Психологи как они есть или Как угробить жизнь пациента

      — Как будем согреваться, малыш? — Даня прикусил губу и дёрнул бровями.       — Ч-что? — мальчик окинул его напуганным взглядом.       — Разве ты не понимаешь о чём я? — Милохин подошёл ближе к нему. Никита попятился и упёрся в дверь. В горле застрял тяжёлый ком, мешая сказать и слово. — Ну что ж ты так. Мы же не чужие, — он ещё больше приблизился и опёрся одной рукой о дверь, нависая над мальчиком.       — Н-но…       — Что-то имеешь против?       — Ну я… — он опустил глаза и немного покраснел. Даня улыбнулся и тихо хохотнул.       — Ну ты и придурок, — Милохин схватил его за руку и повёл к дивану. Даня лёг, потянув за собой Никиту, и тот грохнулся прямо на него. — И это я ещё извращенец, — парень взял плед на быльце дивана, накрыл их обоих и включил телевизор.       — Ты хочешь, чтобы я со страху умер? — через некоторое время спросил мальчик.       — Чего же ты так боишься? — спросил Милохин. В ответ — молчание. — Разве я тебе хоть когда-то навредил?       — Нет, — Никита неосознанно посмотрел на раненую руку. Даня улыбнулся.       — Ну так расслабься, — он обнял его одной рукой. «Он всегда такой неуверенный, когда дело доходит до этих шуточек. Неужели ни с кем не встречался?» — Слушай, а ты был в отношениях?       — Не был.       — И не целовался ни разу?       — Нет.       — С девушками не клеится?       — Не клеится.       — А ты пробовал?       — Ага.       — И как?       — Не очень.       — Ну тогда и не нужно. Ты какой-то вдруг неразговорчивый стал.       — Я такой и был.       — Ты раньше мне рассказывал больше.       — Тогда было что рассказывать.       — Не хочешь об этом говорить?       — Нет.       — Ты случайно не обиделся?       — Нет, всё нормально.       — Мне перестать так шутить?       — Нет. То есть… — он вздохнул и хлопнул рукой по лбу. Ответ получился слишком резким. — Не нужно утруждаться и упускать возможность пошутить.       — Хорошо, я понял, — Даня заинтересованно взглянул на него. «Спокойный как удав. Даже сумел чётко выразить мысль в столь неловкой для него ситуации. Самое время для очередного скачка. Или уже слишком поздно?» Он осторожно убрал с него руку и достал в кармане телефон. 19:58. Никита с интересом обернулся, чтобы узнать, что же заставило Милохина отвлечься. — Уже восемь часов.       — Прекрасно, но руку-то верни. Холодно стало.       — Уже замёрз? Я же буквально на секунду отвлёкся, — Даня отложил телефон в сторону вновь обнял его.       — Ты такой горячий.       — С чего такие комплименты?       — О Боже, успокоишься уже или нет? Ты сегодня какой-то излишне пошлый, тебе не кажется?       — Тебе не кажется, что ты просто сегодня какой-то смущённый?       — Тебе не кажется, что это может быть как-то связано между собой?       — Тебе не кажется, что мне не кажется?       — Тебе не кажется, что мне кажется, что тебе не кажется?       — Мне кажется, что сегодня слишком много всего кажется. Тебе не кажется?       — Мне кажется, что я забыл значение слова кажется.       — Слава богу, а то мне кажется…       — Мне кажется, что на сегодня хватит кажется.       — Хорошо, понял. Дважды повторять не нужно. А о чём мы, собственно, говорили?       — Хрен его знает.       — Чё-то там кажется…       — Ах да, мы говорили о твоей пошлости.       — О чём тут говорить? Я такой всегда был, просто сейчас мы сдружились больше и ты узнал меня ближе. Тебе не нравится?       — Знаешь, в этом что-то есть.       — Ты в хорошем настроении?       — Можно и так сказать. А вообще, я уже не против поспать.       — Спи, — Даня сцепил руки у него на животе и продолжил смотреть телевизор. «Красиво ушёл от разговора». Буквально через несколько минут Никита уже вырубился и тихо сопел. Милохин взглянул на него с улыбкой. «Какой же он всё-таки ребёнок. Неуверенный в себе, обидчивый и забавный большой ребёнок, который хочет внимания». Даня зевнул. Уже начинало клонить в сон. «Как бы осторожно уйти?» Он посмотрел на Никиту, потом на время и на минуту задумался. — Ай, к чёрту, — Милохин выключил телевизор и поправил плед. Глаза уже закрывались, а желание спать перебороло все остальные. 23 сентября.       Даня проснулся и приоткрыл один глаз. Солнце из окна неприятно слепило. Он хотел привстать, но почувствовал какую-то тяжесть. Милохин опустил взгляд и увидел на себе Никиту. Он лежал уже не на спине, а на животе и обхватил Даню руками. А плед видимо упал где-то посреди ночи. Парень усмехнулся и тихо хмыкнул, опустившись обратно на подушку. Милохин осторожно взял в кармане телефон. 10:59. «Ого, довольно рано». В ту же секунду по комнате раздался пищащий звук будильника. Даня панически быстро выключил его, чуть не выпустив телефон с рук. Он взглянул на Никиту.       — Спит как убитый, — тихо промолвил Милохин. «Мне кажется, или он большую часть жизни спит?»       Даня аккуратно потрепал его волосы. «На сколько там встреча?.. На час? Или двенадцать? Или на полпервого? Ладно, я думаю, что ещё немного полежать можно».       — Хрен ты угадал, мой дорогой. От твоего будильника наверное половина дома проснулась, — он положил руки Милохину на живот, а на них — голову.       — Доброе утро тогда.       — Доброе, — Никита несколько секунд задумчиво смотрел на него. — Рискну спросить: хули ты тут делаешь?       — Уснул случайно.       — Ммм, телевизор тоже случайно выключил?       — Ну ты так сладко спал. Я не хотел тебя будить, и сам уже засыпал.       — Как мило. Может тебя отблагодарить? — он усмехнулся, выпрямил руки, тем самым немного поднявшись, и положил ладонь ему на резинку шорт. Даня оторопел.       — Что ты… — Милохин ошарашено наблюдал за его действиями, но был слишком шокирован, чтобы сопротивляться.       — Да ладно тебе, ты же не против, разве нет? — Никита перевёл взгляд ему в глаза.       — Я… — мысли в голове путались между собой. Появилось естественное желание…       — То есть ты бы даже не отказался, дебил? — он надавил рукой ему на живот. Даня болезненно выдохнул. — Весёлые шутки, правда? — Никита выдал звонкий смешок.       — Ты… Блять, ты идиот, — на лице появилась невольная улыбка.       — Твоя школа.       — Мелкая проститутка, — он поднялся, обхватил рукой его шею и начал ерошить кулаком волосы.       — Ай, отвали! — со смехом в голосе воскликнул Никита.       — И что ты мне за это дашь? — Даня перестал и они обменялись взглядами.       — По хлебалу. Отцепись, гомосек!       — Ой, кто бы говорил!       — Согласен, зря быканул.       — Шутник недоделанный, — Милохин усмехнулся. — Я реально испугался.       — Да что ты говоришь?       — Не строй из себя жертву. Я же правда ничего не собирался тогда делать.       — А я по-твоему собирался?       — У тебя отличная актёрская игра. Иди в порнуху снимайся. Я тебе говорю, это твоё.       — О да, мама-то как обрадуется!       — Не бойся, не узнает. Если только она не фанатка гей-порно.       — Ты поражаешь меня с каждой секундой всё больше. Ты точно психолог? Я думал, что это одни из самых адекватных и серьёзных людей.       — Это обычные стереотипы. Ты бы видел тех людей, что со мной учились.       — И где они сейчас?       — Кто-то работает в клинике, кто-то в школе, кто-то также, как и я, ходит по домам, а отличники в Маке.       — Вы не общаетесь?       — Когда-то была встреча, но я не пришел.       — Почему?       — Отец умер за несколько дней до того, как я должен был идти.       — Ой, прости.       — Ничего страшного, я уже смирился.       — И как ты закончил учёбу? — спросил Никита. «Хах, пытается перевести тему. Мило с его стороны».       — Средненько. Не двоечник и не отличник.       — Интересно было учиться?       — О да, преподаватели были весёлыми и мудрыми одновременно, поэтому мы всегда с радостью учились.       — Ясно.       — А ты как учишься?       — Я? Ну-у…       — Понимаю. В какой класс хоть перешёл?       — В десятый.       — И как в десятом?       — Начало — ужасное, дальше пока не был.       — Тебе бы вернуться в школу.       — Не хочу. Или хотя бы не в мою.       — Заклюют?       — Ещё как. Лучше в другую школу. Или лучше город. Или вообще страну, — он положил голову на колени.       — Ну это уже крайности. Я думаю, можно решить это проблему по-другому и лучше побыстрее. Если пропустишь много материала, то завалишь экзамены.       — Меня это не очень волнует.       — А вот это уже лишнее, — Даня положил одну руку ему на плечо. — Раз ты унаследуешь бизнес, то нужно быть с хорошим образованием, понимаешь?       — Не хочу я этого бизнеса. Пусть ищет себе сына, который будет полностью её устраивать.       — Но это немного безответственно, вот так вот от всего отказаться.       — А, то есть гробить психику своего сына это ответственно? — он заглянул ему в глаза. Но не со злостью, а с грустью. «Чёрт. Я с ним согласен, но это ведь не очень правильно. Как бы поступить по уму, а не по совести…».       — Согласен, безответственно. Но ты ведь должен быть умнее её. Должен доказать, что ты лучше остальных, даже не смотря на другую ориентацию. Должен…       — Я никому ничего не должен. Я не хочу ничего доказывать. Я просто хочу жить спокойной жизнью. Разве это так сложно? — промолвил Никита с отчаянием в голосе. «Такой всегда бойкий и упорный парень отказывается отстаивать своё мнение? Очень интересно. Хуй его знает какой он. То всегда злой, то ноет, то задорный. Его поведение зависит от ситуации? Или от сказанных слов? Или от температуры в комнате? Когда будет свободная минутка, то нужно будет проанализировать его нормально. Или попробовать как-то перевоспитать…».       — Конечно можно, но, понимаешь, сначала нужно побороться за своё счастье. Так устроена жизнь.       — Я уже устал с ней бороться. Почему нельзя просто понять меня? Почему она не такая, как ты?       — Никит, ну ты чего? Не раскисай, всё будет хорошо. Ты сильный и со всем справишься. А я постараюсь тебе помочь. Пока ты здесь, у тебя небольшой отдых образовался. Или дома лучше?       — Нет, мне нравится тут.       — Вот, пока ты тут, то всё хорошо.       — А когда меня здесь не будет? Что со мной произойдёт? Она опять начнёт присылать ко мне подкупленных психологов и проституток?       — Может и так, но ты всё сможешь, я в тебя верю. Ты же у нас недотрога. Любой проститутке выбьешь глаз, — весело сказал Даня. Никита тихо засмеялся.       — О да, я могу.       — Чудесно. Теперь ты знаешь, как бороться с проститутками.       — Тебе-то откуда знать?       — В тяжелые времена приходилось бороться за место.       — Хорошая шутка.       — Я смотрю, тебя не проведёшь.       — Ага, тебе вообще доверять нельзя.       — А вот это уже не смешно, — пробубнил Милохин.       — Ты опять меня наебать хочешь?       — Ага, конечно.       — Эй, ты серьёзно что ли? То есть доверие для тебя так важно?       — Ну типа того.       — Ой ладно тебе, я же пошутил. Конечно я доверяю тебе, но та попытка изнасилования оставила неприятный осадок.       — Нужен ты мне? — Никита оторопело на него посмотрел. — То есть в плане… Ну ты понимаешь. Я же так-то по девушках.       — Оу, правда? И у тебя был кто-то?       — Да, было несколько, но отношения несерьёзные.       — То есть?       — На пососаться. Как только поступил, то была одна. Я ведь на первом курсе, пытался учиться, а она еле поступила, так ещё и мне пыталась всё время доказывать, что эта учёба вообще не нужна. Ну и потом ещё несколько похожих. А как с такими нормальное совместное будущее планировать?       — И долго ты с ними был?       — По два-три месяца.       — И кто кого бросал?       — Я их.       — Ты прямо создан для того, чтобы разбивать женские сердечки.       — Может и так, — хмыкнул Милохин.       — Тебе какие девушки нравится?       — Честно сказать, люблю стервозных. Ну таких, с характером. И чтобы красивая была. Да, люблю перебирать. Ну и так как я особо не умею готовить,г8 это да и не особо чистоплотный, то чтобы могла что-то вкусненькое сварганить и по дому работу провернуть. Вот и всё.       — М-м, понятно.       — А что насчёт тебя?       — Я ещё не разобрался.       — Успеешь. У тебя целая жизнь впереди.       — Ага.       — Неплохо мы так засели. На сорок минут, — он взглянул в телефон. — Я не помню даже на сколько сегодня встреча. Пошли позавтракаем? Или уже пообедаем.       По дороге на кухню Даня захватил на тумбочке блокнот и начал листать.       — Встреча на, — он провёл пальцем по датам, пока не нашёл нужную, — два часа? У нас ещё много времени. Может прогуляемся?       — Уверен? Погода сегодня не очень, настроения нет.       — Ты разве не ненавидел дома тухнуть?       — Это тогда.       — Да ладно тебе, не будь занудой. Пойдём пройдёмся. Если хочешь, то можешь сходить со мной на работу.       — Ну ладно, если ты так просишь, — Никита тяжело вздохнул, будто делая ему одолжение. Даня заинтересованно окинул его взглядом. «Какие ещё приколы он выкинет? Только что поговорили по душам, а его настроение уже поменялось».       — Поедим в кафе?       — Да ладно, зачем лишняя трата денег. И дома можно поесть. У нас же полный холодильник продуктов. Пропадут ведь.       — Хорошо, как скажешь. Ты что-то уже придумал?       — Ага, — Никита заглянул в холодильник. — Смотри что тут есть!       — Что это? Твёрдый сыр?       — Ты чё, это моцарелла итальянская.       — Прекрасно, а есть-то что?       — Сейчас, — он вновь зарылся в холодильник. — Слушай, может хочешь что-то простенькое?       — Например?       — Например омлет.       — Ну давай. Сам?       — Колбасу кусочками порежь, а то там не будет что и поесть.       — Хорошо, давай.       Через пятнадцать минут Никита снял омлет со сковородки на две тарелки, посыпал натёртым сыром и понёс к столу.       — Вот, это твоё, — он поставил тарелку перед Даней и сам сел напротив. Милохин попробовал небольшой кусочек. — Ну как?       — Хоть это и простенько, но очень вкусно, — он продолжил уплетать еду.       — Ты ведь тоже помогал.       — Нарезать колбасу дело не большое.       — Как и приготовить омлет.       — Но вкусно же?       — Согласен, получилось хорошо.       — Давай я помою, — он протянул руку, чтобы забрать его тарелку.       — Может лучше я?       — Сиди, у тебя аллергия ведь, — Даня подошёл к умывальнику и начал мыть и вчерашнюю, и сегодняшнюю посуду. — Вот и всё, — он струсил воду с рук и взглянул на Никиту, который сидел в раздумьях. Милохин подошёл ближе и легонько брызнул водой ему в лицо, на что тот дёрнулся. — Эй, не спи! Чего задумался?       — А… Что я одену?       — То что всегда: мою одежду.       — Надеюсь не костюм.       — Ты в нём утонешь, — ухмыльнулся Милохин.       — Да ну?       — Ну да. Хочешь проверить?       — Раз времени много, то погнали.       Они пошли к Дане в комнату. Парень быстро подыскал костюм и передал его Никите.       — Этот мой любимый был когда-то. Не порви.       — Да всё нормально будет. На сто восемьдесят пожалуйста, — сказал он, уже снимая футболку, а за ней и шорты. Милохин отвернулся, недовольно причмокнув. Никита быстро натянул на себя костюм и посмотрелся в зеркало. Даня развернулся и осмотрел его с ног до головы.       — Блин, почти подходит, но эти штаны… — Даня на секунду задумался, а затем щёлкнул пальцами и опустился перед ним на колени.       — Ты чё?       — Блять, не начинай, — Милохин выдал громкий смешок. Он немного подвернул нижнюю часть штанов. — Вот.       — Так непривычно. Я в костюмах бываю два раза на год: первого сентября и двадцать пятого мая.       — Ты же типо из богатой семьи, нет?       — Типо да, но мама меня пока никуда не брала и никому не показывала.       — Ты так говоришь, будто она относится к тебе, как к драгоценности, которая лежит в тумбочке: может похвастаться, а может и не доставать.       — Доля правды в этом есть, — Никита рассматривал золотые запонки, будто и не обратив внимания на серьезность вопроса.       — Ладно, проехали. Ты прямо в этом пойдёшь?       — Да нет, это не мой стиль. Примерил просто.       — Тогда вот, — Даня передал ему наполовину розовую, наполовину чёрную толстовку.       — Ого, это уже получше. Дай-ка, — Никита взял её и рассмотрел. — Как обычно большая?       — Конечно. Куда же без этого. Давай одевайся быстрее, а то устроили тут модный приговор. Сейчас и времени не останется, — Даня достал из шкафа ещё одну толстовку. «Когда я их покупал?..» Он тоже переоделся и взглянул на Никиту.       — Пошли?       — Ага. А мы домой будем заходить? Ну то есть до встречи?       — Зачем?       — Тогда погнали, — парни обулись, вышли из квартиры и направились на улицу. — Ты кошелёк хоть взял?       — А ты уже хочешь его разорить?       — Я много не трачу.       — Я в супермаркете уже увидел, как ты немного тратишь.       — Тогда нужно было что-то есть. У тебя дома даже хлеба не было.       — Мне кажется, что мы можем вечно спорить на тему денег.       — Понятное дело.       — Кошелёк-то я взял, но куда мы пойдём?       — А может лучше просто прогуляемся?       — Без проблем, — Даня перевёл взгляд на Никиту. «Серьёзный и задумчивый. Ему опять что-то не даёт покоя». — Хочешь что-то рассказать?       — Ты как всегда прав. Хочу рассказать тебе о детстве, но я даже не знаю с чего начать.       — Давай начну я. Как тебя воспитывали? И кто? — он достал блокнот, дабы не упустить каких-то важных слов.       — Сложный вопрос. Дай хоть вспомнить, — он на минуту задумался и улыбнулся. — Меня было сложно воспитать. Я часто разбивал дорогущие вазы и окна, много раз ломал руки и ноги, плохо учился и был очень упёртым. Так и не скажешь, что я из культурной и известной семьи. Это началось в детстве, но закончилось в лет тринадцать. Тогда я, так сказать, взялся за ум и стал спокойнее. В детстве на меня всегда кричала мама, читала нотации, мол «Если ты хочешь стать успешным и богатым, то веди себя как все нормальные дети!» А мне было так всё равно. Я просто хотел дальше идти играть. Она мне только и толковала про деньги, деньги, деньги и ещё раз деньги. Мама, наверное, не понимала, что ребёнку деньги не интересны. Она всё время таскала меня по каким-то урокам манер, заставляла учить иностранные языки, я ходил к репетиторам по многим урокам, научился играть на пианино, умею танцевать, занимался лёгкой атлетикой, кортом и даже фехтованием. Это началось с семи лет и продолжалось до сих пор.       — Вот это да. Я смотрю мать тебя не щадила. Хотела, чтобы ты всё умел и был лучше остальных, так?       — Да, так. Но я ведь этого не хотел. Она часто говорила, что я должен быть лучше, умнее, сильнее. Говорила, что нужно выбирать таких друзей, которые пригодятся в будущем. А мне было всё равно, знает ли мой друг французский или может ли победить меня в фехтовании. Я выбирал тех, с кем приятно и весело общаться. Но летом она просто отрезала меня от общества. Держала в доме три месяца и до сих пор продолжает. Думала, что так я поумнею.       — Она хотела воспитать из тебя типичного мажора, но ты был обычным ребёнком, — задумчиво сказал Даня, записывая краткие тезисы в блокнот. — А что же твой отец? Он участвовал в твоём воспитании?       — Конечно. Он был не с какой-то там замороченной семьи голубых кровей. Был простым и добрым, а не коварным и хитрым, как мама. После того, как она на меня кричала, он объяснял мне, что в следующий раз нужно быть осторожнее и предусмотрительнее. Я никогда не слышал, чтобы он повысил на кого-то голос. Отец был таким добряком, по сравнению с ней. Всегда учил меня быть попроще, добрее и советовал много шутить и улыбаться, несмотря ни на что, — Никита потупил взгляд. — После фехтования мы играли в футбол, а после репетиторов делали вместе уроки. Он старался проводить со мной время, особенно перед тем, когда собирался уходить.       — Хорошо, понял, — Даня задумался. — Ты когда-то говорил, что тебе с детства внушали, что нетрадиционная ориентация — это ненормально. Что насчёт этого?       — Да, такое было. Мне тогда было десять или девять. Мы с родителями то ли ужинали, то ли обедали. Я уже плохо помню о чём мы тогда говорили, но запомнилась такая фраза: «Если бы я отличалась от обычных людей, то даже не выходила бы из дому». Меня это даже тогда немного смутило. Папа же сказал: «Тогда я сидел бы дома всю жизнь». Отец ведь правда был не таким, как все эти мужчины, которых я видел в гостях. Он ничего такого особенного не умел, не был с идеальной внешностью или телосложением. Но он был не хуже других. А мама уверяла нас, что нужно вести себя как все, потому что людям будет легче найти с тобой общий язык. Разве будет интересно, если все вокруг будут вести себя идентично? Я думаю, что каждая личность может быть индивидуальной и иметь собственное мнение, характер, манеру общения и поведения. Ну и как-то мы перешли к теме ориентации. На моё удивление, отец поддержал маму. Они сказали, что лучше быть, как остальные в этом плане.       — У каждого своя голова на плечах. Немного неразумно как-то изменятся из-за того, что будешь думать, что скажут другие. Но это зависит от ситуации. А вот насчёт ориентации… Может быть твой отец не хотел, чтобы у тебя были проблемы, — Милохин клацнул ручкой несколько раз и окинул взглядом записи. — А вы общались с ним после его ухода?       — Да. Он звонит мне несколько раз в месяц. Спрашивает о здоровье, учёбе, маме.       — Ты говорил о том, что вы с ней ссоритесь?       — Нет. Пока не хочу.       — А о причине ссор?       — Тоже нет.       — Рано или поздно правда раскроется. И будет лучше, если ты ему об этом скажешь. Он ведь поддержит тебя.       — Да, может и так, но они ещё больше поссорятся с мамой. Начнутся эти тягания по судам, вечные ссоры, вопросы на чьей я стороне и тому подобное.       — Сложно выбирать между родителями?       — Конечно сложно. Хоть мама и злая, но она ведь просто хочет, чтобы я был счастлив. Пытается выучить меня, научить разным видам спорта, языкам, чтобы я был не таким безнадёжным на фоне других. Она думает, что если люди узнают о том, что я не такой, то возненавидят меня.       — Но она ведь должна любить тебя таким, какой ты есть.       — Она… — Никита тяжело вздохнул. — Я в растерянности.       — С кем с родителей ты хотел бы жить?       — Скорее с отцом, чем с мамой, но если я уйду, она ведь останется совсем одна. У неё же никого нет.       — Ох, как всё сложно, — Даня поправил волосы и запрокинул голову. — Ты же не можешь прожить с мамой всю жизнь, верно? Рано или поздно придётся уйти. То есть уйдёшь ты сейчас или через два года, особой разницы не играет.       — Куда мне идти? К кому? Когда? У меня же никого даже нет.       — Оу, я думал… — Даня отвёл взгляд в сторону. «Так он не собирается оставаться?»       — Ты хочешь, чтобы я жил с тобой? — с надеждой в голосе спросил Никита. Милохин робко кивнул головой в знак согласия. — Правда что ли? — он остановился, схватил его за плечо и развернул к себе.       — Ну конечно, — Даня тепло улыбнулся, осматривая удивлённую физиономию мальчика.       — О Боже мой. У меня кажется что-то оборвалось внутри, — он провёл свободной рукой по груди.       — Не смеши меня, — Милохин выдал звонкий смешок. — Ты когда так смотришь на меня, то похож на кота из Шрека, ей-богу.       — И что я должен на это ответить?       — Знаешь, я ведь по глазам вижу, чего ты хочешь.       — Правда? И чего же?       — Сделай сначала. Вдруг я экстрасенс, — ответил Даня. Никита на секунду задумался, а затем сцепил руки на его шее и обнял. Милохин прижал мальчика к себе. — Это было несложно.       — Я настолько предсказуемый? — Никита отстранился.       — Если задуматься, то нихера подобного. Тем более после сегодняшнего утра я вообще не знаю, чего от тебя ожидать, — они пошли дальше.       — Бедный. Испугался, что тебе отсосут?       — Скорее, что не отсосут.       — Тебе только комар и отсосал бы.       — Спорим? — Даня протянул ему руку и ухмыльнулся.       — Спорим, — Никита протянул свою, а Милохин разбил рукопожатие. «Боже, куда я скатился… Но ведь проигрывать не вариант?»       — На что спорим?       — На желание.       — Нужно же какое-то время отвести.       — Давай месяц.       — М-м, так ты у нас справедливый?       — В каком смысле?       — Мог дать один день, а дал целый месяц.       — А вдруг ты найдёшь девушку, с которой будут серьёзные отношения? А серьёзные отношения с отсоса не начинаются. Насколько я знаю.       — Еба ты предусмотрительный. Я думал… — его прервал телефонный звонок. — Погоди минутку, — он поднял трубку. — Алло.       — Здравствуйте. Это отец мальчика, к которому Вы должны были сегодня прийти.       — Почему же должен был? Я собираюсь идти.       — Я очень извиняюсь, но Вы можете перенести встречу на другой день?       — Что-то произошло? Может я подойду прямо сейчас?       — Нет, не нужно. У нас просто на сегодня другие планы.       — Уверенны? А проблема серьёзная?       — Нет, у нашего сына просто проблемы в школе. Он немного непослушный.       — Раз так, то хорошо. Завтра на три получится?       — Да, да, можете приходить.       — Хорошо, до встречи, — он положил трубку и задержал взгляд на телефоне. — Что-то мне тревожно.       — Что случилось?       — Встречу перенесли. Из-за других планов.       — И что тебя смутило?       — Чтобы хоть не получилось, как в тот раз.       — Да ладно тебе, не парься. Проблема несерьёзная?       — С пацаном нужно воспитательную беседу провести.       — Это разве серьёзно?       — Вряд ли.       — Вот и всё, расслабься. Давай может домой тогда?       — Да, пошли. Мы как раз кругом обошли, тут совсем рядом.       — А что там с тем пацаном?       — Он что-то там в школе натворил, подрался с кем-то вроде, а руководительница посоветовала сходить к психологу. Видимо родители восприняли слишком буквально.       — А вдруг причина и правда серьёзная?       — Может быть, но…       — Стой! — Даня хотел завернуть за угол дома, но Никита схватил его за плечо и потянул обратно.       — Что? — в недоумении спросил Милохин. Никита осторожно заглянул за угол.       — Там наши охранники.