***
23 декабря. — Тишина в суде! — по залу раздались звонкие стуки небольшого деревянного молотка, которым судья решил привлечь внимание всех присутствующих людей. Народ угомонился и посмотрел на источник звука. — Можем начать. Даю слово Анастасии Усеевой, сотруднику социальной службы. Даня перевёл взгляд на сидящую недалеко от него Настю. По ней было заметно, что она немного переживала. Девушка неспешно поднялась со своего места и начала свою речь. — Утром 10-го ноября мне на телефон поступил звонок от неизвестного номера. Подняв трубку, я услышала дрожащий голос девушки. Она утверждала, что является сотрудницей в доме Светланы Авдеевой. Затем девушка начала умолять меня приехать и помочь. Она рассказала, что каждый день слышала доносящиеся из подвала крики и плач, — после этих слов у Милохина сжалось сердце. Он перевёл жалостливый взгляд на Никиту, который сидел недалеко от стола судьи. Тот смотрел куда-то в пустоту и, казалось, даже не слышал Настю. — Я попросила рассказать больше, но она успела назвать только адрес, а потом положила трубку, утверждая, что больше не может говорить. — И что же вы увидели, когда прибыли на место? — спросил судья, окидывая Настю заинтересованным взглядом. — Я приехала к особняку с двумя своими коллегами, — Усеева кивнула в сторону двоих парней примерно её возраста. — Мы вошли в дом к Светлане Авдеевой и сообщили о поступлении жалобы. Вначале она отрицала всё с незначительными проявлениями агрессии. Но мы всё же настояли на том, чтобы проверить подвальное помещение, ибо пришлось бы вызывать сотрудников правоохранительных органов. Она разрешила нам пройти, но сама туда не пошла, а вернулась в дом. Мы вошли в п-подвал, — голос слегка дрогнул. Глаза стали будто опустошенными от неприятных воспоминаний. — Там было очень темно, холодно и сыро. Стены, пол и потолок были просто бетонными. Вначале мы ничего не видели, а потом, когда глаза привыкли к темноте, начали различать очертания предметов. Затем подсветив помещение фонариком, мы увидели стол. На нём лежали такие вещи, как железная проволока, зажигалка, раскладной нож, куски ткани и другие предметы, которые я уже плохо помню. В один момент послышался сильный кашель от одного из углов. Я пошла на звук и увидела его: исхудавшего, побитого, беспомощного, в одной тонкой рубашке и нижнем белье. Он сидел, взявшись руками за колени. Как только я подошла ближе, парень поднял на меня взгляд. Он был настолько... — Усеева, пожалуйста, только основное, — перебил её судья. — Продолжайте. — Увидев меня, Никита только больше прижался к стене, пытаясь будто избежать меня, что свидетельствует о недоверии к людям из-за долгих избиений. После этого я со своими коллегами доставила его в больницу, где ему предоставили медицинскую помощь и привели в нормальное состояние. Я считаю, что так обращаться со своим ребёнком — безответственно со стороны Светланы Авдеевой. Она заслуживает лишения родительских прав, — Настя села, окончив свою речь. Позади неё послышалось согласное шептание и тихие злостные фразы в сторону Авдеевой. Судья несколько раз постучал молотком, дабы угомонить толпу. Женщина же всё так и сидела, слегка подняв нос. Она вела себя так, будто никого не замечала. За весь рассказ Насти Авдеева даже на сантиметр не сдвинулась со своего положения. Милохин внимательно осмотрел её. Взгляд был как обычно холодным и безразличным. «Неужели она вовсе не жалеет о том, что сделала? Вот же ж...» — Даниил Милохин — лечащий врач, близкий друг. Ваш черёд, — голос судьи пронёсся над залом звонким эхом. Даня перевёл взгляд на мужчину, а затем поднялся со своего