B-52

***

Джиу ничего не сказала. Она просто ушла раньше, чем Чонгук проснётся, и он очень расстроился, что вместо утренних нежностей в кровати его ждала лишь остывшая подушка, пропахшая запахом младшей Пак. Они не разорвали свои непонятные отношения, и только самой девушке было известно, что это конец. Джиу хотела сказать что-то на прощанье, но не смогла. Она долго сидела на краю кровати, наблюдая за спящим Чоном, и безумно хотела прикоснуться, только одернула себя и повторила мысленно: "Хватит!". — Ты могла бы остаться, — прошептал Чонгук, вглядываясь в потолок, который еще вчера вечером ему загораживала Джиу, сминая его губы и пачкая их кровью из открывшейся раны. Парню казалось, что он всё ещё помнит этот привкус железа, перемешанного с вишней, и запах его бананового геля для душа, что на самом Чоне не чувствовался, а на девушке был словно ароматизатор для конфеты. Два дня прошли тихо, даже скучно. Пак не выходила на связь, и Чонгук не думал писать или звонить первым, ведь официально они друг другу никто. Лишь хорошо проводят время, если есть такая возможность. Ну, или отмазываются этим предлогом. Пару раз Чону приходила в голову идея, что даже если люди просто трахаются, то можно позвонить или сразу приехать, но он тут же отбрасывал это. Отличный ведь шанс наконец соскочить с этого исключения из правил и продолжить жить своей обычной жизнью. Например, познакомиться с какой-нибудь приличной девушкой. Однако все планы Чонгука портит звонок Чимина, который вдруг решил отпраздновать свой день рождения пораньше, на этих выходных, то есть, завтра, потому что потом у него на работе завал, и не получится. Приглашены все, и даже Джиу, о чём сообщается сразу. Собственно, пьянка будет проходить в клубе, где работает Намджун, так что форма одежды соответствующая. — Да ну блять. Зато не надо самому искать повода встретиться с младшей Пак, пока идёт ремонт в баре. "Здорово же," — думает Чон, а потом поправляет себя, что нихуя не здорово. Он, вообще-то, минут пять назад решил, что с Джиу завязывает. Сама же Пак в это время наконец остаётся одна со своими мыслями и пытается привести их в порядок. Чёртов бывший Ёнджун названивал ей почти весь день, просил встретиться, видимо, нагулялся, приехал обратно в свой Пусан и думал, что о его похождениях в Сеуле девушка не знает. Как удачно, что Джиу его тогда встретила в клубе, иначе предложение вновь сойтись было бы воспринято не так остро. А так Ёнджун был послан таким диким матом, который слышали, кажется, все соседи. Жаль, что Пак чисто по географическим причинам не смогла заехать бывшему по яйцам, потому что такие уроды размножаться тупо не должны. Иначе человечество точно отупеет через пару сотен лет. И снова звонок. Джиу уже не смотрит даже на номер звонящего, сразу начиная орать: — Блять, иди ты нахуй, я вообще не в Пусане! — Я знаю, — шокировано отвечает бывший голосом Чимина. — Я тоже. — Блин, оппа, я тебя перепутала с одной... скотиной. Что случилось? — Ты не забыла, что завтра вечером встречаемся у Намджуна? — Помню я, помню. — Ну ладно, не опаздывай. И там это, из дома не выходи, скоро Юнги приедет за вещами. Забыл что-то. — Окей, до встречи. Джиу отключается, чувствуя себя замечательно. С братом отношения налажены, а родители тоже скоро перебесятся и сами пойдут на контакт. Свою полоумную дочь они же приняли, смирились с тем, что она переспала чуть ли не со всей школой в своё время, пусть это и были слухи. Парней у Пак за всю жизнь можно насчитать от силы штуки четыре, но завистливые языки творят чудеса, а характер у Джиу был слишком противный, чтобы пытаться отнекиваться. Она просто сказала матери: "Ну спала, и что?". Взяла на понт, так сказать. Отделалась парой недель домашнего ареста и синяками от отцовского ремня на заднице. В любом случае, хотя бы с Чимином теперь мир, да и с жильём проблема решена. Кажется, не так уж и плохо прошёл спонтанный переезд в Сеул. Пак откидывается на подушку и кривится. Ведь кровать здесь не такая удобная, как у Чонгука. — Твою мать, — прикрывая глаза руками, говорит девушка. Хотела же о Чоне не думать, а в итоге ничерта не получается. — Ну ничего, Сеул тоже не сразу строился. Да и я вспомнила не о нём, а о мебели. Это вещи разные. Правильно? Правильно. Один мысленный подзатыльник себе и уборка квартиры отвлекают Джиу от ненужных мыслей до тех пор, пока не наступает вечер следующего дня. А затем девушка разрывается между шортами, похожими по длине больше на нижнее бельё, и платьем, вырез которого буквально до пупка. И даже не ясно, хочет ли она убить этим нервную систему Чонгука, или склеить кого-нибудь