Глава 6 ~Бледный~
Когда из кустов вылезли озлобленные кабаны, такие огромные и мохнатые, он испугался не на шутку. Кто бы мог подумать, что с ним такое может приключиться, но он действительно струсил, словно слабак, словно девчонка. За это он стыдился больше всего. Он наложил в штаны и так быстро рванул прочь, что чуть не лишился друга, который лишь своим криком остановил продвижение парня. Когда Бледный обернулся, Поляк кувыркался по земле наперевес со своим чёртовым рюкзаком. Кабаны были близко и надо было действовать, на раздумья не было ни секунды, и темноволосый бросился за палкой, что лежала неподалёку, но нет успел. Первый свин влетел в Поляка, и тот взвыл. Это чертовски разозлило Бледного, так сильно, что страха он уже не чувствовал, парень готов был убить этих наглых животных, которые покусились на жизнь товарища. Второму хряку он врезал, что было мочи, он успел сбить свинью с траектории, и та пролетела мимо Поляка. Третий же кабан был, словно бейсбольный мяч, а Бледный — кэтчер. Он врезал по пятаку свина, и животное пропахало этим пятаком землю, но убегать было не намерено. Темноволосый и сам не понял, как это получилось, видимо, ярость взяла верх, но он рванул в направлении кабана, и тот испуганно сделал ноги, как и его собратья. Атака была отбита и парень заревел ещё раз, он победил, он смог. Тут же послышался истерический смех, это был Поляк. Бледный обернулся. Видимо, они оба сходят с ума, потому что темноволосому так же захотелось засмеяться, он даже съязвил, но его благой настрой закончился ровно на том моменте, как он увидел окровавленную одежду. На руке Поляка красовалась ужасная рана, настолько уродливая, что пришлось сдерживать рвотный позыв. Бледный всю жизнь был одним тех из людей, которые недолюбливают обнажать тело, но делать было нечего, кровь, неумолимо вытекающую из ранения, нужно было попытаться остановить. Поэтому он снял с себя футболку и перевязал ей руку товарища. «Если быть героем, то до конца», — сказал себе Бледный и уже было хотел помочь другу подняться, как за спиной послышался чей-то голос. Это было неожиданно, но совсем парня не испугало, кажется, его вообще ничего в тот момент не испугало бы. Голос был какой-то девчонки, явно не живой девчонки. Это был призрак. Призрак, которого узнал Поляк. «Замечательно», — подумал Бледный. Девка эта говорила какую-то пургу, и злость внутри парня снова начала накапливаться. Он попытался вклиниться в разговор, но девчонка эта лишь пригрозила ему смертью. Когда она растворилась, Бледный лишь усмехнулся. Внезапно начался ливень. Сильный и холодный, как будто не лето вовсе на дворе, будто поздняя осень, которая никак не может понять, что пора бы уступать место зиме и обрушивает на землю капли дождя, вероятно капризничая, грохоча неподалеку громом и пронзая небо ослепительными молниями. Ледяной душ не стал ожидать приглашения, он сам распорядился ситуацией, видимо, посчитал, что сейчас необходим. В принципе, он не ошибся. Но даже гроза не могла привести сознание парня в норму. Можно было бы принять это за сон, но Бледный был уверен в реальности происходящего. «Просто бред, просто бред», — больше ничего в голову не шло, лишь одно слово вертелось на уме, — «бред, бред…» Там, на поляне, после исчезновения таинственной девчонки, Бледному понадобилось несколько мгновений, чтоб выйти из ступора. Когда он всё же глянул на Поляка, то обомлел — парень лежал навзничь, таращась в небо, и подёргивал конечностями. Капли били прямо ему в зрачки, но, похоже, русоволосому было глубоко наплевать. Бледнолицый бросился ему на помощь: опустился перед ним на колени и попытался привести в чувство самым элементарным способом. Парень бил товарища по щекам, тот тут же очнулся, зажмурившись, начал протирать глаза. Бледный молча поднял Поляка, который явно находился в шоковом состоянии. Он прошипел что-то про то, что нужно как можно быстрее вернуться в Лагерь и то, что, похоже, он потянул голень или что-то такое. Идти он, в общем, не мог. Это очень усложняло ситуацию. Темноволосый глубоко вздохнул, подошёл к другу, заглянув в его красные глаза, а потом закинул уцелевшую руку себе на плечо и потащил прочь с злосчастной поляны. С оголённым торсом, уже порядком замёрзший, он тащил на себе Поляка, истекающего кровью, по незнакомому ему лесу, который был явно проклят — другого объяснения всей этой чепухи у тёмноволосого не было. Он проклинал этот день. Бурелом и грязь — вот самые жестокие препятствия, которые могут быть на свете. Чудом они вышли на ту тропу, по которой сюда пришли, а это значило, что пол дела сделано. — Черт, Алекс, спасибо тебе… — хриплым голосом буркнул Поляк. — Давай сначала доберёмся до корпуса, а? — темноволосый никак не мог найти себя, он будто просто выпал из тела и руководил им снаружи, сам при этом наблюдая за всем со стороны, — И не называй меня по имени. Никогда.***
Ковыляли они долго. После очередного разряда грома, порыв ветра буквально чуть не сбил парней, но им повезло куда больше, нежели примерно пяти деревьям, что так легко повыкорчёвывались из земли. Они, будто нарочно, очень медленно накренялись в сторону, доставая из земли могучие системы корневищ и захватывая с собой ещё несколько собратьев, обламывая их ветви. Конечно же, попадали дубы прямо на тропу — природа явно не желала выпускать людей из леса. Выдержка Бледного не сдала в сложную минуту — сначала было сложно, но потом он приноровился. Поляк, видимо, тоже всё понял и слушался темноволосого во всём. За последним поваленным стволом был поворот, а за поворотом — конец леса. Вот только это был совсем не тот Край, через который они входили. Как только деревья и бурелом закончились, парни увидели парадную красную треугольную арку главных ворот. — Да как же это, блин, так?! — закричал Бледный, — Что не так с этим местом, Господи?! Мы не могли никак тут выйти, тут, бог мой, даже тропинки никогда не было! Он обернулся. Место, откуда они вышли, выглядело, мягко говоря, непроходимым. Там просто был кустарник раза в три больше любого из парней, а за ним толстенный дуб. — Идём, Бледный, нам нужно в корпус, — подал голос Поляк, глубоко вздохнув.