места. Он не чувствовал ни капли сомнения или страха. Только отважность и уверенность. «Я должен выиграть это дело любой ценой». — Первая моя встреча с Никитой состоялась 17-го сентября. За день до этого мне позвонила Светлана с просьбой помочь её сыну справиться с тяжёлой болезнью. Я провёл с ним беседу и выяснил, что всё дело было в нетрадиционной ориентации, — сзади послышался возмущённый шёпот. Милохин только больше нахмурился. «Да что за люди-то такие? Может они из-за этого ещё и её действия оправдают? А вообще — где её адвокат?» — Даниил, в чём дело? — спросил судья. — Толпа мешает собраться с мыслями, — ответил Даня. Мужчине вновь пришлось использовать молот, чтобы утихомирить людей. — Продолжайте. — Мы немного повздорили по этому поводу. Через четыре дня Никита заявился прямо ко мне домой. Он сообщил мне, что мать пыталась всячески повлиять на него, пользуясь подкупленными психологами и девушками низкой социальной ответственности, — позади вновь было слышно перешептывания. — На протяжении двух дней он жил у меня. Затем приехали охранники и увезли его на машине домой. После этого прошло чуть больше месяца. Никиту доставили в больницу, где я работал. Как только я об этом узнал, сразу же поспешил узнать его состояние. — Подтверждаю, — послышалось со стороны Насти. Милохин благодарно кивнул. — В то же время решила наведаться и Светлана Авдеева. Так как Анастасия в то время тоже там присутствовала, она запретила Светлане войти из-за того, что её родительские права были под вопросом. Позже, когда Никита полностью оправился, я побеседовал с ним и выяснил, что у мальчика пограничное расстройство личности. Сейчас я назначен его врачом и провожу лечение на протяжении двух недель. Всё протекает плавно и удачно, но всё же мальчику нанесли сильный моральный ущерб, что и повлияло на развитие болезни. Я поддерживаю сторону Анастасии и тоже выступаю за то, чтобы лишить Светлану Авдееву родительских прав. У меня всё, — Милохин сел на место и взглянул на Никиту. За всё время он даже не пошевелился. «Что с ним? Волнуется? Или боится? Если бы я мог поговорить с ним. Когда это всё закончится?» Даня взглянул на наручные часы. Прошло только полчаса. — Хорошо, благодарю. Даю слово Светлане Авдеевой, матери Никиты Авдеева. Женщина не отводя взгляда от стены, в которую пялилась тридцать минут, поднялась. — Мне нечего добавить. После этих слов она села на место. В зале стояла гробовая тишина. Милохин оторопело на неё уставился. «А... Она так легко отдаст его? Может просто отреклась? Или это часть какого-то подлого плана? Откуда мне знать...» — Хорошо, спасибо Вам. Раз аргументы были только с одной стороны, даю слово Артуру Бабичу, представителю правоохранительных органов. Какой итог Вы можете подвести? — Я выслушал показания Анастасии и Даниила и, опираясь на их достоверность, могу сделать вывод, что к Никите Авдееву применяли излишнюю жестокость со стороны матери, что есть полноценной причиной лишения родительских прав. — Вы подтверждаете вероятность лишения родительских прав Светланы Авдеевой? — Полностью. — Хорошо, тогда остаётся оформить все документы. Кто будет новым опекуном? — судья окинул взглядом зал, ожидая ответа. «Опекуном? Чёрт, как можно о таком забыть?! И кто же будет? Я точно нет. Не нужен мне инцест. А кто тогда, если не я?..» Даня беспомощно взглянул на Настю. Она посмотрела на него в ответ. Во взгляде читалась решимость. Девушка посмотрела на Влада, который сидел среди людей в зале. Он кивнул ей в ответ и улыбнулся ей. — Опекуна не будет? Тогда придётся отдавать Никиту в детдом? — Мы будем новыми опекунами, — Настя встала