***
Их отношения были немного необычными и развивались страннее, чем у любых других людей. Влад и Саша — два сильных мага, которые преследуют свои цели, тусуясь с четверкой юных волшебниц. Они еще с первого своего знакомства знали, что перед ними не обычный человек, все же если ты давно работаешь с магией, можешь подмечать и такие нюансы. Поэтому Влад с первой встречи знал, что Саша — один из сильнейших магов огня в Сказочном мире, который приехал сюда явно не за просто пообщаться с маленькими волшебницами, если он правильно помнил, то этому мальчику уже за сотню перевалило. Ну а Саша сразу узнал по глазам, что перед ним тот самый ужасный-кровожадный Морок, но они оба не раскрывали карты до последнего. Абрикосов до последнего думал, что Влад приехал сюда, чтобы помешать его планам, а Морок не знал как подступиться к агрессивному и закрытому шатену, который строил из себя идиота, влюбленного в двенадцатилетку. Однажды Влад, изнывая от тоски и невозможности поговорить хоть с кем-то, кто его не ненавидит и примерно своего возраста, кто сможет понять его, предложил Саше поговорить по душам, когда они остались наедине. Шатен высмеял его, сказав, что он идиот, раз хочет поболтать по душам с пацаном, которому и шестнадцати то нет, а потом, заметив серьезное и уставшее выражение Морока, все же вздохнул так же устало и понимающе, даже улыбка сошла с его лица, и решил дать их отношениям шанс. Саша встал с кресла, подходя к двери и закрывая ее на ключ, а потом повернулся к Владу и с ухмылкой на лице и блеском ярко алых глаз материализовал в своей руке бутылку с виски. Они провели за душевными разговорами несколько часов, по крайней мере за окном уже начинало смеркаться, а Саша все начинал открываться с новых сторон. Конечно же, он не рассказывал многого, старался не углубляться в свое прошлое, говорил поверхностно, даже о целях заикался, но никогда не говорил, что он сделает в следующий раз. Влад тоже на удивление много болтал, кто его знает язык развязался от алкоголя или от встречи с такой же одинокой бренной душой, как и его собственная. Да и плевать было на это, от того, что они оба выговорились тому, кто поймет их боль, становилось легче на душе. — Так ты получается хочешь мести? — на третьем бокале крепкого напитка уточнил Влад, смотря в алые глаза напротив. Саша уже захмелел, волосы его были растрепаны, потому что он постоянно лез в них пятерней, чтобы оттянуть, словно пытаясь что-то вспомнить, или, наоборот, приводя себя в чувства. — Что-то вроде того, — спокойно пожал плечами маг, делая еще глоток виски и морщась. — Они убили мою семью, Влад, они сожгли их заживо просто потому, что думали, что мы причастны к государственной измене. — Но разве они не преследовали тебя? — уточнил Влад, решив, что будет задавать вопросы, пока Саша не скажет ему замолчать, ну, по крайней мере решил его язык, мозг отключился еще после первого бокала. — Они думали, что я мертв. — пожал плечами Саша, словно это что-то незначительное, после чего перевел тему. — Так а ты, чего хочешь? — Я просто хочу вернуться к мирной жизни. Подумываю сменить облик на более непривлекательный, сменить имя, выдумать свое прошлое и жить где-нибудь на отшибе, завести семью и детей, знаешь, быть самым обычным человеком. — подумав несколько минут, ответил Влад, понимая, что, возможно, его слова звучат, как абсурд, но это и правда было каким-то недостижимым идеалом. Его боялись и ненавидели, так что у Влада никогда не было семьи, особенно после того как ему рано пришлось взойти на престол и прослыть грозным и черствым князем. — Тоже хорошая идея, — спокойно отреагировал на его мечту Саша, скорее он сказал это даже с горестным пониманием. — Так мы по сути преследуем одно и тоже — оба просто хотим попасть в Сказочный мир и жить спокойно. — Ага, только желательно без патруля, они и так всю душу высасывают. — Морок усмехнулся, откидывая голову на мягкий матрас кровати. — Пф, слушай, ты вообще представляешь как мне тяжело строить из себя тряпку подростка? — засмеявшись, поддержал его шатен, чокаясь полупустым бокалом с таким же бокалом Влада просто потому что. — Я восхищаюсь тобой, моя одиночка. — смотря на то, как Саша допивает остатки виски в своем стакане и думая, что сейчас они разделяют какой-то очень интимный момент, Влад и сам не заметил, как какой-то более менее походивший на романтичный бред стал срываться с языка, а