынашивать детей ужасали его. И почему Бейн не мог быть нормальным? Он довольно привлекателен, с мягким, спокойным, красивым как музыка голосом. Что пошло не так в голове у этого человека, парень и подумать боялся. Он откинул одеяло, намереваясь встать и пойти в ванную за оставленной там вчера одеждой. На простыни обнаружились внушительные следы течки. Постельное бельё уже было сухим, значит, высока вероятность, что смазка выделялась ещё при альфе, что было весьма не к месту. – Что ты творишь со мной, Магнус Бейн? – прошептал омега. – Ничего, что твоё тело само не хотело бы, Александр, – послышался голос альфы. Парень вздрогнул, никак не ожидал увидеть своего истинного, смутился и накрылся одеялом. Азиат сидел на диванчике в другой стороне комнаты и пил кофе. Он был в одних только боксёрах. Омега успел увидеть то, что не разглядел вчера в душе: широкие плечи, мощная грудь, рельефный пресс, мышцы на руках, казавшиеся твёрдыми, как сталь, накачанные бёдра и икры. И кожа. Его карамельная кожа как будто светилась множеством микроскопических искорок. Похититель подсел к своему пленнику и провёл рукой вверх по внутренней части покрытого одеялом бедра: – Не прячься от меня, сладкий. Голос, однозначно, подводил Лайтвуда: – М-магнус, не н-надо, п-пожалуйста. Рука альфы переместилась на поясницу, вторая легла на шею Алека, притягивая к себе. – Нет, я не хочу, – прошептал парень. – Значит, придётся потерпеть, Александр, – ответил Магнус, потираясь носом об его щёку. Он тихонько дотронулся губами до губ Алека, будто пробуя на вкус. Язык альфы некоторое время боролся со сжатыми губами омеги, и вскоре был впущен в горячую глубину рта. Парень застонал от беспомощности. Его раздражало, что собственное тело не может не таять как мороженое перед напором и силой похитителя. Бейн ласкал рот своего пленника языком с привкусом кофе. Так долго, нежно и трепетно, пока Алек не почувствовал под собой влагу и не заёрзал, давая возможность истинному ощутить чёрный ирис всей полнотой своего дыхания. Альфа улыбнулся в поцелуй. Его омега неконтролируемо тёк при самых простых ласках. Азиат спустился пальцем по ложбинке, обвел пальцем влажный анус. Парень вздрогнул и чуть задрожал, отстраняясь от чужих губ. – Всё ещё не хочешь облегчить себе течку? – тихо произнёс мужчина на ушко истинному, щекоча дыханием его кожу. Парень открывал рот, как рыбка, выброшенная на берег. Альфа надавил подушечкой пальца на сокровенное местечко своего омеги. – М-магнус... – Лайтвуд не мог сформулировать мысль. – Да, Александр? Только попроси, и я сделаю так, как ты захочешь, – пообещал Магнус, уже предвкушая, что его пленник, смущаясь и краснея, попросит войти в него. – Убери руку, пожалуйста, – произносит Алек. Азиат, хитро улыбаясь, убирает руку с его шеи, продолжая массировать влажную дырочку. – Т-ты специально это делаешь? – спрашивает Алек. Бейн снова приникает к его губам, и слова теряются в долгом страстном поцелуе. Омега возбуждён, и альфа, пользуясь моментом вводит в него палец, отчётливо представляя, как после свадьбы заменит чем-то другим. Лайтвуд от неожиданности издает стон, напрягается, понимая, что так все чувствуется гораздо острее. Магнус поворачивает палец и массирует точку удовольствия. Аромат ириса усиливается с каждым движением. Альфа водит кончиком носа по плечам и шее омеги, смущая и пугая его всё сильнее. Азиат снова откидывает одеяло, начиная гладить низ живота омеги. Алек чувствует себя полностью беззащитным перед руками Магнуса. Он стонет в поцелуй, чувствуя внутри приятное скольжение, но его раздражает не понятно, откуда взявшаяся податливость альфе. Он злится на самого себя, мысленно называя размазнёй. По телу пробежалась предоргазменная судорога, и тугое колечко запульсировало вокруг пальца Бейна. Он высвободил его, продолжая целовать парня. Алеку не хватило пары движений, чтобы достичь оргазма, он снова заёрзал в попытках прекратить