***
Земля горела под твёрдыми прыжками голубоглазого блондина. Не скрывая волнения, Наруто беспечно распускал вокруг себя мощную чакру, не заботясь о какой-либо скрытности. Сейчас его сердце трепетало, а мысли были только об одном: «Вернуть. Ценою жизни. Вернуть Юмико и Саске». Ямато, наблюдавший за ним, явственно видел, в каком тот сейчас состоянии. Узумаки был, будто спичкой: поднеси искру и он вспыхнет бушующим пламенем. Сай, тоже внимательно следящий за Наруто, фиксировал его эмоции и слова. Не так давно он решил последовать за неугомонным блондином и помочь ему вернуть Саске. Конечно же, в тайне от Данзо-сана. Однако с уходом этой странной беловолосой Юмико — он донельзя поменялся. Сила, волнами исходившая от Наруто, итак подсознательно заставляла его уважать. А теперь к этому добавились и заострившиеся подобно звериным черты лица. Больше он не был похож на легкомысленного простачка. Теперь это был уверенный в себе шиноби, что полностью сосредоточился на своей цели. — Наруто-кун! — не удержался Сай. Он подпрыгнул ближе к блондину, и теперь они бежали плечом к плечу. — Ты знаешь, куда бежишь? Наруто сурово посмотрел на напарника и кивнул. Он всё ещё чувствовал эту приятно-холодную нить чакры, которая слабела с каждым часом. И если сейчас он отвлечётся, то потеряет её навсегда. Узумаки даже не стал задумываться, каким образом он ощущал её следы, хотя сам только недавно удивился поразительной связи в этом плане Юмико и Саске. — Немногословно. Но ясно, — ответил Сай, вернувшись на своё исходное место. Сакура тяжело вздохнула и посмотрела на Наруто. Узумаки словно колотила невидимая лихорадка. Внезапно подумав о девятихвостом у него внутри, ей резко стало не по себе.***
— Да чёрт тебя дери! — взревела Кимура. Ловко взметнувшись в раскалённом воздухе, Юмико обрушила на противника град мощных ударов. Высокий парень, сияя одним единственным синим глазом, легко отбивал каждый из них. Его длинные пшеничные волосы игриво переливались в свете яркого солнечного света, изящно обрамляя ровные черты лица, но кровожадная ухмылка сильно искажала привлекательный образ. Он замер, и широко оскалившись, швырнул партию новых глиняных птиц. Юмико, уже успевшая понять, что это бомбы, спешно увернулась от них, но, неожиданно, те полетели прямо за ней. — Кац! — весело крикнул мужчина. Птицы взорвались в воздухе, укрыв всё вокруг пылью и дымом. Юмико ударной волной отшвырнуло на десятки метров, но, она, успев сгруппироваться, проехалась на боку и торопливо поднялась. Откашлявшись, она слезящимися от пыли глазами стала неотрывно всматриваться в силуэт противника. — Просто чудеса моей невезучести! А ведь всё должно было быть по-другому. Спустя месяц скитаний, в течение которого неустанно приходилось прятаться и убегать, постоянно искать пропитание и ночлег, Юмико достигла границы страны Дождя, где могла бы расслабиться и более не бояться быть схваченной ниндзя Конохагуре. Погода тогда, как по заказу, испортилась, начав исторгать с небес холодные потоки воды, но это не волновало. Стоило перейти на шаг, мышцы бёдер, почувствовав послабление, тут же загудели от интенсивного бега, так что пришлось и вовсе остановиться. Но длительной передышки добиться не получилось. Вскоре пришлось срочно возвращаться обратным путём, петляя, так как Юмико явственно осознала, что за ней наблюдают. И вот, пару часов спустя, в центре сухой песчаной равнины, окружённой небольшими скалистыми возвышениями, стояли Юмико и догнавшее её дурное предчувствие. — И это все? — голос, звучавший расстроенно, вмиг выдернул из размышлений, заставив снова сконцентрироваться на его обладателе. Противник отряхнул об штанины руки и снова полез в сумку, где лежал, казалось, бесконечный запас глины. Послышался чавкающий звук, будто кто-то что-то жевал. — Я-то думал, что шиноби Конохи поопаснее будут. А там, видать, одни дети и есть, хм. — Он достал несколько небольших птичек, зажав их между пальцами. — Пусть ты и не особо сильная, но в качестве бонуса за красоту я покажу тебе своё потрясающее искусство! — птицы взметнулись с его рук и, как по наводке, полетели за Юмико. — Кац! Кимура, зажмурившись, интуитивно увернулась от прогремевшего рядом взрыва. Печать на внутренней стороне обожгла кожу как кипятком, будто бы обвиняла хозяйку, что та так скупо использует силы. Юмико болезненно шикнула и с яростью взглянула на блондина. — А ты не особо разговорчивая, как я погляжу, — мужчина играючи перекидывал бесформенный сгусток глины из одной руки в другую, словно тот был импровизированным мячиком. — Даже жаль убивать тебя, малышка. Но таков приказ. Если ты расскажешь всё, что знаешь об Узумаки Наруто, я убью тебя быстро. Слово великого Дейдары-сана! Кимура активировала печать. Да к чёрту какие-то там обещания, её отец да и вся Коноха! Если сейчас она не возьмёт себя в руки и не выложит все козыри, то этот белобрысый жмых попытается навредить Наруто! И если эта сила была ей дарована не для того, чтобы защищать близких людей, то на кой чёрт она вообще тогда сдалась! Бедро сжало долгожданной пульсацией, и чакра, длительное время находящаяся под замком, хлынула наружу, с жаром распространяясь по всему телу. Внутренности свело мучительной судорогой, словно шестерёнка, пытавшаяся насильно запустить заржавевший механизм. Из ладони вытянулся тонкий ледяной меч чакры, и Юмико поняла, что медлить абсолютно нельзя. Она подпрыгнула и взметнувшиеся белые волосы открыли обзор на янтарные глаза, горевшие решительным возмездием. Дейдара не успел даже удивиться, как Юмико молниеносно полоснула его от ключицы до ребёр. Расцветающая на лице мужчины усмешка дрогнула, изломившись в кривом оскале едва сдерживаемой боли. Рана на его груди стала стремительно