Тут и 134 статья бессильна
24 декабря 2020 г. в 23:03
Прошло две недели с тех пор, как Никита попал в больницу. Он быстро оправлялся: кости срастались, лёгкие уже были в порядке, а затруднений с произношением из-за хрипоты будто и не было. Теперь, спустя две недели, он мог ходить на костылях, что сначала получалось с трудом. Милохин присутствовал при первых его попытках встать на ноги. Рядом с ним и Аней Никита чувствовал себя намного увереннее. Хоть и получилось встать с раза пятого.
Настя тоже часто заходила к нему и приносила домашнюю еду, о чём её попросила Аня. Никита потерял очень много веса за последний месяц. Настя заботилась о нём так же, как и Даня: с максимальной нежностью и аккуратностью. Олег с Германом тоже наведывались. Для Дани это была большая, но приятная неожиданность. Заходил даже Владислав Викторович, хотя не всем достаётся такая честь. Милохин был рад, что его друзья приняли Никиту. А вот от Светланы Авдеевой не было вестей. Затишье перед бурей?
7 декабря.
Даня тихо постучал в дверь 28-ой палаты.
— Да?
Милохин дёрнул ручку и быстро вошёл внутрь. Никита лежал на кровати и читал какую-то книгу. Он был одет в белую толстовку и тёплые, также белые штаны. Руки, ноги и рёбра были в полном порядке, что не могло не радовать.
— Даня? Тебе разве можно сюда? Верона Павловна...
— Отошла к Владиславу Викторовичу, поэтому можно, — с коварной ухмылкой продолжил за него Милохин.
— А ты не перестаёшь меня удивлять, — с усмешкой ответил Никита. Он отложил книгу в сторону, привстал и сел на край кровати. Даня присел рядом и обнял его за плечи.
— Ну как ты тут? Не скучно вот так сидеть?
— Скучно конечно. Без телефона нечего делать.
— Не хочешь пройтись? — с азартной улыбкой спросил Милохин.
— Пройтись? Но куда? Мне дальше этой двери нельзя.
— А мы и не спросим куда тебе можно, а куда нельзя. Давай, не будь занудой. Правила созданы для того, чтобы их нарушать.
— Так, погоди, кто из нас подросток, а кто сотрудник больницы?
— Ой, ладно тебе. Будто здесь так весело валяться целыми днями.
— Ну тут ты прав...
— Давай, пока Павловна не вернулась!
— Ладно, но ответственность на тебе.
— Договорились. Встанешь сам?
— Да, думаю смогу, — Милохин встал напротив него, чтобы на всякий случай поддержать. Никита опёрся руками о матрас и сосредоточился на ноге, которая была поломанной. Он оттолкнулся руками от кровати и несмело встал на ноги. Даня всё же решил придержать его за спину.
— Идём?
— Как уж получится, — Никита начал продвигаться вперёд небольшими шажками. До этого он уже пробовал ходить, что получалось довольно неплохо. Даня терпеливо ждал, пока Авдеев привыкнет к ходьбе. — Вроде нормально. Можем идти.
Милохин приоткрыл дверь и осмотрелся. Парень взглянул на место, где должна была сидеть дежурная. Оно пустовало.
— Сможешь сам идти, да?
— Да, идём скорее.
Парни вышли, закрыли за собой дверь и поспешили смыться со второго этажа. Даня же повёл его на третий этаж. Они подошли к одному из кабинетов. Милохин распахнул двери.
— Смотри, кого привёл! — воскликнул Даня, осторожно подталкивая Авдеева в кабинет.
— О, Никита, здравствуй, — промолвил Олег, подводя взгляд.
— Привет! — Никита помахал ему рукой.
— А ему разве можно шататься по больнице? — с подозрением спросил Романенко.
— Ну как бы нет, но он же почти здоров, почему нет?
— Дань, ну не веди себя как ребёнок, — со смешком ответил Олег. — А если у него пойдут осложнения из-за лишней нагрузки? И ты же вроде домой шёл, нет?
— Я должен был. Но этот план внезапно пришёл ко мне в голову, поэтому вот, — он опёрся Никите о плечо. — Герман придёт?
— Да. Опаздывает на десять минут, — ответил Романенко, взглянув на наручные часы. Дверь со скрипом распахнулась.
— Драсте, — Герман вошёл в кабинет. — Ого, какие люди! Как тебя сюда занесло, Никит?
— Стихийным бедствием под названием «Даня Милохин».
