Челленджи по Лапенко из твиттера, сборник

Слухов по городу много гуляет. Кто-то про болота рассказывает, кто-то про воды буйные, кто вообще говорит, что ночами по улицам мертвецы шатаются. Была история и про магазин: продавца никто никогда не видел, все просто брали, что нужно, и оставляли деньги. Воровать и не думали — боялись. Игорю всё всегда интересно, вот и решается он проверить на деле, правда это или нет. Серёжа идёт с ним, как не пойти-то, и нервно топчется рядом с кассой. Игорь перелезает через прилавок и спрыгивает на пол по другую сторону. Места там много, касса закрыта, всё чисто и аккуратно. Игорь собирает печенье с полок, перекидывая Жилину по одной. В магазине тихо, даже колокольчик замолкает, радио барахлит. Игорь задумчиво, с видом гурмана и знатока, выбирает баночку икры. Родители хоть и состоятельные люди, но денег он в глаза не видел. Баночка эта опускается в карман шорт, Серёжа ничего не замечает. Игорь собирается перепрыгнуть обратно, но не может сдвинуться с места. Чёрно-фиолетовый пол бурлит, ступней своих Игорь вообще не видит — погрузились по самую щиколотку в непонятную жижу, та держит крепко. Он дёргается, хватается руками за перегородку в попытках вытащить себя, но лишь глубже уходит куда-то в пол. Зыбучие пески, не иначе. Серёжа тянет его, уронив авоську с печеньем, что-то неразборчиво кричит. Игорь никак не может уловить, на каком языке тот разговаривает. И ответить не получается — звуки не похожи ни на один человеческий язык. Нечто начинает хлестать Игоря по щекам — и крик, издаваемый при этом будто бы самой жижей, Игорь понимает прекрасно. Всего одно слово повторяется тысячу раз: вор, вор, вор. Игорю неприятно, но интересно. Он неожиданно отпускает руки Серёжи, позволяя чему-то утянуть себя вниз. Вокруг нет никаких цветов. Игорь стоит на твёрдом полу в своей обычной необычной форме — бесконечные ветки расползаются по полу. Игорь не знает, куда идти, но всё же идёт. Баночка икры горит в кармане, накаляется с каждым шагом сильнее. Игорь тихо шипит, но упрямится. Где-то вдалеке он различает чью-то фигуру. Ускоряется, бежит как-то по-лисьему, мягко и почти бесшумно. — А платить кто будет? — спрашивает его голос с сильным и неприятным эхом. Фигурой оказывается продавец без лица — форма, шапочка и зияющая дыра. Продавец вытягивает длинную руку — ни холодную, ни тёплую — и тычет в карман. Банка светится красным, но боли больше нет. — Думаешь, раз один из нас, то можно так себя вести? Игорь пожимает плечами и достаёт из кармана икру. Она ему вообще не нужна — мало того, что дорогая, так и невкусная. Он только проверить хотел слухи городские и узнать, что там под прилавком-то. — Мог бы просто спросить, — отзывается продавец и забирает пропажу. Он толкает Игоря в грудь — тот теряет равновесие и жмурится. Через мгновение он находит себя на полу магазина. Серёжа сидит рядом, глаза на мокром месте. — Игорь! Хороший мой, ты так не пугай. Сам чуть того не этого от страха. Взял, упал, даже не дошли до прилавка. Будем брать-то что? Игорь с трудом поднимается на ноги, ощупывает карманы. Авоська пустая, карманы тоже. Печенье лежит на полке как и раньше, икра блестит в холодильнике. — Да ну, пойдём отс-сюдава, — он протягивает Жилину руку и открывает дверь. Колокольчик заливается приветливым звоном, в котором Игорь совершенно точно слышит жутковатый смех продавца.