***
Телефон Юнги завибрировал, и парень тут же рванулся к устройству, так как Чимин обещал позвонить после работы, чтобы старший его забрал, но это оказалась лишь Джиу. Улыбка сползла с лица Мина и заменилась на настороженную нахмуренность. — Да? — Юнги, у меня к тебе дело, — звучит очень непривлекательно, но парень просит подробности. — Приведёшь оппу в место, которое я пришлю? — Зачем? — Тебе идея наверняка не понравится, но я хочу, чтобы он встретился с мамой. Она у нас не такая строгая, как отец, если спокойно поговорить, то можно достичь понимания. А в людном месте она орать и драться не будет, воспитание слишком хорошее. — Ты права, мне не нравится, — кивает сам себе Юнги. — Но я согласен, оставлять это так просто тоже нельзя. Это сегодня? — Да, вечером. Адрес пришлю в сообщении. Только ещё кое-что... — Ну? — Ты в разговоре не участвуешь. Принять одного гея проще, чем сразу двоих. — Хорошо. Но я буду ждать в машине. На этом они сошлись. Юнги уже представлял, как будет упираться его парень, потому что боится пересекаться с родителями после случившегося, да и сестре он не доверяет, однако семья Мина его ориентацию приняла, и как-то легче сразу на душе стало, так что старший желал своему Чимину того же. Был, конечно, ещё вариант нагло обмануть Пака, не сказав, куда они едут, но Юнги никогда так не делал. Наверное, поэтому Чимин и верит своему парню безоговорочно, и потерять это из-за одного разговора было бы глупо. Так что Мин дожидается звонка и едет забирать младшего с работы, а затем сразу же поворачивает в сторону ресторанчика, адрес которого прислала Джиу. Они останавливаются на парковке, Чимин непонимающе хлопает глазами и поворачивается на старшего, который предусмотрительно защёлкивает замок на дверях авто и берёт своего парня за щёки. Юнги кратко объясняет цель их приезда, и Пак ожидаемо рвётся сбежать, но оказывается в крепких руках Мина. — Да послушай же ты! — прикрикивает он, и младший замирает в панике, после чего Юнги заметно смягчается. — Бегством проблему не решить. И если ты хотя бы не попытаешься, то будешь жалеть всю свою жизнь. — Нет! Я уже один раз попробовал объяснить. По лицу получил и по сердцу. Спасибо хоть ещё отец не явился, почки мне отбить и член отрезать, раз уж я им всё равно не пользуюсь. Усмехнувшись от слов Чимина, старший успокаивающе погладил его по голове и сказал: — Я хочу видеть твоих родителей на нашей свадьбе. Пак вдруг перестаёт брыкаться и в шоке оборачивается, открывая и закрывая рот без слов, чем очень напоминает рыбку, заставляя Юнги улыбнуться ещё шире. — Ч-что ты сказал? — Что хочу, чтобы мы поженились и пригласили твоих предков на это мероприятие. — Это было самое отстойное предложение в мире, если это было оно. — Если тебе так хочется, я повторю это в более пафосной обстановке и стоя на одном колене. — Проехали. Но с чего вдруг ты говоришь об этом? — Ну, мы вместе уже... — Мин быстро вспоминает дату их знакомства, но точно назвать день и месяц не может. У него записано в телефоне, просто сейчас подглянуть было бы палевно, — так, это был твой второй курс, значит... лет шесть. — Пять лет и одиннадцать месяцев, Мин Юнги, — недовольно уточняет Чимин. — Ты ещё смеешь звать меня заключать брак, не зная такой мелочи? — Так, Минни, если ты хочешь посраться, давай после разговора с матерью. Я с удовольствием несколько раз попрошу у тебя прощения за то, что забыл дату нашего знакомства и сейчас поверил твоей сестре. Но я действительно хочу, чтобы ты помирился с родителями. Хотя бы попробуй. Чимин смотрит на Юнги и понимает, что старший и правда желает своему парню только самого лучшего, и даже этот раз не исключение, он и сам не против мира с мамой. Для начала и это сойдёт. Поэтому Пак соглашается пойти в ресторан, где его уже ждут мать и сестра, пускай и без поддержки в виде Мина. Женщины сидят в самом дальнем углу, напротив друг друга, и из двух зол парень пока что выбирает ту, что помладше, садясь рядом с Джиу. — Привет, мам, — тихо здоровается Чимин, чувствуя под столом ладонь сестры, которая накрыла его колено. — Здравствуйте, юноша, — мать зло сдвигает брови и смотрит прямо на сына, специально не называя его, как обычно. Специально подчёркивает всем своим видом, что он ей после произошедшего больше не сын. А Чимин и не знает, как начать, так что ситуацию спасает младшая. — Мама, ну что ты, в самом деле, — начинает Джиу, вроде бы верно, но затем её склоняет не в ту сторону, — ты же сама спишь с мужчинами. Хочешь сказать, тебе не нравится? Старшая Пак задыхается от возмущения и шока. Они с Джиу слишком давно не виделись. Раньше девушка себе таких разговоров не позволяла, так как по возрасту было не положено вообще знать, что такое "секс", а тут дочь уж слишком осмелела. Можно даже сказать "охренела в край". — За языком следи, Джиу, — предупреждает женщина. — Это совсем разные