— Почему я не удивлён? — со смешком спросил Герман.
— А ты почему опаздываешь? — Олег поднялся с кресла, подошёл к Герману со спины и облокотился о его плечи.
— Я случайно уронил поднос с пробирками и пришлось убирать.
— Почему не удивлён и я? — спросил Романенко и потрепал его волосы, на что тот тепло усмехнулся. Даня с ухмылкой фыркнул, направился к креслу, потянув при этом за собой Никиту, и плюхнулся на него. Получилось так, что Авдеев сел Милохину на руки, немножко оперевшись спиной об одно быльце и перекинув ноги через другое. При этом парень осторожно обхватил мальчика одной рукой. Никита перевёл взгляд ему в глаза, но через секунду отвёл его в другую сторону, создавая вид, что осматривает кабинет, ничего не замечая. Олег и Герман перевели на них заинтересованные взоры.
— Олеж, у нас, видимо, теперь есть конкуренты в больнице, — со смешком промолвил Гласко.
— Дань, ты резко за решётку захотел? — с улыбкой спросил Романенко, поправив очки и с интересом осматривая сложившуюся картину.
— Да что вы сразу набросились на меня? Мы так всегда делали, это ничего не значит, правда, Никит? — Даня взглянул ему в глаза.
— Ну да, это как традиция, — более уверенно, чем нужно было, ответил Авдеев.
— Да ладно вам, мы же ничего никому не скажем. Там ещё два годика подождать и всё законно. Ну расскажите что-то, — спросил Герман. Он не шутил. Олег вдруг решил присесть точно так же, как сделали Даня с Никитой. Все разместились так, что Авдеев сидел напротив Гласко.
— А это удобно, знаешь толк. Ну расскажите и мне, раз уж я тут, — ответил Олег.
— А что тут рассказывать?
— Ну чё вы там, как складываются отношения? — с ехидной улыбкой спросил Герман. Даня слегка оторопел от такого прямого вопроса. «Что он уже себе надумал, шиппер недоделанный? Господи, мы же просто друзья. Идиот». Милохин хотел уже начать отговариваться, но вдруг вспомнил о своих догадках насчёт симпатии Никиты. «Нужно отвечать осторожно, чтобы не задеть его».
— Нечего тут рассказывать. Между нами ничего нет.
— Дань, ты плакал, когда рассказывал мне о его состоянии и почти каждый день волокся в ту палату, даже прорывался через Верону Павловну, а это можно считать уже как подвиг, — возразил Олег.
— Разве так себя ведут хорошие друзья? — отозвался в свою очередь Герман.
— Просто... он мне стал, как родной, — «всё же слово «родной» подходит к этой ситуации больше, чем «брат».
— О как. Ну родные иногда бывают даже ближе, чем возлюбленные, — как-то мечтательно произнёс Гласко. — Ладно, мне пора идти к себе.
— Так рано? Ты обычно на дольше оставался, — возразил Романенко с недовольством в голосе.
— Там Валя просила помочь.
— Опять она?
— Ты же сейчас не ре...
— Иди, у тебя работа, — уже более спокойным тоном сказал Олег.
— Ла-адно, как скажешь, — Герман поднялся с него, оглянулся в последний раз и вышел из кабинета. Олег тяжело вздохнул.
— Что-то произошло? Он всегда прощался, — спросил Никита, задержав взгляд на двери.
— Да там просто... Не важно, это временно. Всё со временем наладится. Мне пока нужно выйти. Дань...
— Я посижу за тебя.
— Спасибо, — Олег встал и быстро вышел из кабинета. Парни провели его взглядом.
— Куда он? — поинтересовался Авдеев.
— На перекур.
— Он разве курит?
— В критических ситуациях.
— А что такого критического произошло?
— А ты не заметил?
— Ну-у нет.
— Приревновал. Это уже не в первый раз. Особенно в связи с Валей, — Милохин тяжело вздохнул. — Не думаю, что Герман смог бы так легко ускакать от него. Они ведь вместе больше года, почти ни разу не ссорились. Но и Олег не настолько глуп и неосмотрителен, чтобы так легко рвать все свои отношения с тем, кого любит, чисто из-за подозрений или паранойи, — продолжил он. Даня взглянул Никите в глаза. «Нужно поговорить с ним. Чем дольше тянуть, тем хуже потом будет». — Нам тоже не мешало бы кое-что обсудить, — начал он.