со своего места, а Влад подошёл к ней. — Согласны ли Вы, Никита? — судья перевёл на него внимательный взор. — Согласен ли я? — он вопросительно посмотрел на Настю и Влада, а затем на Милохина, который ободряюще кивал ему. — Да, согласен. — Хорошо, Анастасия и Владислав, подойдите к Артуру, чтобы оформить все документы. Остальные свободны. Суд окончен! — судья три раза постучала молотком, тем самым распуская людей из зала. Милохин молча смотрел на уходящих и шепчущихся между собой людей. «И всё?.. А где соперничество? Где вражда? Неужели всё закончилось?» Даня посмотрел на Никиту. Он как раз вставал из-за стола и направлялся к нему. Милохин встал тоже пошёл к нему. Когда они встретились, Даня взял его за плечо и прислонил к себе, заключив в объятья. — Всё, Никит, всё закончилось. Теперь нужно забыть всё, что было до этого, как страшный сон, — Милохин зарылся носом в его волосы, облегчённо вздыхая. — Теперь всё будет хорошо? — Да, всё будет отлично. Тебе больше ничего не грозит. — Хоть бы это была правдой, — он обнял Даню в ответ. «Я и не думал, что всё будет настолько легко. Теперь всё кончено». — Теперь у тебя есть и мы, — к ним подошли Настя и Влад, держась за руки. Милохин отстранился от Никиты и взглянул на них. — Вы... Вы планировали это? — спросил Даня, прищурив глаза. — Да, мы это уже раз сто обсудили, — Влад закатил глаза. — Примерно два месяца назад, когда Авдеева первый раз заявилась в больницу, Настя пошла в полицию писать заявление. Ей сразу сказали, что если сбудется суд, что, кстати, произошло зря, то нужно будет определить нового опекуна или ребёнка придётся отдать в детдом. Она предложила мне усыновить его. Я ответил, что подумаю. Затем взвесив всё за и против, мы сделали выбор. Поздравляю! Теперь ты приёмный, — усмехнулся Влад. После услышанного Настя дала ему крепкий подзатыльник, от чего тот выдал тихий смешок и протёр рукой место ранения. — Что ты такое говоришь? — с укором в голосе спросила Усеева. — Да ладно, мам, нужно иметь чувство юмора, — с улыбкой произнёс Авдеев. Настя перевела на него удивлённый взор. — Как ты меня назвал?.. — Мамой, как же ещё? — он отошёл от Милохина и подошёл к Владу с Настей. Затем парень крепко-накрепко обнял их. — Теперь у меня есть нормальная семья, — тихо пробубнил он. — Ты такой милый, — Настя обняла его в ответ, а Влад последовал её примеру. Даня же стоял в стороне и смотрел на них с улыбкой чуть ли не до ушей. — А ты чего стоишь в стороне, как неродной? Иди к нам, зятёк, — Влад перевёл на него весёлый взгляд. — Зятёк? Владислав Ви... — Может лучше перейдём на ты? — Было бы чудесно, — Милохин усмехнулся, подошёл к ним и присоединился к объятиям. «Неужели это тот счастливый конец, которого я так долго ждал?» В следующий момент Даня почувствовал, как его будто прожигают взглядом насквозь. Он нервно сглотнул и медленно обернулся. Возле выхода из зала стояла Авдеева и смотрела прямо на них. «Теперь она не помеха». Даня посмотрел на Никиту, который был максимально счастливым в этот момент. Сердце забилось чаще. «Она что-то задумала».Сотворение новой семьи
27 декабря 2020 г. в 00:00
7 декабря.
— Помоги...
— Что, что такое? — Даня встревоженно посмотрел на него.
— Я... Я буквально чувствую, что со мной что-то не то. Я раньше таким не был, я...
— Хорошо, сейчас, сейчас, — Милохин просунул руку во внутренний карман и достал оттуда уже другой блокнот, ведь прошлый был полностью исписан. Даня положил голову Никите на плечо, чтобы видеть, что писать и принялся слушать. — Что тебя волнует? — спросил Милохин. Авдеев осторожно отстранился. Он нерешительно посмотрел ему в глаза.