вместо своего босса. Пока Джиу решает совместить эти варианты, но не уверена, что сможет избежать последствий первого. Выбор останавливается на платье, но просто так идти не вариант, на входе могут не пустить, так как наряд уж слишком откровенный, поэтому Пак замечает кожаную куртку Чонгука и берёт её, чтобы прикрыть вырез хотя бы на первое время. На мгновение вдыхает запах парня и не понимает, почему вообще прихватила вещь с собой. — Так, надо ехать, — одёргивает себя Джиу, застёгивая кожанку до середины и вызывая такси на ходу. Хоть на ногах девушки и нет высоких каблуков, лишь небольшая платформа, идти пешком она бы не решилась. Только не в таком виде. Когда Пак добирается до клуба, Чон уже сидит там, в арендованной на весь вечер ложе, а остальные, как на зло, задерживаются. Они вдвоём смотрят друг на друга, и в воздухе повисает напряжённая пауза, которую Чонгук нарушает спокойным похлопыванием по дивану рядом с собой. Однако Джиу садится ровно на противоположную сторону. Парень заламывает одну бровь в недоумении. Он хочет спросить, что случилось, но просто молча встаёт, подходит к Пак и медленно расстёгивает свою куртку на ней, замечая глубокий вырез и тату на груди девушки. Молния тут же оказывается застёгнутой обратно, а на лице Чонгука появляется ухмылка. — Так и сиди. Я потом её сам сниму. И тогда Джиу с видом явного вызова тянет замок вниз. — Нарываешься, да? — Как всегда. Всё обещания завязать с их недоотношениями летят в трубу. О них эти двое даже не вспоминают, когда оказываются в кабинке мужского туалета нос к носу, тяжело дыша и, кажется, готовясь разорвать друг друга. Они всего три дня не виделись, а уже такое чувство, что вечность. Сегодня на губах Джиу нет вишнёвого тинта, и пахнут они совершенно точно банановым ароматизатором, поэтому Чонгук довольно улыбается. Если не для него, то для кого всё это? — Я хочу тебя прямо сейчас, — выдыхает он, прижимая девушку к холодной кафельной стенке и немедленно набрасываясь на неё с поцелуем. Одной рукой Пак рефлекторно хватается за шею Чонгука, а другой начинает поглаживать его член через плотные джинсы. И даже при этой преграде стояк парня чувствуется более, чем отчётливо. Ловкими движениями пальцев Джиу расстёгивает ремень, а затем и ширинку с пуговицей. Она залезает под резинку боксеров Чона и аккуратно оглаживает головку, размазывая уже выступивший предэякулят, отчего парень стонет в поцелуй и сильно сжимает бёдра своей подчинённой. — Поменяемся? — отстранившись, спрашивает Пак, а затем, не дожидаясь реакции, прижимает Чонгука спиной к стене, спускаясь на уровень его члена быстрее, чем он успевает что-то понять. Джиу оттягивает кожу с головки и сначала проходит языком по ней, после обхватывая губами. Чон прикрывает глаза с громким, больше, чем позволяла обстановка, стоном, и сжимает ткань своей футболки в кулаке, потому что это намного крышесноснее, чем он себе представлял. По телу проходится волна мурашек каждый раз, когда Джиу ртом насаживается на его член, а ноги уже еле держат. Пальцы тянутся что-нибудь схватить, сжать или разломать к чёртовой матери, потому что это просто невыносимо. Пак слишком низко, чтобы Чонгук смог достать хоть до чего-то, кроме её волос, но тогда есть вероятность, что он переборщит с силой и причинит ей боль. Поэтому Чон просто мычит, прикусывая свой же палец, однако неприятные ощущения от этого всё равно не перекрывают то, что делает с ним Джиу. Чонгук не выдерживает и открывает глаза, опуская взгляд вниз, и от этого не становится легче. Вид раскрасневшейся Пак, облизывающей его возбуждённый половой орган, словно самый вкусный в мире леденец, только прибавляет приток крови к стояку. — Чёрт, — выдыхает Чон. Ему нормально, что он чувствует себя полностью во власти Джиу, которая даже не обратила внимание на пристальный взгляд затуманенных тёмных глаз, продолжая своё занятие, хотя это совсем не похоже на них. Чонгук обычно доминирует, но сейчас он на всё согласен, лишь бы это не заканчивалось. Во рту у девушки влажно, горячо и узко, потому что она втягивает щёки, и Чонгук думает, что он сейчас скончается на месте одновременно с тем, что кончит. А она словно чувствует это и начинает ускорять темп, помогая себе рукой и языком, чтобы было ещё теснее. В момент оргазма Чона Джиу успевает немного отодвинуться, чтобы не подавиться спермой, но и полностью не отстраняется, а затем поднимает голову на тяжело дышащего парня, вытирающего рукавом немного вспотевший лоб. Девушка улыбается и убирает руку от члена Чонгука, хищно облизываясь, и он тут же опускается на колени рядом с ней, рывком натягивая на себя джинсы