— Что? — спросил Авдеев. Даня почувствовал, как его сердце забилось чаще, хотя с виду он был спокоен.
— Ты... — «Блять, а почему так страшно мне? Я просто боюсь последствий. И видимо не просто так. Зачем было так рано начинать этот разговор? Я же даже не подготовился. Инвалид...» Милохин перевёл взгляд в пол. — Как ты ко мне относишься? — «Зайду издалека. Так сразу нельзя его ошарашивать».
— То есть... В каком смысле?
— Ладно, давай так: кто я для тебя?
— Друг. Единственный. И лучший.
— Уверен? — еле слышно промолвил Даня и грустно посмотрел ему в глаза.
— Ты обо всём догадался, я правильно понимаю? — уже слегка дрожащим голосом спросил Авдеев спустя некоторое время.
— Да, правильно.
— Ты, наверное, ненавидишь меня, — он с небольшими перерывами выговаривал каждое слово. Никита резким движением встал с него и собрался уходить, но Милохин моментально схватил его за руку и дёрнул обратно к себе. Авдеев из-за такого рывка не смог удержаться на ногах и грохнулся обратно на него.
— Нет, Никит, не говори глупостей, — Даня взялся за его талию, полностью развернул к себе, усаживая на колени, и положил обе руки на его ноги. Милохин посмотрел на него снизу вверх. — Я никогда тебя не ненавидел. Ты мне очень дорог.
— Но... Я же тебе никогда не давал ничего взамен, а только брал. В итоге ещё и доставил кучу нервов и проблем. Ты... Ты просто должен ненавидеть меня.
— Нет, это неправда, — тихо, почти шепотом ответил Милохин. — Ты скрасил мою жизнь и наполнил её событиями. Это бесценно. Нет денег, которые могли бы возместить это.
— Почему ты настолько добр ко мне? — напряжённо спросил Никита. «Я... Просто хочу помочь ему, я просто... Просто из-за совести всё делаю...»
— Потому что... Ты... — Милохин почувствовал, как задрожали ноги. «Я не понимаю. Что происходит? Какого хуя меня так трясёт?»
— Что «я»? Или искренне пошли меня нахуй и больше не мучь себя общением со мной или скажи причину, почему ты не будешь этого делать, — более импульсивно ответил Никита.
— Да я сам не ебу, что происходит! Я не знаю, что тебе ответить, потому что не знаю, что у меня сейчас на душе, понимаешь?
— Знаешь, понимаю! Я тоже так себя чувствовал после того, как ты первый раз пришёл. И когда пришёл ко мне в палату. И в принципе всегда, после первой нашей встречи. А мама потом ещё и... — он умолк. Причём Никита ещё никому не рассказывал, что с ним делала мать. Даня пытался у него что-то узнать, но в ответ получал лишь отговорки.
— Что она делала? — негромко спросил Милохин.
— Это... Неважно. А ты опять тему переводишь? Это очень на тебя похоже.
— Да в смысле на меня похоже? Я так никогда не делал! — Даня начинал понемногу кипятиться.
— Какая разница, делал ли ты именно это? Ты вечно пользовался психологическими приёмами!
— Потому что я психолог, помнишь? Я привык таким способом общаться с людьми, — они смотрели друг на друга с огоньками в глазах. Каждый хотел доказать свою точку зрения, несмотря ни на что.
— А вариант нормально общаться с людьми тебя не устраивает?
— Тебе-то чем я досадил? Я всегда искал к тебе правильный подход для того, чтобы нормально общаться.
— Да какой нахрен подход?! Ты просто каждый раз обнимал меня, когда тебе не нравилось то, что происходит. Это твой «правильный подход»?!
— Никита, прекрати на меня орать, — сквозь зубы процедил Милохин.
— Ты меня уже достал! Я не могу не орать!
— Достал? Серьёзно? Я последним временем только вокруг тебя и скачу! Ты должен быть мне хоть немного благодарен!
— Но это всё равно ничего не меняет! Знаешь, мне иногда кажется, что ты с самого начала знал, что я в тебя влюблён, и просто вертел мной как тебе угодно.
— Когда такое хоть раз было?
— Тогда зачем ты вечно лип ко мне?
— Я не знал тогда! Я хотел просто дать тебе ту любовь, которую не дала тебе мать!
— С чего ты взял, что она мне вообще нужна? Я как-то и без этого раньше жил!
— Вот именно что «как-то». Я же тебе помочь хотел!
