Forgiven. Искупление

Я не хочу, чтобы он задавал мне вопросы. Тем более вот такие — настолько компрометирующие. Хочу, чтобы просто был. Рядом со мной. Чтобы могла протянуть руку и дотронуться. Чтобы могла больше не бояться. Эти пять лет вдали от него были не то, чтобы очень трудные, но поучительные. Я искала себя. Вначале, правда, бежала так быстро, как могла, но потом постаралась замедлиться и понять, кто я такая и чего хочу от этой жизни. Почти получилось. Я открыла рот, чтобы, наконец, ответить ему что-то, что даже еще не решила. В дверь несколько раз сильно постучали. Мяукнул Лучик. — Спрячься. Спрячься, пожалуйста. — с силой толкаю его из кухни. Дверь рядом — вход в подвал. Я настолько разволновалась, что забыла причину, по которой Дерек запретил своим людям проверять эту комнату в случае чего и просто тащу к ней Эрика. — Пожалуйста! — я видела, что он был готов к борьбе. Скажи я ему хоть что-нибудь из того, что делал Дерек и тем самым, я бы спустила цербера с цепи. Тихо закрываю за ним дверь и иду к входной. Не спрашивая, кто там, открываю: знаю, что единственный, кто смог бы проникнуть в этот дом сейчас, в нём же и находится, а все остальные — охрана. — В чем дело? — дружелюбно улыбаюсь Рэю и натягиваю на лицо маску неприкрытого удивления. — Из-за грозы вырубило электричество. Зашел поинтересоваться, всё ли у вас хорошо, мисс. Рэй — бывший бесстрашный, списанный со счетов Максом, но не моим будущим мужем, и теперь, просто наёмник. Суровый мужчина с двухнедельной щетиной, ростом под два метра и пистолетом под курткой. Но он, кажется, лучше всех относится ко мне в этом доме и я ценю это. — Всё хорошо, только… — выдыхаю и умоляюще смотрю на Рэя. — Я забрала Лучика и было бы чудесно, если бы Дерек не узнал об этом. — неловко улыбаюсь, играя в наивную маленькую дурочку, которую волнуют котята, маникюр и шмотки. Такое обо мне мнение и я привыкла. Наверное. В уголках его карих глаз добрые смешинки. — Он не узнает. Доброй ночи, Лина. — он впервые называет меня по имени и от чего-то мое сердце ёкает. — Доброй ночи, Рэй. — всё еще улыбаюсь и медленно закрываю дверь. На замок. На два, даже. Сердце заходится в бешеном темпе и я молюсь про себя, чтобы дальше двери Эрик не пошел. Молча остался возле нее, дожидаясь, пока я прогоню охрану и снова открою. И это было бы совершенно не в его стиле. Не сильно удивляюсь, но внутренне сжимаюсь, когда обнаруживаю его не у двери, как надеялась, а прямо по самому центру страшной комнаты, внимательно осматривающим её, подсвечивая себе маленьким фонариком. Он что, всегда носит с собой фонарь? — Здесь когда-то держали собак… — говорю первое, что пришло на ум. Не самое сообразительное и я почти уверена, что он не поверит. Я бы и сама, наверное, не поверила. — Ты меня за идиота держишь? — он медленным шагом обходит клетку, пристально осматривая ее содержимое, и я обхватываю себя руками, стараясь не погружаться в это снова. — Пожалуйста, давай уйдем отсюда? — не узнаю свой собственный тон и плевать, если он в очередной раз подумает, что я жалкая девица. Я просто не хочу запоминать его в этой комнате. — Он тебя тут держит? — Эрик же, кажется, перестал меня замечать, жадно проглатывая ту информацию, которую дают ему глаза. — Только за плохое поведение. — сдаюсь, опуская взгляд в пол. — А что, так можно было? — мельком пробегаюсь взглядом по его лицу и снова опускаю голову. Мужчина недобро усмехается. — Что же мне это на ум не пришло. Я знаю, что это он не серьезно. Ведь не серьезно же? Он бы никогда не… — Не говори ему, что был тут. — Так это для этого ты меня сюда запихнула? Чтобы я ничего не видел и никому ничего не говорил? — он злится, но я не понимаю, на что и за что. — Он запрещает заходить сюда. Если бы его люди решили проверить дом, то не зашли бы сюда. Поэтому… — Это что, ошейник? — он берет кожаный обруч в руки и рассматривает, как какую-то небылицу. — И это же не ваши секс-игры, да? — Что? — как дура смотрю на него, не понимая, к чему он клонит. А потом дошло. — Фу, нет. — Почему? Он не уточняет, но я понимаю. — Это сложно. — прикусываю щеку изнутри и морщусь. — Пожалуйста, давай поднимемся? — он спокойно кладет атрибут мерзкой фантазии Дерека на место