***
Саша ненавидел его, ненавидел так, как никогда раньше. Это чувство раздражения царапало его грудную клетку изнутри, разжигая одновременно ненависть и жгучую боль. Как мог Морок предать их, а после присылать письма, не показываясь лично и спрашивать, как у него и патруля дела? Как он мог просто исчезнуть после того, как у Саши только начали развеиваться сомнения насчет их отношений? Именно Влад начал показывать Саше, как тот важен для князя, что нет мягче и лучше человека, чем Абрикосов. Он показал Саше, как можно быть любимым партнером в отношениях, как можно просто доверять человеку, не думая о том, что тот может предать. Саша расцвел на глазах, пусть и не сразу. Он стал чаще смеяться и улыбаться, да и вообще стал вести себя более развязно и теперь мог поддержать любой разговор. У него наконец появился смысл жизни, человек, которого он любит, и знает, что он любим в ответ. Влад показал ему многое, не прося ничего взамен: он никогда не упрекал Сашу, он помог ему восстановиться после того, как первая любовь Саши отвергла его чувства, он провел ему множество лекций о том, что каждый человек важен и не всегда на чувства отвечают взаимностью, но это нормально, ведь вскоре эта боль утихнет, и Саша обязательно найдет человека, который его также искренне любит. И Саша поверил, и нашел такого человека в лице Влада. Тот принял его чувства и все было хорошо до того момента как Влад исчез. Он исчез, не сказав ни слова, он не отвечал ни на звонки, ни на сообщения, у Саши сердце разрывалось от страха и горечи. Он переживал так, будто потерял самое ценное в своей жизни, да так и было. Влад был всем для него. Саша долго не мог прийти в себя — он не ел, не спал и скоро стал таким нервным, что даже девочки очень сильно начали за него переживать, и хотели уже вести к своему магическому врачу, ну или к обычному, Саша не особо понял, что они кричали ему, пока трясли за плечи, в попытке что-то донести. Саша не слушал, точнее он не мог услышать, понять и обработать ту информацию, которую он слышал словно сквозь пелену. В ушах что-то звенело, Саша слышал все, словно сквозь вату, и кажется начинал истерически смеяться. — Саша, прошу, приди в себя, Влад предал нас, прошу, нам нужен ты и твоя связь с ним! — Алена кричала ему об этом чуть ли не в лицо, пока Саша нервно хихикал, глядя на нее пустыми глазами. — Оставьте меня в покое. — отмахиваясь от рук подруги, попросил Саша на грани с истерикой. Его голос дрогнул, словно он собирался разрыдаться, но в глазах даже слез не было, в них читалась лишь дикая усталость, а на лице была нервная улыбка. — Только не сделай с собой ничего. — строго осмотрев парня, предупредила Варя, хватая Алену за воротник кофты и таща ее на выход. — И напиши, когда полегчает. Входная дверь хлопнула, давая Абрикосову понять, что он остался один. Один на один с пожирающей его болью. Он, нервно смеясь, обнимая себя руками, медленно присел на корточки возле постели, после садясь и вытягивая ноги, упираясь спиной в кровать, и откидывая голову назад. Глаза щипало и открывать их было боязно, Саша сам не знал отчего, просто думал, что если откроет их сейчас, то весь поток мыслей, что он держал в своей голове, выльется через его слезы и он не сможет это контролировать. Он не хотел верить тому, что услышал, он не хотел думать об этом. Но одна мысль о том, что все это — их чувства друг к другу, их отношения, их дружба в конце-концов все это было ложью и простой игрой по чьему-то приказу, или по прихоти уже самого Влада, доставляла столько боли, что Саша задыхался. Его сердце было разбито и так, он только смог восстановиться, и сделать свое хрупкое сердце на доверии и любви к одному конкретному человеку, что теперь создавалось ощущение, что на осколках его хрупкого, разбитого сердца, кто-то танцевал, доставляя невыносимую боль.***