странные ощущения нехватки чего-то. Альфа ухмыльнулся, чуть отстранившись. Улыбаясь, азиат смотрел на омегу, ожидая, что тот попросит прекратить его мучения и довести всё до логического завершения. Но пленник просто не знал, куда девать глаза. Ему хотелось как накануне, испытать облегчение после дичайшего возбуждения, но это значило бы, что он поддался желаниям Бейна, и если только откроет рот и произнесет фразу о том, чтобы Магнус не останавливался, это будет значить, что он подчинился, и альфа его сломил. Алек не мог доставить ему такого удовольствия. Азиат следил за реакцией своего истинного, но не находил ничего, кроме смущения и злости, которая была уже не на Магнуса, а на самого себя. Омега стеснялся, в очередной раз находясь полностью обнажённым перед своим истинным. Больше всего ему хотелось убежать из-под нежных рук этого тирана. Но он понимал, что для этого ему нужно будет, как минимум, одеться. Пока он это делает, альфа успеет его скрутить и снова начнёт совать руки, куда не надо, а это здорово отключает мозг. – Магнус, мне надо одеться, – наконец-то произнёс Лайтвуд, взяв себя в руки. – Зачем? – удивлённо спросил тот. – Мне некомфортно находиться голым рядом с незнакомым человеком, – ответил Алек. – Ты полминуты назад наслаждался поцелуями и… – азиат перевёл взгляд вниз, – а теперь говоришь, что тебе неприятно? Сладкий, ты кого хочешь в этом убедить, меня или себя? Парень вскакивает с кровати, прикрываясь руками, и быстрым шагом направляется в ванную. Своей одежды Алек не нашёл, как и халата, данного вчера Магнусом. – Где моя одежда? – испуганно спросил омега, выйдя из ванной и застав альфу, расплывшегося в хитрой улыбке. – Я её выбросил, всё равно тебе нельзя в ней ходить здесь, – ответил Бейн. – И что, я буду ходить голым? Ну тогда пошли на улицу, прогуляемся, может, я понравлюсь другому альфе, который будет меня хотя бы немного уважать? – тихо, но с претензией предложил Лайтвуд. – Александр, ты сам не уважаешь своего альфу, что ты хочешь в ответ? – поинтересовался мужчина. – За что тебя уважать? Ты озабоченный самовлюблённый эгоист. Твоя цель – унижать других и лезть руками, туда, где им не место. Ты пользуешься тем, что природа ошиблась, наградив меня маткой в заднице, – Алека скрутил спазм от перевозбуждения, он согнулся и сел на колени, обхватив живот. Магнус подбежал к нему: – Вставай, я отведу тебя в кровать. И не называй себя ошибкой природы, ты самое прекрасное её творение. – Не трогай меня, пожалуйста, – попросил парень, корчась от боли. – Нет, сладкий, вставай, тебе больно, пошли, – Бейн тянет его вверх за подмышки, подхватывает на руки и несёт на кровать. – Я и сам мог дойти, – почти со стоном ответил Лайтвуд, натягивая на себя одеяло. Альфа понимал, что течка, нервное состояние и перевозбуждение – это его заслуги, и азиату стало стыдно, что омега страдает. Он решил извиниться: – Прости, это из-за меня, не стоило этого всего делать и заставлять тебя нервничать. Что тебе дать, успокоительное или чай? – Ты каждый раз будешь пичкать меня таблетками? – омега осознавал, что истинный специально довёл его до такого состояния, чтобы он сам попросил удовлетворить хоть как-то. Но у парня ещё осталась гордость, несмотря на издевательства и постоянные провокации. Алек знал, что придётся терпеть болезненные спазмы, но всё же не был готов к подчинению, физическая боль для него была проще, чем наступить себе на глотку в моральном плане. – Нет, сладкий. Только давай ты будешь слушаться и постараешься не нервничать, – ответил Бейн. Парень обречённо вздохнул, он противился, внутренне догадывался, что всё бесполезно, но всё же питал надежды на освобождение и не мог просто так сдаться: – Магнус, я тебе не собачонка, сколько раз повторять? – Ты омега, и должен подчиняться альфе, то есть мне. Ты будешь жить в моём доме, будь добр следовать моим правилам, – в который раз заявил похититель своим красивым