***
В школе я часто пересекалась взглядами с Харли, и, если честно, это мне очень льстило. Неужели он чувствует нечто подобное, что и я? А что, собственно, чувствую я? За время, проведённое в подготовке к новому тесту по химии, я очень прониклась к Харли и теперь не думаю, что он такой уж ужасный человек, каким представляла его себе вначале. Да, он высокомерен и резок, но именно этот «холодный» парень каждый день на занятия приносил мне стакан моего любимого горячего латте; именно он проявлял какую-то заботу, пока другие лишь смеялись над моей призрачной, как я раньше думала, влюблённостью. Как бы я не хотела признаваться себе, но, кажется, я влюбилась в черта из табакерки… — Петра! — услышав своё имя, я подняла взгляд, увидев над собой светящегося Харли. — У меня пять по тесту по химии! Тест по химии? Точно… Я опустила глаза на парту и увидела под рукой лист с тестом. Пять. Меньшего я не ожидала. Когда я вновь посмотрела на Кинера, то увидела, с каким счастьем он смотрел на заветную красную пятёрку. У меня даже неосознанно появилась улыбка на лице. Мне приятно видеть его таким. М-да, кажется, я и правда влюбилась. — Молодец, — тихо ответила, подперев подбородок рукой, чтобы спрятать улыбку. Не дождёшься. — Спасибо, — он резко обнял меня за плечи, а я уткнулась щекой в его живот. Твёрдый живот, к слову. Густая краска смущения тут же накрыла моё лицо, а сердце бешено застучалась. И почему я так реагирую?! — Всё, отвали, — фыркнула я, отталкивая парня в сторону. Подняв голову, я увидела его светящиеся счастьем глаза, и вдруг сердце резко ёкнуло.***
Я складывала учебники в шкафчик, раздумывая над задачками для решения. Этот тест Харли сдал, но это ещё не значило, что он знает химию на моём уровне. Ну, я по крайней мере надеюсь. Как бы я не отвергала тот факт, что действительно что-то чувствую к Харли, глубоко в душе я понимала, что никуда от этого не убегу. Оставалось либо признаться ему, либо оставаться в стороне и наблюдать, как его жизнь развивается без меня… Покачав головой, чтобы выкинуть эти глупые мысли, я захлопнула шкафчик, направляясь в библиотеку. Я его не предупреждала о занятиях, но и не отменяла их, так что надеюсь, ему хватит ума, чтобы прийти. Потому что я хочу увидеть его… — Правда? — Отвечаю! Она такими глазами смотрела на него – точно втюрилась! — внезапно из класса я услышала голоса своих одноклассников. — Я бы на твоём месте так не радовался, потому что если Кинер влюбит в себя эту дурочку Петру Паркер, то тебе придётся выполнять свою часть сделки. Что… — Я знаю. Просто смешно, что Петра поверила ему, — и заливистый смех. У меня будто землю выбило из-под ног. Я на протяжении целого месяца помогала Харли с химией, принимала от него любимый горячий латте… Чёрт, я даже пускала его в свою комнату! А он… А он… Губы мелко подрагивали. Я щурила глаза, старательно пытаясь сдержать слёзы. Прислонилась спиной к холодной стене, рвано втягивая воздух. Но и эта попытка была тщетной. По щеке покатилась слеза, тут же впитываясь в кожу, но оставляя за собой блестящий след. Губы растянулись, послышался приглушённый всхлип. Слёзы не знали преград в виде густых ресниц и прикрытых глаз, неумолимо обжигая щёки. Я прикрыла рот ладонью, чтобы не издать второй предательский всхлип, и побежала в библиотеку с безжалостным желанием накричать на Харли. Когда я пришла, то он уже сидел за столом, на моём месте, и читал задачник. Я остановилась на входе, колени мелко дрожали, а мне так и хотелось разрыдаться на месте, потому что больно. Ужасно больно. Его предательство сбило меня с ног. — Ты долго, — он поднял взгляд с книги на меня, удивлённо округлив глаза. — Что случилось? — Будто ты сам не знаешь, — вытерев мокрые места под глазами, я сделала несколько шагов в библиотеку на свет. — Ты притворялся? — О чём ты? — Кинер встал из-за стола и медленно подошёл ко мне. Я же отступила назад. — Не приближайся ко мне. — Петра, что происходит? — Ты проводил время со мной, чтобы доказать нашим безмозглым одноклассникам, что чего-то стоишь? Что ты крутой?! — я не могла сдержать крика, а слёзы вновь покатились по щекам, даже не смотря на моё усердие вытереть их. — Ты… — Нет, я всё правильно поняла! — перебила, с ненавистью глядя на его лицо. А я только начала смотреть на тебя с радостью… — Дай мне объясниться, — он взял меня за плечо, видимо, желая успокоить, но я восприняла это, как агрессивный жест. Выронив из рук учебники, я залепила ему звонкую пощёчину. — Не прикасайся ко мне! Не хочу больше видеть тебя. Я развернулась и убежала, потому что было невыносимо больно находится рядом с ним. Невыносимо смотреть на его сожалеющие глаза, хотя, возможно, это я сама себе придумала. Не может нарцисс любить кроме себя кого-то ещё. Он просто не способен на это! Пора бы мне уже усвоить это… Я прорыдала весь вечер, закрывшись в своей комнате и не объяснив обеспокоенной Мэй, в чём дело. Ах, тётя, прости меня. Я не могла контролировать рыданий в голос, не могла сдерживать слёзы, рекой текущие из моих глаз, не могла открыть дверь и позволить Мэй успокоить себя. Я ничего не могла. Я чувствовала, что тётя стоит там, снаружи, терпеливо ожидая, когда я впущу её, но я могла только плакать. Зачем? Зачем я доверилась ему, зачем открылась? Моё нутро, срывая голос, кричало мне с самого начала нашего знакомства, что к этому человеку нельзя приближаться. Почему я его не послушала?! Теперь же я платилась за свою наивность ночной истерикой.