разрастаться, словно кто-то вручную раздирал на нём плоть, и он, не секунды не думая, рванул образовавшийся нарост льда. Тёмно-алая кровь хлынула наружу, и Дейдара, небрежно зажав рану рукой, стал интенсивно забивать глиной рассеченную грудь. Он вскинул на Юмико заинтересованный взгляд и оптический увеличитель на правом глазу задвигался: он вращался из стороны в сторону, и Дейдара, довольный увиденным, восторженно кивал своим мыслям. — Какая нестабильная чакра. Это что за потаённый резерв. Он как… — Он промычал, не в силах подобрать правильного слова. — А ты оказалось девочкой с сюрпризиком. Хорошо, конечно, что не в штанах, — он рассмеялся своему остроумному замечанию и взглянул на Юмико исподлобья. — Что это была за техника, а? Впервые такую вижу. — Он осторожно потрогал рёбра, избегая соприкосновения с открытой раной. — Чтобы ледяной меч и так резал, хм. Видимо, в Конохе есть ещё парочка интересных кеккей-генкаев. Интересно, меня похвалят, если я принесу с Узумаки ещё и тебя? Юмико пружинисто подвигалась. Её накрыло оглушительной эйфорией превосходства. Сейчас она готова была отразить любую атаку, любую технику. Всё внутри неё неистово желало сражаться, она чувствовала, что тело насквозь пронизано мощью, словно плотина, сдерживавшая бурное течение, наконец была снесена непокорной силой стихии. Но затем время остановилось. Интуиция заверещала, притупив приятные до этого ощущения, и Кимура пропустила болезненный взрыв попавшей в цель птицы. На реакции успев направить чакру в правую часть тела, Юмико, несомненно, сохранила себе боеспособность: не сделай она подобного, сейчас осталась бы без конечности. Тёплая жидкость щедро потекла по правому боку, густой лужицей собираясь у задрожавших ног. — Эх, хотел получить твой меч прям с рукой! — Дейдара показательно расстроился, а затем насмешливо ухмыльнулся. — Жаль, что не вышло. Если хорошо попрошу — отдашь? Кимура слышала голос противника, словно сквозь толщу воды. Что-то повалило её, выбив весь воздух из лёгких, и невыносимая боль в боку усилилась в несколько раз. Поплывшим сознанием она ощутила приближающуюся чакру, агрессивную и опасную, и подумала, что таков будет её конец. А дальше разум поплыл во тьму.***
Хрупкое тело безвольно болталось на чьих-то руках. Дойдя до нужной точки, их владелец, не церемонясь, скинул ношу на небольшую кровать, и, бегло оценив повреждения лежащего перед ним тела, громко окликнул Карин. Та тут же примчалась на зов, с растерянностью и очевидным непониманием смотря на неизвестную девушку. — Саске-кун, кто… — Вылечи её, как сможешь, — прервал Учиха, и, не удостоив Карин даже взглядом, немедля удалился из комнаты. Карин была удивлена такой странной просьбе командира, но решила поразмыслить над этим позже. Она присела на кровать, непроизвольно морщась от большого обилия крови на ней. Направив в ладони исцеляющую энергию, Узумаки начала лечение. Зеленоватые нити чакры проникли в тело пострадавшей и стали мягко заполнять пустующие каналы, заставляя ускоренно регенерировать как духовную составляющую — чакру, так и физическую — тело. Изо рта незнакомки вылетел сиплый хрип, а затем рваный кровавый кашель. Карин ускорила поток чакры, чтобы быстрее залатать лёгкое, и спустя пару минут, исторгнув последние капли крови, лежащая без сознания издала долгий глубокий выдох. Карин облегчённо выдохнула, внутри себя радуясь, что не придётся возиться с трупом, и, чуть ослабив давление чакры, стала рассматривать девушку: грязно-серые спутанные волосы, кое-где слипшиеся от запёкшейся крови, множество ран под разорванной одеждой и вывернутые наружу края плоти на правой ключице, что паутиной ожогов расползались по правому боку. Да уж, видок у девчонки был так себе. Учиха находился через стену от комнаты, где проходило лечение. Оперевшись спиной о стену, он, не моргая, уставился в одну точку, словно где-то там можно было получить все ответы. В висках стучал пульс, мешая рационально мыслить, но Саске сейчас желал этой боли. В течение стольких лет ему казалось, что он совершенно очерствел, что был готов к встрече со всеми травмирующими призраками своего прошлого: с бывшим лучшим другом, с Сакурой, с Какаши, да даже со своим братом Итачи. Но, как показала реальность, он глубоко заблуждался. Когда Саске увидел на поле Юмико — повзрослевшую, яркую и сильную — его сердце на мгновение остановилось. Он, как громом поражённый, ещё бы долго стоял и наблюдал развернувшуюся схватку двух блондинов, если бы в один момент не увидел эту дикую бестию, прижатую к земле обезумевшим от битвы противником — тогда сердцебиение Саске возобновилось с утроенной силой. Шаринган активировался будто сам по себе, а тело уже неслось на помощь Кимура, невзирая на оставленного позади себя растерявшегося Суйгетсу. Он скинул с Кимура мужчину, который уже готов был взорвать бомбу в самом себе, настолько он разошёлся в отчаянной битве, что ради победы решился даже на смерть, и, подобно жнецу смерти, сам решил забрать его жизнь. Обнажив голые инстинкты хищника, разум Учихи отключился. Он не помнил, как с пронзительным хрустом отрывал мужчине руки. Не помнил, с какой устрашающей яростью протыкал его глиняное тело катаной, полностью пронизанной молнией. Не помнил своего удовлетворённого рыка, когда увидел, что тело бывшего Акацуки теперь больше напоминало решето, чем какой-то связное месиво крови, костей и мышц. Только тогда Саске смог вернуть себе желанное самообладание. Подняв Юмико, он скоропостижно удалился с места обличающего его естество порока. Держа тело на руках, он старался не смотреть на неё, не желал замечать всё такое же милое лицо, уже сформировавшуюся грудь, залитую потемневшей кровью, и открытые израненные ноги. Он не желал ей помогать и уж тем