— Я… Иногда я… — Никита прерывисто вздохнул, пытаясь решиться, чтобы всё же высказаться. — Раню себя. Сильно, — выдавил из себя он, отводя взгляд в сторону. — У меня в порезах почти все ноги. И ещё это, — он потянулся к рукаву толстовки и задрал его, показывая израненную кожу. Даня прикрыл лицо рукой от накатившего шока. Всё запястье было вдоль и поперёк исполосовано различными шрамами разных форм. — Это только за последний месяц. Раны на руках сначала делали мне после того, как я попал обратно домой, но потом… Я делал это по своей воле.
— Как давно ты начал? — Милохин осторожно провёл пальцами по его руке, чувствуя насколько она рельефная от шрамов. «Даже смотреть страшно, что с его ногами…»
— Примерно год назад.
— А последний раз?
— Неделю назад, — он осторожно провёл пальцем по одному порезу, который ещё не полностью зажил.
— Ты... — он перевёл взгляд ему в глаза. Даня был одновременно и зол, и расстроен. «Насколько должно быть критичным состояние, чтобы дойти до такого? Это ужасно». Милохин, тяжело вздохнув, вновь прислонил его к себе, крепко сцепив вокруг него руки. — Почему?
— Я... Оно как-то само.
— То есть? Тебя что-то побуждало к этому?
— Это было, как естественная потребность. Мой организм будто сам требовал этого.
— Это происходило после определённых событий или просто в разное время?
— Ну-у-у... Скорее после того, как я испытывал слишком сильные эмоции. У меня появлялось желание сделать это.
— Фух, я не могу собраться с мыслями, — у Дани в голове было слишком много ненужных на этот момент вещей. «Боже, что же это может быть... Суицидальные наклонности после сильных эмоций... Чёрт! Слишком мало фактов».
— Ты не знаешь, что со мной?..
— Сейчас, погоди, — Даня потёр рукой висок. — Какие именно эмоции ты испытывал?
— То есть? Да разные! Тебе все перечислять? — удивлённо спросил Никита.
— Я не так задал вопрос. После каких эмоций тебе хотелось совершить суицид?
— Во-первых, я не хотел совершать суицид. Эти действия просто приносили какое-то умиротворение и успокоение. Во-вторых, я делал это чаще всего после того, как сильно злился. Реже из-за грусти.
— Погоди, успокоение?
— Да, верно.
«Так, нужно хорошо подумать. Самоповреждение после сильных эмоций с целью успокоения из-за злости или грусти. Это похоже на... Пограничное расстройство личности? Или импульсивное? Нанесения повреждений в области предплечья, запястья и ног. Подходит к импульсивному. Но он ещё испытывал грусть. Хотя сегодня мы с ним сильно повздорили. Он был настроен агрессивно. Блин! Нужно вспоминать. Думай, думай...» Милохин перебирал в голове симптомы каждого расстройства. Они были почти идентичными, но имели разные методы лечения. Вдруг в голову пришла мысль. «А! Это же цикл! Эмоциональная боль, потом импульсивное поведение, затем самоповреждение, чувство вины и стыда от этого, а потом опять эмоциональная боль, что и замыкает цикл. Вот это я тугой! Хорошо хоть догадался».
— Всё, я знаю, что с тобой.
— Что-то серьёзное? — Никита отстранился и с ноткой страха посмотрел ему в глаза.
— Нет, не очень. То есть могло быть намного хуже. У тебя пограничное расстройство личности.
— Это лечится?
— Да, конечно. Я уже примерно знаю, как тебе помочь.
— А что со мной в принципе не так?
— Ты чрезмерно сильно реагируешь на разные события, то есть испытываешь эмоциональную нестабильность. Например... Злость вместо раздражения, или стыд вместо стеснения. Знакомо?
— Да, бывало, — Никита ненадолго задумался.
— И после таких ситуаций тебе хотелось повредить себя.
— Верно, — тихо ответил он. «Теперь он чувствует сильную печаль. Да, всё правильно». Даня отложил блокнот на стол, положил обе руки Авдееву на щёки и посмотрел в глаза с тёплой улыбкой.
