Челленджи по Лапенко из твиттера, сборник

Впервые Лало встречает Тончика на асфальте — скрючившись от боли, тот слабо стонет, держась за живот. Но когда Лало заслоняет собой солнце, Антон открывает заплывшие глаза и срывается с места. Он бежит медленно, спотыкаясь, и скрывается за углом пятиэтажки. Лало пожимает плечами. Он всего-то хотел помочь парнишке, вдруг что-то серьёзное. Лало умеет не только гадать по картам и ладоням, но и лечить — опять же, не только отварами с костра и примочками. Он часто перевязывает раненных, потому что табор любит ввязываться в различные передряги. Лало это не нравится, но он не спорит — пока. Не дорос ещё указывать старейшинам. Во второй раз Лало встречает Антона во дворе. Тот сидит, обхватив себя обеими руками, и качается из стороны в сторону. В зубах зажата сигарета, глаза безумные, смотрят куда-то сквозь землю. Он по-прежнему выглядит побитым не только пацанами, но и жизнью — такой худой, что Лало может обхватить его одной рукой и унести на плече куда угодно. Тончик вскидывается и настораживается, заметив на горизонте цыгана. Как-никак узнал — Лало всё в той же красной рубашке с расписными жилетом и кучей украшений. Он подходит осторожно, как кошка к добыче, и улыбается золотым клыком. — Дашь закурить? Антон дёргает уголком губы, но всё-таки выуживает из кармана дешёвую пачку, протягивает Лало одну сигарету. — Спичек нет, — с трудом выдавливает он из себя и снова утыкается носом в землю. Цыган его явно пугает, о них ходят немало баек, да и все с пелёнок знают, что цыгане крадут не только лошадей, но и младенцев. Лало прикуривает буквально от пальцев — несколько замысловатых движений рукой и пламя появляется из ниоткуда. Тончик делает вид, что совсем не заинтересован этим фокусом, и отводит глаза. Лало садится на скамейку напротив и курит, смакуя каждую затяжку. Разглядывает Тончика, качает головой. — Во что ты вляпался, чавораалэ?* — Не твоё дело, — Антон скалится, не умея реагировать по-другому. Ему хочется уйти, но цыган так и притягивает его внимание своим внешним видом и непонятными словечками. — Ладно, — Лало пожимает плечами и вдруг куда-то уходит, пыхтя сигаретой. Тончик закрывает глаза, надеясь, что тот больше не вернётся. Он почти засыпает, вздрагивая, когда рядом с ним на скамейку шлёпается какой-то шуршащий пакет. — Это ещё чё? — За сигарету, — Лало протягивает ему стакан. Гранёный, от которого идёт пар. Тончик принюхивается — чай с лимоном, от запаха аж зубы ломит. Он не ел несколько дней, даже домой после драки не вернулся — сразу юркнул в квартиру дяди Жилы, чтобы пожалели. Но Жилы дома не было, точно как и еды в холодильнике — одни тараканы, весело бегающие по кухонному столу. — Не надо, — Антон скалится, стараясь не зарычать от боли. Разбитые губы всё ещё болят после драки. — Назад не возьму, чавораалэ. Тончик неуверенно тянется к пакету, который обжигает ему пальцы. Внутри — несколько пирожков и сосиски в тесте. Он сам не замечает, как вся эта еда перекочёвывает ему в желудок, слишком голоден, истощён. Лимон немного щиплет губы, но Антон не обращает на это внимания. Чай и пирожки согревают, наполняют его силами. Антона клонит в сон. Лало уходит, отвесив Тончику шутливый поклон. Тончик запоминает цыгана — он не видел его раньше в округе, но дядя Жила кивает, выслушивая его рассказ. — Живёт тут табор за железной дорогой. Будь с ними осторожен, пацан, украдут ещё такое золото. Антон кривится — от боли, но послушно кивает, ещё не зная, что цыган вернётся и не один раз.