более забирать к себе, брать под свою защиту. Очевидно, он сделал это с каким-то умыслом, а с каким именно — придумает позже. Не отдавая себе твёрдого отчёта, он изо всех сил понёсся с Хозуки к временной базе «Ястребов», совершенно забыв, зачем и куда они до этого шли. Не обращая ни на что внимания, он занёс Юмико в ближайшую комнату и только тогда осознал, что натворил. Саске с силой сжал кулаки и зажмурился от этих ярких недавних воспоминаний. Он потерял над собой контроль, как чёртов эмоциональный юнец, он поступил глупо и так по-детски, и теперь не знал, что с этим делать. С недавних пор «Ястребы» состоят в Акацуки, и то, что Саске собственноручно избавился от одного из его членов — добавляло лишних проблем. Появившейся Юмико не было ни в одном из его планов, и эта новая переменная выбивала из устоявшейся колеи. Учиха удержал себя от желания стукнуть кулаком в стену, разломав вдребезги комнату рядом. Раздражение, негодование и тревога вились и вздымались на дне чёрной души, подобно клубку ядовитых змей. Саске был уверен, что порвал все связи с прошлым, но сейчас признал, что это было не так. Теперь его самая главная слабость, самое больное и уязвимое место лежало в соседней комнате, а не находилось под замком в Конохе. В его прошлом, где ей и следовало быть. Он не знал, как теперь себя вести и что сказать остальным. Он боялся признаться команде в своих человеческих слабостях, но куда больше он боялся признаться в этом самому себе. Он бесшумно удалился в свою обитель, когда услышал равномерный стук сердца Кимура. Карин вытерла со лба выступившую испарину. Лечение оказалось более выматывающим, чем ей показалось вначале. Когда жизни новоприбывшей больше ничего не угрожало, она покинула комнату и направилась к своему командиру. Ей срочно нужны были хоть какие-то комментарии относительно произошедшего. Как и предполагалось, Саске нашёлся у себя. Он с затаённой агрессией оттирал меч от крови, словно виня его за то, что приходится с ним возиться. — Саске-кун, — позвала она. — Кто эта девушка? — Узумаки пыталась придать своему голосу мягкость, чтобы ненароком не рассердить Учиху. Саске перевёл на пришедшую тяжёлый взгляд чёрных, как сама ночь, глаз. Карин нервно сглотнула и пояснила: — Мне просто интересно! Конечно, она слукавила. Была бы возможность, она бы всю душу выпытала, но узнала бы все ответы на интересующие её вопросы. Но она знала, что с Саске так делать было нельзя, он был подобно пружине: чем сильнее на него давишь, тем сильнее он сопротивляется. — Не задавай лишних вопросов, Карин. Так было нужно. Карин кивнула, извернув этот ответ по-своему. Естественно, по-другому и быть не могло — гениальный Саске-кун желал использовать в своей игре новую разменную пешку в лице грязной девчонки, поэтому забрал её к ним. Узумаки, не скрывая восхищения, бегло скользнула по обожаемому силуэту брюнета, и поощрительно улыбнулась. Учиха в недоумении изогнул тонкую бровь. Изменчивое, как весенний ветер, настроение Карин никогда не поддавалось логическому объяснению. — Спокойной ночи, Саске-кун. Учиха хмыкнул на последние слова Карин. Покой теперь ему будет только сниться.***
Мысли Учихи оказались почти пророческими. Кимура через день пришла в себя, и, ничего лучше не придумав, сразу же попыталась бежать. С незажившими ранами, на половину восполненной чакрой и свойственным ей беспросветным упрямством. Юмико поймал Джуго, который в тот момент решил прогнать элементарную чакру через растущий столетиями дуб. Повезло, что его самозабвенная тяга к природе оказалась так кстати, поскольку все остальные члены «Ястребов» были глубоко внутри базы. Джуго пригвоздил брыкавшуюся девушку к стволу дерева, но Юмико оказалась слишком бойкой для той, кто несколько дней назад заново сращивал лёгкое, поэтому, к его стыду, он пропустил пару болезненных ударов в живот. На резкий всплеск готовой к бою чакры выбежали и остальные. Юмико метнула на них уничтожающий взгляд, придя к выводу, что подоспела подмога рыжему негодяю. Она из последних сил активировала печать, намереваясь сражаться со всеми разом, но заметив знакомый топорщащийся чёрный хохолок, в изумлении замерла. Из рук картинно выпал недавно созданный кинжал, и тот в мгновение ока растворился блестящими песчинками чакры. — Ты? — только и вымолвила шокированная Кимура. Она, не моргая, вглядывалась в стоящего впереди парня, позабыв, где и зачем находится. Саске в ответ сканировал Юмико спокойным взглядом. И только зрачки, что беспокойно увеличивались и уменьшались в размере, выдавали его смятение. — Я что, умерла? Какого чёрта я после смерти вижу именно тебя, а? Суйгетсу прыснул. — Ещё жива, — соизволил ответить Саске. В одно мгновение оказавшись рядом, он добавил: — А теперь заткнись и спи, пока я не передумал, — и точным ударом выбил из Кимура весь мятежный дух. Её тело обмякло, и Учиха закинул Юмико на плечо. Джуго неуверенно почесал затылок и сделал шаг назад. Суйгетсу подпрыгнул и весело похлопал рыжего друга по плечу. — Молодец! — похвалил он, улыбаясь. — Хорошо, что ты оказался здесь, так бы эта прыткая козочка и удрала. Ищи свищи её потом. — Хозуки усмехнулся и перевёл глаза на командира. — Саске-кун, я удивлён. Впервые вижу, чтобы девушка бежала от тебя в таком ужасе. Вас связывает интересное прошлое? — он лукаво вскинул брови и в ту же секунду, едва увернувшись от рассекающего взмаха катаны, судорожно начал махать руками в примирительном жесте. — Эй, я же шучу! Я даже отнесу её, хорошо? Он стёр ухмылку с лица и медленно, чтобы снова не взбесить лидера, подошёл и аккуратно взял Юмико на руки. Пройдя мимо Карин, он заметил её цепкий ревностный взгляд и, плутоватая улыбка сама вылезла на бледное лицо. Саске пренебрежительно хмыкнул и