с боксерами и впиваясь в губы младшей, словно в последний раз. Чон чувствует кисловатый привкус своей же спермы на языке Джиу, но его это не беспокоит от слова "совсем", ровно как и то, что весь рот и подбородок у девушки в слюнях вперемешку с предэякулятом. Похуй. А Пак, будто и ждала этого, льнёт к нему всем телом, прижимается ближе в объятья, довольно мычит в поцелуй, хотя Чонгук ничего особо и не делает, просто держит девушку крепко, водя руками по её спине. Это провал миссии "Я сильная и независимая". На наркотик под названием Чон Чонгук она подсела плотно и основательно. И доходит это как раз в тот момент, когда задыхаться Джиу начинает не от страстного секса, а от одних только объятий с ним. — Я так люблю... — шепчет Чонгук, на секунду оторвавшись, и у неё замирает сердце, пропуская один удар. Руки охватывает непонятная дрожь, а в животе чёртовы бабочки, целым роем летают, хренача по стенкам своими крыльями, — ...твои губы. И тут бабочки замертво падают. Пак заторможенно смотрит на Чона, который остановился и не понимает, что сделал не так, а у Джиу в этот момент обида встаёт поперёк горла, заставляя чуть ли не подавиться. Ну да. На что она надеялась? Шлюхой она была в его глазах с самого начала знакомства. Изменилось ли что-то? Это вряд ли. В голове, как по заказу, всплыло воспоминание о их первом разговоре в баре. "Извини, ни одного знакомого сутенёра," — усмехнулся Чонгук. — Джиу? — проведя рукой по её щеке, зовёт парень, а Пак лишь отмахивается. — Мне кажется, нам пора идти к ребятам, а то потеряют. Чона такие резкие изменения настораживают, но он соглашается, и весь последующий вечер они не разговаривают. Джиу перешучивается с братом и Тэхёном, танцует (с разрешения Тэ, разумеется) с Хосоком, о чём-то болтает с Юнги, спорит с Джином, но практически полностью игнорирует Чонгука. Да и, насколько он уже успел разобраться в поведении Пак, парень замечает, что на ней лица нет. Даже фальшивая насквозь улыбка не спасает её от пронзительного взгляда Чона. — За Чимина! — звучит тост, у Джиу в бокале, естественно, ноль алкоголя. Но это только первый тост. То, что Чонгук практически неотрывно сверлит девушку глазами, всё равно не мешает ей каким-то чудесным образом отлить себе в сок немного соджу из стопки у Тэхёна. А пьяная Джиу ещё страшнее в гневе, чем трезвая. Она вдруг встаёт с места и со словами "Я пошла искать себе ёбыря получше" сваливает в толпу танцующих. И только Хосок из всех присутствующих улавливает, кого это Пак так опустила. Он смотрит прямо на офигевшего Чонгука и говорит: — Иди за ней, тормоз. Все остальные, кроме отошедшего в туалет Юнги, непонимающе переводят взгляд с одного парня на другого, а затем наблюдают, как Чон резко подрывается с места и уходит за Джиу. Он находит её быстро, на танцполе, в руках какого-то в хлам бухого парня, пока что они просто танцуют, полапывая друг друга, но уже сам факт касаний к кому-то другому выводит Чонгука из себя. — Джиу, какого чёрта?! — он буквально выдёргивает девушку у незнакомца и тащит в свою сторону, пытаясь обнять её, но Пак упирается и даже начинает колотить Чона в грудь своими миниатюрными кулачками. — Это я спрашивать должна. Хрена ты творишь? Отпусти! — Ты обалдела? Трёшься тут с каким-то непонятным типом, которого впервые в жизни видишь! — И что? — Тебе меня мало, что ли? — А может и мало. Я же тебе говорила "без обязательств"! Ты вообще в курсе, что это значит? Крик девушки больно бьет по сердцу и вызывает дикое желание схватить её, утащить домой и доказать, что несёт младшая полную чушь, но, пересилив себя, парень сдерживается. — В курсе, — вздыхает Чонгук, убирая свои руки от Джиу, и она наконец встаёт спокойно. Он с самого начала должен был не надеяться на что-то серьёзное. Пак ведь предупреждала. — Хорошо, как хочешь, только ко мне не подходи больше. Работа — исключение. — Окей. Они расходятся в разные стороны, Джиу прикусывает губу, а Чонгук сжимает кулаки от злости. В это же время через весь зал к компании возвращается Юнги. Мин по дороге натыкается на Джиу. Он удивлённо смотрит на её лицо и не верит своим глазам, замечая две дорожки слёз, поблёскивающих в свете софитов. Девушка просто несётся сквозь толпу и, не замечая Юнги, задевает его плечом, сразу же пропадая за дверью уборной. Если бы Мин только знал, что случилось, он бы заставил Чонгука разруливать ситуацию прямо здесь и сейчас. Хотя, если бы эти двое знали, что в головах друг у друга, никакой проблемы бы и не было в принципе. "Но зато на этот раз точно всё," — думают оба. Чонгук, вливая в себя дикую дозу алкоголя, Джиу, смывая слезы у раковины...