Сердце гулко стучало в груди, когда меч у горла Влада слегка дернулся, и Саша едва сдерживался чтобы не разрыдаться. Спустя столько времени, столько боли и жестокого одиночества они снова встретились, только теперь уже по разным сторонам. Два года прошло с исчезновения Влада и с тех пор, как Саша зарекся больше не думать о нем. После того, как он плакал несколько часов в своей квартире, а после истерически смеялся с себя, оттягивая волосы на голове с того, что только ничтожество могло поверить паре ласковых слов, чтобы залечить душевные раны, мальчик зарекся больше никогда и никого не любить. Он понял, что любовь доставляет лишь боль и нет смысла ждать хоть чего-то хорошего от людей и от этого мерзкого мира в принципе. У него никогда не будет такого, как было у его родителей — счастливой и радостной семьи с любящим и поддерживающим во всем партнером. Поэтому, когда от Влада пришло первое письмо, которое ему в руки отдал какой-то странный человек и тут же исчез, Саша не открыл его. Потом узнал от Алены, что Влад прислал каждому из них письмо и интересовался их делами. Алена фыркнула на это, говоря, что Морок — всего лишь мудак, раз так поступает, Варя ее поддержала, Снежка и Маша ничего не сказали, ведь им не было дела до Морока — они прочли свои письма, но не собирались на это как-то реагировать, а Саша не знал, что сказать. С одной стороны — его сердце трепетало от того, что Влад написал им, но тогда почему он предал их, раз теперь хотел поддерживать связь? А с другой стороны ему хотелось разорвать письмо ко всем чертям и сжечь, а после напиться и забыть про это. И это при том, что Саша не жаловал алкоголь. Абрикосов сохранил письмо, но не открыл его и не ответил, поэтому понятия не имел, что там написал Влад. Он надеялся, что это был единичный случай, но вскоре ему стало приходить лишь больше писем, странность заключалась в том, что приходили они лишь Саше. Он не прочитал ни одного, он не хотел ворошить старые раны, когда Влад так настойчиво пытался это сделать. Саша обещал себе забыть, и все равно бережно складывал письма в небольшую резную шкатулку, которую ему подарил Влад. Он надеялся никогда не читать ни единого письма, но один раз сорвался — он не помнил какого черта он напился, хотя напился — громкое слово. Шатен в принципе был слабым на алкоголь, и его мозг отключался буквально с первого бокала. Он не буянил, не творил всякую ерунду, он отпросился с мероприятия, жалуясь на сильную головную боль, и скрылся в своей комнате. Он и подумать не мог, что его с непонятной злобы и интереса потянет читать все те письма, которые Влад присылал ему. Их было не так много — около пятнадцати, ведь ему приходило одно письмо раз в месяц. Саша не очень элегантно расселся на полу в комнате, держа на коленях эту резную шкатулку, он ни на что не наделся, его одолевала неясная ненависть к Владу, который продолжал заваливать — тоже очень громкое слово для одного письма в месяц, его письмами, а также интерес, ведь он не открывал и не читал их больше года, все же интересно, чего от него хотел Морок. Саша и не думал, что от бокала вина его мозг и чувства слегка обостряться, ведь от каждого письма, которые и не были то такими слезливыми, у Саши наворачивались слезы. В каждом своем письме к нему Влад извинялся, он рассказывал, как ему жаль было уходить и оставлять Сашу одного, как ему больно и как он искренне надеется, что у него все хорошо. В одном из своих недавних писем, которые было написано не слишком разборчивым почерком, но содержание Саша, пусть и с трудом, но понял, Влад говорил, что он опечален тем, что не получил ни одного ответа на свои письма, пусть, он и заслужил это, он рассказывал, как больно и плохо ему без Саши, что, оставив его, Морок словно воздуха лишился, и что князь бы все отдал, чтобы получить хотя бы клочок бумаги от Саши с вестью, что у него все хорошо. На каждое письмо капало несколько слез, ведь Саша не мог сдержать эмоций, его сердце тоже разрывалось от боли и тоски по этому человеку. Каждое письмо, когда заканчивал читать, он прижимал к себе, желая почувствовать тепло, исходившее от Влада, когда он писал это. Саша словно проживал боль и тоску, с которой было написано это письмо, и от этого его сердце тонуло в тоске и боли от одиночества. Ведь Саша по сути хладнокровно помогал девочкам в том, чтобы уничтожить Влада, того, кого он искренне любил. И вот теперь, узнав, что Морок искренне сожалеет о том, что оставил Сашу, что ему больно точно также, как и Абрикосову, и что он тоже хочет увидится, Сашу накрыло. У него был порыв бросить все и пойти к Владу на произвол судьбы, только бы увидеть его, в какой-то момент ему показалось неправильным все, что он делал для помощи девочкам, он начал оправдывать Морока, который предал его и дружбу с патрулем, ведь у него были причины на предательство. Он уснул в ту ночь со слезами на щеках и письмами в руках, прижимая их к себе, несколько из них разлетелись по полу, но так Саше было даже спокойнее. Он словно был окружен теплом и любовью, как в то время, когда они с Мороком встречались. На утро он списал все на похмелье, боль в голове и неадекватное поведение, потому