***
Последующие три часа показались мне тем ещё адом. Я думал, что привык к чувству боли и усталости, когда меня практически убили в той подворотне, но нет: видимо, это была только подготовка. В глазах темнело от усталости, а я продолжал менять положение из упора лежа на задания по приседанию, по подтягиванию. Легкие снова нещадно жгло, я с трудом сделал вдох и чувствовал себя более чем унижено, когда окружающие меня люди (надо отвыкать от этого слова) делали все с меньшими сложностями. Не раз Андор подходил именно ко мне, грубо комментируя мою слабость и неподготовленность, отчего я чувствовал себя ещё хуже, ещё слабее, ещё униженнее. И тогда я снова падал, снова на дрожащих руках отжимался, поднимался и делал выпады. В один момент, потеряв равновесие, я завалился на бок и зашипел от боли в ещё не до конца восстановившемся плече, но хуже я почувствовал себя тогда, когда сбоку кто-то едко прыснул «слабак». — И какого ж черта ты тут развалился? – слышу я вновь над собой уже порядком надоевший и злящий голос тренера. – Все? Тренировка окончена? Всех отпускать? Я сжал зубы, услышав, как где-то за моей спиной загоготали. И зачем только унижать при всех? — Это мой первый…день… – с трудом выговорил я, но тут же пожалел: Андор тут же схватил меня за воротник куртки и поднял так, что ноги перестали касаться пола. Я схватился за ворот, подтягиваясь выше, чтобы не задушиться, но дышать и так было невозможно. — Первый день, говоришь? – вималиум недобро хмыкнул, в его глазах была чистейшая ярость, которая снежной лавиной сейчас может сойти на меня. – И что теперь прикажешь делать? Остановить весь мир, пока ты будешь убеждать себя, что рано или поздно из слабака превратишься в кого-то достойного? Уставшие мышцы сильно ныли и требовали отдыха, в глазах темнело от нехватки кислорода, но мерзкое чувство несправедливости и злости стало захлёстывать меня. — Вы не имеете право так со мной разговаривать, – я зарычал, чувствуя, как монстр во мне просыпается. — Вот как, – ледяной тон, ледяной взгляд – Андор резко запрыгнул на стену, держась за выступы одной рукой и за мою куртку второй. Легко, будто и не прикладывая никаких сил, он забрался на второй этаж и подошёл к краю, вытягивая руку и свешивая меня за пределы безопасности. Я в панике задергал руками. — Запомни: твой враг никогда не будет ждать, пока ты станешь сильнее, восстановишь здоровье или будешь готов выслушать его мнение, – он чуть разжал пальцы и тут же сжал их снова так, что костяшки побелели. – И если ты хочешь выжить, то прекращай быть таким слабым сосунком, который даже ответить на удар не может, – отвернувшись от края, Андор резко швырнул меня на пол. Стоящие там вималиумы сделали шаг в сторону, чтобы я их не задел. — Жизнь ещё нужно заслужить, – обращаясь уже не столько ко мне лично, сколько к окружающим, произнёс тренер. – Уважение ещё нужно заслужить. Если вы будете все время искать оправдание своей слабости, то закончите вы быстро и болезненно в лапах каких-нибудь врагов. Тренировка окончена, – не сказав больше ни слова, он спрыгнул на первый этаж и вышел за дверь. А я так и продолжал лежать на том грязном и холодном бетонном полу, чувствуя себя униженно и оскорблено. Полет закончился болезненным ударом о твёрдую поверхность, на правой руке появились капли крови из стёсанной раны. Благо, успел лицо прикрыть, иначе бы точно расквасил нос. Но больше физической боли сейчас ощущаю именно моральную, когда над тобой начинают смеяться и нарекают слабаком. — Он кретин, не слушай его, – ко мне подлетели Амелия и Сэм, помогая подняться. И если лицо девушки выражало полное сочувствие мне, то мой провожатый, видимо, не понимал, за что ему такое наказание – работать со мной, – но промолчал. — Тебе надо начать хорошо питаться и