звучно убрал Кусанаги в ножны. Удостоверившись, что Суйгетсу благополучно зашёл вглубь базы, он покинул площадку. Карин посмотрела вслед. По напряжённым плечам и неестественно прямой спине становилось понятно, что Саске был сильно взвинчен, вот только что было тому причиной — ей было не ясно. Она подняла лицо к небу и в удовольствии прикрыла глаза. Тёплые лучи солнца, словно любящая мать, ласково гладили щёки и забирали с собой печаль. Карин всем сердцем любила жаркое лето, но сейчас на душе разверзлась дождливая осень. Стена, стоящая между ней и Саске казалась непреодолимой. Она так отчаянно старалась ему понравиться, пыталась всячески угодить, но дело с мёртвой точки не сдвигалось — тот по-прежнему был отстранён и терпеливо холоден. Карин шумно выдохнула, чем привлекла внимание Джуго. Она в ответ посмотрела на рыжего и поняла, что ему завидует. Душевно тот был ещё совсем ребёнком, и никакие отношения, и тем более, какая-то там неразделённая любовь, его никогда не тревожили. Узумаки усмехнулась, почувствовав себя героиней сопливой драмы. Решив, что это амплуа ей не подходит, она ощутимо шлёпнула себя по лбу и натянула улыбку. Суйгетсу с небольшой ношей зашёл в гостиную, если можно было так называть эту обшарпанную временем комнату. Хозуки плавно наклонился и переложил девушку на диван, стараясь не сильно тревожить раны. Белые, местами багровые у висков, локоны, беспорядочно разметались по мягкой поверхности, а тело послушно приняло ту позу, в какую положил его Суйгетсу. Хозуки пока не мог понять, что тут могло быть полезным: на вид хилая и невыносливая, она едва ли могла помочь в достижении цели. Да и вряд ли бы она согласилась, если бы знала, насколько разрушителен путь мести их лидера, уж больно невинно выглядит. Он скосил глаза на съехавший под волосы протектор. До этого он даже не заметил, что на шее болталась синяя полоска ткани, поэтому сейчас, поддавшись любопытству, вытянул металлическую пластинку. Увидев, что выгравировано на ней, он заинтригованно протянул: — Да ты из Конохи… — Ты придурок, что ли? — раздалось из коридора. — Ты что там бормочешь сам с собой? Совсем сбрендил, а, Суйгетсу? — Карин алым вихрем залетела в комнату и вальяжно плюхнулась на деревянный стул рядом с диваном. Хозуки широко улыбнулся, оценив её юмор, и обессиленно приложил руку ко лбу. — Да, моя милая Карин, я с ума тут схожу без тебя! — его лицо исказила гримаса боли. — Ты так холодна со мной, так груба, это причиняет сердцу такие страдания! Узумаки замученно закатила глаза к потолку и упёрла подбородок в узкую ладонь. Ей было приятно внимание Суйгетсу, но она желала получить его от другого. — Завали, пока прошу по-хорошему, — она устало откинулась на твёрдую спинку стула и раздражённо взглянула из-под полуприкрытых ресниц. — Лучше скажи мне, что это за девка такая. Суйгетсу почесал подбородок, явно задумавшись, а затем расплылся в благодушной улыбке. — Да без понятия! — пожал он плечами. — Саске-кун принёс её, побитую и несчастную. Я сначала подумал, что он спас котёнка. Узумаки нахмурилась. Она помнила, что Саске был скрытен и осторожен, и никогда бы не привёл постороннего просто так. Как четыре года назад он пришёл к Орочимару-сану за силой, так более для него и не существовал внешний мир и живущие в нём люди. Тогда с какой стати эта белая поганка лежала у него на руках? С какой стати Карин должна была тратить на неё чакру? Деревянный подлокотник Узумаки предсмертно хрустнул и разлетелся в щепки. Суйгетсу предусмотрительно отошёл на пару шагов. Он уже, наверное, тысячу раз попадал под эту горячую руку и не хотел получить повторения. Карин, предсказуемо вспылив, яростно вскочила со стула и швырнула ни в чём неповинный предмет мебели в стену. Парень вовремя пригнулся, уворачиваясь. Он скосил глаза на безмятежно спящую Кимура и справедливо предположил, что та, видимо, является причиной данной вспышки агрессии. Заметив, куда направлен взгляд Хозуки, Карин ещё сильнее разошлась в своей злобе. Она быстро достала отравленный кунай из наплечной сумки и кинулась с ним на спящую. Суйгетсу тут же перехватил руку Карин, до упора заведя её за спину. — Ты сейчас погорячишься и натворишь глупостей! — прикрикнул он, чуть сжав руку. — Саске-кун неспроста принёс её сюда. Подумай! Значит, она ему нужна, а, значит, нужна и нам. Узумаки перевела на него возмущённый взгляд. — Я ей не доверяю. Она может вытворить всё, что угодно! Хозуки тяжело вздохнул и, немного ослабив хватку, осторожно забрал у Карин кунай. — Я тоже ей не доверяю, Карин. Но вряд ли она представляет для нас хоть какую-то опасность. Видела, как легко Саске-кун с ней управляется? Узумаки несогласно фыркнула, но возражать не стала, очевидно, признавая правоту этих слов. — Послушай. Раз она здесь — теперь она одна из нас. А мы не нападаем друг на друга, — он с надеждой взглянул на притихшую подругу, всеми силами взывая к её разуму. — В твоих словах есть логика, — признала Карин сквозь зубы, — но меня она всё равно бесит! — она выдернула из захвата руку, и, размяв запястье, гордо устремилась на выход. Суйгетсу вымученно улыбнулся и помотал головой. «Вот же ж, любовь воистину зла» — подумал он, и его взор наполнился нежностью, когда он посмотрел на подпрыгнувшие в воздухе алые локоны.***
