Что бы мы делали без Розмерты?

      Северус, как всегда, безошибочно прочувствовал состояние Гермионы, в котором были и досада, и раздражение, и внезапно появившаяся неуверенность в себе. Тем вечером ей впервые за месяц работы в Хогвартсе захотелось бросить всё и вернуться в свой министерский кабинет к бывшим коллегам Симмонс и Альтерн. И на то была веская причина: «змеёныши» — все до единого — вместо ответов на вопросы теста нарисовали на пергаментах что-то вроде маггловских комиксов, изображавших чету Снейп в весьма откровенных и неприличных ракурсах. Листки, само собой, не были подписаны, но при желании авторство фривольных рисунков можно было легко установить, вот только делать это сейчас Гермиона не собиралась. Для начала ей нужно было отогреться в объятиях мужа, а затем уже прикинуть, как поступить с этими художествами, а точнее, с их авторами.       Удобно устроившись на плече Северуса и лениво выводя пальцем витиеватые узоры на его груди, она вдруг спросила: — Сегодня ровно месяц… Скажи честно, ты ни о чём не жалеешь? — Только о том, что мы не встретились на пару-тройку лет раньше, — не раздумывая, ответил Северус. — А ты?       Гермиона приподнялась на локте и долго, изучающе всматривалась в его лицо. — Мне иногда становится страшно от мысли, что тебя могло бы не быть в моей жизни. Знаешь, а ведь именно у Розмерты тогда, в конце августа, я впервые посмотрела на тебя иначе. Именно как на мужчину, а не на своего бывшего профессора, понимаешь? Ты помнишь тот вечер? — Конечно. До сих пор не понимаю, почему уступил Розмерте. Я был зол и на неё, и на себя. Но ты выглядела такой потерянной… — Даже вспоминать не хочу, — зажмурилась она. — Мне было очень плохо.       Северус снова ощутил исходящую от неё волну безысходности и поспешил исправить ситуацию: — Минерва собирается просить Поттера провести мастер-класс по квиддичу. Думаю, ты будешь рада увидеться с ним и мисс Уизли.       Гермиона замерла на мгновение, а затем подскочила и, упёршись кулаками в его грудь, нависла над ним: — И ты молчал?! Это же... боже, да это лучшая новость в мире! Мы как раз вчера говорили с Джинни о том, что…       Но Северус не дал ей договорить — он перевернулся, властно подмял её под себя и умопомрачительным шёпотом прошелестел ей на ушко: — По-моему, мы слишком увлеклись разговорами. Я предпочёл бы перейти от слов к делу.