больше заниматься, – все же подал он голос. – Через полчаса у нас ужин, так что приведи себя в порядок, – Сэмюэль развернулся, уходя к другим новичкам, но с ними он был уже более приветливый. Конечно, к ним же не придирались каждые несколько минут. Амелия повела меня через здания в сторону туалетов. Там я привёл себя в порядок, смыл остатки крови, замечая, что мелкие ранки уже почти затянулись. Пыль и грязь с одежды убирать было гораздо сложнее. — Первые дни после обращения самые тяжелые, – решила со мной поделиться девушка. – Я как проснулась после нападения, так не могла понять, где я, что со мной, и мой куратор долго приводил меня в чувства. А ты сильнее оказался, своими ногами сюда пришёл, ещё и ведёшь себя относительно спокойно. В основном сюда попадают ещё в отключке. Я замер, смотря на свои руки под напором воды. Неприятные сомнения стали забираться мне в голову, я обернулся к девушке, закрывая воду. — Через сколько после нападения ты сюда попала? — Наверное, через несколько часов, не знаю. Говорю же, была ещё в отключке. Иначе тяжело, слишком много изменений в сторону силы происходит, дома я бы просто все разнесла, – девушка внимательно осматривала мое лицо. – А что тебя так удивило? — Я пришёл сегодня, потому что испугался своей неожиданной ярости на паре, – произнёс я, смотря куда-то в сторону от девушки. – Обратили меня уже как неделю. Амелия задумалась. Ее брови сошлись к переносице, образуя глубокую складку, она хмурилась. — Обычно для обращения хватает не больше суток. Почему так долго? — Видимо, я медлителен во всем, – невесело хмыкнул я, разворачиваясь и уходя из туалета. Неприятное чувство собственной слабости и заторможенности охватывало меня. Ну неужели я настолько ничтожен, что для банального обращения мне понадобилось так много времени? В общий зал мы вернулись как раз к ужину. В углу стоял небольшой стол, на котором были две огромных кастрюли, а также несколько рядов чистых тарелок. Вималиумы выстроились в очередь за своей порцией, однако то и дело кто-то пытался влезть вперёд, из-за чего неминуемо случались стычки. Они рычали друг на друга, у некоторых даже начинали светиться глаза, но обязательно кто-то из старших грозным голосом приказывал им стоять спокойно. Мы встали в очередь. Из кастрюль приятно пахло, отчего мой желудок невольно заурчал, а рот наполнился слюной. Несколько минут, и вот уже моя очередь получить свою порцию. Где-то в глубине моего заторможенного мозга появилась мысль о том, что это не привычная мне еда, которую я привык есть, будучи человеком. Это было мясо, именно мясо какого-то несчастного, которого грубо разделали и сейчас подают на такую толпу. «А наверняка и не одного несчастного», – продолжало изгаляться сознания, я взял тарелку и почувствовал, как меня снова начало мутить. Амелия спокойно взяла свою порцию и пошла к привычному месту у окна, где уже со своей едой сидел Нейт. Казалось, девушку вообще ничего не смущает в том, что именно лежит на тарелке и так до безобразия вкусно пахнёт. Я пошёл за ней, стараясь не смотреть ни в кровавое месиво на тарелке, ни по сторонам, где остальные вималиумы с удовольствием ели ужин. Я сел около знакомых, поставил тарелку на колени и снова брезгливо поморщился. Ну не могу я, это ведь противоречит всему тому, чему меня учила жизнь. Я не смогу съесть другого человека, это ведь против всех правил. — Первое время всем тяжело, но потом привыкают, – впервые подал голос Нейт, смотря на мое уже позеленевшее от тошноты и голода лицо. – Это вкусно, попробуй, – в подтверждение своих слов он наколол на вилку кусочек побольше и быстро его съел. Я перевёл взгляд на тарелку, сглатывая слюну. Если я больше не человек, значит, и питаться я должен не как человек? И в этом нет ничего зазорного. Я наколол