Саске закончил тренироваться лишь под вечер. Тьма вступала в свои права и медленно утягивала солнце за горизонт. Кое-где начинали проглядывать первые блестящие бисеринки звёзд, а на траве появлялась роса. Учиха с тяжёлыми мышцами и такими же нелёгкими мыслями неспешно возвращался на базу. Тренируясь до изнеможения, он пытался привести чувства в порядок, вернуться к обычному состоянию равнодушия, но отчего-то не получалось. Последний раз, когда его сердце заходилось в таком бешеном ритме, было то мгновение, когда он смотрел на угасающую жизнь в глазах родного брата. Он давно признался себе: он любил Итачи, одновременно с этим отчаянно его ненавидя. За непростительную ложь, за тотальную скрытность, за то, что подарил жизнь с изобилием злобы и безнадёжности. Саске десять лет целенаправленно шёл по дороге кровавого воздаяния, и, достигнув, наконец, своего, вместо долгожданного облегчения получил очередную порцию боли. И вот к этому был проложен весь его путь? Это зажгло новую искру всепоглощающего пламени ненависти, в котором Саске плавился по доброй воле, безумно желая сгореть в нём дотла. Он желал исчезнуть, изничтожить себя, выгрызть неустанно обливающееся чёрной кровью сердце и всё вокруг, мечтая стереть с этим все ошибки. Но страданий было будто бы мало. Судьба, словно насмехаясь, свела его с тем человеком, которого он давно в себе похоронил, воскресила его из воспоминаний былых времён, где Саске был беспечно счастлив и беззаботен. И его сердце, казалось, уже тоже давно изжившее, снова заколотило чувствительным пульсом. Одним своим появлением вскрыв на сердце зажившие рубцы человечности, перед Саске предстала Юмико. Учиха позволил себе шумный выдох. Он не должен быть настолько чувствительным, он не имеет на это права. Он окропил клинок кровью родного брата, окропил руки кровью лучшего друга. Бросил Юмико, которая в нём нуждалась. Став взрослее и опытнее, он убил Орочимару, который его обучал. Став ещё на порядок сильнее, он варварски разорвал тело Данзо, который в прошлом стал для Итачи главным источником страданий. И Саске уверен, что не остановится убивать. Он поклялся стереть с лица земли всю отвратительную и лживую Коноху, вернуть ей всю боль в тысячекратном размере. Но теперь его одолевали сомнения. Тени прошлого, проявившиеся в белоснежных волосах и охристых глазах, стали расшатывать омертвевшую душу. Он тут же яростно отмёл пришедшую на ум картинку и поспешил вернуться в их временное убежище. База встретила полной тишиной. Команда, будто чувствуя настроение лидера, затаилась в мрачных закоулках коридоров. Саске это оценил. Сейчас он более или менее вернулся в прежнее эмоциональное состояние, но не был уверен, что не убьёт любого, кто начнёт задавать неуместные вопросы. Стоя в душе под горячими струями воды, он чувствовал, как тело покидает дневное напряжение. Он удовлетворённо потянулся и закрутил кран, пресекая поток воды. Насухо вытеревшись, он надел сменный комплект одежды и направился в свою комнату. Но в последний момент какая-то неведомая сила заставила его развернуться и заглянуть в гостиную. Саске зашёл в просторную комнату и тут же сделал шаг назад, силой воли удержавшись от позорного бегства. На диване, окруженная лишь светом камина, лежала его самая сильная и болезненная привязанность прошлого, которая даже спустя время, не желала его отпускать. Он наклонил голову и недобро сощурился. Он ненавидел, когда что-то его контролировало, потому что до этого времени так протекала вся его прежняя жизнь. Он ненавидел, когда за него решали, и сейчас так делало его глупое сердце. Он тяжёлой поступью прошёл до дивана и остановился, озлобленной тенью нависнув над лицом Юмико. Та, словно почувствовав на себе пристальный взгляд, перевернулась во сне на бок, лицом к нему. Сердце Учихи раненой птицей неумолимо забилось в клетке из рёбер, грозясь её разломать. Он не должен был это чувствовать, он не должен такого испытывать, но прямо в это мгновение он ощущал всю мощь её магнетического влияния и свою унизительную порочную слабость. Он активировал в ладони технику молнии. От проблем избавляться нужно решительно и непреклонно, чтобы не разбираться потом с их последствиями. Не нужно обладать никакими глазами предвидения, чтобы знать, что те не заставят себя ждать, и приведут к ещё большему хаосу. Саске занёс над головой Юмико искрящуюся электрическими разрядами руку. Он смотрел на свою ладонь и на то, как маленькое по сравнению с ней лицо Кимура с попеременно бегающими по нему голубыми вспышками слепо щурилось. Юмико что-то слабо простонала, жмурясь, губы задрожали, как от подавляемого крика, и в то же мгновение техника развеялась в воздухе. Саске гортанно поверженно зарычал и гулко стукнул кулаком в обивку рядом с лицом Кимура. Это чёртово сердце было сильнее разума. Он наклонился ниже, и тёмная тень под ним стала ярче, а кончики смоляных прядей защекотали щёки Юмико. Кимура нахмурилась и попыталась уйти от неприятного прикосновения, но мышцы были слишком слабы даже для такого крохотного движения. Пугающие бездонные глаза Саске внимательно следили за всеми эмоциями. Как же бесконечно много он потерял за свою недолгую жизнь, бесчисленно много похоронил людей и чувств внутри себя. Но был ли во всём этом смысл? Был ли смысл бороться за что-то, если в этой жизни ему больше нечего терять? Неужели, он вновь обречён сражаться за пустоту? Он зажмурился, почувствовав, как предательски увлажнились глаза. Он ненавидел слюнтяев, жалеющих себя, ненавидел их искорёженные страданием гримасы, но сейчас не мог прогнать это противные чувства сожаления и раскаяния. А ведь прогнать бы те туда, на задворки сознания, где давно похоронено всё светлое и прекрасное, что он когда-либо видел и ощущал, сложить в одну кучу и сжечь свирепым пламенем Аматерасу. С минуту Саске не размыкал век. Внезапно засомневавшись, что присутствие Юмико рядом не болезненный сон, он резко распахнул глаза, желая удостовериться в обратном. Увидев перед собой бледное, животрепещущее тепло, он устало прикрыл веки обратно, а на губах промелькнула тень облегчённой улыбки. Принимать важные решения всегда было страшно, но он попробует не колебаться. Саске выпрямился в полный