голосом, заключив истинного в объятия. – Я не просился к тебе жить и быть твоей содержанкой, можешь выставить меня на улицу, я пойду в полицию и меня депортируют обратно домой, – Лайтвуд надеялся, что если не характером, то, может, хотя бы нытьём когда-нибудь надоест мужчине. Он старательно пытался выпутаться из объятий, но не получалось. В руках этого человека всё тело плавилось, как шоколад, лежащий рядом с чашкой горячего чая. – Сладкий, я имел в виду не материальное содержание. Меня это меньше всего волнует. Мне нужно послушание и твоя любовь, – произнёс альфа, крепче обнимая. Алек снова начинал нервничать, заикаться и заливаться краской: – Т-ты хочешь в-власти н-надо мной? Н-не хватает мозгов на то, чтобы п-подчинить меня без того, чтобы распускать руки и пихать что-то в меня? – Подожди, не нервничай. Ничего страшного от пальчика в попе не случилось, – Бейн в который раз пытался объяснить парню суть истинных, – это лишь начальный этап, после нанесения метки ты будешь настоящей скромной и податливой омегой. Лайтвуда это взбесило. Постоянные разъяснения о том, как хорошо быть послушным, набили оскомину за предыдущие два дня. Но пока он не нашёл для себя ни единого плюса, кроме того, что если он будет слушаться своего альфу, тот наконец заткнётся. Но пока Алек не мог спокойно реагировать на постоянные напоминания об одном и том же: – Никогда этого не будет! Может, физически ты и знаешь, как затуманить мой мозг, но ты никогда не залезешь мне в душу. Задница – это твой максимум. И хватит говорить обо мне в женском роде. – Александр, прекрати грубить, – спокойно произнёс Магнус, успокаивающее теребя волосы пленника. – Другого ты не заслуживаешь, – прошептал омега. – Ничего, скоро наша свадьба, секс, метка. Я даже не буду с тобой спорить. Всё равно будет по-моему, – утвердительно сказал альфа. Это звучало так, как будто он даже и не думал о том, что его истинный не согласен с данным фактом. – Никакой свадьбы не будет, – неуверенно попытался поспорить Лайтвуд. – Сладкий, здесь не требуется твоего согласия на брак, всё решает альфа, – прервал его мужчина. – Тебе самому будет приятно жить со мной, зная о моей ненависти к тебе? – Алек всё ещё пытался что-то доказывать, отстраняясь от Магнуса. Но его похититель уже всё решил за них обоих: – Ты подчинишься, поверь. Это так работает. – Я сбегу при первой же возможности, – сообщил ему Алек. – Если так сделаешь, всё равно тебя найду, я знаю твой адрес регистрации, насколько мне известно, твои родственники были за то, чтобы ты нашёл истинного, – уточнил Бейн. В голову Лайтвуда постепенно закрадывались подозрения, что его брат и сестра исчезли не просто так, а по просьбе его похитителя. Он подозревал, что является для них обузой. Ещё Джейс и Иззи верили в истинных. Омега не хотел даже думать о подобном предательстве, но, кажется, Магнус сейчас именно это и попытался до него донести. Алек думал, что нужно связаться с матерью или отцом. Он искренне надеялся, что они смогут вызволить его из этого плена. – Мне нужно позвонить семье. Они будут беспокоиться, – сказал Алек. – Не думаю, что тебя поддержат. Твои брат и сестра улетели после нашего разговора в аэропорту. Тебе придётся смириться с этим, – Бейн подтвердил его подозрения. У омеги началась самая настоящая истерика. Он мог простить семье всё, что угодно, но не нож в спину. Алека начала бить крупная дрожь и он занервничал: – Нет, нет, нет! Этого не может быть! Они не могли так со мной поступить. Альфа снова схватил омегу, получилось несколько грубовато, но нотки его голоса действовали как успокоительное: – Сладкий, поверь, они сделали это для твоего же блага. – Видимо, твоя семья тебя никогда не любила, и тебе никогда этого не понять, – парень немного понизил тон, но всё же оставил язвительность в голосе. – Александр… – начал Магнус. – И родители тебя так ненавидели, что теперь ты не можешь смириться, что других детей любили