— Не расстраивайся ты, я помогу тебе и будешь полностью здоров. Это не очень серьёзно. Месяц, и будешь как новенький.
— Правда? — с надеждой голосе спросил Никита.
— Конечно правда. Я уже сталкивался с таким, — Даня смотрел в его до ужаса грустные глаза. С лица спала улыбка. — У тебя кто-то умер? Почему ты такой грустный?
— Я не хочу, чтобы ты так надолго уходил.
— Если ты так хочешь, то я ещё ненадолго останусь, — он прислонился своей щекой к его. Никита сцепил руки вокруг шеи Милохина и тихо вздохнул.
— Когда это всё закончится?
— Что именно?
— Все эти бесконечные проблемы. Я так устал. Хочется просто уснуть и... всё. И больше не просыпаться.
— Ты что, сдурел? — с усмешкой спросил Милохин. — И меня одного оставишь?
— Тогда давай вместе уснём. Тогда всё будет хорошо, — уже тише пробубнил Никита. Даня легко погладил его по спине.
— Ты такой чудной. Всё может быть хорошо и без сна. У меня, кстати, есть хорошие новости.
— Правда?
— Через две недели будет суд. Скоро ты сможешь освободиться от неё и будешь жить со мной.
— А отец?
— К нему не дозвониться.
— Понятно, — ещё тише ответил он. — У меня остался только ты?
— Все мои друзья теперь и твои. Ты больше не будешь одинок.
— Если это и правда так, то я уверенно могу сказать, что ты моё всё. Ты дал мне всё, что я сейчас имею. Мать дала мне только какую-то бессмысленную оболочку. Ты же дал мне любовь, друзей, отличные воспоминания, отношения. Всё, что нужно для счастливой жизни. Я благодарен тебе.
— Глупыш, ты слишком преувеличиваешь. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.
— А мне большего и не нужно, — тихонько пробубнил Авдеев и крепче обнял Милохина. — Знаешь, мне сейчас так спокойно. Рядом с тобой я чувствую себя в безопасности. Это приятное чувство, — тихо промолвил Никита, уже погружаясь в сон. Даня невольно усмехнулся. Он приблизился и легко поцеловал его в висок.
— Люблю тебя, солнце, — Милохин нежно погладил его по голове. Через несколько мгновений он услышал тихое сопение. «Как всегда засыпает на руках. Всё ещё ребёночек», — с улыбкой подумал Даня. Вдруг послышался негромкий стук в двери. В голове Милохина успело пронестись только «Мне пизда», как дверь распахнулась. На пороге стояла Аня. «Фух, и на том спасибо». Даня приложил палец к устам, подсказывая ей не шуметь. Покровская понимающе кивнула и тихо закрыла за собой дверь. Милохин бережно подхватил Авдеева обеими руками, осторожно встал со стула и уложил его на кровать. Парень осторожно укрыл Никиту одеялом и отложил на тумбочку книгу, которую он читал до этого. Даня осмотрел его тёплым взглядом и усмехнулся. Затем Милохин обернулся к Ане. — Всё нормально? — прошептал Даня, подойдя ближе.
— Да, хотела проверить, как он. А ты, я смотрю, уже ничего не скрываешь, — она немножко ухмыльнулась.
— А я что-то скрывал?
— Ты всегда вёл себя с ним так, будто он хрупкая хрустальная ваза, которая может разлететься на кусочки при любом лишнем движении. Но не настолько открыто, как только что.
— Тогда это было просто по дружбе. Сейчас же всё изменилось.
— Вы?..
— Угу, — Милохин кратко кивнул в ответ.
— А ты непредсказуем. Честно — не ожидала. Ты разве не по девушкам?
— Как видишь, частично.
— Ну всё ясно. Совет вам да любовь. Только будь осторожен.
— Знаю, — он слегка посерьёзнел и оглянулся на Никиту. «Надеюсь это не вылезет мне боком».