рост и, сжав кулаки до побеления костяшек пальцев, стёр с висков выступившую влагу. Наконец он сумел признаться себе, что всё выходило именно так, как того желало его жадное естество: он получил силу, дающую возможность уничтожить Коноху, и, как по заказу, Юмико, из прошлого тотчас ворвавшись в будущее, деревню покинула. Всё, что хоть немного тяготило и останавливало Саске от масштабной кровавой расправы, исчезло. Теперь он без малейших сомнений мог стереть эту деревню лжецов, а Кимура, хочет того или нет, будет теперь рядом с ним. Больше он не будет так беспечен к тому, что имеет для него огромную ценность. Постояв так ещё некоторое время, Саске решил вернуться к себе в комнату, надеясь, что проявление его человечности останется незамеченным. Под утро база словно ожила. Карин, встав с первыми лучами солнца, начала готовить мясной завтрак для парней. Закончив с этим, она вышла на улицу, дабы размять затёкшие после сна мышцы. Во влажном воздухе ещё витали отголоски прохлады, но вскоре всё снова сменится привычной жарой, ведь солнце по-летнему быстро прогревало воздух. Узумаки, от переполнивших ее восторженных эмоций, не удержалась от лёгкого пения и, танцуя, приступила к метанию кунаев. Суйгетсу, вышедший к ней где-то спустя полчаса, сонно следил за энергичными движениями Карин. Та, готовая практически сворачивать горы, весело отпрыгивала от срикошетившего оружия и задорно улыбалась, подставляя лицо ветру. Бросив на Суйгетсу бархатный взгляд вишнёвых глаз, Карин продолжила тренировку. Хозуки расплылся в ответной улыбке. Больше всего на свете он любил её утреннюю, когда мысли девушки ещё не были забиты всякой чепухой. Вспомнив о Саске, он задумчиво нахмурился. Он не видел Учиху с самого утра, а ведь обычно тот вставал раньше всех. Хозуки потянулся и направился в ближайшую комнату, которую обосновал под себя их лидер. Увидев, что Саске там нет, он побрёл дальше по коридору, решив заодно заглянуть и на кухню, ведомый приятным запахом готовой еды. Проходя мимо гостиной, он против воли остановился, как вкопанный. Живая и уже точно пришедшая в сознание девушка, замерев с занесенной в ударе правой рукой, злобно сверлила взглядом нависшего над ней Саске. Его меч кончиком упирался ей в горло, грозясь при малейшем сопротивлении его перерезать, а бледная жилистая рука нескромно высоко сжимала внутреннюю сторону бедра. Суйгетсу, увидев то, чего явно не следует, проморгался и быстро удалился восвояси, хотя увиденное ещё долго стояло перед глазами. Учиха заметив Хозуки, раздражённо фыркнул. Юмико, всё это время находясь в сильнейшем напряжении, инстинктивно дёрнулась от этого звука. Нежная тонкая кожа лопнула под давлением острого лезвия, и по шее потекла тоненькая струйка крови. Она тут же зашипела от неприятных ощущений и попыталась руками схватиться за меч, чтобы отодвинуть тот от себя. Но реакция Саске оказалась нечеловеческой — он отодвинул лезвие намного быстрее. — Ну, и зачем? Ты испачкала мне меч, — прохладно произнёс он, чувствуя, что испытывает дежавю. Смахнув на пол капли крови, он задвинул Кусанаги в ножны, а после с мстительной усмешкой неспешно убрал руку с бедра. Обычно острая на язык Кимура сейчас не нашла, что сказать. Откуда тот мог знать про печать? В их последнюю встречу её ещё не было. Это возможно благодаря силе шарингана? Чудеса, да и только. Хотя то, что они встретились — уже само по себе чудо. Столько ниндзя, ища Учиху, возвращались ни с чем. Казалось бы — протяни Юмико руку, схвати, да тащи зарвавшегося мальчишку к Наруто, да вот только, — она с ног до головы осмотрела парня напротив — тот больше мальчишкой не был. Сейчас перед ней стоял опасный нукенин, который, не моргнув глазом, мог запросто её убить. Но, судя по мирно бурлящей чакре, возможно, пока не сейчас. Кимура слегка расслабилась и изучающее осмотрелась. Как она вообще тут могла оказаться? Напрягшись, Юмико припомнила последний бой с одним из Акацуки — блондином с голубыми, как у Наруто, глазами. Она точно проиграла бы ему, если бы кто-то не пришёл на подмогу, но вот кто это был — совершенно не помнила. Она с сомнением оглядела сдержанное и холодное лицо Саске. Нет, это точно не мог быть он. — Как я оказалась тут? Да еще и с тобой? Саске, задавив раздражение на корню, с нажимом ответил: — Всё такая же наглая. Когда-нибудь я отсеку твой длинный язык. — Такой же невыносимый, — не осталась Юмико долгу. — Когда-нибудь ты пожалеешь о своих словах, уж поверь мне. Учиха надменно вздёрнул бровь, будто услышал нелепую шутку. — Неужели? Ты не в том состоянии, чтобы пытаться качать здесь права. Юмико недовольно стиснула челюсти. Саске был чертовски прав, и провоцировать его лишний раз было сейчас опрометчивым. — Тогда расскажи мне, пожалуйста, как я сюда попала. Саске хмыкнул, окинув Кимура цепким взглядом. — В твоём случае ещё не всё потеряно, раз ты научилась прежде оценивать ситуацию, а не бросаться в заведомо неравный бой. Юмико яростно втянула в себя воздух, тут же готовясь опровергнуть сказанное. Взгляд Учихи смягчился, став иронично-насмешливым. Он повернулся боком, словно демонстрировал, что Кимура не представляет для него никакой опасности. — Раны снова разойдутся, — как бы между прочим высказал он. Кимура недоумённо вскинула брови. Можно подумать нынешнего Саске действительно могло заботить что-то подобное. — Как я здесь?.. — Тебя почти размазал Тсукури из Акацуки. Если бы я не подоспел вовремя, ты бы отправилась к своей матери. Саске никогда не ходил вокруг да около и говорил всё так, как есть. Юмико, когда-то симпатизировала это его черта, но сейчас она раздражала. Небольшой, но твёрдый кулак сразу просвистел рядом с ухом Учихи, но тот без напряга от него увернулся. Он быстро перехватил руку