вещи. — Нет, — Чимин вдруг подаёт голос и поднимает свой взгляд на мать. — Абсолютно одно и то же. Его голос звучит слишком твёрдо и решительно, и Джиу в очередной раз убеждается, что обычно спокойный и безобидный Минни превращается в жёсткого Чимина, когда дело касается Юнги. — Парни должны быть с девушками. — Кто сказал? — Природа. Джиу вспоминает слова Чонгука о предназначении простаты и слово в слово повторяет их, за что получает ещё один осуждающий взгляд от матери. Она на самом деле этого и добивается, хочет перевести на себя весь гнев, чтобы брату не досталось. Как ни странно, срабатывает. С Чимином женщина говорит спокойно, хоть и на словах они не приходят к единому мнению, зато Джиу своими дебильными и раздражающими высказываниями отвлекает весь негатив на себя. В итоге Пак старшая выдыхает и отрицательно качает головой: — Мы этого не примем, Чимин. Особенно отец. Ты род должен продолжать, а не вот это вот всё. Если не выбьешь из себя это ребячество, можешь считать, что семьи у тебя нет. — Мам, ты жестишь. — Джиу, ты вообще молчи. Хотя бы от тебя я дождусь внуков? — Прими выбор Чимина, — настойчиво повторила девушка, снова получая чёткое "Нет". Тогда Джиу поднялась со стула и сказала: — Ну и хуй тебе, а не внуки, я подаюсь в лесбиянки. Хочешь внуков — рожай других детей! Громкая пощёчина раздаётся на весь ресторан, и даже Чимин офигевает, что мать вытворила такое в публичном месте. У Джиу от кольца на пальце матери, которым прилетел удар, лопается губа, и на белоснежную скатерть капает капля алой крови, но девушка лишь хищно улыбается, смазывает кровь ладонью и тянет брата на выход. Выбравшись, они садятся в машину Юнги, после чего Мин спрашивает: — Так, а почему у Джиу лицо в крови? Чимин, ты-то в порядке? — Я в порядке, поехали ко мне на квартиру. Мне кажется, больше нам бояться нечего. Старший послушно едет в указанное место, а там уже они отмывают младшую и дают ей пакетик со льдом из морозилки. Паки сидят на кухне и молчат, думая о своём, но затем у Джиу кончается терпение. — Какого чёрта я вечно получаю по ебалу? — прижимая холодный компресс к разбитой губе, спрашивает девушка, а Чимин усмехается в ответ. Нет, ему сестру жалко, просто ситуация действительно забавная. — Твоё лицо — магнит для пиздюлей просто. — Оу, спасибо. А то я не знала. — Раньше я бы ответил, что ты сама нарываешься, но один раз я тебе ни за что врезал, а сейчас ты ничего плохого не сделала. Даже защитила меня. Спасибо. — Пф, всегда пожалуйста. Выезжаю на получение пощёчин в любое время. — Жаль, что так вышло. — Если ты про маму, она смирится, ей просто нужно время. Вот увидишь. — Я очень надеюсь на это, — улыбается Чимин. И правда, как сказал Юнги, после улаживания конфликта стало намного легче.***
Джиу возвращается в квартиру Чонгука очень поздно вечером, полагая, что парень уже спит, но он вдруг выруливает из-за угла и прислоняется к стенке со скрещенными перед грудью руками, наблюдая за тем, как девушка скидывает обувь. Чон сразу же замечает разбитую губу и подходит, положив ладонь на щёку девушки, чтобы приподнять её лицо. Пак чуть ли не вздрагивает от пронзительного взгляда и хриплого от долгого молчания голоса, разрезавшего тишину комнаты: — Это кто тебя так? Любой другой бы уже был давно послан нахрен за излишнее любопытство, но Джиу выдыхает и честно говорит: — Мама. Вопрос с ней решен, так что Чимин с Юнги возвращаются к брату, а я... — Уезжаешь в квартиру Юнги-хёна? — Ага. Можешь плясать от счастья, — она пытается улыбнуться, однако под спокойным взглядом Чонгука совсем не получается, и Пак не нравится, что радости сейчас нет ни у него, ни у неё. Если Чон сейчас скажет остаться, Джиу кажется, что она никуда не поедет. Только вот Чонгук в своей привычной манере никого не держит. Особенно если полностью уверен в том, что девушка сама не стремится здесь задерживаться. В любом случае, всё остаётся, как раньше. — Потом попляшу, я сейчас очень устал. — Ты ж дома был весь день. — Ага, убирался. Кстати, ужин в холодильнике, а я спать пойду. — Спокойной ночи. Джиу стоит, наблюдая за удаляющейся спиной парня и отгоняет от себя мысли догнать и обнять его. Она прекрасно осознаёт, что нужно с этим завязывать, после переезда они будут встречаться только в баре, а там работать надо. Это значит, что всё кончится уже завтра. Поэтому Пак идёт следом и забирается на кровать, нависая над ничего непонимающим Чонгуком. Она вдалбливает себе в мозг: "Это последний раз, на прощанье", словно человек, садящийся на диету, который наедается вкусностей перед долгим перерывом. И Джиу искренне верит, что не сорвётся, когда опускается к желанным губам и затягивает Чона в долгий поцелуй, перерастающий в бурю эмоций. И в момент, когда крепкая ладонь ложится на её спину, заставляя прогнуться, девушка понимает, что просто так ей с этого не соскочить. Нужна какая-то замена...