***

      Первым уроком у Гермионы стояло сдвоенное занятие Слизерин-Рэйвенкло у седьмого курса, и сразу же после завтрака она решительно направилась к своему кабинету, предвкушая серьёзный «разбор полётов» с окончательно обнаглевшими студентами. Что ж, если «змеёныши» хотят войны, они её получат. Гермиона, разумеется, рассчитывала исключительно на себя и не собиралась вовлекать в инцидент ни Минерву, ни Северуса, ни кого бы то ни было ещё. — Я проверила ваши работы, — безо всяких вступлений начала она, выждав, пока ученики займут свои места. — Начнём с Рэйвенкло.       Повинуясь взмаху её волшебной палочки, с десяток пергаментов взмыли с учительского стола и переместились на парты к ученикам. — Я очень довольна, — позволила себе улыбку Гермиона. — Результаты потрясающие, вы превзошли мои самые смелые ожидания, и я начисляю дополнительные пятьдесят баллов Рэйвенкло за успешное прохождение теста по живописи эпохи Возрождения. Поздравляю.       Она сделала паузу, пережидая восторг рэйвенкловцев, и, посерьёзнев, продолжила: — Что же касается Слизерина…       Договорить она не успела, так как в дверь постучали и в кабинет поспешно вошла Минерва МакГонагалл. — Прошу прощения, профессор Снейп, но я вынуждена прервать ваше занятие. В кабинете директора вас ожидает министр магии с делегацией представителей иностранных учебных заведений. Они прибыли специально, чтобы ознакомиться с основными тезисами вашей образовательной реформы, — Минерва подошла к Гермионе, довольно улыбаясь. — Я очень горжусь вами, профессор Снейп. Слава о ваших преобразованиях вышла далеко за пределы нашей страны. — Но… как же урок? — Гермиона немного растерялась и бросила быстрый взгляд на лежащие на своём столе слизеринские пергаменты. — Не волнуйтесь, профессор, я с удовольствием проведу его за вас. Я, знаете ли, неплохо разбираюсь в… скульптуре позднего Ренессанса, — поймавшая кураж Минерва, конечно, не могла не заметить тему урока, записанную на доске, и груду свитков на столе. — А это, как я понимаю, уже проверенные работы? — Да, это работы студентов Слизерина, я как раз собиралась раздать их, — неуверенно произнесла Гермиона. — А Рэйвенкло свои уже получили. — Поспешите, профессор, вас ждут, — вскинула подбородок МакГонагалл. — А мы, пожалуй, приступим.       Едва за Гермионой закрылась дверь, Минерва подошла к её столу и наугад взяла один из свитков. Развернула, рассмотрела, брезгливо швырнула обратно на стол. Такая же участь постигла ещё пару пергаментов.       Как, оказывается, далеко всё зашло…       Недобро оглядев притихший класс, она усмехнулась: — Я и не подозревала, насколько талантливы наши студенты. Такая точная прорисовка деталей, такие блестящие познания в анатомии, а какой полёт фантазии! Жаль только, что эти, с позволения сказать, шедевры не подписаны. Ваша скромность, безусловно, делает вам честь, но я всё же считаю, что пришло время воздать героям по заслугам.       Она взмахнула палочкой, и на каждом пергаменте ярко-красными чернилами наподобие водяных знаков проступили фамилии студентов. — Значит, нагадить смелости хватило, а вот подписать свои непотребства вы испугались? Надеялись, что вам это сойдёт с рук?       Ещё один взмах, и свитки взмыли в воздух и, уменьшаясь в полёте, перекочевали в карман её мантии.  — Триста баллов со Слизерина за возмутительное и недостойное студентов Хогвартса поведение — это раз, — отчеканила МакГонагалл. — Месяц отработок у мистера Филча каждому — это два. Никаких походов в Хогсмид до Рождества — это три. И, разумеется, ваши родители будут проинформированы об этом вопиющем происшествии — это четыре. Довольны?       Возникла напряжённая пауза, во время которой Минерва переводила взгляд от одного ученика к другому, отмечая про себя, что в шоке пребывают не только нашкодившие слизеринцы, но и ни в чём не повинные рэйвенкловцы. — Профессор, пожалуйста, не стоит говорить об этом родителям, — поднялся высокий худощавый блондин. — Я как префект гарантирую, что подобное никогда не повторится. Мы очень виноваты перед профессором Снейп и, конечно, извинимся. Мы готовы понести любое наказание. — О, неужели вы переживаете за карьеру вашего отца в одном из крупнейших подразделений министерства, мистер Годдард? — всплеснула руками МакГонагалл. — В таком случае, где же ваше благоразумие было раньше? А вы, мисс Коллинз? Вы не думали о том, как всё это скажется на репутации вашего отца, главного зельевара больницы имени святого Мунго? А как насчёт вас, мистер Грант? Представляете, что скажет об этом проступке ваш знаменитый дедушка, один из самых уважаемых учёных в стране, академик? О чём вы вообще все думали?       Она перевела дух и, покачав головой, продолжила: — Представители вашего факультета всегда отличались безупречными манерами и отменным воспитанием. Элита, цвет нации, сливки общества… Но к вам это, судя по всему, не относится. Я разочарована.       До конца урока Минерва успела лишить Слизерин ещё пятидесяти очков по мелочам и пообещала вынести на обсуждение администрации школы вопрос о недопуске до итоговых экзаменов тех, чьи результаты при повторном прохождении данного теста через неделю окажутся ниже оценки «Превосходно».       В этот день во время обеда и ужина за слизеринским столом стояла мёртвая тишина. А у факультетских часов то и дело толпились изумлённые студенты, недоумевая, куда же подевались почти все изумруды.