Юмико, и, круто ту вывернув, толкнул обратно на диван. Кимура, не успев среагировать, неаккуратно плюхнулась и трением об жёсткую ткань открыла едва затянувшиеся на спине корочки. — Я предупреждал тебя. — Да что ты!.. — прорычала она, а затем застыла, наконец, осознавая сказанное. Саске спас её? От Акацуки? С какой целью? И насколько сильным он уже стал? Учиха, чувствуя, как настроение стремительно продолжает расти, схватил опешившую Юмико за подбородок и ощутимо сжал его с двух сторон. — Теперь ты должна мне за своё спасение. — Он вздёрнул её лицо вверх, заставляя смотреть себе прямо в глаза. — Отныне ты в «Ястребах» и рискуешь жизнью ради осуществления моей цели. — Он отпустил оцепеневшую Кимура и направился к выходу, являя взору благородный герб клана Учиха. — Если хочешь — попытайся сбежать, — он остановился, слегка обернувшись. — Каждая твоя попытка — это будет больно. Обещаю. Юмико поднялась и, стараясь не обращать внимания на зудящее жжение ран, поравнялась с обманчиво расслабленным Саске. Отметив существенную разницу в их росте, она недовольно вскинула на него голову. Вероятно, тот подумал о том же, поскольку его глаза заблестели вызовом и превосходством. — Это будет нелегко для тебя. Обещаю, — ответила Юмико, запальчиво ухмыльнувшись. Саске давно не чувствовал себя таким живым. Тёплые ласковые струи мягко смывали запёкшуюся с грязью кровь и дорожную пыль. Когда Кимура только зашла под этот импровизированный душ — ржавую трубу, выведенную откуда-то с потолка — она разочарованно простонала, однако вода, на удивление, оказалась чистой и горячей. Принять душ спустя три дня оказалось слишком большим удовольствием. Удивительно только, как её отпустили сюда без сопровождения Карин, разрешив той дожидаться у входа. Согреваясь, она лениво размышляла о недавних событиях. От того, как круто за последние несколько дней повернулась её жизнь, она и думать забыла о своих человеческих потребностях. Поток воды слегка вскрыл затянувшиеся раны, но это не волновало: непередаваемое ощущение чистоты могло затмить сейчас любые неприятности. Начисто промыв белоснежные локоны, Юмико решила надеть на себя первое, что попадётся под руку. Найдя длинную белую футболку, непонятно кому принадлежащую, она тут же натянула ту на себя. Надев также свои свежепостиранные трусики, которые влажно и неприятно липли к чувствительной коже, она вышла из душа. У входа в ванную, подперев дверной косяк, девушку поджидала насупленная красноволосая Узумаки. Ничего не сказав друг другу, обе синхронно направились во временную комнату Кимура. Когда они пришли, Карин, весь путь молчаливо выказывая недовольство, молча развернулась и ушла. Скорее всего, ей тоже не очень нравилось быть кому-то нянькой. Кимура легла на твёрдую кровать и по привычке поджала под себя ноги. Спустя несколько дней раны должны более-менее хорошо затянуться, а, значит, она попробует сбежать ещё раз. Она только ускользнула от отца, что распоряжался её жизнью, как если бы играл в шахматы, она только начала жить по-настоящему, ни на кого не оглядываясь, и встреча с Саске, который вдруг заимел её в должники — шла в разрез с ожиданиями и планами. Она не хотела снова кому-то подчиняться и уж тем более рисковать жизнью непонятно за что. Юмико не знала нового Саске, и не знала, можно ли ему доверять.***
Как только раны достаточно зажили, Юмико составила примерный план побега. Зная, что наследнику клана Учиха она далеко не ровня, Юмико решила попытать удачу тогда, когда тот направился бы на тренировку к озеру. К счастью, всё складывалось даже лучше: в этот раз Саске ушёл не один, а совместно с Суйгетсу, что уменьшало для Юмико количество преград с трёх до двух. Выждав некоторое время после их ухода, она надела на себя свою заранее выстиранную одежду. Чёрные шорты до колена и тёмно-серая безрукавка привычно облепили фигуру, а чёрная ткань перчаток приятно обволокла кожу рук. Собравшись с силами, Кимура со всех ног рванула на выход с базы. По пути ей попалась только Карин, которая в бою оказалась так же полезна, как и любой генин. Быстро и безболезненно вырубив Узумаки, она минула главный вход и пулей вылетела на улицу. Однако, не пробежав и сотни метров, ей быстро преградил дорогу тот, с кем она так отчаянно не хотела пересекаться. Кимура раздражённо цокнула языком, не понимая, почему тот, как назло, оказался здесь так быстро. Она не успела даже активировать печать, как реальность поплыла спиралевидными волнами гендзюцу.***
Юмико изо всех сил хваталась в стальные пальцы на своей шее. Она беспорядочно стучала ногами по стене и, как рыба, хватала ртом воздух, поскольку легким катастрофически не хватало кислорода и их начинало жечь. Пространство вокруг плыло и растекалось из-за выступивших слёз, но надменная ухмылка Учихи напротив никак не желала исчезать. Юмико теряющим сознание мозгом размышляла, что, пожалуй, не стоило выводить Саске из себя. Хотя справедливо отметить, что ни для неё, ни для него, не стало сюрпризом, что Юмико попробует отсюда уйти. Но кто же знал, что малыш Саске окажется такой обидчивым и ранимым. Она задушенно усмехнулась последней пробежавшей в голове мысли. Учиха, решив, что Кимура созрела к диалогу, великодушно ослабил нажим длинных пальцев. — Ну? — с напускным безразличием спросил он. Юмико, зашедшаяся в кашле, кинула презрительный взгляд жёлтых глаз на идеальное лицо напротив. — Ты, — хриплым голосом произнесла она, — чёртов ублю… Жилистая рука вновь безжалостно сжала хрупкую шею. Теперь Кимура всерьёз испугалась за свою жизнь, понимая, что, возможно, этот момент действительно станет последним воспоминанием в этой недолгой жизни шиноби. Она чувствовала, как вторая рука Саске по-прежнему сжимала внутреннюю сторону её