и направляется к выходу из подвала. Надо ему напомнить, что это не его дом. Рассматривает меня с ног до головы, пока закрываю злополучную дверь. Практически физически ощущаю его тяжелый взгляд между лопаток. — Пошли в мою комнату. — тяну его за рукав кожанки и увожу за собой. — В твою? — вот тебе и конспирация. Это я планировала ничего не говорить? Ай молодец, зато так намекнула, что только глухой не догадается. И то не факт. — Вот что ты вляпалась, звереныш? Быстро пробегаюсь по комнате, плотно закрывая шторы, чтобы, не дай Боже, никто не увидел, что я не одна и присаживаюсь на край своей кровати. Мы в полной темноте, но Эрику, как будто бы, это совершенно не мешает. Чувствую, как матрас прогибается под тяжестью его тела, а затем, его руки на своей талии, бережно, но требовательно притягивающие ближе к себе и переводящие в горизонтальное положение. Сдаюсь, так и не начав сопротивляться. Аккуратно укладываюсь на его груди, глубоко вдыхая его аромат. Зарываюсь в него носом и закусываю губу, чтобы не застонать от удовольствия. Мы молчим, наслаждаясь этим взрывом немой нежности. Он проводит теплой рукой по моему плечу, а в моей голове все мысли перепутались. Медленно, но ощутимо по телу разливается долгожданное тепло и некогда свежие, зияющие раны — затягиваются. — Я много раз пыталась забыть тебя. — нарушаю благоговейную тишину и чувствую, как он напрягается. — Но ты был прямо здесь. — кладу свою правую руку на его грудную клетку, прямо на сердце. Тук-тук-тук… — Я даже ни на секунду не смогла вычеркнуть тебя из своего сердца. Злилась, плакала, снова злилась, не понимала, вела с тобой внутренние диалоги, опять плакала. Но вот вычеркнуть так и не смогла. — Почему ты не вернулась? Ко мне. — в голосе ни намека на сарказм или шутки. Я продолжаю чувствовать удары его сердца. Кажется, это успокаивает меня. — Не была готова. — А сейчас ты выходишь замуж за другого. — Полтора года назад я впервые приехала в Дружелюбие. Я как-то долго собиралась с мыслями, чтобы вернуться туда. Познакомилась с одной афракционеркой — Терой. С Дереком встретилась как раз в Дружелюбии, но оказывается, он наблюдал за мной задолго до этого. А потом кое-что случилось, и он поставил мне условия моего дальнейшего существования. Одним из них был брак. Вернее, единственным. Я согласилась. — Дружелюбие — не твоя фракция. — искренне хихикаю и закрываю глаза, стараясь насладиться этим моментом. Я не знаю, о чем он думает сейчас и не уверена, что хочу знать. Зато точно хочу еще примерно месяц вот так вот изо дня в день лежать на его груди. Вот же странность. Самое интимное, что у нас было — это сейчас. Теплое, обволакивающее спокойствие, которое я искала во всех фракциях, за стеной, в лютой тишине сама с собой, внутри себя, в лесах и горах Чикаго. А нашла, лежа у него на груди, обнимая широкие плечи и вдыхая его запах. Успокоилась. — Чем он шантажировал тебя? — В общем-то, тобой. — мы не смотрим друг другу в глаза сейчас и от этого легче. Не думаю, что могла бы сказать ему все это, если бы он не сводил с меня своих северо-ледовитых. — Почему не обратилась к отцу? Он признал тебя, оформил опекунство и ты официально дочь главного лидера Бесстрашия. Это весомое положение, Лина. — У него и без меня хватает проблем. Я просто не могла просить о помощи, понимаешь? Я — сплошное разочарование для всех, кто помогает мне. Да и вначале казалось, что справлюсь сама. А потом это как-то затянулось… — неожиданно, подаюсь безудержному порыву души и сажусь на него сверху, теперь уже двумя руками упираясь в его грудь. Груда крепких мышц. Наклоняюсь и целую его. Совсем невесомо и почти не ощутимо. Вдруг оттолкнет? Но вместо этого, он крепче сжимает мою талию и притягивает ближе к себе. Я понятия не имею, сколько у нас времени. А значит, его нельзя терять. Стягиваю с его плеч куртку и отбрасываю в сторону. Придерживая меня за поясницу, чтобы не упала, мужчина рывком садится на кровати и помогает мне, снимая с себя черную футболку. А затем, на пол летят и мои вещи. Дрожащими руками тянусь к его ремню, не переставая покрывать поцелуями губы, скулы, шею… всё, до чего могла дотянуться. В голове бардак. Низ живота наполняется непривычной и давно забытой