на вилку кусочек поменьше, поднося его ко рту, и где-то в глубине души монстр довольно облизнулся. «А представь, что это Кайл», – шепнуло мне сознание, и я побледнел, роняя вилку. Тошнота подступала к горлу, я отставил тарелку и зажмурился, тяжело дыша. Неважно, кто это, главное, что у него тоже могла быть семья, родные, друзья, и вот так вот съесть его – просто издевательство. Мне на колени что-то плюхнулось: я открыл глаза. Передо мной стоял Сэм с тем же отсутствующим выражением лица, на коленях у меня лежал пакет со свежим мясом. — Я так и думал, что струсишь нормально питаться. Хотя бы свинины поешь, а то кони двинешь без чьей либо помощи, – он тут же развернулся и ушёл, а я разорвал пакет со свининой и с желанием начал вгрызаться в сырое и такое сочное мясо. Нейт с Амелией переглянулись, но ничего не сказали мне. Только я заметил, что содержимое моей тарелки они разделили между собой, но я уже не был против этого. Главное, что я могу ещё хотя бы день побыть собой прежним. Оставшийся вечер прошёл без приключений. Амелия рассказывала о своей жизни здесь, пытаясь донести до меня мысль, что как только я смирюсь и привыкну к своей новой сущности, мне станет гораздо проще. Ага, конечно, принять, что этот подселенный монстр теперь не просто часть меня, а стать с ним единым целым? Тоже мне, облегчение. Перед уходом ко сну Сэмюэль подошёл ко мне и повёл за собой. Мы прошли по длинному коридору мимо тех же туалетов, которые я уже видел, и зашли в дверь справа, где была спальная зона. В огромном помещении было до сотни спальных мешков, изредка где болтались гамаки. На каждом спальном месте стояли вещи, видимо, владельцев этого самого клочка площади. Все это напоминало мне временное убежище с отвратительными условиями, но я промолчал, не собираясь нарываться на ещё большие оскорбления. — Чужие места и вещи трогать нельзя, иначе тебя растерзают. Займи любое свободное, поставь на него свои вещи, и это будет твой личный уголок. После отбоя и до пробуждения нужно сохранять тишину, и помни, что ты находишься в каком-никаком коллективе. Понял меня? – я согласно кивнул. – Тогда вон там я видел свободное место, можешь устроиться там. Я снова кивнул и пошёл в указанном направлении. Остальные парни тоже начали подтягиваться в помещение, разбредаясь по своим местам и что-то обсуждая. Девочки уходили в дверь помещения напротив нас. Сев на свободное место у стены, я поежился от прохлады. Никто вокруг меня не высказывал ничего против условий, в которых мы были, и я снова задумался о том, что это у меня, видимо, какой-то загон по поводу комфорта. Тем не менее, силы с невероятной скоростью покидали меня, я, не раздеваясь, завернулся в спальный мешок и отвернулся к стене. Под общее жужжание ещё не уснувших до отбоя вималиумов я почувствовал, как сжимаются мои веки, и этот ужасный и полный событиями первый день моей новой жизни наконец ускользает.Глава 4
17 декабря 2020 г. в 12:24
Каждый новый шаг отдавался неприятной тупой болью внутри. Чем дальше я был от дома, тем страшнее мне становилось: что меня ждёт впереди? Правильно ли я поступил, что, бросив все, ушёл и, скорее всего, навсегда? Сэмюэль не сказал мне по этому поводу ни слова, но я видел по его движениям, чувствовал по взгляду – пути обратно у меня нет. Тогда я впервые за это время задался вопросом, что же случилось с самим Сэмом? Был ли он таким с рождения (рождаются ли вообще такими)? А если нет, то тогда он тоже должен был бросить всех своих родных и так же уйти в никуда. Возможно, кто-то так же уклончиво отвечал ему «надолго», а он так же верил, что пройдёт время и он «излечится», сможет вернуться к близким и забыть все, как страшный сон?
— Сэмюэль, – мы не говорили уже около часа, спокойным шагом направляясь куда-то так далеко.