и ждут домой? – злился Лайтвуд. Мужчина погрустнел, отодвинул своего пленника, держа его за плечи, с какой-то обидой в глазах посмотрел на него: – Александр, у меня не было родителей. Отец бросил мать как только узнал, что она беременна, она же умерла через полгода после моего рождения. Ты прав, я никогда не знал родительской любви. Алек понял, что перешёл чёрту с оскорблениями: – Прости... Я... я не знал. Прости, я правда не хотел сделать тебе больно таким образом. – Но ты сделал. И теперь ещё не хочешь понять, что ты мой омега. Что ж, это просто сказка, а не жизнь. В итоге что? Я одинок даже, когда у меня есть истинный, – говорил альфа. – Магнус… я объяснял тебе. Ты мне правда тогда понравился, но я озвучил причину невозможности быть вместе, – вздохнул пленник. Он устал от нахождения рядом с истинным, несходящего возбуждения, вторжений в личное пространство, в его тело, от постоянных объяснений, что всё это ему не нужно. Просто хотелось отдохнуть в целом от ситуации. И от Магнуса. Альфа же не успокаивался и продолжал навязывать свои порядки. Упоминание семьи Бейна разозлило. Но он не начал кричать, истерить или оскорблять. Всё тот спокойный мягкий, но уверенный голос, говорящий так, словно всё расписано по минутам, и он знает каждое событие, которому только предстоит произойти: – С этого момента мне всё равно, чего ты хочешь! Ты сейчас же идёшь в душ, прислуга принесёт одежду, которую привезли для примерки. Будешь носить традиционную одежду для омег. – Я не собираюсь ходить в этих занавесках, и точка, ты понял? – грубо ответил Лайтвуд, – Я не позволю делать из себя полубабу. – Меня не волнует, хочешь ты или нет, либо ты ходишь в занавесках, либо голый, я больше не буду сдерживаться, и мои руки будут на любой обнажённой части тела, какую я увижу. Ты понял? Алек молчал, он уже предполагал, что примерно этим всё и закончится: – Магнус, где халат? Я пойду в душ. – Умное решение, – похвалил мужчина, – завернёшься в полотенце, всё равно тебе раздеваться для примерки белья. Омега зашёл в душ, нахлынули воспоминания о вчерашнем его посещении вместе с Магнусом. Парень сделал воду похолоднее, чтобы немного унять возбуждение. Капли приятно холодили тело, он немного успокоился. Помывшись Лайтвуд вытерся и, обвязав полотенце вокруг бёдер, вышел из ванной. Почти у входа в комнату стояло зеркало, на кровати уже лежали стопками новые вещи. Алек увидел что-то типа платьев, халатов и тяжело вздохнул: – Магнус, за что? Зачем ты унижаешь меня? Я же мужчина. – Мужчина-омега. – Тебе самому приятно смотреть на это? Ну, найди ты себе женщину или трансвистита. Зачем тебе я? – сказал Алек. – Здесь традиция, омеги ходят в этом. Это всего лишь одежда, – объяснил альфа. – Тогда сам оденься в это. Тебе не нравится? Это всего лишь одежда. Или тебе рядом просто нужен идиот, на фоне которого ты будешь выглядеть нормальнее? – Лайтвуд начинал злиться. – Александр, просто примерь, давай не будем ругаться, – вздохнув сказал его похититель. Алек берёт в руки бельё: – Магнус, что это? Ты решил надо мной поиздеваться? – Это кружевные боксеры, – Бейн подошёл к истинному сзади и обнял, кладя руки на пресс, спуская их ниже и разворачивая полотенце так, чтобы оно упало на пол, – просто примерь, это красиво. Мужчина слизывает капельку воды, бегущую с волос омеги по шее. Парень начал вырываться: – Не надо, пожалуйста… Магнус, оставь мне хоть немного личного пространства, я не могу так. – Сладкий, я стараюсь, чтобы ты был доволен, а ты это совсем не ценишь, – расстроенно проговорил Бейн, расцепляя руки и выпуская его. – Может, сначала узнать у меня, что сделает меня довольным, а потом пытаться осчастливить, а не наоборот? – спросил Лайтвуд. – Впервые вижу человека, который недоволен, что его целуют. Примеряй, – последнее слово прозвучало из уст альфы довольно жёстко. – Ладно, но это не потому, что я решил тебе подчиниться, а потому, что у меня нет