тяжестью, под которой хочется или плотнее сжать бедра, или вовсе их раздвинуть. Как зачарованная смотрю в его серо-голубые глаза, отмечая потемневшие зрачки. И соскальзываю с его колен, удобно устраиваясь на своих. Я хочу, чтобы ему было приятно. Хочу полностью ощущать в себе этого мужчину. Хочу целовать. Хочу любить. Хочу чувствовать его руки на себе. Хочу нравится ему. Лицо пылает, но решимость берет своё. Стягиваю с него джинсы, попутно ведя языком, иногда меняя его на влажные поцелуи, вниз по животу. Смотрит на меня абсолютно невменяемым взглядом, но я сейчас сама не лучше. Захмелела от одного его присутствия. — Не сейчас. — поднимает меня с пола и толкает на смятую кровать. Падаю на живот, но я слишком сильно хочу быть к нему лицом и иметь возможность целовать, чтобы позволить ему взять меня сзади. Застежка бюстгальтера щелкает и он сам, по всей видимости, оказывается там, где и все наши вещи — хаотично разбросаны на полу. Медленно стягивает кружевные трусики вниз, не забывая задевать кожу пальцами, пропуская удары током через всё моё тело. Чувствую на себе круговорот мурашек и сдавленно выдыхаю, когда его пальцы касаются промежности. Очерчивает изгиб бедра и совсем по-хозяйски опускает теплую ладонь на мое лоно, от чего я вздрагиваю. Непривычно. Не удивлюсь, если за 5 лет и девственность восстановилась. Ненужные мысли вылетают из головы как только он касается чувствительного клитора. Хорошо, что он не видит меня сейчас, иначе долго бы смеялся над тем, что я краснею. Расслабляюсь, полностью доверяя себя ему и теряясь в новых ощущениях. Другой рукой он скользит по моей талии, несильно сжимает кожу, проходится по ребрам и пальцами, как будто бы случайно, задевает грудь, от чего мышцы живота напрягаются сильнее. Совершенно неожиданно, на нее опускаются его губы, буквально вынуждая меня вскрикнуть и поддаться ему навстречу. Плавлюсь, подобно сливочному маслу на горячей сковородке. Всё тело простреливает острое и не терпящее отлагательств желание. Поднимается чуть выше и ведет кончиком языка по вздувшейся вене на шее. По комнате разлетаются приглушенные стоны. Мои собственные. Вот уж не думала, что в этом доме когда-то будет подобное. С моим участием, непременно. Одним пальцем проскальзывает внутрь, бережно растягивая и подготавливая. Инстинктивно двигаюсь навстречу, желая получить этого крышесносного мужчину всего и полностью. Прикусывает шею, и тут уже не сдерживаюсь я, и царапаю его плечи, умоляя продолжать. Чувствую его губы возле своих и теплое дыхание. Бережливость сменяется напористостью и в этот момент мир застывает и разбивается как старое зеркало. Громко кричу, вцепившись в его плечи так, словно это мой единственный шанс и дрожу под ним как пойманная бабочка. Смотрю на него силясь запомнить каждую мельчайшую деталь его лица, но кроме поблескивающих в темноте глаз не вижу ничего. Еще раз целует в шею и устраивается между моих колен, раздвигая их, и медленно входит внутрь. Одной рукой он продолжает ласкать меня: поглаживает грудь, сжимает пальцами соски, проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, а я и трусь в ответ, подобно домашней кошке. Резкий рывок вперед и я вскрикиваю, но уже абсолютно не стесняясь своих чувств и желаний. Приподнимаюсь и тяну его за шею ниже, к себе, шире разводя ноги и умоляя не останавливаться. Впрочем, дважды просить и не нужно. На мой рот обрушиваются его губы, и, кажется, впервые за этот вечер, он перехватывает инициативу поцелуя. Целует так, что я окончательно теряю голову. Властно, горячо, требовательно. Доступ к кислороду перекрыт напрочь, но это последнее, что меня волнует. Он подчиняет, показывает, кто главный, лепит из меня что-то сугубо по себе и для себя, разгоняя кровь по моим венам. Лицо пылает, но всё это так неважно. Потому что у меня есть мы. Вот сейчас. Вот этой самой ночью, под звуки грозы, под звуки дождя, такие сильные, будто бы прикрывают нас от всего внешнего мира. У. Меня. Есть. Мы. Ликую всей душой и прижимаю его ближе к себе. Этой ночью без его внимания и ласк, на мне не осталось ни единого сантиметра. И впервые за последние пять лет, я не хотела засыпать, боясь, что на утро я потеряю то, что только-только обрела.