Он ничего не ответил, лишь слегка повернув голову в мою сторону, высказывая своё внимание. Я шёл чуть позади, чувствуя себя не очень комфортно в компании малознакомого парня. Засеменив быстрее, я нагнал его и поравнялся, но стоило мне открыть рот в вопросе, я стушевался:
— Расскажи мне, – вот только что рассказать? О том, кто мы? Куда идём? Зачем? Как жить дальше? В голове было столько вопросов, которые хотелось задать, но я никак не мог сформулировать его точно, беспомощно сжимая и разжимая кулаки в карманах куртки. Однако Сэмюэль и не требовал продолжения вопроса: он и так понимал, что терзает меня.
— Наш народ существует, наверное, столько же лет, сколько и народ людей. Во всяком случае, истории тянутся из начала времён, только для нас все существует не так же, как для людей. Нас гораздо меньше, мы опаснее, и ещё в древности кровные вималиумы были практически истреблены, – Сэм говорил спокойно, выглядел достаточно расслабленно, хотя иногда слегка морщил нос, будто делал это от презрения к чему-то. – Потому сейчас так часто стали обращать людей, чтобы род не исчез вовсе.
— Значит, мы с тобой просто статистика? – немного провокационный вопрос с целью выяснить отношение парня ко всей этой теме, его причастности к «кровным». Собеседник помедлил.
— Мы избранные. Нам улыбнулась удача примкнуть к сильной стороне, пусть и в слабое время, – его слова показались мне излишне пафосными, однако похолодевший тон давал понять: на вопросы в подобном русле он отвечать больше не намерен.
— Куда мы идём? – решил перевести тему я, осматриваясь по сторонам и понимая, что мы уже выходим за пределы города, двигаясь по окраине. Вокруг были необжитые пустыри, пыльные улицы, по которым уже давно никто не ездил.
— Мы почти пришли, – оповестил меня спутник, неопределенно кивая вперёд, и я не понял, куда мы всё-таки движемся. Метрах в двухстах от нас стояло несколько старых, давно заброшенных и недостроенных высоток, вокруг которых был поставлен забор и большое количество объявлений не влезать на территорию.
Когда-то этот район был действительно перспективным, на него строили большие планы, собираясь развернуть наш и так немаленький городок и наладить на этой территории инфраструктуру. Строить начали с небольшой территории, которая в планах должна была разрастаться вокруг и таким образом «срастись» с нашим городом. В чертежи были внесены несколько зданий: какие-то были предназначены для жилых помещений, какие-то – для коммерческих. И вот пошло дело: деньги выделили, котлованы вырыли, здания начали строить. И так и бросили: недобросовестные работники плохо оценили состояние почвы, не заметив заранее, что она здесь излишне неустойчивая, а укрепление дома оказалось слишком слабыми для того, чтобы все это выдержать. На момент стройки произошло несколько опасных случаев: то и дело укрепление давало трещину, запугивая будущих жильцов и заставляя их отказаться от квартирки в таком не по правилам построенном доме.
В итоге поднялся большой скандал вокруг всего этого района, начали судебный процесс, после которого было решено прекратить стройку, а сами здания оградить, чтобы дети не лезли в опасное место, желая поиграть на заброшках. Мы разбирали этот случай на одной из пар по экономике, потому я так чётко помнил эту скандальную историю, которой уже, по меньшей мере, лет пятьдесят.
— Пришли, – вырвал меня из мыслей Сэмюэль, тормозя у забора и отгибая шифер в сторону, отчего образовалась достаточно большая брешь, в которую мы могли пролезть. Юркнув на территорию, я поежился: находиться тут и правда опасно, особенно заходить в здания, которые вот-вот могут обрушиться на наши любопытные головы.
Но вот Сэм направился именно в сторону зданий! В голове пронеслась мысль, что можно попытаться его образумить и не идти искушать судьбу, но вовремя прикусил язык: не хватало, чтобы в нем засела мысль о том, что я ещё больший трус, чем он думает сейчас.
В полной тишине мы прошли ещё метров пятьдесят до здания, после чего Сэм открыл дверь и пропустил меня внутрь. Я сравнил бы это место с оставленным во время войны домом: будто побросав все на своих местах, все люди сбежали, пытаясь скрыться от опасности. Пол был усыпан строительным мусором и штукатуркой, обвалившейся с потолка. Несколько увесистых несущих колонн угрожающе пустили тонкую паутинку трещин по всей своей длине.