выбора, а я не хочу ходить голым, так что не принимай на свой счёт, – объяснил омега. Он не хотел делать какого-либо намёка на послушание. – Александр, хватит разборок. – Отойди от меня, пожалуйста, и пялиться на меня тоже не надо. Алек выбирает из стопки кружевного белья только чёрное, вертит в руках, брезгливо рассматривая. – Надевай, – сказал Бейн. – Я попросил не пялиться на меня, – напомнил омега. – Я не виноват, что ты привлекаешь мой взгляд. Надевай, хватит разглядывать, – повторно приказывает альфа. Алек стискивает зубы и натягивает кружевное бельё. – Ну посмотри, разве не прелесть? – восхитился Магнус с горящими глазами, – Обтягивает всё, что нужно. – У меня течки, мне это бельё на несколько минут, ты это понимаешь? – страдальческим голосом сказал парень. – Ничего, скоро ты забеременеешь, и всё будет в порядке, – альфа попытался то ли успокоить, то ли разозлить омегу, никто из них так до конца и не понял, – а до этого трусы тебе не понадобятся, я не выпущу тебя из кровати, пока не наступит беременность. – Иди к чёрту! – Алек чувствует, что чаша терпения переполнилась, и переходит на крик, собирает с кровати всё нижнее бельё и бросает Магнусу в лицо, – я тебе клянусь, даже если забеременею, а это произойдёт явно не по моей воле, сбегу, сделаю аборт и вырежу всё, что делает меня омегой. Потом посмотрим, кто из нас альфа. Он заперся в ванной, бросился на пушистый ковёр и разрыдался. Бейн открыл дверь с обратной стороны и зашёл. – Сладкий, перестань, пожалуйста, – похититель погладил своего пленника по спине, желая обнять, чтобы успокоить. Алек вздрогнул и сел: – Магнус, отпусти меня, пожалуйста. Что я тебе сделал? У тебя целый гарем. Тебе каждый может родить ребёнка… Зачем я тебе? На кой чёрт тебе текущая плачущая размазня, которая тебя на дух не переносит? – Александр, ты истинный, сколько тебе объяснять? Я хочу свадьбу и детей именно от тебя, мне не нужен кто-то другой, – в который раз объяснил мужчина. – То есть, если я докажу, что мы не истинные, то ты меня отпустишь? – спросил Алек. – Во-первых, ты не докажешь, если это проверят на генетическом уровне, то всё и так покажет. Во-вторых, я тебя уже не отпущу, потому, что я тебя люблю, сладость, – сказал альфа, аккуратно приподнимая за подбородок заплаканное лицо истинного и целуя покрасневшие веки. – Мы знакомы два дня. О чём ты? Какая любовь, Магнус? – недоуменно прошептал омега. – У истинных это происходит очень быстро, сладкий, – ответил Бейн. Магнус, сидевший на коленях, потянул на себя Алека, разведя его бёдра, посадил на свои. Он обхватил ладонями и мокрые щёки омеги, не давая отвести взгляд: – Посмотри на меня, Александр. Не плачь. Я хочу, чтобы наша семья жила в любви. – Я н-не могу, ты… ты изводишь меня своими издёвками, растаптываешь всё, чем я являюсь. Я не плакал лет с семи. Но твой прессинг не даёт мне даже дышать спокойно… – омега смущался под взглядом альфы, краснел, ему не давали отвернуться или отвести глаза. – И сейчас не надо плакать. Ты говорил, что я понравился тебе сразу. Ты хочешь меня. Не отрицай это, а прими, откройся мне. Будет легче. Просто сейчас это выглядит как принуждение, но по факту это же не так, и ты сам это знаешь, – сказал Бейн. – У тебя гарем. Зная это, я чувствую себя мусором, выброшенным на помойку, – всхлипнул парень. Магнус не собирался ему врать по поводу гарема, но и интимные связи с его жителями тоже решил отменить, как и обещал Рафаэлю и самому себе. Большими пальцами он протёр щёки Лайтвуда, негромко извиняясь: – Прости, сладкий. Пойми, здесь такие законы. Я не могу просто так выгнать наложников и должен пристроить их в другие гаремы. Если бы была лазейка в законе, уже сейчас плюнул бы на всё, но это зависит не от меня. – И как я должен себя вести, зная, о творящемся здесь? Мне противно, что ты после них всех будешь приходить ко мне, – омега брезгливо поморщился. – Мне не обязательно спать с ними. Единственное, что