— А в итоге только сердце разбил и лишил доверия. Круто! — он несколько раз похлопал ладонями.
— Блять, не выводи меня! Я не мог сделать по-другому, просто не мог! Как ты себе это представлял?
— Да как угодно, только не так, как в итоге получилось! Из-за тебя я месяц пролежал в больничке!
— Ах, так это я виноват? Вот это новости. То есть это я тебя покалечил, да?
— Но если бы ты хоть попытался что-то сделать, то этого бы не было!
— Ты вообще слушаешь меня? Я не мог ничего сделать!
— Как обычно, в принципе.
— Ты не охренел?
— Охренел, — Никита вновь посмотрел ему в глаза. Оба парня были напряжены. Казалось, что они могли сцепиться в любую секунду. Милохин пристально смотрел на него в ответ. В глазах Авдеева читалась злость и обида. «А взгляд у него ничего такой. Прямо пробирает насквозь».
— Как ты себя ведёшь?
— Ты меня сейчас собрался учить?
— Хотелось бы преподать урок.
— Ой, так страшно!
— Бесишь. Прекрати, — тихо шикнул Милохин, пожирая его взглядом.
— А то что?
— А то доиграешься.
— Да что ты можешь мне сделать?
— Если я тебя так сильно достал, то сегодня будет последний раз, когда ты меня видел, — уже более низким тоном ответил Милохин. Никита на секунду изменился в лице. Даня успел заметить в его глазах страх и растерянность. Но через мгновение оно вновь приобрело прежнюю ярость.
— Спасибо, может станет лучше.
— Тебе и сейчас плохо?
— Ужасно.
— Так почему до сих пор не слез? — съязвил Милохин, со злой, победной улыбкой на лице. Никита задержал на нём раздражённый взгляд. В следующую секунду он взялся за его руки и отцепил их от себя, а затем встал на пол.
— Доволен? Вот и до свидания, — Никита развернулся и направился к двери. Милохин резко переменился в лице. «А вот это уже не смешно. Что-то я перегнул палку».
— Стой! — Даня подорвался с места ему в догонку. Авдеев развернулся.
— Что опять будешь доказывать?
— Давай успокоимся и поговорим нормально, — к Милохину пришло осознание. «Боже, я же должен помогать ему, а не дальше расшатывать нервы. Вот это я долбоёб, я хуею!»
— Не хочу.
— Почему?
— Возможно я сейчас буду звучать как малолетка, но я обижен.
— Прости, я не хотел тебя обидеть.
— Что-то твоя манера общения говорила вовсе о другом.
— Никит, прости, я не думал, что говорю.
— Давай так: либо ты сейчас даёшь мне ответ на моё признание, либо я ухожу отсюда. И больше никогда не захочу видеть... Нет, даже слышать о тебе. Я не смогу больше притворяться, что всё то, что ты для меня делаешь — ничего не значит. У меня просто разрывалось сердце весь этот месяц. А все эти подколы про наши мутки приносят мне только большие страдания. Я больше не могу это терпеть. Говори.
— Останься, — без единой секунды раздумий ответил Милохин.
— Что это значит? Как я должен...
— Нет. Не уходи. Я обещал, что больше не повторю ошибку.
— Милохин, сука, я тебя не понимаю! — он посмотрел Милохину прямо в глаза. Но в них больше не было прежней злости и ядовитости. В них была только детская растерянность и беспомощность. Даня не мог оторвать глаз. Этот взгляд побуждал в нём что-то новое. Что-то, чего он до этого не чувствовал. Хотелось только больше помочь ему. «Он уверен в том, что я откажу ему. Но я... Понял» — Я же попросил ответить нормально, а ты опять говоришь какими-то загадками. Ты мо...
— Да я люблю тебя! — громко крикнул Даня. «Верно. Нечего больше играться в догадки. Да и я не ебанутый какой-то. Здесь всё давно ясно было. Я не вёл себя так ни с кем, как с ним. Наконец-то я понял».
— Любишь...
— Да. И ты не спишь, это реальность и всё такое, — уже спокойнее ответил Милохин. «Теперь не помешало бы немного успокоиться.»
— Любишь в прямом смысле?
— Ну не в переносном же, — ответил Даня с тёплой улыбкой. Он прислонил Никиту к себе и обнял, поглаживая спину рукой. — Теперь будет проще.
— Я... Я не могу, — тихо промямлил Авдеев. Даня немножко отстранился и с тревогой заглянул ему в глаза.