Мы направились к яме: в дальнем конце входной зоны в полу зияла огромная дыра, ограждающая нас от противоположной стены, на которой находилась дверь. Полы здесь особенно просели, где-то в глубине я почувствовал гнилой запах болота вперемешку с запахом металла. Только я хотел спросить, зачем мы сюда пришли, Сэмюэль разбежался и, казалось, легким прыжком, перелетел на противоположную сторону «обрыва». Приземлился он не так удачно, как планировал, нога подкосилась, и он упал на колено, чуть его счесав, однако даже не пикнул, молча поднимаясь и оборачиваясь ко мне.
— Твоя очередь, новенький.
Я в шоке осмотрел огромный разлом, отделяющий меня от нового знакомого. В самом узком месте он был, наверное, не меньше трёх метров, и допрыгнуть туда я просто не имел возможности, особенно с моей физической подготовкой. Я нервно осмотрелся, пытаясь найти пути обхода, но все было тщетно: кроме как прыжком нельзя было никак перебраться на ту сторону. Я вновь глянул в образовавшуюся яму и сглотнул: умирать от собственной глупости и слабости, проткнувшись насквозь металлическими штырями и стеклу внизу, мне не очень сильно хотелось.
Сэм проследил за моим взглядом и как-то недобро хмыкнул.
— Даже если ты туда упадёшь, велика вероятность, что все-таки выживешь. Регенерации на это должно хватить, но больно точно будет по-настоящему сильно, – а после, сделав самое невозмутимое лицо, с гаденькой улыбочкой произнёс. – Прыгай, я поймаю тебя тут.
А если не поймает? Даже если я упаду и выживу, перспектива валяться среди прогнивших штырей не такая уж и радостная. Однако под сосредоточенным взглядом парня я понял: он не шутит и всерьёз хочет, чтобы я прыгнул.
Несколько раз я потренировался, прыгая в длину. Даже при всей силе на пределе возможностей я смог бы перепрыгнуть чуть больше половины, но никак не всю длину. Отдышавшись и посильнее завернувшись в шарф, чтобы тот случайно не упал, я отошёл подальше от края и рванул к нему. Я вложил в этот бег всю скорость, на которую был способен, сердце невыносимо быстро застучало то ли от напряжения, то ли от страха перед, в прямом смысле, бездной. Оказавшись у самого края, я, не медля, оттолкнулся что было силы и прыгнул вперёд, выставляя руки и надеясь схватиться за выступ. Тот был неумолимо далеко от меня, и я уже попрощался с жизнью, здоровьем и собственными мозгами, как почувствовал, что меня хватают за куртку и отшвыривают к стене. Когда я уже приблизился к нужной стороне, Сэмюэль вовремя сгруппировался, опустился на пол и схватил меня, но скорее не поймал, а отшвырнул в стену за ним, куда я и впечатался рукой. Зашипев, я схватился за неё, но ничего не сказал: в конце концов, все лучше, чем действительно оказаться в яме.
Еще несколько секунд я лежал на полу и пытался прийти в себя, успокаивая сердцебиение и убеждая голову, что мы все ещё живы. За своими мыслями я не заметил, как дверь на этой стороне открылась, из-за неё показалась фигура.
— А что, по-старинке позвать кого-нибудь из старших, и не издеваться над новичком? – над моим ухом прозвучал низкий, немного грубоватый голос мужчины с немного заметным скандинавским акцентом.
— Мне было интересно, струсит ли он сам прыгнуть, сэр, – Сэм только пожал плечами, подходя ко мне и помогая подняться, а во мне вновь стала просыпаться ярость: я мог не прыгать и попасть на ту сторону?