бедра, не давая подойти к печати и капле чакры, и кровавый шаринган вперился в неё, не мигая. Чёртова скотина, и откуда только знает. Кимура, насколько это возможно, попыталась гортанно промычать. Саске резко разжал ладонь, отчего Юмико, едва не потерявшая сознание, грузно осела на пол, судорожно вдыхая такой желанный сейчас воздух. Свысока смотрящий на всё это действо, он выразительно изогнул тонкую чёрную бровь. Он оценил, что просто так она сдаваться не намерена, и ощущал будоражащий кровь азарт. — Я же предупреждал, — повторил он, и губы растянулись в нахальной ухмылке, — но у тебя совершенно нет инстинкта самосохранения. Кимура напряжённо уставилась на него, выискивая пути отступления. Саске расслабленно размял слегка затёкшие плечи, а затем резко подобрался, как зверь перед прыжком, и бросил предостерегающий взгляд. — Дёрнешься — пожалеешь. Разум Кимура мигом затопило желание отомстить. Она не преминула последовать этой прекрасной мысли и тут же бросилась на малость опешившего Учиху, ощутимо впечатав ему в скулу кулак. Саске, расширив глаза, играючи увернулся от второго яростного удара, предназначенного куда-то в живот. Он не ожидал такой буйной прыти от недавно задыхавшейся Кимура и замер, анализируя увиденное. Юмико, стараясь не сильно шататься, активировала печать на бедре, и в её руке появился длинный с голубоватым свечением меч. Саске прикрыл глаза, медленно выдохнув. Эта глупая кошка совершенно не понимала, во что ввязывалась, и, в таком случае, он не поленится продемонстрировать ей разницу в их возможностях. Если она таким образом проверяла границы дозволенного, он с удовольствием покажет, что те крайне и крайне малы. Он звучно выхватил Кусанаги из ножен и, сверкнув острым лезвием, уверенно ей взмахнул. Юмико отразила выпад, а затем ещё один, и, попеременно посматривая, куда ступать, продолжила отбиваться от очередной серии ударов оппонента. Лязганье встречающихся клинков и свист рассекаемого ими воздуха заполонили собой всё пространство, эхом отражаясь от стен. Чувствуя, что уступает даже в банальном спарринге, Кимура решила воспользоваться стихией. Она пальцами провела по ладони, и из руки, как на нити, вылезли ледяные стрелы, готовые вот-вот сорваться по велению хозяйки. Саске предвкушающее ухмыльнулся. Он давно жаждал увидеть этот улучшенный геном во всём его великолепии. Кимура выпустила стрелы в направлении Учихи, но те так и не достигли цели, за секунду растворившись в пламени встречного катона. Саске, не давая времени на передышку, наотмашь ударил Юмико, отчего та небрежно врезалась в стену. Он, мгновенно оказавшись рядом, безжалостно вывернул ей руки, и комнату наполнил высокий девичий крик. Кимура, не помня себя от боли, безумно сверкнула глазами и попыталась воспользоваться техникой ледяного разрушения. Учиха, ни секунды не думая, сломал Юмико большой и указательный пальцы, не дав печати правильно завершиться. Начавшие разрушаться под воздействием льда предметы замерли в немом ожидании. Юмико закусила губу и приглушённо застонала от отвратительных ощущений в руке. — А ты кое-чего подучила, да? — он сильнее потянул на себя вывернутые руки, коленом фиксируя положение тела. Юмико, гневно шипя проклятия сквозь зубы, со всей неприкрытой злобой взглянула ему в глаза. Саске чуть ослабил хватку и, подтянув Кимура поближе, резко перевернул её к себе лицом, крепко сжав оба запястья одной рукой. — Но тебе это не поможет, — и его лицо расчертил пугающий оскал. Юмико, подавив внутреннюю подобострастную дрожь, изо всех сил держалась за ускользающее сознание. Она чувствовала, что чакра текла по её телу, будто бы обрывками, и даже не сломай ей Учиха пальцы, завершить технику не смогла. Саске взял Кимура за челюсть и властно притянул её лицо к своему, отчего той пришлось послушно встать на цыпочки. — А теперь слушай сюда. Ты сейчас прекратишь свои никчёмные попытки победить меня, — он усмехнулся, словно само предположение о её победе вызывало ироничный смех, — или я всё-таки смилуюсь и действительно отпущу тебя в Коноху, — он сделал вид, будто бы задумался над продолжением, — правда, уже по частям. Думаю, Наруто понравится собирать этот пазл. Багровые, светящиеся в темноте глаза оценивающе сканировали её, ожидая реакции. Юмико подавила рвущиеся наружу откровенные ругательства и стиснула зубы. Этот парень играл с ней по-крупному, затрагивая самые уязвимые места. — Не трогай Наруто, — прошипела Юмико, упрямо вскинув подбородок выше. Саске, вперившись в золотистые непокорные глаза, сделал то, чего сам от себя не ждал. Он сократил расстояние между их лицами и, не разрывая зрительного контакта, грубо укусил Юмико за нижнюю губу, мгновенно окрасив нежную кожу в красный цвет. Она испуганно дёрнулась, но тугие мышцы Учихи не дали ей отодвинуться от него и на миллиметр. Он широким мазком слизал выступившую кровь и что-то неразборчиво произнёс. Кимура во все глаза таращилась в алые три томое напротив, которые затем трансформировались в перекрестившиеся серпы. Саске, моргнул и кровавое наваждение бесследно пропало за кожей век. — Печать на Крови, — пояснил он, победоносно всматриваясь в вытянувшееся от удивления лицо Кимура. — На случай, если тебе всё же удастся недалеко от меня убежать. И более ничего не объясняя, он отпустил Юмико и широкой поступью вышел из комнаты. Кимура, потеряв поддержку, свалилась на колени, взглядом всё ещё провожая спину удаляющегося парня. Когда белая рубашка с вышитым на ней гербом Учиха потонула во мраке, она позволила себе беззвучно расплакаться от затопившей к себе жалости. Это уже был не тот Саске, которого так отчаянно ищет Наруто. Этот Саске был глубоко раненым чудовищем, что сиял в своём безумии и ненависти. И отчего-то вызывал восторг.