Притворись моей рабыней

— Паша, — задумчиво произнесла Алиса, смотря куда-то сквозь Гераскина, — мне только сейчас это пришло в голову…, а с какой формулировкой ты меня, — она слегка запнулась, — … выиграл? — Алиса, ну ты нашла время спрашивать о всяких пустяках. Чудо вообще то, что я выиграл. И то, что здесь так трепетно относятся к выполнению обещаний. — Это не пустяки… — проговорила Алиса ещё медленнее. — Алиса, да послушай же: у нас — ни топлива, ни связи. И неизвестно, почему исчезло топливо, кто и с какой целью оставил нас без него. Если мы немедленно что-то не придумаем, то ты снова окажешься там. И станет уже неважно, с какой формулировкой я выиграл. А ты говоришь о совершенно несущественных вещах! — Я тебя не узнаЮ. Ты всегда был таким оптимистичным. Когда ты успел стать таким угрюмым, Гераскин? Такими темпами ты скоро станешь, как Зелёный! — Тогда, когда… — договорить он не успел. - Всё. Поздно… Алиса, я тебя умоляю: ничему не удивляйся, ничем не оскорбляйся и НЕ СПОРЬ со мной. — Что ты имеешь в виду? — Сейчас узнаешь. Подыграй мне! …Может, тебя хотя бы связать? — С чего бы это вдруг? Даже не думай! — Ну и зря, для твоего же блага. А, впрочем, уже и некогда. К ним шли с разных сторон несколько человек. Не спешили, словно знали, что те никуда не денутся. После секундных раздумий Алиса и Паша решили открыть люк — надо было попытаться не вызывать подозрений, долго они всё равно не продержались бы без воды и связи, несмотря на прочность катера. — Павел Гераскин? — Да. — А это кто? — Это моя рабыня. Я выиграл её в Большой Игре. — Понятно, наши поздравления. — Спасибо. — А почему она без наручников, не связана? — Она обещала мне хорошо себя вести. — И Вы поверили рабыне? С Вашей стороны неосторожно. А на запуганную она не похожа. — Я сумею с ней справиться. — И всё же я настаиваю на том, чтобы Вы хотя бы наручники ей одели. Разве Вам их не выдали? Разве Вы не расписывались в журнале по технике безопасности, где записано, что строго-настрого запрещена транспортировка рабынь без наручников? — Эти правила являются результатом многолетней практики и ряда ЧП. Вы не только собой рискуете, но и подставляете всех нас. … Что же Вы медлите? — Ну хорошо. Благодарю Вас за заботу о моей безопасности. Под внимательным взглядом инспектора Паша ловко надел на Алису наручники, стараясь не встречаться с ней взглядом. — Не стоит благодарности, — удовлетворённым тоном сказал инспектор. — Мы ценим наших клиентов. Ведь на свете становится всё меньше истинных ценителей. … А Вы ловко управляетесь с «браслетами». — Теперь Вас всё устраивает? — … Почти. У Вашей рабыни на редкость независимый вид. … Вид крайне своенравного существа. Мы можем предложить Вам комплекс рекомендаций по мероприятиям, после которых рабыни становятся шёлковыми. — Премного благодарен за это предложение, оно мне очень пригодится, и я непременно воспользуюсь им. А пока — у Вас есть ещё вопросы? — А Вы куда-то спешите? — Ну, а Вы сами-то как думаете? Конечно я спешу. Сами же понимаете — новая рабыня. Как там в песенке: «Думы мои одне — Побыть скорее с ней наедине.» *3 — Да, я Вас понимаю. Хотя… новая, говорите? И какая же по счёту? — Пятая. — Тогда понятно, почему Вы так ловко обращаетесь с наручниками. Позвольте полюбопытствовать: а Вы не слишком юны, чтобы заводить рабынь? — Я старше, чем выгляжу. — Тогда последний вопрос. У вас есть разрешение покидать планету Улетанию-ээх? — Разумеется, вот оно. — Так… С документами всё в порядке. Можете улетать. — Вы не могли бы продать нам топливо? — У нас топливо по талонам. — Нам нужно немного, а потом мы можем вернуть Вам в два раза больше, чем Вы нам дадите. — Хорошо, мы посоветуемся. Они отошли и стали негромко переговариваться.