Мужчина, однако, моей реакции не разделял, одобрительно хмыкнув, а после начиная рассматривать меня. Под таким пристальным взглядом все мои храбрые эмоции стушевались, я отвёл взгляд, но после вновь посмотрел на него, изучая внешность. Мужчина был под два метра ростом, со светлой кожей и очень светлыми, почти платиновыми коротко стриженными волосами. Он выглядел действительно мощно и сурово: широкий в плечах, под одеждой явно скрывалось натренированное тело и немалая сила. Серьёзное лицо квадратной формы, раздвоенный подбородок, широкий с горбинкой нос; холодные серые глаза будто сканировали меня. На лбу залегла глубокая складка морщины, видимо, мужчина часто хмурится. По левой щеке от тонкой линии губ до скулы тянулся глубокий старый шрам.
— Идём, новичок, – дав мне только несколько секунд на размышления, мужчина открыл дверь и скрылся за ней. Я беспомощно глянул на Сэма, но тот ничего не ответил, пропуская меня вперёд. Я зашёл.
Следующее помещение было ещё меньше первого: на окна были прибиты деревянные панели, практически не пропускающие сквозь себя солнечный свет и воздух, оттого в комнате было темно и сыро. Весь пол был усыпан строительным мусором, пылью и какой-то грязью, арматурами и стеклом. Мужчина уверенным шагом шёл вглубь помещения к темной маленькой двери в углу, а до моих ушей долетел неясный шум: это голоса что ли?
За следующей дверью оказалось достаточно большое помещение, светлое и просторное; от неожиданности я охнул. Несколько этажей были разрушены, соединяя их в один с очень высоким потолком. Неровные выступы каждого этажа выглядели опасными, в любой момент они могли продолжить рушиться. Сквозь грязные окна пробивался мутный солнечный свет, но его было достаточно, чтобы увидеть окружающее меня; в некоторых местах они были разбиты и заклеены, но все же немного держали тепло в здании, иногда пропуская легкие и пока не холодные порывы ветра.
Мое внимание, однако, больше привлекло не внутреннее убранство здания, которое все же попытались немного осовременить, а люди в нем: по меньшей мере, там было человек пятьдесят, и то, только там, где я их видел. Сидели они небольшими группами, общались и, кажется, чувствовали себя прекрасно, будто все происходило и не в заброшенном аварийном здании. Тут и там изредка был слышен смех, кто-то перемещался, и всё вокруг будто бы казалось обычным. На «втором» этаже сидела группа, примерно моего возраста: девушка свесила ноги с края, заливаясь смехом и наблюдая за несколькими парнями, устроившими шуточную потасовку у самого края. Казалось, никто из них не переживает, что они могут упасть, только кидали им весело комментарии и на что-то подначивали. Недалеко от них у стены стояли парень и девушка с немного уставшим видом, тихо переговариваясь между собой о чём-то. Заметив меня на входе, девушка легко кивнула в мою сторону и продолжила разговор, парень же обернулся и внимательно осмотрел, но быстро потерял интерес. Мне стало не по себе, я пошёл быстрее за мужчиной, стараясь не отставать от его быстрого темпа.
— Жить будешь в общей комнате, у парней выяснишь, где можно лечь, – сразу же начал вводить в курс дела мужчина, продвигаясь вглубь здания и давая мне понять, насколько все же огромный этот «холл». – Подъем в пять утра, тренировки ежедневно с шести до девяти, а потом вечером с пяти до восьми. В перерывах у вас свободное время, покидать пределы здания строго запрещено. Питание раз в день, тут же. Советую в свободное время не прохлаждаться, – он презрительным взглядом окинул особенно шумную группу, – а уделять внимание своему саморазвитию. Держать здесь что-то из техники строго запрещено, найдут – будешь наказан. Соответственно, общаться с внешним миром тоже нельзя, – каждая фраза была произнесена быстро, чётко, строгим армейским тоном. Мужчина остановился и обернулся ко мне. – Вопросы?
Я растерянно мотнул головой, стараясь переварить всю полученную информацию. Каждый приказ (а именно так я это и воспринял) требовал к себе своё «почему?», но не успел я открыть рот для ответа, мужчина поднял руку, призывая к молчанию. – Тогда осваивайся и не нарушай правил, и твоя жизнь не превратится в ад. Если что-то понадобится, то Сэмюэль – твой куратор, к нему и обращайся, – не говоря больше ни слова, он развернулся и быстрым шагом ушёл через ту же дверь, через которую мы пришли сюда.