— Что? Что-то не так?
— Я не могу поверить. Может ты делаешь это просто из-за жалости? — неуверенно спросил Никита. Даня широко улыбнулся, а затем выдал звонкий смешок.
— Какой же ты глупый, — Милохин обвил руками его талию и вновь крепко прижал к себе. — Ты всегда был таким. И это мне в тебе нравится. Никогда не сомневайся во мне. Доверие очень важно.
— А если я тоже буду, как все те «на пососаться»?
— Не будешь. Пока ты сам не проявишь инициативу, я не буду лезть к тебе. Тем более, мы ведь только начали отношения. Нужно развивать их постепенно.
— Отношения? Серьёзные?
— Да, а какие же ещё? — со смешком спросил Даня. Милохин почувствовал, как вокруг спины сцепились его руки. От толстовки Авдеева пахло медикаментами с лёгким оттенком какого-то цитруса. «На удивление приятный запах».
— Ты правда любишь меня?
Даня отстранился и с ухмылкой посмотрел ему прямо в глаза. Он приблизился к его уху.
— Да, я правда люблю тебя, Никит. Всегда любил по-особенному, — прошептал он ему на ухо, а затем прислонил свою голову к его.
— Я счастлив, — Никита улыбнулся и робко взял его за руку. Милохин крепче взялся за неё. «Наконец-то этот дебильный страх пропал. Осталось только умиротворение. Нужно было давно это сделать. Так было бы проще всем». — Дань?
— А? — Милохин оторвался от своих раздумий, в которых он проводил большую часть свободного времени.
— Ты минут пять назад говорил что-то о моей инициативе, помнишь?
— Да, а что? — Даня поднял голову и заглянул Авдееву в глаза.
— Может сейчас самое время? — еле слышно пробубнил он.
— Уверен? Так быстро?
— Быстро? Я ждал этого три месяца, ты о чём? — Никита перевёл взгляд на его губы и нервно сглотнул.
— Ну раз ты так хочешь, то и я в принципе не против, — Милохин затягивающе посмотрел в его голубые глаза. Никита робко разместил руки у него на плечах. Даня осторожно положил руку ему на шею, а вторую на талию.
Никита был не таким, как те девки, с которыми Даня раньше встречался. Он был более хрупким, невинным, да и моложе их на несколько лет. А, и да, он был парнем. Милохин был уверен, что у него останется неизменный вкус. Что он всегда будет выбирать себе харизматичных и стервозных девушек, как всегда и делал. Но судьба распорядилась совсем иначе.
Милохин склонился ещё ниже. Никита был максимально близко к его лицу. Даня уже чувствовал его горячее дыхание на своих губах. Авдеев уже решается податься вперёд, но...
— Спасибо, Дань... Ой, мне кажется, я не вовремя, да? — со стороны дверей послышался голос Олега. Никита, услышав его голос, резко обернулся. Он выдал тихое «ой» и залился краской, из-за чего прикрыл лицо рукой. Даня посмотрел на новоприбывшего, взглянув над головой Авдеева.
— Буквально немножко, — усмехнулся Милохин, одной рукой прижимая Никиту к себе, обнимая за плечи, а второй ероша волосы, вызывая у него звонкий смешок.
— Что я пропустил? — спросил Олег, присаживаясь на кресло.
— Да так, ничего особенного, — Даня тоже подошёл к креслу, деликатно посадил Никиту, а сам присел на быльце. — Мы приняли важное решение.
— Это то, о чём я думаю?
— Скорее всего да, — Милохин погладил Никиту по голове.
— Поздравляю вас, вы долго продержитесь, — Олег слегка усмехнулся.
— Спасибо. А ты как? Всё нормально?
— Да, я заходил в ординаторскую.
— Всё в норме?
— Валя сказала, что у Германа появились важные дела, и он ушёл к какому-то там пациенту, — усмехнулся Романенко.
— Всё-таки отказался. А он хорош, — задумчиво ответил Даня, наматывая на палец прядь волос Никиты.
— Согласен. Вы долго ещё здесь будете?
— У тебя клиент?
— Да, должен быть с минуты на минуту.
— Тогда погнали, — Даня встал и кивнул Никите, зазывая идти. Авдеев тоже встал и подошёл к нему. — Я сразу домой пойду, больше заходить не буду.
— Хорошо. Завтра увидимся.
— Увидимся, — Никита помахал ему рукой на прощание.