после его удивило даже собственное предложение, когда он поднял бутылку и вновь наполнил их бокалы. — На брудершафт? — На брудершафт. — легко сказал Саша, спокойно переплетая руки и делая еще несколько маленьких глотков, прежде чем они оба отпрянули. — Слушай, я не эксперт, но ведь если так подумать, ты ведь очень тихий, нет? — Саша засмеялся, потому что его пьяному мозгу показалось это донельзя смешным, если уж даже великий Морок считал его построенный на лжи образ — тихим и спокойным, то это респект его мастерству, но Влад договорил. — Ты как кукла, тип выполняешь все, что скажут, участвуешь во всем, что они скажут, но о себе ни слова не проронишь? Ты интроверт или тихоня? — Ну, наверное можно назвать меня тихоней, но это не потому, что я застенчивый или интроверт, — серьезно начал Саша, блестя алыми глазами на Влада, заглядывая точно в душу. — Я тихоня, потому что мне насрать на то, что происходит и я не собираюсь тратить на это свою энергию. — Логично. — не поведясь на провокацию и не испытывая ни капли страха, пожал плечами Влад, понимающе хлопая шатена по плечу. После этого разговора, а еще после совместной ночлежки в обнимку и понимании желаний и целей друг друга, на душе и правда стало спокойнее. Они стали, если не друзьями, то хорошими знакомыми, а после это как-то очень быстро переросло в странные недоговоренные интимные отношения. Но не в плане секса, нет, конечно, они не трахались, они и целовались то очень редко, да и то по пьяни или когда очень сильно переживали друг за друга. На самом деле их отношения были даже более искренними и интимными — им необязательно было целоваться всю ночь напролет, Влад выражал свою любовь по-другому, как и Саша, обоим было неловко говорить о чувствах, когда на душе одна большая рана, так что они выражали свою любовь в поступках. Они бы что угодно отдали друг за друга: Самое вкусное — ему Саша всегда отдавал самые большие и вкусные фрукты ему, всегда первому ему давал попробовать салат или отдавал какую-нибудь крабовую палочку, которую собирался положить в салат. Он готовил ему пироги и варил варенья, это было редкостью, например, когда им дарили, хотя они чаще покупали, ягоды, которые не съедали и приходилось варить совсем немного варенья. Влад отдавал Саше свое мороженое, свою сладкую вату, коктейли, если те ему нравились, он запоминал каждую мелочь, которая нравилась Саше и всегда преподносил ее ему в неожиданный момент. Абрикосов радовался и улыбался, чувствуя себя любимым, словно у него был парень или очень заботливый старший брат. Самое лучшее — ему Если Саше позарез нужен был какой-то артефакт, Влад без лишний слов шел его искать и через сутки возвращался с ним, и видел такую искреннюю радость на лице Саши, что это было лучшей наградой за этот артефакт. Влад первому и единственному Саше разрешил безвозмездно пользоваться своей книгой и не просил ничего взамен. Абрикосов же всегда пытался Владу отплатить тем же самым, он отдавал Мороку все зелья, которые ему были нужны, делился артефактами и информацией которую добывал и которую знал, ведь ему доверяли, в отличии от Морока. А Морок верил ему. Небо — ему, воздух — ему — Как же я обожаю дождь. — Саша крутился под ливнем, промокая до нитки, но такой донельзя счастливый, что даже Владу, который ненавидел слякоть, дождь и прилипшую к телу одежду, очень хотелось также вертеться под дождем и восхищаться каждой каплей упавшей на асфальт. Он, если бы Саша попросил, сделал бы так, чтобы любимый Сашей дождь шел всегда. Музыка — ему Когда у них были моменты полнейшего выгорания, то иногда они ходили в караоке. Это было спонтанным решением, Саша однажды пришел и сказал, что погорланить любимые дурацкие песни, фальшивя при этом словно тебе медведь на ухо наступил — клево поможет избавиться от стресса. Влад согласился просто потому, что доверял ему. И вот они — пьяные в дрова, горланили какую-то дурацкую девчачью песню, веселя таких же пьяных, как и они людей, чувствуя себя самыми счастливыми людьми на планете. Весь Саша — ему, весь Морок — ему Они ругали друг друга, когда подставлялись под удар, желая защитить то, что стало так дорого их сердцам. Саша защитил Морока от смертельного удара, при этом подставившись под удара орка, от которого он провалялся в крови, повязках и коме три долбаных дня. Влад винил себя в этом и пообещал больше никогда такого не допустить. Саша ругал Морока, когда