Я обернулся, поискал взглядом Сэма, но тот уже куда-то успел пропасть. Прекрасно, не хватало сейчас ещё и одному остаться.
Для меня одиночество всегда было чем-то привычным. Сначала детдом, где я старался не привлекать к себе особого внимания, не зарабатывая при этом ни репутацию «мальчика для битья», ни тем более репутацию общительного парня. Благо, я попал в такую компанию, где не было особой жестокости среди детей, хоть и условия жизни были более чем скромными. В школе я тоже особенно не выделялся, хотя честно старался учиться, чтобы в будущем поступить на вышку. В восемнадцать лет меня отпустили из детдома и дали жильё – мою маленькую и такую родную студию, которую теперь пришлось оставить. Я подал документы в обычную школу в выпускной класс, чтобы доучиваться в более или менее приличном заведении. И вот у меня впервые за все годы появился действительно настоящий друг.
Кайл всегда был неудержимым огоньком. Его крайне не устроил мальчик, который просто сидел и смотрел молча в окно, не принимая участия в жизни класса. И во что бы то ни стало, он хотел его растормошить. И он сделал это. Мы подружились. Благодаря ему я начал социализироваться, общаться с другими ребятами и уже не замыкаться в себе так, как это было раньше. Позже мы уже вместе строили планы на будущее с поступлением в один университет, в чем Кайл мне очень помогал, подтягивая по тем предметам, где я отставал. Несмотря на его лень, он действительно всегда был умным и сообразительным парнем, в итоге мы оба прошли на бюджет, он – собственными силами, я – по квоте. «А ведь меня наверняка скоро исключат», – со вздохом, понял я, отходя и садясь в один из углов своего нового дома.
Окружающие продолжали не обращать на меня внимание, ведя свою, наверное, уже привычную жизнь.
— Ты ведь Джастин, верно? – услышал я у себя над головой приятный, но довольно тихий женский голос: я поднял голову. Передо мной стояли те парень с девушкой, которые при входе тихо разговаривали в углу, а после обратили внимание на меня. Я пригляделся к девушке.
Теперь, вблизи, я узнал ее. Некогда длинные темные волосы, всегда собранные в гульку или низкий хвост, теперь были короче и слегка касались плеч. Мягкие черты лица, темно-зеленые глаза, девушку нельзя было назвать красавицей, но она была очень миловидной и приятной в общении. Место необъятных свитеров сейчас занимала совсем непривычная для неё одежда – темная майка с веселым принтом, спортивные штаны и кроссовки, на плечах висел легкий кардиган. Это была та пропавшая девушка из нашего университета, с которой я раньше общался. Неужели и она тоже?..
— Амелия, – мои губы чуть дрогнули в улыбке, я поднялся, обнимая ее: она так же прижалась ко мне. – Рад, что мы встретились, – я помедлил, понимая, что это не самые лучшие обстоятельства встречи. – В смысле, я рад, что ты жива.
Девушка усмехнулась, отходя от меня на шаг.
— Я поняла. Познакомься, это Нейт, мой друг, – она кивнула на высокого худощавого парня рядом, который хмуро и отстранённо осмотрел меня, но протянул руку для пожатия. Я на это тоже слегка кивнул. – Нейт, это Кайл, мой старый приятель из универа.
Мой взгляд привлекло какое-то движение сбоку: я с ужасом заметил, что парень, до этого стоящий на краю и так опасно балансирующий на грани этажей, всё-таки сорвался вниз. Я тихо вскрикнул, понимая, что не успею добежать и помочь ему, но это и не нужно было. Схватившись рукой за выступ, он невообразимым образом легко втянул себя обратно, лёг там же у края. Окружающие никак особенно не отреагировали на падение, зато я поймал на себе несколько неодобрительных взглядов со стороны.
— Ты привыкнешь, – обратилась ко мне Амелия, вздохнув. – Такое здесь может быть сплошь и рядом, да только это их проблема, если упадут. Значит, плохо тренировались, – по взгляду девушки было видно, что она не одобряет этого, однако от личных комментариев ситуации она отказалась. – А переживать за Акиру и вовсе не стоит, он за себя точно уж сможет постоять.