— До встречи, — ребята вышли в коридор. — Вот это сейчас мне прилетит от Павловны...
— Но ты же знал, на что шёл.
— Прекрасно знал. Да я и не жалею о том, что сделал, — усмехнулся Даня, бросив короткий взгляд на Никиту. — Пошли.
Спустя несколько минут парни уже были на лестнице, которая вела на второй этаж с вип-палатами.
— Готов? — спросил Милохин.
— К чему? — заинтересованно спросил Никита. Даня лишь фыркнул в ответ и прошёл вперёд. Как только он шагнул за порог коридора, послышался скрип дверей, а потом и цокот каблуков.
— Милохин! Ты уже совсем с катушек съехал?! Куда ты его таскал?!
— Ну как же. К Олегу.
— С какой стати?
— Аня сказала, что его состояние её волнует, когда я приходил последний раз. Я пообщался с ним, а затем сделал вывод, что нужно сводить его к Олегу.
— Почему я не знала об этом?
— Я пришёл, смотрю, а Вас нет.
— А подождать никак?
— У Олега весь день расписан. У него нету больше времени.
— А почему же ты сам не поработал с ним?
— Я больше уверен в Олеге, чем в себе в этом плане.
— В каком?
— Конфиденциальная информация, — с ухмылкой ответил Милохин.
— Ещё раз такое будет — даже в палату не сможешь войти, — грозно ответила Верона Павловна, тыкая в него указательным пальцем.
— У меня есть разрешение от Владислава Викторовича, поэтому так и так смогу, не переживайте по этому поводу.
— Ты не борзей, а то вообще уже забыл, где твоё место.
— Ну мой рабочий день уже закончился, поэтому я могу быть свободен. А Ваше место, кстати, почему-то пустует, — Милохин приятно улыбнулся. Верона Павловна сначала покраснела, потом посинела, а потом позеленела от злости.
— Ты... Ты...
— Да, да, я. Пойдём, — Даня взял за руку Никиту, который всё время стоял позади, и они вместе пошли в его палату. Милохин закрыл за собой дверь.
— А ты хорош, — восхищённо промолвил Авдеев, присаживаясь на кровать.
— Спасибо, не в первый раз приходится с ней спорить. Поэтому она меня и недолюбливает, — он раздражённо взглянул в сторону коридора.
— Ты уже будешь идти?
— Да, скоро буду уходить. Но ещё немного побуду с тобой, — Милохин присел на стул напротив Никиты.
— Хотел спросить. А как будет отличаться наше поведение после сегодняшнего разговора?
— О, кардинально, мой дорогой.
— Как именно?
— Ну например... — Милохин задумался, а через секунду щёлкнул пальцами. — Я могу сделать в любой момент вот так, — он встал, положил руку Никите на плечо и легко толкнул его на кровать, при этом нависая над ним, — и ты не будешь против.
— А я был прав насчёт тебя.
— М?
— Педофил, — с улыбкой промолвил Авдеев. Милохин выдал громкий смешок.
— Есть немного, — он с той же ухмылкой осмотрел его лицо. — Ну тут грех не стать педофилом, — Даня взял Никиту за подбородок и поводил в разные стороны. Авдеев лишь приятно улыбнулся в ответ.
— И что во мне такого особенного?
— Ну как же. Ты будешь моим папиком. Будешь покупать мне дорогие вещи, еду и технику. Я смогу уволиться и всё время отдыхать. Вот это заживём, — мечтательно произнёс Милохин.
— Мм, так ты у нас педофил-альфонс?
— Ещё какой, — весело ответил Даня. «Чёрт, я договаривался с Владом, что буду заходить не дольше, чем на десять минут. Нужно сваливать, а то реально больше не смогу прийти». — Ладно, мне уже пора.
— Уже?
— Угу, — Милохин привстал и сел обратно на стул.
— Завтра придёшь?
— Такие глупости спрашиваешь. Естественно приду.
— Ясно, — коротко ответил Никита, отвёв взгляд в сторону. Даня грустно осмотрел его. «С ним что-то не то».
— Тебя что-то волнует? — с интересом спросил Милохин. Авдеев взглянул на него, но ничего не ответил. В следующее мгновение он встал, сел Дане на ноги и крепко обнял. Милохин сначала просто смотрел на него, а затем обнял в ответ, легко поглаживая по спине. Парень приблизился к его уху. — Скажи, что случилось.
— Помоги...