меня огорчает, это только то, что пока я их всех не отправлю, ты должен жить здесь, а не со мной на этаже. Мне нужна свадьба с тобой. Для тебя всё равно уже ничего не поменяется. Хотелось бы, чтобы мы с тобой жили в согласии, – объяснил альфа. – Зачем, Магнус? Отпусти меня домой, умоляю, – ещё раз попытался разжалобить его Алек. – Сладкий, потерпи, пожалуйста. Понимаю, как это выглядит с твоей стороны. Я говорил, что вырос без семьи, без родителей, потом, повзрослев, я искал своего истинного, но не находил. Я завёл гарем не потому, что мне так это нравится, не из-за того, что меня пьянило ощущение власти, а потому, что я уже отчаялся найти тебя, думал, этого уже никогда не случится, просто хотел заполнить пустоту в своей душе и своём доме хоть кем-то, создать для себя хотя бы иллюзию нужности кому-то, – мужчина решил рассказать правду, заодно попытаться выглядеть честным, хотя так оно и было. Алек уловил боль в глазах своего истинного. Наконец-то он услышал адекватное объяснение и проникся. Пока азиат говорил, омега успел нарисовать в голове картинку, как маленький мальчик с раскосыми глазами вместо того, чтобы играть с мамой и папой, сидит на холодном полу детского дома и плачет. В груди как будто что-то оборвалось. Возможно, Бейн, действительно не врал и уже заранее полюбил того, кого ему приготовила Вселенная. Или это омежья сущность снова рвалась к своему излюбленному желанию подчиниться. – Я с-согласен, – сказал он и инстинктивно обнял своего альфу, – н-на свадьбу. Для Магнуса это было неожиданностью, но он сразу ответил на объятия, крепко прижимая к себе самого дорогого человека. Он гладил омегу по спине и говорил: – Александр, всё будет хорошо. Давай мы походим на свидания после свадьбы, попытаемся узнать друг друга. У вас в Штатах так ведь принято? – Свидания до свадьбы, – ответил Лайтвуд. – Ничего, поменяем местами и начнем всё с начала. Будет всё, как принято у вас в Нью-Йорке, только позже. Он ослабил объятия и притянул Алека за шею для поцелуя. Слегка оттянув поочерёдно каждую из его губ своими, он аккуратно проник языком в рот пленника, касаясь его языка и дразня. Раззадорив омегу, альфа почувствовал, что ему начали отвечать, боязливо, неумело, но всё же, это уже было ново. Он придвинул омегу ближе к своему паху, чтобы он мог собственным телом ощутить все чувства, которые вызывал у мужчины. Парень не заставил долго ждать, сразу же отреагировав тихим стоном. Возбуждение Магнуса передалось и ему, внизу живота было словно бы щекотно. Руки альфы скользнули вниз по спине, останавливаясь на ягодицах. Почувствовав, что Алек снова начал источать аромат ириса, Магнус опустил руки ниже. Бельё действительно не годилось для ношения в течку. Он решил больше так не шутить над омегой и сказал, помогая Алеку подняться: – Сладкий, там под одеждой, которую ты зовёшь занавесками, есть хлопковое бельё. Иди смой всё это и выходи. Через несколько минут Лайтвуд вышел, уже немного спокойнее, подняв платья, нашёл нормальное бельё, надев его, наконец-то перестал чувствовать себя голым. Примерив национальную одежду Эмиратов, он был недоволен, но молчал, другой у него не было. Зато его истинный был счастлив, что омега послушно исполнил всё, о чём он говорил. Магнусу нравилось, как смотрится белый цвет на его пленнике. Самым последним Алек примерил свадебный костюм. Вот здесь от кружева, рюшей и золотой вышивки парню избавиться не удалось, Бейн усердно объяснял, что это показатель статуса в обществе. Ему нужно было соответствовать самому известному врачу в стране. Лайтвуд просто молчал, на него напала полная апатия, что с ним творилось, он и сам не понимал. То ли это влияние альфы, то ли просто уже сдали нервы и закончились силы на борьбу с тем, кто заведомо знал, что победит. После примерки, Магнус сообщил, что свадьба уже завтра, и ушёл рассылать приглашения, оставляя Алека наедине с подносом принесённого завтрака.