Я задумался, молча рассматривая невозмутимого парня, который минуту назад чуть не свалился с высоты трёх этажей. Сейчас же он так же спокойно сидел на краю вполоборота и разговаривал со своей группой. Чёрные волосы разметались в стороны, в таком творческом беспорядке. На серьёзном лице играла ироническая улыбка, он скрестил руки на груди и продолжил что-то рассказывать после недолгой паузы. После упоминания имени парня, я задумался, ведь он показался мне знакомым.
— Он тоже был из нашего универа, – подсказала девушка, проследив за моим взглядом. – Пропал на две недели раньше меня, а сейчас вот водится с элитой. Да как и раньше, он в любой форме становится лучшим, – в ее голосе звучало что-то: то ли зависть, то ли скрытое восхищение парнем. – Не будь он время от времени таким самодовольным, Андор бы точно сделал бы его своим помощником.
— Кто это – Андор?
— Твой провожатый, с которым ты зашёл сюда. Правда, к нему лучше по имени не обращаться, он спокойно принимает только «сэр». Скверный вималиум, очень жестокий, два раза повторять не будет, так что лучше не злить его, не лезть с вопросами и тем более не нарушать правила.
Я кивнул, нервно теребя лямку своего рюкзака. Все происходящее вокруг казалось странным сном или игрой, в которую забросили тебя сразу на сотый уровень без прохождения подготовки.
— Расскажи мне, пожалуйста, о порядках этого места, – попросил я, девушка же сразу кивнула и села около меня. Нейт, помедлив, сел рядом с нами, так и не проронив ни слова.
— Здесь что-то вроде штаб-квартиры вималиумов. Сюда приводят всех новообращённых, чтобы мы осваивались, привыкали к своей новой форме и не творили глупостей с людьми. Мы особенно не делимся на категории, но у всех свои обязанности. Новички, в основном, отвечают за уборку и обучаются всему, мы, так сказать, низшая группа. Если хорошо себя проявить, можно оказаться в кураторах, как твой Сэмюэль, и тогда тебя даже начнут выпускать на улицу. Затем идут охотники и лекари: первые добывают нам еду, вторые отвечают за то, чтобы восстановить твою тушку, если сильно покалечишься. Затем идут тренеры, как Андор, со своими помощниками. Они следят за тем, чтобы обращали новичков, тренируют настоящих бойцов и учат быть «вершиной пищевой цепи», – на этих словах Амелия скривилась. – Ну и выше уже главные по корпусу, все начальство, – девушка замолчала, переводя дух.
— Почему мы не можем выходить отсюда?
— Боятся, что мы сорвёмся и покажем людям, кто мы есть, а там и до убийства недалеко, – она поежилась. – Притом ещё и неизвестно, какой стороной.
— Но зачем вообще это происходит? Зачем вообще нас обратили и собрали тут?
Амелия помедлила, задумчиво осматривая меня. Стоило ей только открыть рот для ответа, дверь распахнулась, и в корпус вновь вошёл Андор, быстрым шагом направляясь в центр зала.
— Пять часов, время тренировки, – шепнула мне знакомая, тут же поднимаясь и утаскивая за собой молчаливого друга. Оставив свои вещи в том же углу, я последовал за ними.
Люди (до сих пор забываю, что это не они) выстроились в несколько рядов на разных уровнях этажей. Все стояли достаточно свободно, не задевая друг друга, отчего заполнили весь периметр рядом с краями этажей. Сейчас я мог лучше рассмотреть этих существ, и с удивлением отметил про себя, что они, в основном, мои ровесники или приближены к моим 20. Откуда-то я услышал своё имя: обернувшись, я увидел Сэма, который махал мне, чтобы я встал около него. Я быстро перешёл к нему поближе, встал рядом с другими, видимо, новичками, которые тоже ещё неуверенно осматривались.
Я только успел подумать, что хоть бы тренировка не оказалась для меня тяжелой, как услышал громогласное «упор лёжа!» и понял, как сильно я попал.