тот отправился на серьезную миссию и вел себя слишком беспечно, из-за чего получил удар в спину и был сильно ранен, истекая кровью на его руках. Саша плакал и шептал, чтобы Влад закрыл свой рот, но держался в сознании, пока они не дойдут до больницы. Все, что у них есть, было и будет, все, что есть в них хорошего и ценного, все лучшее и светлое Саша никогда не скупился на рассказы о своем прошлом, умело избегая травмирующие темы и обхватывая при этом все, что интересовало Морока. Он отдавал ему всего себя из прошлого, всего себя сейчас и клялся, смеясь и намокая под дождем, посвятить всю свою жизнь Мороку. Он был безбожно пьян, но все же эти слова, пусть и пьяного донельзя человека, все равно грели душу. Влад никогда не отказывал ему в покупке побрякушек, в отдаче на неопределенное время артефактов и никогда не ругал, если Саша случайно их терял. Морок считал это мелочью, ему было важнее, что он смог помочь этому неугомонному. Иногда в них просыпалась и романтичная сторона — Саша делал Владу что-то приятное из еды, потому что готовил он очень уж хорошо и Влад обожал его стряпню, а Морок заявлялся с пышным букетом пестрых цветов и легко целовал Сашу в щеку, говоря, что он — бог кулинарии. И это так радовало, это дарило такое тепло, которое не чувствовали две одинокие души уже долгое время. Абрикосов смеялся и говорил, что ему приятно это слышать, а потом с любовью наблюдал, как Владу нравится есть его стряпню, это напоминало о прошлом — с такой же любовью его обнимали за ноги младшие сестры и требовали добавки. С таким же теплом его по волосам трепали родители. Влад видел в Саше свое успокоение, иногда думая, что это предел его счастья — он был счастлив вот так возвращаться в их дом, есть приготовленную Сашей едой, улыбаться и рассказывать, как прошел день и слушать как прошел день у Абрикосова. Они выбирались и в кино, и в парк, и вели себя как парочка, отдавая друг другу все тепло, какое только могли, лишь бы заполнить эту всепоглощающую тьму их душ, только бы почувствовать себя нужными.***
Влад не помнит как это произошло, он помнит лишь боль от падения на колени и бесконечную боль в карих глазах. Кровь из раны текла слишком быстро, а холодные взгляды и перешептывания вокруг совершенно не помогали. Конечно, им бы лишь брезгливо смотреть на это, для них Абрикосов — ошибка, которую нужно убрать. Руки неимоверно тряслись, а красивый костюм, который Саша с такой любовью ему подобрал, потому что «смотри, смотри, они парные, давай возьмем!», пачкался чужой кровью, пока в уголках глаз скапливались слезы. Хотелось кричать, хотелось сделать хотя бы что-то, чтобы облегчить боль шатена, хотелось забрать ее себе, только бы не слышать сдавленных всхлипов и хрипов, только бы не видеть как медленно моргает его возлюбленный. — Саша, Сашенька, только не отключайся. — тараторил шепотом Влад, пытаясь зажать кровоточащую рану своими руками, но это не помогало, Саша лишь стонал от большей боли. Его лицо исказилось таким ужасом и болью, когда он посмотрел на Влада, что сердце защемило, а с щек стали скатываться слезы. Голос срывался на рваные всхлипы, когда он как молитву шептал. — Не покидай меня, не покидай меня, молю, не уходи. Ты будешь жить, будешь, клянусь, я… — Я… Знал, что так будет. — прикасаясь рукой, тратя на это оставшиеся силы, сказал хрипло Саша, размазывая собственную кровь пальцем по щеке Влада. — Ты… Такой красивый… — Нет, нет, нет, я все сделаю, только не умирай, пожалуйста, пожалуйста. — Влад бессильно шептал это, смотря на гаснущий блеск некогда таких ярких карих глаз. Саша криво улыбался, чувствуя как глаза медленно заволакивает тьма. Морок был в отчаянии, Саша это понимал, но и сам он сделать ничего не смог. Забылся, вот и пришел на праздник по поводу воскрешения своих врагов, забылся, потому что хотел почувствовать себя счастливым. И вот — получил мечом в грудь рядом с сердцем и теперь чувствовал как жизнь медленно покидала его. — Встретимся, когда пойдет дождь. — с усмешкой тихо шепчет Саша, заставляя Влада вздрогнуть и растерянно посмотреть на него. Абрикосов видел лишь шокированные голубые глаза и последнее, такое же тихое как и его хрип «нет-нет, пожалуйста», предже чем закрыл глаза. С этими словами рука мертвого Саши обессиленная опадает на пол, оставляя Влада с израненным сердцем и несгладимой болью на душе. Влад молится о том, чтобы дождь никогда не заканчивался.