также бережно убрал все письма обратно в шкатулку, вздыхая, и поглаживая ее так, словно она была живой и могла передать тоску Саши Владу. — И тебе привет, Саш. — горько усмехнулся Влад, закрывая глаза от дождя, но все равно желая смотреть на Абрикосова, пусть это и будет очень трудно. — Заткнись. — пересиливая себя, прохрипел Саша дрожащими губами, боясь не удержать меч руками и сжимая его рукоять лишь сильнее. Ему было физически и морально больно делать это, но злость на этого человека пересиливала, пока что пересиливала, Саша не знал, насколько хватит его уверенности. — Мне жаль, что я вас покинул, но у меня не было другого выбора. — слегка приподнимаясь на локтях, не реагируя на то, что Саша слегка дернулся, приподнимая меч, чтобы даже когда Влад немного приподнялся, он все равно упирался ему в горло. Он боялся ранить князя, но это было мнимое чувство безопасности — он ведь в безопасности, пока его меч у горла Влада, да? — Если ты позволишь мне объяснить, Саш… — Заткнись, прекрати нести чушь, ты предал нас, теперь ты наш враг. — дрожащим голосом, не веря в то, что он это произносит тому, кого, как он думал, любил долгое время, Саша пытается дышать, чтобы успокоиться, а не распускать нюни из-за того, кто посмел их предать. Хотя это было трудно, все же строчки из недавно прочитанных писем проносились в его голове, заставляя его решимость слегка поубавиться. Саша понимал, что сомневаться поздно, но сомнения все равно сжирали его изнутри. Ему было сложно приставлять меч к горлу того, кого он любил. — Ты прекрасен, я не перестану тебе этого говорить, Саш. — Влад улыбался, а Саша дернулся, знакомая идентичная строчка из последнего письма, хотя, эта фраза часто мелькала и во всех других письмах, сейчас вновь всплыла в его голове, колебля его уверенность. По его лицу стекали капли дождя, заставляя волосы липнуть ко лбу, он промок и слегка дрожал, его голубые глаза были наполнены болью и скорбью, но она губах играла легкая улыбка. — И если мне суждено погибнуть от твоих рук, пусть так и будет, в моих глазах ты останешься прекрасным даже когда перережешь мне горло. Руки Саши тряслись, он пытался вразумить себя, пытался убедить, что это все — лишь уловки, и ему нужно закончить начатое. Нельзя поддаваться чувствам, нельзя думать, что Влад говорит это всерьез, а не для того, чтобы Саша его не убил. Но сердце так болит, Саше так больно, что хочется задохнуться. Ну почему? Почему же он так привязался, господи? Почему теперь его чувства берут над ним вверх, почему он думает, что Влад скучает и любит его также, как Саша любит его? — Я тебе горло перережу, это заставит тебя заткнуться. — сжимая скользкую рукоять меча крепче, прокричал Абрикосов, не зная, для того, чтобы убедить себя или Влада в этом, но темный маг никак не отреагировал — наоборот, даже шею слегка придвинул, не разрывая зрительного контакта. В карих глазах стояли слезы, Абрикосов очень хотел разрыдаться и броситься в объятья врага и предателя, для него Влад все равно останется тем светлым человеком, который помог ему в самый тяжелый период его жизни. — Как же ты прекрасен. — закрывая глаза, ожидая неминуемой смерти, хоть в глубине души и зная, что Саша никогда этого не сделает, прошептал Влад. Через минуту он услышал, как что-то металлическое упало рядом, а давление на его шею больше не было, а судорожные вздохи и рыдания парня, сидящего на нем, щемили сердце. Саша закрывал лицо ладонями, стирая слезы руками, его плечи дрожали и приподнимались при очередном судорожном вздохе. Его лицо покраснело, в глазах, уставших и с синяками под глазами, читалась лишь боль. Саша напоминал маленького и потерянного ребенка, каким Влад и нашел его несколько лет назад. Сердце щемило от боли и желания защитить — прижать Сашу к себе, подставить плечо, стать жилеткой, в которую он может выплеснуть все эмоции. Владу и самому хотелось успокоиться, хотелось вновь почувствовать то тепло и ласку, которую он по тупости и отсутствию выбора променял на власть и магию. Придурок. — Я не могу… Я не могу… — Саша плакал, закрывая лицо руками, и опускаясь ниже, бессознательно ища успокоение во Владе. И он его нашел, Влад рукой прижал его к себе, позволяя плакать ему в грудь под проливным дождем. — Тебе и не нужно, Саш. Тебе и не нужно. — со вздохом прошептал Морок, закрывая глаза и поглаживая Сашу по спине, пока он захлебывался в рыданиях. Никто из них не знал, правильным ли это было, но успокоение, которое они находили друг в друге говорило о многом.